Я засмеялся и мягко повторил свою просьбу

– Отец, мне так мало рассказывать,– усмехнулась она, сложив свои изящные руки.– Мое сознание никогда не отождествляло себя с этим временным телом. Я[

] была «все та же», отец, перед приходом на эту землю; маленькой девочкой я была «все та же». И когда семья, в которой я родилась, устраивала замужество этого тела, я осталась «все той же».

И вот, отец, перед вами я – «все та же». И впоследствии, даже если танец творения вокруг меня превратится в обитель Вечного, я всегда буду «все та же».

Ананда Мои Ма погрузилась в состояние глубокой медитации. Уподобившись статуе, она улетела в свое вечно зовущее ее царство, темная вода ее очей казалась гладкой и безжизненной. Такое выражение нередко появляется тогда, когда святые удаляют свое сознание из физического тела. Это последнее тогда едва ли представляет собою нечто большее, нежели кусок бездушной глины. Мы сидели вместе, погруженные в экстатический транс в течение целого часа. Наконец, она вернулась в наш мир с веселым смешком.

– Ананда Мои Ма,– заговорил я,– пожалуйста, пройдемте со мной в сад. Мистер Райт сделает несколько снимков.

– Конечно, отец. Ваша воля – моя воля.

Ее прекрасные глаза, казалось, сохранили неизгладимый божественный свет, она позировала для множества фотографий.

Наступило время угощения! Ананда Мои Ма присела на одеяло, скрестив ноги; сбоку устроилась