Часть II. Великий век

Распространение протестантизма в течение трех веков после Реформации хотя и было достаточно заметным, однако мало указывало на то, что произошло в XIX в. В 1800 г., согласно Стефану Нейлу, "не было никакой уверенности в том, что христианство одержит победу, превратившись в универсальную религию". Некоторым христианство могло показаться несколько большим, чем религия только для белых, нещадно критикуемая и захлестнутая волной западного рационализма. Но могла ли изменить мир глубокая мощь евангельского пробуждения XVIII в.? Способно ли христианство выжить в современном мире? Девятнадцатый век решал многое; и вместо того чтобы пасть под натиском рационализма, христианство продолжало вновь укрепляться евангельским рвением, которое вскоре проникло на все континенты. Воистину, то был Великий век распространения христианства во всем мире.

Ряд факторов также способствовал восприимчивости XIX в. к протестантскому миссионерскому движению, охватившему весь мир. Век Просвещения и рационализм XVIII столетия сменились новым веком Романтизма. Наступило время отвергнуть чрезмерное упование на рассудок и больше полагаться на чувства и воображение. Пришла пора внедрять теорию в практику. Движение реформ возникло в новых промышленных нациях. Церкви и христианские организации достигали невиданного размаха в деле благовествования благодаря труду многочисленных добровольцев.

Изменения в религиозном окружении мира, несомненно, внесли свой вклад в быстрое распространение христианства в XIX в. Это был период упадка нехристианских религий. "Индуизм, буддизм и магометанство находились в относительно статическом состоянии в XIX в.", - как заметил Мартин Марти (Martin Marty), - и "христиане чувствовали, что они могут заполнить образовавшийся вакуум". Католицизм также находился в упадке во многих странах мира. Французский рационализм XVII и XVIII вв. собрал свой урожай с церквей, и Французская революция эффективным образом оборвала экономические связи, питавшие денежные фонды римско-католических миссий. Римский католицизм стал свидетелем многих перемен, особенно в Латинской Америке. Национальные движения развивающихся стран рассматривали католическую церковь как "последний оплот отжившего режима угнетения".

Протестантизм, с другой стороны, процветал. Девятнадцатый век был "эрой протестантизма" и, конкретнее, эрой, где доминировал евангельский протестантизм. На Британских островах евангельские христиане оказывали мощное влияние на представителей самых высоких правительственных кругов и торговли, а в американских церквах численность прихожан возросла с десяти до сорока процентов населения за одно только столетие. Быстро развивались деноминации, а движение по организации воскресных школ как в Британии, так и в Америке росло с огромной скоростью.

В политическом отношении XIX в. также явился свидетелем огромных изменений. Несмотря на то что в Европе происходили революции и социальные преобразования, а в Америке шла кровавая гражданская война, это было время относительного мира на земле. Западные государства, благодаря научно-техническому прогрессу, быстро становились мировыми державами, и многие неразвитые в промышленном отношении страны смотрели с завистью и восхищением на их богатства и престиж. В политическом отношении это был также век обмирщения. "Начиная с эры Константина и христианизации Римской империи до последних дней XVIII в., - пишет Мартин Марти, - люди на Западе считали... что религия должна устанавливаться законом и утверждаться властной рукой законного правительства". Но к XIX в. это перестало быть истиной. Люди сами начали решать вопросы собственного духовного положения и осознавать свою ответственность в благовествовании другим.

Евангельское пробуждение XVIII в., начавшись в Англии с Уайтфилда и Уэсли, сыграло важную роль в возникновении у христианских лидеров и простых людей чувства ответственности за евангелизацию всего мира. "Государство больше не несло ответственности, - по словам Гарольда Кука (Harold Cook), - ни в каком смысле за пропаганду христианской веры". благовестие стало задачей церкви и ее лидеров. Эта вновь открытая истина дала начало современному миссионерскому движению, представителями которого были Уильям Кэри в Англии и Самьюэл Миллз в Соединенных Штатах.

Но веры было недостаточно. Требовался двигатель, чтобы запустить веру в действие, и этим двигателем оказалось миссионерское общество. Добровольное миссионерское общество, в каких-то случаях независимое, а иногда ориентированное на определенные деноминации, преобразило христианские миссии, открыв дорогу для экуменистического движения и вовлечения людей в миссионерскую работу. "Никогда раньше, - писал Латуретт, - христианство или какая-либо другая религия не объединяла такого количества людей, посвятивших все время пропаганде своей веры. Никогда раньше сотни тысяч человек не вносили добровольные пожертвования из своих собственных средств, чтобы помочь распространению христианства или другой религии". Самым первым из такого рода новых обществ стало Баптистское миссионерское общество (1792), вслед за которым было основано Лондонское миссионерское общество (1795) и Церковное миссионерское общество (1799). В континентальной Европе возникли Нидерландское миссионерское общество (1797) и Базельское общество (1815), а в Соединенных Штатах - Американский совет по зарубежным миссиям (1810) и Американский баптистский миссионерский совет (1814). С течением времени возникали новые общества, ибо это был, как указывает Нейл, "Великий век обществ".

Для распространения Евангелия по всему миру важное значение приобретали евангелическое пробуждение и новые миссионерские общества, но без определенных светских тенденций успех зарубежных миссий был бы в значительной степени ограниченным. И колониализм, и индустриализация долгое время влияли на распространение христианства. Промышленная революция дала Европе новые силы, а с ними появилось стремление к завоеваниям. Колониализм и империализм становились элементами правительственной политики и значительно влияли на миссионерскую политику. "Торговые и колониальные планы привели далекие друг от друга земли к новым контактам, - по словам Р. X. Гловера (R. H. Glover). - Крупные Ост-Индские компании, как голландские, так и английские, не думая об этом и не желая того, и это правда, проложили дорогу для миссионеров, сделав путешествие и проживание в восточных странах более удобным и безопасным".

Тесная связь между колониализмом и миссионерским движением дала повод историкам обвинить миссионеров в том, что они просто "шли за национальным флагом" в качестве орудия империализма. Этот вопрос в течение долгого времени был темой жарких дискуссий историков. Часто миссионеры действительно "шли за флагом" и помогали осуществлению колониальных и империалистических планов. Другие опережали флаг, но даже тогда во многих случаях проводили политику поддержки колониализма. Ливингстон, среди прочих, способствовал развитию европейской торговли и основанию поселений в Африке, и миссионеры повсюду приветствовали любые привилегии, которые могла даровать им империалистическая политика. Протестантские миссионеры твердо стояли на позиции управления колонизированных стран протестантским правительством, страшась прихода к власти католического правительства, и наоборот. Однако к 1900 г. большая часть миссионеров уже не работала на колониальных территориях, руководимых правительствами их родных стран.

Несмотря на такие, иногда вполне теплые, взаимоотношения между миссионерами и империалистическими кругами, обе группы гораздо чаще были далеко не в ладах между собой. Коммерческие компании нередко стояли на пути миссионеров, а миссионеры, за редким исключением, открыто осуждали образ жизни торговцев и колонистов. Их сообщество не могло быть гармоничным. "Взаимоотношения между миссиями и колониальной экспансией весьма сложные, - пишет А. Ф. Уоллс (A. F. Walls), - но ясно одно: если миссии ассоциируются с ростом империализма, то они равно должны ассоциироваться с факторами, ведущими к его же разрушению". Таким же образом они ассоциируются с социальным прогрессом в малоразвитых странах. "Усилия протестантских миссий в этот период, - пишет Ральф Уинтер, - во всем мире проложили дорогу для развития демократического аппарата правительства, для организации школ, больниц, университетов и политического основания новой нации".

Но каким бы ценным ни являлся социальный прогресс, он не был бы завершенным без введения западной культуры, сопровождавшегося в некоторых случаях почти полным разрушением национальных традиций и обычаев. По всем континентам и в островной мир миссионеры несли с собой новую, неизвестную там культуру. Многие аспекты западной культуры были усвоены местным населением в других странах, и почти всегда миссионеры поддерживали такие явления, как грамотность, борьба за освобождение от рабства и страха перед представителями высших социальных кругов.

Великий век

Также верно то, что внутри коммерческих и колониальных кругов "миссионеры XIX в. в какой-то степени подчинились колониальному комплексу, - пишет Нейл. - Только западный человек был человеком в полном смысле этого слова; он был мудрым и добрым, а члены других рас могли стать такими только при условии, что они также менялись на западный манер, могли проявлять эту мудрость и доброту. Но западный человек был лидером и остался таковым на долгое время, возможно, навсегда"".

Быть может, они имели много недостатков, но именно миссионеры XIX в. - крошечная группа людей по сравнению с другими силами, влиявшими на незападный мир, - в относительно короткое время превратили то, что казалось упаднической религией только для белых, в самую многочисленную и самую динамичную религиозную веру в мире. Это были обыкновенные люди, ставшие героями, чья преданность и смелость вдохновила следующие поколения. Это был век, когда маленькие дети мечтали об истинном величии - о том, чтобы стать Кэри, Ливингстоном, Джадсоном, Патоном, Слессором или Хадсоном Тейлором.