Крушение семейной жизни

Известно, что Багратионы прожили несколько лет начинающегося девятнадцатого века под одной крышей, в съемной квартире на Адмиралтейском проспекте, в том месте, где ныне расположено западное крыло Главного штаба. Из написанного в 1802 году письма А. Я. Булгакова, который был в гостях у Багратионов, следует, что «Багратион с женою отпущен в Италию, едет туда по первому хорошему пути и поселится в Неаполе, где просил меня быть у него всякий день». Однако сведений о поездке четы Багратионов в Италию не сохранилось. По-видимому, для этого замысла не хватало денег, да и содержать дом князю Петру — человеку щедрому и даже расточительному (в чем ему активно помогала не менее расточительная супруга) — было трудно. В 1802 году, по прошению Багратиона, казна купила у него деревню. Обычно так поступали запутавшиеся в долгах вельможи в надежде, что потом, по какому-нибудь случаю, государь подарит новую деревню. Из прошения Багратиона государственному казначею Л. И. Васильеву видно, что он был в долгу как в шелку: за ним числился казенный долг — 28 тысяч рублей (то есть он брал в долг полковые деньги) и партикулярный долг — 52 тысячи рублей. Государь постановил заплатить Багратиону за взятую в казну деревню 70 650 рублей, вычтя из них казенный долг. Полученных денег Багратиону оказалось мало, и он стал занимать в долг под проценты у петербургских купцов. Один из них, Б. Дефарж, в 1804 году подал на Багратиона в суд за неуплату в оговоренный срок долга в размере свыше двух с половиной тысяч рублей. Но наступил 1805 год, и дело было отсрочено за убытием Багратиона на войну — военные, как известно, в походе пользовались отсрочкой по искам к ним. Возможно, что Дефарж так и не получил с Багратиона свой долг — с 1805 года войны пошли непрерывной чередой, одна за другой.

Между тем семейная жизнь Багратиона дошла до своего Аустерлица — как раз в 1805 году супруги разъехались под благовидным предлогом. Князь Петр отправился в Австрию на войну с Наполеоном, его жена — в том же направлении, в Вену, развеяться. С тех пор княгиня Екатерина Павловна Багратион зажила своей отдельной, светской жизнью, наподобие Элен Безуховой, которая, как мне порой кажется, списана Толстым с нее — тонкий девичий стан, чудная шея, алебастровой белизны плечи, золотые, вьющиеся волосы, большие голубые, слегка близорукие глаза. Впрочем, таких замужних, но свободных от брака прелестных проказниц в тогдашнем Петербурге было много — вспомним хотя бы несравненную Марию Антоновну Нарышкину, о которой еще пойдет у нас речь. Расставшись с мужем, княгиня Багратион осела в Вене, где и провела несколько лет. В добровольном изгнании красота ее не увяла, а даже расцвела. Так же как и Элен из романа Толстого, Екатерина Павловна увлеклась (будучи в Дрездене) молодым и красивым прусским принцем Людвигом, но если в романе Толстого подобный брак не состоялся из-за ранней смерти Элен, то тут наоборот — французская пуля оборвала жизнь прекрасного принца, и Екатерина Павловна, погоревав немного, устремилась за новыми впечатлениями.

В то время как супруг княгини Багратион осенью 1805 года бился насмерть с французами при Шёнграбене, сама княгиня «страдала» в светских гостиных Вены под гнетом французской оккупации. При этом она, как писал А. Б. Куракин, делала безумные траты, держала открытый дом, устраивала роскошные праздники. Дочь Скавронского могла это себе позволить — свое огромное состояние она извела только к старости. В 1807 году Багратион пытался с помощью вновь назначенного русского посланника в Вене князя А. Б. Куракина вернуть супругу, но княгиня, ссылаясь на слабое здоровье и необходимость лечиться на европейских курортах, в Россию не вернулась (кажется, никогда). Точно так же вела себя и беглая жена цесаревича Константина великая княгиня Анна Федоровна. Можно в шутку предположить, что дружеские отношения Багратиона и Константина Павловича, завязавшиеся еще при Павле, предполагали обмен впечатлениями, обычными для покинутых мужей. В 1807 году в Карлсбаде княгиню Багратион увидел Гёте, который написал, что она «при всей своей красоте и привлекательности… собрала вокруг себя замечательное общество». Действительно, княгиня Багратион была гостеприимна, любила, как Анна Павловна Шерер, поговорить о политике в своем салоне. Единственное, в чем она осталась верна мужу, так это в антинаполеоновских, антифранцузских взглядах, что по тем временам было необыкновенно смелым поведением в угнетенной дерзким корсиканцем Вене. В салоне княгини Багратион бывали разные знаменитости, вроде принца де Линя или мадам де Сталь. Конечно, все знаменитости собирались не только ради красавицы-хозяйки, а главным образом, желая встречи с Меттернихом, имевшим доступ не только в гостиную княгини, но и в ее альков. Он, собственно, и был ее «ангелом-хранителем». Екатерина Павловна слыла женщиной неординарной и не жалела денег, чтобы поражать венское общество невиданной ранее прической или нарядом. Но все-таки самым экстравагантным ее поступком стало рождение дочери от Меттерниха. Впоследствии девочка была хорошо устроена.