Современная Греция 4 страница

Мало найдется путешественников по Греции, начиная с XVII в., когда их вояжи впервые стали подробно записываться, и до наших дней, которые не рассказывали бы о вампирах, или vrykolakas. Важные свидетельства отца Франсуа Ришара и Турнфора уже были записаны. Пол Лукас, «Путешествия по Средиземноморью» которого были опубликованы в Гааге в 1705 г., так пишет о своих наблюдениях на острове Корфу (Керкира): «Несколько вполне здравомыслящих людей рассказывают о необычном факте, который часто случается в этих местах, а также на острове Санторин. По их словам, умершие люди возвращаются и появляются средь бела дня. Они даже входят в разные дома и ужасно пугают тех, кому они попадаются на глаза. Вследствие этого всякий раз, когда является один из таких призраков, власти сразу же отправляются на кладбище, чтобы эксгумировать труп. Его разрубают на крошечные кусочки и в конце концов сжигают по официальному приговору правителей и судей. После того как все это сделано, эти мертвецы или полумертвецы больше никогда не возвращаются. Господин Анджело Эдме, губернатор острова, уверял меня, что он сам оглашал приговор в случае такого рода, а более пятидесяти ответственных и полностью заслуживающих доверия человек единогласно засвидетельствовали эти факты».

Здесь будет к месту процитировать весьма интересный отрывок из «Путешествия по Далмации» аббата Джованни Батисты Альберто Фортиса. Эта часть книги адресована члену благородного венецианского семейства Моризини. Аббат пишет:

«О суеверии морлаков (в прошлом обособленная группа горного населения Далмации (совр. Хорватия). Потомки древнего романизированного иллирийского населения. Ныне говорят на сербско-хорватском языке, хотя еще в XVI и частично в XVIII в. у них сохранялось романское наречие. В Средние века итальянизированное население городов Далмации называло морлаками все сельское население этой страны. — Ред.). Морлаки, принадлежат ли они к Римско-католической или греческой церкви, имеют очень своеобразные представления о религии, а невежество их учителей каждый день усиливает это чудовищное зло. Они твердо убеждены в реальности ведьм, фей, колдовства, ночных призраков и волшебства, будто они видели тому тысячу примеров. Они также ни в малейшей степени не сомневаются в существовании вампиров и приписывают им, как в Трансильвании, тягу сосать кровь младенцев. Поэтому когда умирает человек, подозреваемый в том, что он стал вампиром, или vukodlak, как они его называют, ему разрезают бедра и втыкают в тело булавки, полагая, что после этого он не сможет ходить. Даже есть примеры, когда морлаки, вообразив, что после своей смерти они могут испытывать жажду детской крови, умоляют своих наследников, а иногда и обязывают их обращаться со своим телом как с телом вампира, когда они умрут.

Самый храбрый гайдук, дрожа от страха, пустится наутек при виде призрака, привидения, фантома или тому подобных гоблинов, которых разгоряченное воображение легковерных и предубежденных людей всегда им нарисует. И они не испытывают стыда, когда их высмеивают за этот страх, а отвечают почти словами Пиндара: „Страх, который порожден духами, заставляет даже сынов Божьих бежать без оглядки“. Женщины, как можно вполне естественно предположить, в сотню раз более боязливы и склонны видеть несуществующее, чем мужчины; а некоторые из них, часто слыша в свой адрес слово „ведьма“, и на самом деле верят, что они ведьмы. Старым ведьмам известно много колдовских наговоров, самым распространенным из которых является наговор на то, чтобы соседские коровы перестали доиться, а их молоко перешло в корову колдуньи. Но они могут творить и более любопытные вещи, чем это. Я знаю одного молодого человека, сердце которого, пока он крепко спал, вынули у него из груди две ведьмы, чтобы пожарить и съесть. Бедняга не ощутил этой потери, пока не проснулся, и тогда стал жаловаться на то, что на месте сердца в его груди пустота. Нищенствующий монах, который лежал там же, но не спал, видел всю эту анатомическую процедуру, которую проделывали ведьмы, но не мог помешать им, потому что они его заколдовали. Однако колдовство утратило свою силу, когда молодой человек без сердца проснулся, и оба они захотели наказать ведьм. Но те, натершись какой-то мазью, улетели. Монах подошел к очагу, взял сердце, к тому времени уже пожаренное, и предложил молодому человеку съесть его. Как только парень сделал это, он совершенно вылечился, что разумно было предположить. Добрый монах рассказал эту историю и будет еще часто ее рассказывать, клянясь в ее правдивости. А люди не осмеливаются подозревать, что это вино заставило рассказчика видеть то или иное, а две женщины, одна из которых не была старухой, бежали от него совершенно по другой причине, а не потому, что были ведьмами. Колдуний называют Gestize, а для противодействия им есть другие, которых называют Babornize, такие же искусные в снятии чар. Сомневаться в существовании этих двух противоборствующих сил было бы хуже, чем безбожие».

Более чем полвека спустя добродетельный аббат Пэшли рассказывает следующую историю в своих «Путешествиях по Криту» (1837):

«Однажды в деревню Каликрати в районе Сфакии (Хора-Сфакион) стал являться katakhanas, и люди не знали, кто он такой и откуда. Этот katakhanas убивал и детей, и взрослых людей; он истребил население не только этой деревни, но и многих других деревень. Его похоронили в церкви Святого Георгия в Каликрати, а так как в то время он был человеком с положением, то над его могилой соорудили арку. Один пастух, крестный отец усопшего, пас овец и коз неподалеку от этой церкви и, когда его застал ливень, зашел в склеп, чтобы укрыться от дождя. Потом он решил поспать и провести там ночь и улегся на камень, обхватив его крест-накрест руками, как подушку. Люди могут сказать, что именно по этой причине katakhanas не смог выйти из могилы. Ночью, когда katakhanas снова захотел выйти, чтобы убивать людей, он сказал пастуху: „Крестный, вставай, у меня есть дело, и мне надо выйти наружу“. Пастух ему не ответил ни в первый раз, ни во второй, ни в третий, ведь он знал, что этот человек стал katakhanas и именно он причинил в округе столько зла. По этой причине он сказал ему, когда тот в четвертый раз обратился к нему: „Я не уйду отсюда, потому что я боюсь, что ты можешь сделать мне что-нибудь плохое. Но если уж я должен встать, поклянись мне своим саваном, что ты не причинишь мне зла, и тогда я встану и уйду“. Но тот не произнес то, что ему было предложено, а сказал совсем другое. Тем не менее, когда пастух не позволил ему выйти из могилы, katakhanas дал клятву, как того хотел пастух. И тогда мужчина встал, убрал руки с камня, а katakhanas вышел из могилы, поздоровался с ним и сказал: „Крестный, не уходи, а сиди здесь. У меня есть дело, и я должен уйти, но через час вернусь и кое-что тебе скажу“. И пастух остался его ждать.

А katakhanas прошел около десяти миль до того места, где жили молодожены, и убил их. Когда он возвратился, его крестный увидел, что он несет в руках печень, и они мокры от крови. И пока katakhanas ее нес, он, как мясник, надувал ее, чтобы увеличить размеры. И показал своему крестному, что печень уже приготовлена, как будто лежала на огне. После этого он сказал: „Давай-ка присядем, крестный, и поедим“. Пастух сделал вид, что ест печень, но глотал лишь сухари, а куски печени ронял себе за пазуху. Когда настал час расставания, katakhanas сказал пастуху: „Крестный, никому не говори о том, что ты видел, потому что, если ты сделаешь это, двадцать моих ногтей нацелятся на тебя и твоих детей“. Однако пастух не терял времени и сообщил обо всем священникам и другим людям, и они пришли к могиле и там нашли katakhanas в таком виде, в котором тот был похоронен. И все люди поняли, что это он совершал все злые дела. Они собрали много хвороста, бросили на него тело и сожгли его. Его крестный не присутствовал при этом, но, когда katakhanas уже наполовину сгорел, пастух вышел вперед, чтобы насладиться зрелищем. И katakhanas пульнул в него одной-единственной каплей крови, которая упала пастуху на ступню, и та скукожилась, как будто ее пожарили на огне. По этой причине люди просеяли пепел и нашли уцелевший ноготь от мизинца katakhanas и сожгли его тоже.

Я слышал, — продолжает автор, — что другой katakhanas погубил много народу в Анополисе (населенный пункт на острове Крит в 15 километрах от Ираклиона. — Ред.).»

Пэшли далее замечает: «У Платона мы также находим следы главного виновника подобных преступлений, из которых возникло это современное суеверие. Он пишет о неких неясных призраках, грешных душах, которые не смогли полностью освободиться от своей телесной оболочки, державшей их в плену, и обитали в могилах. Однако Платон не приписывает этим призракам склонность сосать кровь, характерную для современных вампиров».

Невозможно закончить эту тему, не вспомнив о трудах Дамаскина (Иоанн Дамаскин — церковный писатель VII в. — Ред.), среди которых была книга «о душах, которые являются после смерти». Написанное им, по признанию патриарха Фотия, «обладает значительными литературными достоинствами и, без сомнения, стало бы огромным добавлением к демонологии древних».

Через несколько страниц Пэшли рассказывает следующую историю: «Хозяйка гостиницы, в которой я жил в Анополисе, однажды проезжала по горной местности вместе с одной из своих дочерей, и, когда они проехали около трех миль от деревни Мури, они услышали пение, но различить слова было невозможно. Злой дух — она предположила, что это он был невидимым объектом, встревожившим ее, — начал бросать камни, которые падали перед ними и позади них. И хотя она его не видела, она сразу же начала читать вслух какой-то священный текст, который никогда не подводит в качестве оружия против любого демона. Когда женщина обнаружила, что злой дух продолжает петь и бросать в них камни, она поняла, что это, должно быть, katakhanas. Поэтому она перекрестилась и воззвала к Пресвятой Богородице: „Сначала было слово, и слово было с Богом, и слово было Бог“. Эту фразу она произнесла дважды, но все было напрасно: katakhanas продолжал катить вниз камни, как и раньше. Затем она прочитала текст из греческого требника, но и это не произвело большее действие. Katakhanas продолжал преследовать и терроризировать ее. Наконец, подъезжая к деревне, она увидела двух женщин, призвала себе на помощь все свое мужество и смелее обратилась к преследователю, после чего он прекратил донимать ее».

Здесь мы видим менее злобного вампира, который предается забавам полтергейста. Также следует заметить, что он появляется средь бела дня, это deamonium meridianum, «полдневный дьявол». Господин Джеймс Теодор Бент в докладе, прочитанном в Антропологическом институте 24 ноября 1885 г. «Об обычаях на греческих островах», упоминал вампиров и некоторые традиции (предания), связанные с вампиризмом.

«В этой деревне [под названием Наксос] у них сохранилась древняя традиция оставлять „обол для Харона“ (деньги за переправу). Название „наулон“, „деньги за переправу“, они дают небольшому восковому кресту с надписью „Иисус Христос побеждает“, который они кладут на сомкнутые губы умершего. Так христианство приспособило под себя языческий ритуал. Во времена Византии, много времени спустя после введения христианства, в могилах на черепах находили монеты этой империи.

На островах сохранились различные обычаи, связанные с погребением, которые уносят нас далеко в прошлое. На острове Серифос (Киклады) каждого землевладельца хоронят на его собственном поле в могиле, устроенной в виде склепа. Я ни разу не видел такого обычая ни на каком другом острове, за исключением Корсики. Он напомнил об одном из дней, когда один афинянин оставил в своем завещании распоряжение похоронить себя в своей собственной земле.

В одной деревушке на острове Карпатос (Додеканес, Южные Спорады) мертвецов хоронят в могилах рядом с церквями, которые принадлежат различным семьям. В них тело покойника лежит без земли и разлагается, так что в жаркую погоду чувствуется тошнотворный запах. На цемент, покрывающий могилу сверху, местные жители ставят тарелки. Я спросил, для чего это делают, но не получил ответа. Очевидно, это пережиток давней традиции устраивать поминки по умершему на его могиле. Любопытным совпадением было то, что в некоторых древних могилах, которые я вскрыл неподалеку от этой самой деревни, я нашел тарелки с костями рыбы и следами другой пищи на них, которая там лежала более двух тысяч лет.

Много обрядов, имеющих отношение к похоронам, имеют древнее происхождение. Например, коллуба, то есть вареные зерна пшеницы со сладким изюмом, медом, кунжутом, базиликом и т. д. — еда, которую готовят для усопших. Иногда эту еду называют „макариа“, „благословенными лепешками“, из благозвучия, несомненно. Эти „коллуба“ кладут на могилы в положенные дни после смерти, сопровождая это горестными стенаниями, и это сильно напоминает поминки по усопшим в стародавние времена, которые также устраивали по определенным дням. А идея ставить тарелку с вареной пшеницей является пережитком того, что воплощено в истории Деметры и ее дочери и выражается христианским языком как „посеян гниющим, а воскрешен неизменным“.

И по сей день на греческих островах широко распространен страх перед вампирами и вера в то, что грешный человек не может обрести покой после смерти. Местные жители говорят, что если плоть не разлагается на костях по истечении года, когда покойника переносят из могилы в склеп, то его дух бродит вокруг и „кормится сам“, то есть сосет кровь своих родственников и тем самым получает силы для своих похождений в облике привидения. Это напоминает одну из историй Гомера о том, что тени в Аиде (Гадесе) верили в то, что, наполнив себя кровью, они могут вернуться к жизни, и поэтому они жадно упивались кровью убитой овцы».

Сэр Реннел Род в своем чрезвычайно интересном исследовании «Обычаи и верования в современной Греции» подробно останавливается на вампирах, и не будет дерзостью процитировать то, что он так великолепно описал.

«Есть еще один таинственный древний злой дух, Gillo, происхождение которого связано с островом Лесбос; на него часто ссылаются средневековые авторы. В настоящее время более распространен страх перед Strigla („стригла — ис“), который у римлян назывался „стрикс“. В современной Италии strega, как и греческая strigla, — это женщина-ведьма, дыхание которой — смертельный яд, а сама она обладает способностью изменять свой облик, летать по ночам в виде вороны и сосать человеческую кровь. Однако она отличается от вампира, которого считают ожившим мертвецом, тогда как strigla — это живой человек, превратившийся в птицу. Такой взгляд на strix просматривается в законе Карла Великого для провинции Саксония, который обещает смертную казнь любому, „кто по дьявольскому наущению верит, подобно язычникам, что какой-либо мужчина или женщина является strix и питается людьми; поэтому такого следует сжечь или раздать его плоть на съедение“. Таким было варварское противоядие, как раньше в России и Польше, от вампиров, где кровь тела, из которого выходил вампир, съедалась в виде блюда».

В наше время strix редко появляется в мужском обличье («стриглос»), и это слово употребляется в качестве эпитета, выражающего ненависть или презрение к старикам и старухам с нехорошей репутацией. В этом случае оно почти является эквивалентом нашей ведьмы.

Настоящий вампир — это vrykolakas, о котором и по сей день ходят разные истории, хотя полковник Лики более пятидесяти лет назад высказался в том смысле, что будет непросто найти в Греции кого-нибудь, кто по-прежнему верит в такой варварский предрассудок. Албанцы называют его wurwolakas, и у этого слова есть несколько вариантов в различных уголках Греции. Само слово, несомненно, славянского происхождения и встречается в Чехии, Далмации, Черногории, Сербии и Болгарии. У поляков оно выглядит как vilkolak и означает больше «оборотень», нежели «вампир». Само же суеверие уходит в глубину веков, а название было лишь привнесено славянскими переселенцами, потому что мы обнаруживаем вампиров на островах Крит и Родос, куда славяне не проникли, и там они носят название katakhanas, что означает «тот, кто истребляет». На острове Тинос (Киклады) это anakathoumenos, «тот, кто хватает», а на Кипре — sarkomenos — название, которое подразумевает либо то, что мертвое тело, из которого выходит вампир, сохранило плоть, либо оно «объелось плотью».

Нельзя не заметить, что слова Лики о том, что предания о вампирах постепенно исчезают, категорически опровергаются властями. Сэр Реннел Род прослеживает историю вампиров в классических источниках: «Илиаде», «Одиссее» и особенно у Павсания. Из произведений последнего он приводит широко известный пример «демона» из Темесы и историю о том, «как страна Орхомен страдала от призрака, сидевшего на камне, а когда люди пошли к оракулу, тот ответил, что жители Орхомена должны найти и захоронить останки Атеона, сделать медное изображение призрака и прикрепить его к камню». «В конце концов мормо, эмпуса и ламия в древних народных суевериях приобрели репутацию кровососущих вампиров».

Сэр Род подводит итог:

«Можно отметить, что vrykolakas в более поздних преданиях не всегда является сосущим кровь вампиром. Это название иногда распространяется на обычных призраков умерших людей, которые возвращаются на землю, и в этом смысле, по крайней мере, это суеверие не вышло из употребления, как, видимо, считает полковник Лики. В воспоминаниях Николаса Драгумиса есть интересный рассказ о воздействии этого суеверия на население острова Наксос (Киклады), где в начале 1830-х гг. эпидемия холеры унесла огромное количество жертв. Пошел слух о том, что мертвецов с Наксоса в потустороннем мире было так много, что они победили Хароса (повелителя мертвых) и пошли назад на землю, чтобы получить свое. Страх перед этими vrykolakas, как их называют, был так велик, что жители на закате дня спешили по домам, запирали на засовы двери и окна и подпирали их грудой мебели. Но часто это было напрасно, потому что призраки проходили через замочные скважины и пугали живых много дней, полных тревог».

В предыдущей главе я уже писал о страхе перед вампирами, который охватил Данциг во время ужасной эпидемии холеры в 1855 г. Многие люди, ослабевшие и больные от страха, хотя и не заразились болезнью, заявили, что на них нападали злобные вампиры и что мертвецы вернулись, чтобы взять их с собой. И довольно большое количество людей немедленно скончались от своей собственной паники и страхов без каких-либо признаков болезни.

«Vrykolakas, — продолжает сэр Реннел Род, — обычно ненасытен». Vrykolakas, который возвращается как простой призрак, как бы страшно он ни выглядел, разумеется, не является настоящим вампиром. В отчете о случаях вампиризма на острове Наксос, представленном Николасом Драгумисом, особое внимание уделяется отвратительному и ужасному виду этих призраков. Они кажутся худыми и страшно истощенными, изнемогающими от голода. Самое необходимое для них — это пища, и зачастую они крадут яйца, даже домашнюю птицу и скот. Эта тяга к еде является связующим звеном, которое не может быть чисто случайным и проникло окольными путями вместе с ассирийским вампиром, который жадно ест, чтобы заглушить приступы голода. Когда эти монстры выбирают себе жертву, они обычно начинают со своих ближайших родственников. Если дома находятся мужчины, то они будут первыми, на кого будет совершено нападение, наверное, потому, что они более сильные и энергичные, и обычно они умирают от таких нападений. Если мужчины находятся в поле, вампиры похищают женщин. И вот что любопытно: объекты их вожделения остаются в живых и даже рожают детей своим омерзительным любовникам.

В Греции по-прежнему можно услышать, что остров Идра был «в незапамятные времена» населен вампирами, но рьяный примас (в католической и англиканской церквях почетный титул главнейших епископов. — Пер.) своими молитвами и ритуалами изгнания нечистой силы прогнал их на остров Тирасия в группе островов Санторин, и здесь они бродят взад и вперед всю ночь напролет, так как не могут пересечь соленое море, чтобы найти себе жертву. Тот, кто достаточно смел, чтобы отважиться приблизиться к берегу этого острова, может услышать их пронзительные вопли и крики, которые всегда возвещают надвигающийся шторм или даже какие-нибудь еще более страшные природные катаклизмы.

Один житель острова Крит сообщил сэру Реннелу Роду, что те люди, при крещении которых какая-то часть ритуала осталась незавершенной, безусловно, станут вампирами. А на острове Кефалиния говорят, что брак с koumbaros приводит к такому же результату. Рассказав подробно историю о katakhanas, взятую у Пэшли, которая была изложена выше, сэр Реннел Род добавляет: «Случай, описанный Пэшли, произошел очень давно, но на Крите мне лично рассказали случай, произошедший с человеком, хорошо знакомым моему информатору и обладавшим даром предсказывать, когда человек умрет. Время от времени этот человек таинственным образом заболевал и неизменно объяснял это тем, что мертвецы, чью судьбу он предсказал, возвращаются в качестве katakhanas, чтобы разными способами мучить его, хотя и в облике скорее обычных привидений, нежели вампиров. Объясняя все таким образом, он казался абсолютно искренним.

В своем труде, посвященном исследованию фольклора острова Китнос (Киклады), Генри Откер рассказывает, что островитяне считают, что многие болезни, особенно туберкулез, являются результатом нападений вампиров.

Если верить Генри Откеру, люди, живущие на острове Китнос, верят в то, что умерший является настоящим святым, если его тело быстро обращается в прах, а злые духи, обитающие на острове, представляют собой не что иное, как души тех грешников, тела которых остаются мумифицированными. „И все-таки некоторые говорят, что в наши дни привидений нет совсем, потому что они хвастаются, что нашли отличный способ не допустить появления никакого привидения“. И в самом деле, что такое привидение, если не дьявол, который овладевает мертвым телом, проникая в него через рот. Прекрасно, тогда, чтобы не допустить такого общественного бедствия, остается сделать лишь одно — поместить в рот умершего, как только тот испустил свой последний вздох, небольшой крест из воска. Дьявол никогда не осмелится пройти через крест. Так что не будет больше призраков, которые могут появиться перед людьми. И все же, несмотря на эту панацею, призраков по-прежнему можно увидеть на острове Китнос, возможно, не так много, как в старые добрые времена, но они еще есть. Например, Андилаверис, о котором на острове все знали… он доставлял людям больше всего беспокойства. Не принимая в расчет высокое уважение, которым заслуженно пользовались его домашние и родственники, он безжалостно изводил всю деревню. По ночам он выходил из могилы и бродил по улицам Мессарии. Иногда он даже входил в какой-нибудь дом, садился за стол и начинал есть, как голодный великан, и пить, как рыба, а потом, насытившись вином и угощением, он развлекался тем, что бил тарелки и стаканы, стучал кастрюлями и сковородками и при этом ужасно выл, будто взбесившийся оборотень.

Вся деревня пребывала в состоянии дикой паники. Как только наступали сумерки, люди сидели в своих домах за запертыми дверями, и никто не осмеливался высунуть нос на улицу. Женщины, мужья которых были в отъезде, уходили ночевать в дома своих родителей. Дотоле никто и не слыхал о таком злобном духе, как этот Андилаверис. Он имел обыкновение смеяться над всеми и бросал вызов самим святым на небесах. Бывали дни, когда ему взбредало в голову забраться на крышу церкви и с такой высоты поливать мочой проходящих внизу людей, как сам Маннекен-Пис (известная достопримечательность Брюсселя — фигурка-фонтан. — Ред.). Вскоре стало ясно, что необходимо принимать решительные меры, к которым обычно прибегают, чтобы уничтожить призраков-вампиров, разгуливающих по улицам ночью. Андилаверис не довольствовался тем, чтобы тихо лежать в своей могиле. Прекрасно, вскоре он узнает, что с ним собираются сделать. Выбрали пятницу, так как это единственный день недели, когда все эти призраки broukolakes остаются в могилах. Сельский священник, церковный сторож и много других людей пошли на кладбище и вскрыли могилу Андилавериса. Они вынули тело, пребывавшее в глубоком сне, подобно объевшейся змее, положили его в старый мешок, специально взятый с собой для этой цели, и положили этот жуткий груз на спину крепкому мулу. Небольшая процессия направилась в приморскую деревушку Брайокастро. Все поднялись на борт большого парусного судна, которое их ожидало, и повезли свой груз на крошечный островок Даскалейон. Там священник похоронил тело в труднодоступном пустынном месте, но это было нелегко. Андилаверис, который, несомненно, догадывался, что с ним происходит, очнулся от своего еженедельного сна и окатил священника потоками грязи и нечистот. Но в конце концов все возвратились домой, удовлетворенные знанием того, что они освободили свой городок от посещений этого мерзкого призрака, ведь vrykolakas не может переплыть море. Написано, что лишь „дух Божий мог передвигаться над водой“.

В обширной коллекции фольклора, собранной профессором Политесом, встречается немалое количество историй о вампирах в Греции наших дней. Как выше было замечено, по очевидным причинам старый обычай сжигать тела умерших в силу сложившихся обстоятельств был забыт, и хотя и неохотно, но люди стали прибегать к другим средствам. Следует всегда помнить о том, что эксгумация после истечения трехлетнего срока после похорон является установленным ритуалом греческой церкви. Например, на острове Скирос (Северные Спорады) в настоящее время, если тело обнаруживают неразложившимся, его переносят по очереди в сорок церквей, а затем снова помещают в могилу. В некоторых районах Крита, на Китносе и некоторых других островах существует обычай привозить тело к могиле, расположенной на каком-нибудь совершенно пустынном и необитаемом островке. Но эти меры, очевидно, не привлекают людей. В 1890 г. в афинской прессе появилась заметка с сообщением о том, что на острове Андрос (Киклады) было сожжено тело вампира, и, если можно доверять молве, это далеко не последний пример такого происшествия. Греческий ученый, который написал ряд монографий о Кикладах, высказывает свое мнение: „Неграмотный крестьянин на Андросе и по сей день верит, что мертвое тело может воскреснуть и причинить ему вред. И разве эта вера во vrykolakas не распространена по всей Греции?“ На Китносе имена нескольких человек, включая женщину, которые стали vrykolakas, и по сей день вспоминают с ужасом. Есть подозрения, что от их тел избавились традиционным способом. Когда господин Лоусон в 1900 г. посетил остров Скирос, ему рассказали о сравнительно недавних случаях вампиризма. И мне самому, когда я был на этом острове несколькими годами раньше, рассказывали не об одном вампире, похождения которого были пресечены совсем недавно — если они и в самом деле прекратились, в чем многие сомневались. Конечно, я не могу сказать, были ли эти примеры разными историями или одними и теми же.

Господин Джеймс Теодор Бент, который посетил остров Андрос в 1884 г., рассказывает, что всего лишь за несколько месяцев до его приезда на этот остров священником была вскрыта могила предполагаемого vrykolakas. Тело было эксгумировано, разрублено на мелкие кусочки и кремировано. В январе 1895 г. в Мандудионе, остров Эвбея, предположили, что одна женщина стала вампиром и причиной многих смертей в этом краю. Крестьяне решили выкопать тело из могилы и сжечь его, и есть причины полагать, что это было осуществлено. В тех краях я сам слышал устные предания о вампирах в деревне, до которой можно добраться на муле по тропинке, проходящей через великолепный лесной ландшафт. Господин Лоусон пишет: „В 1899 г., когда я был на острове Санторин, мне рассказали, что два или три года назад жители о. Тирасия сожгли vrykolakas, а когда я посетил этот остров, никто не отрицал, что такой случай имел место, но ответственность за него была возложена на жителей Санторина“. Профессор Политес описал подобный случай сожжения вампира в Гурцумизе неподалеку от города Патры. То, что подобные кремации происходят в греческих деревнях и в наши дни, пусть и в условиях секретности, которые год от года соблюдаются все строже, нечего даже и сомневаться.

Господин Лоусон перевел следующий отрывок из истории, произошедшей близ Сфакии на Крите, который был записан игуменом тамошнего монастыря и опубликован в 1888 г.

„Существует поверье, что большинство мертвецов, проживших дурную жизнь или отлученных от церкви каким-нибудь священником (или, что еще хуже, семью священниками), становятся vrykolakas, то есть после того, как душа отделяется от тела, в него входит злой дух, занимает место души и принимает облик умершего человека, превращая его во vrykolakes или человека-демона.

В таком обличье злой дух делает тело местом своего обитания и сохраняет его от разложения. Он перемещается быстро, как молния, куда захочет и по ночам наводит на людей сильный страх и панику. Все дело в том, что он не остается один, а делает каждого, кто умер по его вине, таким же, как и он сам, так что через короткое время у него появляется большая и опасная свита последователей. Обычно vrykolakes усаживается на спящего человека и своим огромным весом вызывает у него мучительное чувство тяжести. Существует большая опасность, что жертва в таком случае может скончаться и также превратиться во vrykolakas, если рядом не окажется никого, кто почувствует страдания человека, ставшего жертвой vrykolakas, и выстрелит из ружья, заставив тем самым кровожадное чудовище скрыться. Ведь, по счастью, оно боится звука выстрела и удаляется, не достигнув своей цели. Немало таких сцен мы видели своими собственными глазами.