Шестая комната

– Дамы и господа, представляю вам Творца боли! – объявил шпрехшталмейстер.

Луч прожектора метнулся вбок и высветил патологически худощавого молодого человека, одетого в плавки и подвешенного к потолку на крюках, продетых сквозь соски. Две девицы в панковских прикидах помогли ему спуститься на низкий помост и поднесли реквизит. Представление началось. Молодой человек вбил себе в нос шестидюймовый гвоздь, поднял гирю на тросе, прикрепленном к кольцу в проколотом языке, запустил себе в плавки двух хорьков и подставил голый живот в качестве мишени для дротиков, которые бросала одна из припанкованных девиц – та, которая повыше ростом.

– Кажется, мы его уже видели, – сказала Джейн. – Года два-три назад.

– Да, – сказал Джонатан. – У него впечатляющие номера. Он тогда поджигал петарды, держа их в зубах.

– Помнится, выговорили, что в этом цирке нет дрессированных животных, – сказала мисс Финч. – Как, по-вашему, должны себя чувствовать бедные хорьки в исподнем у этого парня?

– Наверное, это во многом зависит от того, мальчики эти хорьки или девочки, – весело отозвался Джонатан.

Седьмая комната

Здесь нам показали коротенькую комедийную сценку под рок-н-ролл, с плоскими пошлыми шуточками. У монашки обнажился бюст, а горбун потерял трусы.