Глава десятая Кое‑что об опасностях, которые подстерегают одинокого человека

«Лендровер» сбросил скорость и свернул с автострады на боковую дорогу, освещенную редкими фонарями. Через несколько минут они въехали в поселок.

По обе стороны дороги в беспорядке размещались одноэтажные домики. У многих окна светились электрическим светом. «Лендровер» миновал мигающую красным рекламу магазина. И нечто вроде бара на свежем воздухе, чьи посетители, как по команде, обернулись и проводили глазами медленно едущую машину. В сравнении с полиэтиленовыми лачугами это был престижный район. Хотя Тенгиз не стал бы утверждать, что смутно видимые в темноте строения возведены не из картонных коробок.

Таррарафе проехал улицу до самого конца и остановился под последним фонарем. Впереди, словно запирая дорогу, стояла окруженная проволочной оградой хижина. Этакая увеличенная модель собачьей будки. Три ее окна ярко горели.

Таррарафе вышел из машины, а Жилов остался. Остался и Тенгиз. У него было ощущение, что за ним наблюдает не одна пара глаз. Да и голова вдруг напомнила о себе противной пульсирующей болью в затылке.

Таррарафе вошел в дом и через минуту вышел в сопровождении рослого африканца в полосатом халате, с головой, повязанной белым платком.

Жилов сложил автоматы и пистолет Тенгиза в сумку и застегнул молнию. Здоровенное ружье Таррарафе он взял в руку, а ремень сумки перебросил через плечо.

– Пойдем, – бросил он Тенгизу.

Вслед за Таррарафе и африканцем они прошли шагов сто назад по улице и свернули в неосвещенный переулок. Теперь Тенгиз ориентировался в основном на белый платок проводника, хорошо заметный в темноте.

Шли недолго, но по крайней мере три раза навстречу им выныривали темные фигуры. Выныривали и, обменявшись парой слов с человеком в халате, исчезали.

Взошла луна, стало светлее. Тенгиз наконец перестал спотыкаться о каждый бугорок.

Еще сотня шагов, переход через канаву по скрипучей прогибающейся доске – и они оказались перед участком, огороженным земляной стеной в половину человеческого роста. Роль ворот выполняла стальная труба, которую Таррарафе просто сбросил на землю.

Тенгиз увидел дерево. Первое дерево с момента, когда их «лендровер» выехал на автостраду. Рядом с деревом, вернее, под ним располагалась круглая хижина. Над ее конической крышей на опорах, еле различимых в темноте, чернел загадочный куб.

Человек в халате попрощался с Таррарафе и ушел.

Жилов поднял стальную трубу и положил ее сверху на ограждение.

– Похуже, чем «Хайатт», – сказал он. – Зато здесь тоже есть вода и электричество.

Внутри хижина представляла собой почти правильный круг шагов двенадцать в диаметре. Стены, заклеенные плакатами, вели свою родословную от фанерных ящиков. Пол был покрыт грязными циновками, на которые чья‑то заботливая рука высыпала мешок свежих древесных опилок. Пахло в хижине деревом, дымом и перцем. И непохоже было, что здесь постоянно живут люди. На одном из ящиков, заменяющих мебель, стоял большой телевизор, а немного подальше – новенький холодильник «Самсунг».

Жилов немедленно заглянул внутрь – и извлек пару банок пива для себя и Тенгиза и йогурт, который отдал Таррарафе.

– Гостиница с полным пансионом, – сказал Жилов.

Внимание Тенгиза привлекла странная конструкция из толстой, уходящей в землю трубы и белой коробки, из которой сверху выглядывал красный кожух электромотора. Еще пара труб, потоньше, исчезала в потолке, а четвертая спускалась с крыши, оканчиваясь метрах в двух над полом.

– Душ, – сказал Жилов, заметив, куда смотрит молодой человек. – Можешь помыться, вода в баке теплая.

И занялся сложенными у стены вещами.

Таррарафе подошел к холодильнику и перегрузил в него несколько пакетов из картонного ящика.

– Буду делать кушать, – сказал он по‑английски.

Тенгиз воспользовался предложением и вымылся.

Жилов дал ему полотенце. Когда Тенгиз оделся, со двора уже восхитительно пахло жареным мясом.

– Как твоя голова, сынок? – спросил Жилов.

– Более или менее.

– Я скажу Таррарафе, чтобы он приготовил для тебя лекарство. Его снадобья действуют не хуже патентованных средств. Он ведь у нас потомственный колдун, наш Тарра. К сожалению, лекарства его воняют, как дерьмо, и вкус у них – соответствующий. Однако помогают. Глянь сюда! – Жилов задрал рубаху и показал на три длинных шрама на боку.

– Лёвушкина работа. Мы думали, он уснул, а зверек только притворялся. Чесанул меня когтями до самых ребер. Самая паршивая рана, сынок, – от когтей крупного хищника. Загнивает мгновенно. А у нас, как назло, не осталось антибиотиков. Пришлось прибегнуть к услугам масайского колдуна.

– И как? – спросил Тенгиз.

– Настойка черного перца на верблюжьей моче, приправленная свиным навозом, пожалуй, была бы менее омерзительна. Но, как видишь, я жив.

Вошел Таррарафе с подносом, распространяющим неописуемый аромат. Рот Тенгиза мгновенно наполнился слюной. Вероятно, сказанное Данилой относилось исключительно к лекарствам Таррарафе, а не к его стряпне.

Вилок не предусматривалось, но рук, зубов и ножей оказалось достаточно, чтобы за десять минут все приготовленное Таррарафе исчезло.

Отправив бумажные тарелки в ящик для мусора, Жилов достал еще несколько банок пива и, бросив на пол спальный мешок, растянулся на нем, предложив Тенгизу сделать то же.

– Устраивайся, сынок, – сказал он. – Кроватей с балдахинами здесь не предусмотрено. Зато нет ни змей, ни скорпионов. Фирма гарантирует.

Таррарафе, захватив одеяло, вышел во двор.

– Он будет нас охранять? – спросил Тенгиз.

– Без ружья? – Жилов рассмеялся. – Нет. Он поговорит с духами предков и ляжет спать. Здесь нас никто не побеспокоит. А теперь давай немножко побеседуем о твоем дяде. Он тоже богатей, как твой папаша?

– Дядя Олег? Нет, что вы. Он – ученый.

– Да ну? Наверное, нобелевский лауреат?

– С чего вы взяли?

– Что‑то я не слыхал, чтобы ученые становились владельцами островов.

Тенгиз пожал плечами:

– Он купил этот остров два года назад. И уехал. С тех пор о нем ни слуху ни духу. Но отец сказал, что для дяди Олега это нормально. Отец считает, что его младший братец немножко со сдвигом «крыши». Он в молодости с музыкантами зажигал, а отец – он вообще всех, кто с богемой связан, считает психами. Правда, на день рождения всегда каких‑нибудь звезд приглашает. Говорит, это часть имиджа.

– Наверное, он прав. Но давай поговорим о твоем дяде. Ты с ним как, в хороших отношениях?

– Честно говоря, ни в каких. То есть он нормальный дядька, мы не ссорились…

– И почему ты решил его проведать?

– Отец попросил. Ну и мне прикольно показалось: свой остров, экзотика…

– И что тебе помешало просто арендовать катер и сплавать на остров?

– Ну… Я не был уверен, что дядя обрадуется моему появлению. Сначала я решил навести справки. Должен же он хоть изредка появляться на континенте? Продукты, снаряжение, почта…

– И что ты выяснил?

– Я сходил в Земельный департамент и поговорил с этим чиновником, который сбежал. Он сказал, что такого острова у них в базах нет. Но обещал выяснить координаты и помочь связаться с моим дядей. За деньги, понятное дело…

– …А сам постарался тебя убить, – подхватил Жилов. – Есть у меня серьезное ощущение, что все дело в этом острове. Может быть, сплавать туда?

– Для этого сначала надо выяснить его координаты, – заметил Тенгиз.

– Не думаю, что это так трудно. Тебе известно название острова?

– Да. Козий Танец.

– Тогда мы можем поискать его координаты в лоции. А потом нанять самолет и проверить, на месте ли он. Вдруг его смыло цунами?

– А такое возможно?

– Остров – вряд ли. А вот твоего дядю запросто могло смыть. Особенно если остров коралловый.

– Почему – особенно?

– Потому что коралловые острова здесь – низенькие, – пояснил Жилов. – Хорошая волна накрывает их целиком.

– Значит, мой дядя мог погибнуть от стихии?

– Мог, – согласился Жилов. – Еще его могла съесть акула. Правда, лично я не знаю ни одного человека, которого бы съела акула, но в принципе – почему бы и нет?

– Это не смешно! – сердито сказал Тенгиз.

– А я и не смеюсь. Человек, который в одиночку живет на острове, может погибнуть от тысячи причин. Упасть со скалы. Утонуть. Умереть от аппендицита. Его может укусить змея или ядовитый паук. Его могут убить нехорошие люди, которых, поверь, в здешних водах хватает. Последняя версия мне кажется очень вероятной. Богатый иностранец на безлюдном острове… Твой чиновник мог слить информацию о нем своим соплеменникам, а те, в свою очередь, приплыли на остров, ограбили и убили твоего ученого дядю. Просто, как китайская лапша.

– Не так уж и просто, – возразил Тенгиз. – Мой дядя очень хорошо дерется. В молодости он даже участвовал в каких‑то соревнованиях по единоборствам.

– Интересный у тебя дядя, – усмехнулся Жилов. – И ученый, и музыкант, и кикбоксер… Только против хорошего ствола никакие единоборства не помогут. Поверь профессионалу, сынок. Не хочу тебя огорчать, но, скорее всего, твоего дяди уже нет в живых. Однако даже если он и жив, то вряд ли поможет нам отыскать твою подружку.

– Может, мне все‑таки обратиться за помощью к отцу? Стоит ему сказать слово президенту – и здесь все забегают, как тараканы…

– …И перепуганные похитители припрячут девушку так, что найти ее уже не будет никакой возможности. Или по‑быстрому продадут в гарем какого‑нибудь племенного вождя. И тогда ты ее точно никогда не увидишь. Твоему бате доложили о том, что с тобой произошло?

– Нет. Я просил управляющего отелем не сообщать отцу…

– …И тот охотно согласился, верно? Ему тоже не нужны лишние проблемы. Ладно, сынок, давай‑ка спать. Утром, на свежую голову, что‑нибудь придумаем.

И выключил свет.

– Данила… – через пару минут позвал Тенгиз. – Там кто‑то шуршит в углу. Здесь точно нет змей?

– Разве что – двуногие. Спи!