Кто правил Кноссом?

Крит – пожалуй, самый известный из греческих островов. Легенды и мифы Древней Греции возвеличили его, а важные археологические открытия, сделанные в ХХ веке, лишь подтвердили давнюю славу.

Почти 100 лет назад, в 1900 году, британский археолог Артур Эванс начал раскопки громадного Кносского дворца, сооруженного в 2100–1800 годах до нашей эры. Он представлял собой ансамбль зданий, расположившихся на территории в 2,2 гектара. Традиционно считается, что в этом дворце жили правители Крита. Легенды сохранили для нас имя одного из царей – Миноса. Удивляет, правда, что дворец никогда не был укреплен. Но ведь правители Крита имели мощный флот, оберегавший подступы к острову, – этим можно объяснить отсутствие крепостных стен вокруг Кносса и других городов Крита. Такую идиллическую картину жизни критян в бронзовом веке нарисовал Артур Эванс. Там, на Крите, он открыл не только неизвестную цивилизацию, но и подлинный золотой век – время, когда люди не знали войн, жили в мире и любви, созерцая красоты природы и предаваясь занятиям искусством.

Вообще‑то идиллия стала меркнуть еще при жизни Эванса. На Крите обнаружили остатки оборонительных сооружений, но большинство археологов предпочитали не замечать эти факты вместо того, чтобы переосмысливать концепцию. А факты словно дразнили их.

Так, в городке Анемоспилиа, близ Кносса, под развалинами святилища, были обнаружены останки юноши, принесенного в жертву. Еще страшнее оказалась находка, сделанная в подвале одного из домов в Кноссе. Там отыскали скелеты четырех детей. На их костях виднелись следы порезов ножом. Очевидно, с них соскабливали мясо. Что это, ритуальный каннибализм миролюбивых критян?

Дворец в Кноссе

Итак, привычный покой на Крите был нарушен. Но правили‑то им по‑прежнему цари‑жрецы? Археологи отыскали дворцы и постройки дворцового типа сразу в нескольких городах Крита: в Кноссе, Фесте, Маллии. В традиционной историографии считалось, что дворцы были центрами отдельных государств, существовавших на Крите в период между 1950 и 1700 годами до нашей эры. Около 1700 года начинается возвышение Кносса. Постепенно другие города‑государства Крита, прежде всего Фест и Маллия, утрачивают независимость. Наступает так называемый период «новых дворцов» в истории острова.

Удивляет, правда, что в это же время в различных частях Крита возводятся все новые дворцы, например на востоке острова, в Закросе, а также близ Палаикастро. Мало того! Их сооружают прямо на глазах у «царя Миноса», нисколько его не стесняясь, например в 7 километрах от Кносса – в Арханах и в 10 километрах от «столицы» – в Галатосе. Еще несколько дворцов вырастает на юге острова – в Агиа‑Триаде, Коммосе, Гурнии и Макригалосе.

Все эти открытия озадачивают историков, которые придерживаются традиционных взглядов – схемы, предложенной Эвансом. Чем больше дворцов, тем страннее картина. Срочно требуются цари! Крит распадается уже не на отдельные государства, а на крохотные городки, в каждом из которых правит свой царь. Все они мирно соседствуют друг с другом. Все предаются покою и неге в своих царствах в «шесть соток» величиной. Когда же пробьет их смертный час, они словно испаряются в воздухе. На Крите находят дворец за дворцом, но не могут отыскать монументальные гробницы, подобающие правителям. В росписях, украшающих дворцы, нет сцен военных сражений, триумфов, поверженных пленных – всего, что мы встречаем в апартаментах других правителей бронзового века. Нет, наследники Миноса были так скромны и безлики, что избегали того, что могло бы подчеркнуть их могущество.

Подобные странности и побудили историков из Бельгии и Великобритании, Яна Дриссена и Янниса Хамилакиса, решительно отказаться от «завещания Эванса». На Крите никогда не существовало монархической власти. Крупнейшими городами острова управляли не отдельные люди, а группы, объединявшие наиболее знатных, доблестных или богатых людей, – так называемые «факции». Отдельные группировки боролись за власть над родным городом, а их вожди яростно соперничали друг с другом. Все это напоминало борьбу между отдельными партиями в средневековых итальянских городах, например между гвельфами и гибеллинами во Флоренции.

Как же вербовали своих приверженцев 4000 лет назад, «на заре политических баталий»? Дриссен и Хамилакис рисуют следующую картину. Время от времени во дворах громадных дворцовых построек та или иная партия устраивала ритуальные празднества, на которые собирала жителей города. Вино лилось в такие дни рекой, увлекая сердца и умы горожан. Разнузданность, гвалт, бесчинства, очевидно, были спутниками этих народных собраний, на которых толпы плебса выбирали милых душе вожаков. Как далека эта сцена от тех очаровательных идиллий, которые рисовал в своем воображении Эванс!

Неужели чинный покой дворцов будет взорван вакханалией, устроенной молодыми историками? Но ведь, в самом деле, дворец в Кноссе, словно намеренно, сооружен таким образом, чтобы в его дворе могло собраться как можно больше людей. Все дворцовые постройки группировались вокруг этого просторного двора размером 53×28 метров. Со всех четырех сторон во двор выходили пышно убранные коридоры и покрытые красочными фресками залы, парадные лестницы и галереи, обрамленные колоннами. Подходы к центральному двору были обустроены так, чтобы сюда могли стекаться толпы людей. С западной стороны к стенам дворца примыкал еще один двор, где, очевидно, тоже собирались люди. Сходная планировка и в других дворцовых постройках острова.

На росписях, покрывающих стены Кносского дворца, историки напрасно ищут величественные фигуры царей. Устойчивый мотив этих фресок – множество людей, собравшихся на праздник. Что же касается вина, которое якобы текло рекой на подобных сходках, то и тут есть любопытная параллель с наблюдениями археологов. При раскопках на Крите нередко находят винные прессы. Так вот, две трети этих находок относятся к периоду «новых дворцов», когда заметно возросло число построек, где могли проводиться шумные пиры, устраиваемые для плебса. Как римляне, приближаясь к падению империи, требовали лишь «хлеба и зрелищ», так и критяне, если верить этой гипотезе, в преддверии катастрофы, которая скоро постигнет остров, ждали одного: «Вина и зрелищ!»

Гипотеза Дриссена и Хамилакиса избавляет историков от утомительных попыток вычертить политическую карту Крита в бронзовом веке. Начиная с 1970‑х годов всякий раз, когда на Крите обнаруживали новый дворец, приходилось заново кроить карту острова – намечать границы еще одного обнаруженного царства, вписывая его среди других лоскутных владений. Если же предположить, что это были не царские покои, а места проведения народных собраний, то графические упражнения не нужны. Партии, возводившие дворцы, делили не землю, а людей. Переманивали к себе приверженцев других партий. Нарочно строили новые дворцы рядом с Кноссом, чтобы привлечь на организуемые ими праздники как можно больше людей.

Разумеется, новая гипотеза вызывает споры. Но уж слишком много вопросов накопилось к прежней схеме истории Крита, которую предложил сэр Артур Эванс. Как выразился его канадский биограф Санди Макджилливрей, «даже сейчас, после ста лет масштабных археологических исследований, мы все еще не знаем, что же, собственно, отыскал в Кноссе Эванс». Тайны Крита остаются неразгаданными.