Глава 23. Люси не любит поручать другим свою работу

Люси не любит поручать другим свою работу. Как ни полагается она на Руди, довериться ему сейчас не может, тем более в том, что касается Генри, учитывая его отношение к ней. Сидя в кабинете с наушниками на голове, она просматривает распечатки, одновременно прослушивая запись телефонных разговоров соседки. Наступило утро четверга.

Накануне Кейт позвонила ей поздно вечером и оставила сообщение на сотовом: «За билеты – обнимаю и целую» и «Кто убирает бассейн? Я ее знаю?» Уборщица у Люси действительно есть, только она никакая не знаменитость. Это брюнетка лет пятидесяти, слишком маленькая и слабая, чтобы пользоваться скиммером. Она не кинозвезда, но и не Зверь. Неудача сопутствует Люси и в компьютерном поиске. Система не нашла достойных кандидатов, а это значит, что она вообще никого не нашла. Сравнивать одни отпечатки с другими такими же да еще при том, что некоторые из них неполные, – дело столь же безнадежное, как лотерея.

Каждый из десяти отпечатков пальцев человека уникален. Например, отпечаток левого большого пальца не совпадает с отпечатком правого большого пальца. Не имея в своем распоряжении полного комплекта, система может найти совпадение только в том случае, если преступник оставил отпечаток правого большого пальца в каком-то другом месте и оба попали в базу данных. При этом оба отпечатка должны либо совпадать полностью, либо случайно содержать одни и те же участки.

Другое дело – ручное, или визуальное, сравнение. И в данном случае удача отчасти на стороне Люси. Отпечатки, обнаруженные ею на рисунке, частично совпадают с теми, что она нашла в спальне после нападения на Генри. Удивляться здесь нечему, но Люси рада уже и тому, что по крайней мере получила подтверждение. Человек, проникший в ее дом, – это тот же человек, который оставил на двери рисунок, и он же изуродовал ее «феррари», хотя на машине отпечатков и не нашли. Но сколько их таких, кто разгуливает в одном районе, оставляя один и тот же рисунок? Вывод ясен – это один и тот же человек. Но следы ничего не говорят Люси о том, кто он такой. Она знает лишь, что все последние неприятности – дело его рук, что в базе данных нет его карточки и что он, по всей вероятности, продолжает охоту на Генри, не зная, что та уже далеко отсюда. А может быть, рассчитывает, что Генри еще вернется, или ей известно о его последних «подвигах».

Если Генри знает о рисунке на двери, то, по его разумению, она напугана, паникует и, возможно, уже не появится здесь больше. Главное для него – знать, что он сломал ее, взял над ней верх. В этом вся суть охоты. В каком-то смысле преследователь берет жертву в заложники, иногда даже не тронув ее пальцем, а в некоторых случаях даже не встретившись с ней. Люси предполагает, что раньше они, охотник и Генри, не встречались. Но это только предположение, а что она знает наверняка? Почти ничего.

Люси просматривает распечатки последних, ночных, поисков. Может быть, позвонить тете? Она давненько ей не звонила, находя для этого разные выдуманные предлоги. Они долго прожили в южной Флориде, всего в часе езды друг от друга. Прошлым летом Скарпетта перебралась из Дель-Рея в Лос-Олос, и Люси навестила ее в новом доме. Один раз за несколько месяцев. Чем больше проходит времени, тем труднее снять трубку и набрать номер. Между ними – недоговоренность и оставшиеся без ответов вопросы. И все же Люси решает, что не позвонить тете в сложившейся ситуации было бы неправильно. Она набирает номер.

– Звоню вместо будильника, – говорит Люси, когда на другом конце снимают трубку.

– Придумай что-нибудь получше, потому что этот номер не пройдет, – отвечает Скарпетта.

– Что ты имеешь в виду?

– Во-первых, дежурные так не говорят, а во-вторых, я разбудить никого не просила. Ты как? И где сейчас?

– Все еще во Флориде, – говорит Люси.

– Все еще? То есть собираешься уехать?

– Не знаю. Может быть.

– Куда?

– Пока не знаю.

– Ладно. Над чем работаешь?

– Есть одно дело. Охотник.

– Такие дела легкими не бывают.

– Да уж. Это в особенности. Но рассказать не могу.

– Ты никогда не рассказываешь.

– Ты тоже.

– Обычно – нет.

– Что новенького?

– Ничего. Когда я тебя увижу? Мы не виделись с сентября.

– Знаю. Но что ты делаешь в этом большом гадком Ричмонде? – спрашивает Люси. – Из-за чего они там сейчас воюют? Из-за каких-то новых памятников? Или кто-то разрисовал дамбу?

– Пытаюсь выяснить, что тут происходит. Это связано со смертью той девочки. Вчера собиралась пообедать с доктором Филдингом. Ты должна его помнить.

– Конечно, помню. Как у него дела? Я и не знала, что он еще там.

– Не очень хороши, – отвечает Скарпетта.

– Помню, мы с ним ходили в спортзал. Качаться.

– В спортзал он больше не ходит.

– Черт! Вот это сюрприз. Джек не ходит в спортзал? Это же все равно что… Ну, я даже не знаю, с чем сравнить. Наверное, и не с чем. У меня просто нет слов. Видишь, что случается, когда ты уезжаешь? Все разваливается.

– Ты зря стараешься подольститься. Я сегодня не в том настроении.

Люси виновато вздыхает. Это из-за нее Скарпетта не смогла уехать в Аспен.

– Ты говорила с Бентоном? – небрежно спрашивает она.

– Он занят. Работает.

– Но это же не значит, что ты не можешь ему позвонить. – Люси чувствует себя виноватой и начинает злиться.

– В данный момент именно так оно и есть.

– Он что же, сказал, чтобы ты ему не звонила? – Она представляет Генри в городском доме Бентона. Генри наверняка подслушивает. Конечно, подслушивает. Беспокойство и стыд сплетаются в тугой узел, и ей становится не по себе.

– Вчера вечером я пошла к Джеку домой, и он мне не открыл, – меняет тему Скарпетта. – И у меня было такое ощущение, что он дома. Но к двери не подошел.

– И что ты сделала?

– Ушла. Может быть, он просто забыл. Ему здесь нелегко приходится. Много работы, постоянный стресс.

– Дело не в этом. Скорее всего он не хотел тебя видеть. Может быть, потому что уже поздно. Может быть, все зашло слишком далеко, я тут провела небольшое изыскание. Проверила, что за тип этот доктор Джоэль Маркус. Да, знаю, ты меня не просила. Но ты бы, наверно, и не стала просить, так ведь?

Скарпетта не отвечает.

– Послушай, он, очевидно, знает о тебе едва ли не все. Почему бы и тебе не узнать о нем кое-что? – Молчание Кей задевает ее, она злится и ничего не можете собой поделать.

– Хорошо, – уступает наконец Скарпетта. – Не думаю, что в этом есть необходимость, но раз уж ты это сделала, можешь поделиться со мной. Должна признать, работать с ним нелегко.

– Что меня удивило, – с облегчением говорит Люси, – так это то, что информации крайне мало. Как будто у него и жизни никакой нет. Родился в Шарлотсвилле. Отец работал учителем в муниципальной школе. Мать погибла в автомобильной аварии в шестьдесят пятом. Поступил в Виргинский университет. Закончил медицинское отделение, в системе судебно-медицинской экспертизы Виргинии не работал до тех пор, пока его не назначили в Ричмонд на твою прежнюю должность.

– Что он до прошлого лета не работал судмедэкспертом, это я тебе и так могла сказать, – отвечает Скарпетта. – И для этого не надо ни тратиться на дорогущие проверки, ни взламывать коды Пентагона или что там еще. Даже не знаю, должна ли я все это слушать.

– Между прочим, – продолжает Люси, – его назначение на такую должность – это нечто невероятное. Неслыханное. Какое-то время он работал патологом в небольшой больнице в Мериленде. К судебной медицине никакого отношения не имел и только в сорок с чем-то отправился на стажировку. Между прочим, аттестацию прошел не сразу – в первый раз завалил.

– Где он стажировался?

– В Оклахома-Сити.

– Даже не знаю, зачем я тебя слушаю.

– Поработал недолго судебно-медицинским экспертом в Нью-Мексико. Чем занимался с девяносто третьего по девяносто восьмой сведений нет. Разве что успел развестись. Детей нет. В девяносто девятом переехал в Сент-Луис, где и работал в службе судебно-медицинской экспертизы до назначения в Ричмонд. У него двенадцатилетняя «Вольво». Собственного дома нет и никогда не было. Возможно, тебе будет интересно узнать, что сейчас он снимает дом в округе Энрико, неподалеку от торгового центра «Уиллоу-Лон».

– Мне это все ни к чему, и слышать не желаю, – говорит Скарпетта. – Хватит.

– Не арестовывался. Я подумала, что тебе это будет интересно. Есть несколько нарушений правил дорожного движения, ничего серьезного.

– Так нельзя. Прекрати. Не хочу тебя слушать.

– Не хочешь – не надо, – отвечает Люси обиженным тоном, как будто это ее оскорбили в лучших чувствах. – Все равно больше ничего нет. Могла бы и еще всего разузнать, но пока только это. Предварительный отчет.

– Люси, я знаю, что ты пытаешься помочь. Спасибо. Не хотела бы оказаться объектом твоего внимания. Он нехороший человек. Не знаю, чего добивается, но пока мы не узнаем чего-то такого, что прямо указывает на его некомпетентность, нарушение профессиональной этики или потенциальную опасность, я и слышать о нем не хочу. Ты меня понимаешь? Пожалуйста, не копай больше.

– А разве он уже не опасен? – спрашивает Люси тем же тоном оскорбленного достоинства. – Поставь такого неудачника на руководящую должность, и он сразу становится опасен. Боже мой. Да кто его назначил? И почему? Представляю, как он тебя ненавидит.

– Я не желаю об этом говорить.

– Губернатор – женщина, – продолжает Люси. – Какого черта женщина назначает на такую должность лузера?

– Я не хочу об этом говорить.

– Конечно, в половине случаев выбор определяют не политики. Они только подписывают бумаги. Возможно, у нее и других проблем хватало.

– Люси, ты зачем мне позвонила? Испортить настроение? Зачем ты это делаешь? Пожалуйста, перестань. Мне и без того нелегко.

Люси молчит.

– Люси? Ты меня слышишь? – спрашивает Скарпетта.

– Слышу.

– Не люблю разговаривать по телефону. Мы не виделись с сентября. Думаю, ты меня избегаешь.