Мечты сбываются

Любовь Кошкина

Декабрь. На Большой земле люди охвачены предновогодней суматохой. Скупают ёлки, конфеты и мандарины. Смотрят старые фильмы и швыряются снежками. А в Зоне вечная, промозглая осень, даже в конце декабря. Новогоднее настроение себе здесь каждый создаёт сам, как умеет.

Повар подошёл к делу ответственно и за большие деньги раздобыл у Скряги флисовую шапочку Деда Мороза. Алый девайс в этом блёклом сером мире смотрелся дико. Не говоря уже о том, что носить его было попросту опасно. Всё равно, что большой транспарант с надписью «Стрелять сюда».

Но когда это человек отличался умом и сообразительностью? А если этот человек ещё и Повар, то от интеллекта автоматически отнимается пятьдесят процентов. Так и ходил свободовский кашевар в своём кумачовом колпаке вплоть до 31 декабря.

Весь этот день Повар занимался праздничным ужином. Запахи из пищеблока доносились такие, что бойцы то и дело заглядывали в дверь.

– Эй, Повар, – говорили они, – это особый вид пытки? Дразнишь запахом, а жрать не даёшь?

– Не готово ещё! – сердился Повар. – Идите по-хорошему!

Упрямые парни не уходили. Толпились у двери, сглатывали набежавшую слюну и дразнились:

– Да мы только на соль попробуем.

– Я что сказал? Геть отсюда!

Вытолкав шутников за дверь, Повар продолжил священнодействие над ужином. Попробовав варево, он пришёл к выводу, что не помешает приправа, а то слишком пресно. Перетряхнул весь пищеблок, но не обнаружил даже завалящего лаврового листочка.

Подумав немного, Повар вооружился дозиметром и отправился на улицу в поисках дикорастущих пряных растений. Поиски вскоре вывели его за территорию базы. Так он шёл, обшаривая взглядом землю, пока не донёсся до него громкий окрик:

– Руки вверх!

Повар поднял глаза и понял, что крупно попал. В задумчивости он усвистал до самой хижины Психа. Тот стоял на пороге с улыбкой дауна от уха до уха и целился в Повара из обреза. Свободовец развернулся и, петляя как заяц, бросился наутёк.

– Сто-ой! – заорал Псих. – Стрелять буду! Я дурак и у меня справка есть!

Последнее было сомнительно. В Зоне, конечно, встречались медики, но справок они всяко не выдавали. Разве что Псих принёс её с собой с Большой земли. Впрочем, напуганному Повару сие было до фонаря.

Погоня продолжалась. Псих мчался гигантскими скачками и матерно просил свободовца остановиться. Повар нецензурно отказывался.

Тогда Псих предъявил такой веский аргумент, что отказать ему сделалось невозможно. Это был заряд дроби в ногу. Не полностью, конечно, едва задело, но Повару хватило. Он кувыркнулся носом в землю и скатился в небольшую балку. Вокруг сразу же одуряюще запахло диким укропом и мятой. Порадоваться нежданной находке Повар не успел – в балку спустился его преследователь. Свободовец уже попрощался с жизнью, но Псих вдруг улыбнулся смущённо и радостно.

– Дедушка Мороз, – робко сказал он, – а можно с тобой сфотографироваться?

Очевидно, какой-то винтик в больном мозгу Психа закоротило на красной с белым шапке свободовца. Повар, разинув рот, изумлённо моргал. Не дожидаясь ответа, Псих изъял у него ПДА и сфотографировался, приобняв Повара за плечи. Потом положил ПДА в свой карман.

– Э-э-э, мэн, – сказал осмелевший Повар, – это как бы мой…

– Спасибо! – перебил Псих растроганно. В глазах его дрожали слёзы радости. – Спасибо, Дедушка Мороз, за подарок и фотографию. Я ж с детства мечтал!..

Голос Психа сорвался. Отвернувшись, он пару раз шмыгнул носом. Потом достал из кармана бинт в замусоленной бумажной упаковке и застенчиво протянул Повару. Радостно улыбнулся напоследок щербатым ртом и убрёл к своей развалюхе, напевая под нос «В лесу родилась ёлочка».

Повар тяжело вздохнул и принялся бинтовать ногу. Потом с отвращением стянул с себя красный праздничный колпак и начал набивать его укропом и мятой. Переживания переживаниями, а бойцов кормить надо.