На Лидерсовском бульваре висит его мемориальная доска

Это доска его отца. Отец прославился картиной «Ленин у карты ГОЭЛРО». Он ее нарисовал, за что и получил премию. А Славик – его сын. Он тоже ничего художник, но не такой знаменитый. Потом они развелись, и Аня уехала в Москву. А с Аликом мы продолжали дружить через общие компании. Соперничества между нами не возникло. Дама не досталась ни тому, ни другому. Вернувшись в Одессу, он как-то восстановился на заочном отделении филфака и закончил его. При этом подрабатывал в доме народного творчества. Это была такая жалкая, занюханная организация. Он писал сценарии для КВНов и таким образом халтурил. Ему заказывали школы и университеты, Алик острил. Потом стал писать стихи на идише и на иврите.

В Советском Союзе был только один журнал, где можно было публиковаться на еврейском языке. «Зовьетише Геймлянд» – «Советская Родина». Редакция находилась в Москве. Они публиковали только тех, кто пишет на идише. Власти держали журнал, чтобы показать, что антисемитизма у нас нет. На идише писать никто не мог, поскольку те, кто его знают, писать не умеют. Алик там пришелся ко двору, выучил идиш профессионально и стал там издаваться, превратившись в еврейского писателя. После чего выучил иврит и стал его преподавать. Сначала на курсах, а потом будущим эмигрантам в Израиль. Так он приобрел уникальную специальность. В данный момент Алик работает в Институте социальных наук при университете и преподает иврит для студентов-международников, которые специализируются по Израилю.

После чего Алик издал две книжки на идише. Теперь он мог вступить в Союз писателей. Я сказал, что тоже хочу, поскольку издал две популярные книжки по археологии. Он говорит: «Тебя не возьмут». Спрашиваю: «Почему тебя берут, а меня не возьмут?». «Потому что я национальный писатель, на меня – квота, а таких, как ты, там полно». Я спрашиваю, почему у них квота. Он говорит, что всюду квота. «В одесской организации Союза писателей есть только один еврей по разнарядке. Но он уже на ладан дышит. Его зовут Нотэ Лурье». Лурье занимал свою экологическую нишу. В тот момент на его место никого не могли взять, кроме такого, как Алик. И точно, едва Нотэ Лурье скончался, Алик тут же стал членом Союза писателей.