ВВЕДЕНИЕ. Всю свою жизнь, снова и снова, я испытывала восхищение русской культурой и полюбила ее навсегда

Всю свою жизнь, снова и снова, я испытывала восхищение русской культурой и полюбила ее навсегда. Думаю, что истоки этого чувства кроются в песнях и сказках, впервые услышанных мною в детстве от мамы, которой довелось провести в России шесть наполненных яркими событиями лет, с 1914 по 1920 год.

Это она познакомила меня с Петрушкой, куклой, наделенной человеческой душой, способной страдать. Печальный и одинокий, он был заперт в темном чулане, где беззвучно оплакивал свою неразделенную любовь к бесчувственной балерине, разбившей его сердце. Из книг, которые давала мне мама, я узнавала о царевичах, обутых в высокие сапоги с отворотами, мчавшихся верхом по дремучим лесам, беседовавших с птицами и зверями, отважно врывавшихся во владения коварной Бабы Яги и злого волшебника Кащея Бессмертного. В сказочной лесной глуши скрывался Конек-Горбунок, всегда готовый привести доброго молодца к его заветной цели, серый волк становился другом, а во тьме сверкали перья ослепительно-прекрасной Жар-птицы. Ребенком я зачитывалась теми сказками, и они казались мне реальнее собственной жизни.

Шли годы, источниками радости и вдохновения для меня становились русская поэзия, проза, живопись, архитектура, музыка, танец и даже просто мелодика языка. Я занялась изучением истории России, стала там часто бывать, научилась читать и говорить по-русски. Ведомая пером Жар-птицы, наперекор рассказам о жестокости, царившей в России, невзирая на безликость ее современности, я всегда находила в той стране прекрасное.

Эта книга родилась из цикла лекций, прочитанных мною в Нью-Йорке, в музее искусств Метрополитен, в 1976 году. Там я впервые попробовала — с помощью языка живописи и искусства слова — сплести воедино множество нитей из истории страны, покорившей мое сердце. Именно в те дни я поняла, что, несмотря на многочисленные публикации, не существует книги, которая давала бы целостное представление о культуре былой России, утраченной в наши дни. Вот почему в своей работе я пыталась представить разные грани понятия «русская культура». Хочу надеяться, что эта книга подтолкнет читателя к более глубоким размышлениям над судьбой России и вызовет у него желание сопоставить свои впечатления с моими.

На жизненном пути мне встретилось немало людей, разделявших мое восхищение русскими художественными традициями и культурой, в вихре истории распавшейся на множество осколков. Достижения России в искусстве часто рассматриваются в отрыве от процесса развития общества, добившегося немалых успехов. И не будь ход истории России насильственно изменен, страна эта достигла бы еще больших высот. По ряду причин, — иногда понятных, а иногда трудно объяснимых — мрачным страницам русской истории уделялось особое внимание не только в Советском Союзе, но и на Западе. При таком одностороннем подходе картина былой Руси оказывалась трафаретной и лишенной глубины и четкости.

Судить о народе, как и о каждом человеке в отдельности, следует не только по его промахам — необходимо видеть и достигнутые им успехи, помнить о его победах. В России, да и в любой другой стране, существовала и существует несправедливость. Но мир былой Руси был многогранным, притягательным и прекрасным. Вот почему в своей книге я старалась рассказать, как русские умели создавать и ценить прекрасное, как они жили и какие праздники устраивали.

Русская культура может многое дать нам, иностранцам. Жители России хорошо знают темные, неприглядные стороны человеческой натуры, но они не менее отчетливо осознают поразительную склонность души к любви и самопожертвованию. Русские способны принимать обе эти ипостаси Человека гораздо спокойнее, чем это делаем мы, на Западе. Они знают, что такое долготерпение, данное от Бога каждому из нас, но утраченное в погоне за немедленным воздаянием в ответ на содеянное добро. (В русском языке нет слов, адекватных английским frustration^[1] и sophistication^[2], и даже этот штрих свидетельствует о глубоком различии наших культур.) Русские ценили смирение больше, чем гордость. Они обращались к Богу с кротостью, любили природу. В России к поэтам и поэзии относились с особым благоговением, со страстностью, характерной лишь для немногих народов. Русская поэзия — явление поразительного многообразия и богатства. В этой стране очень хорошо знали, что такое страдание, умели понять человеческие слабости, и романы девятнадцатого века, написанные в России, — возможно, величайшее достижение мировой литературы. Русские придали глубину и эмоциональность формальным танцевальным па и дивертисментам, предназначенным для развлечения европейской аристократии, и превратили балет в возвышающее душу искусство, доступное всем, вполне современное и в наши дни. Их музыка волновала человеческие сердца во всем мире. Это торжество красоты, характерное для былой России и порожденное особой духовностью русского народа, быть может, и есть то, в чем мы более всего нуждаемся, чтобы найти в себе силы противостоять холоду, безликости и растущей жестокости нашего технократического, прагматичного современного мира.

СКАЗКА

Давным-давно в некотором царстве, в тридесятом государстве жила-была Марьюшка, девица-сиротинушка. И была она нежна, скромна и тиха душою. Никто не умел вышивать лучше Марьюшки. Расшивала она шелками разноцветными и бисером — для одного рубашку, для другого полотенце, для третьего — красивый кушак. И всегда она была благодарна каждому, сколько бы он ни давал ей за ее работу.

Слава о мастерице разнеслась по всему свету, и узнали о девице купцы за синими морями. Из далеких и близких земель съезжались они, чтобы полюбоваться работой Марьюшки. Разглядывая вышивки, они дивились им как невиданному чуду. Один за другим уговаривали гости Марьюшку уехать вместе с ними, суля ей богатство и славу. Но она лишь опускала долу взор свой и отвечала скромно: «Не нужны мне никакие богатства земные, никогда не покину я родной своей сторонушки, а вот работу свою продам любому, кому она по нраву придется». Так ни с чем, опечаленным, приходилось разочарованным купцам разъезжаться по домам. Покидая землю, где жила Марьюшка, разносили они по всему миру славу об ее мастерстве. И вот однажды прослышал о ней злой волшебник Кащей Бессмертный. Разгневался он, что до той поры не знал о ней ничего, и решил сам поглядеть на красу ту невиданную.

И, перелетев через моря глубокие, горы высокие и леса дремучие, обернулся он добрым молодцем и вошел в избу, где жила Марьюшка.

Постучал он в дверь заветную и, поклонившись, по обычаю, девице в пояс, попросил показать ему шитье чудное. Разложила Марьюшка рубашки расшитые, полотенца, платки и покрывала узорчатые — одно краше другого. «Бери, сударь мой, — молвила она, — все, что любо тебе. Коли нет денег, заплатишь потом, как накопятся. А коли не радует тебя работа моя, будь добр, посоветуй, что сделать надобно, я уж постараюсь исполнить все, что сумею».

От слов ее добрых и красы той невиданной только пуще раздосадовался Кащей Бессмертный. Где это видано, чтобы простая деревенщина могла вышить вещи лучше тех, что были у него, у самого Кащея Бессмертного? И, призвав на помощь всю свою хитрость и коварство, молвил он ласково: «Поедем со мной, Марьюшка, я сделаю тебя царицею. Будешь ты жить во дворце яхонтовом, есть с тарелок золотых и спать на перинах пуховых. Будешь гулять ты по садам, где райские птицы поют свои песни сладкие и где яблоки зреют золотые».

«Будет об этом, — отвечала Марьюшка, — не нужны мне ни богатства твои, ни чудеса диковинные. Нет ничего милее родных полей и лесов. Не покину я никогда край свой милый, где лежат во сырой земле матушка с батюшкой и где живут люди добрые, кому шитье мое в радость. Не стану я никогда трудиться для тебя лишь одного».

Пуще прежнего разгневался Кащей в ответ на слова Марьюшки. Потемнело его чело, и прошипел он зловеще: «Ну, коль не хочешь покидать свое родное гнездо, быть тебе теперь навсегда птицей, а не красной девицей».

И в мгновение ока там, где только что стояла Марьюшка, захлопала крыльями Жар-птица. А Кащей обратился в огромного черного коршуна и, взмыв в поднебесье, камнем упал на беззащитную Жар-птицу, схватил ее своими железными когтями и унес высоко за облака.

Как только Марьюшка ощутила на себе цепкие когти злодея и поняла, что не видать ей больше родной сторонушки, решила она оставить память о себе на земле русской.

Она сбросила свое прекрасное оперение, и перья одно за другим плавно закружились, падая на луга и теряясь в лесной чаще. Озорной ветер накрыл перья травой и листьями, но ничто не могло отнять у них их яркого радужного сияния.

Вместе со своим опереньем Марьюшка теряла и силы. Но хотя сама Жар-птица погибла в черных когтях Коршуна, ее перья, упав на землю, продолжали жить. Они были не простыми, а волшебными — только тот, кто любил красоту и хотел дарить ее людям, мог найти такое перо и любоваться им.