Глава 9 Выпадение в осадок

Алексей подошёл к ней в школе на первой же перемене.

– Мне правда неудобно, – тут же начал он. – Ты не думай, что я такой жлоб. И вообще… Где живут эти люди?

Он имел в виду, конечно же, Кирюшку и его родителей! Настя сразу догадалась, хотя Алексей, как она успела заметить, обычно такой невозмутимый и уверенный в себе, сейчас мямлил и очень стеснялся, а потому говорил нечётко и тихо. Решился, значит, попросить прощения. Какой умник! Значит, он хороший человек! И среди красавцев, значит, такие попадаются!

– В моём доме они живут, – ответила Настя. Очень спокойным голосом. Ей хотелось, чтобы и Алексей тоже успокоился, – потому что его было даже жалко. Не хотелось смотреть на то, как человеку было не по себе…

– Настя, я хочу к ним зайти, – уже гораздо спокойнее попросил Алексей.

– Здорово! Ты молодец! – улыбнулась Настя.

– А в какой они живут квартире? Слушай, а может, ты проводишь? – Алексей улыбнулся тоже.

– Ну давай провожу.

– Я знаю, в каком ты доме живёшь! – заторопился Алексей. – Давай встретимся, может, в вашем дворе?

– Давай.

– Во сколько?

– Ну… Можно в четыре часа.

– Отлично! До встречи! – махнув рукой, крикнул Алексей и умчался.

А Настя осталась возле окна, где её и обнаружил Алексей несколько минут назад. Она была счастлива. Всё лечится добром, это правда!

Торопясь к кабинету биологии – звенел звонок на урок, Настя случайно перехватила взгляд Насти Первой. И ещё Насти Потапчук: какая она там сегодня – Третья, четвёртая? А может, уже вырвалась вперёд и стала Вторая? Настя вдруг подумала, что ей стало это совсем неинтересно – быть зрителем, наблюдающим бурление чужой жизни. Быть только пассивным зрителем. Нет, победить в их соревновании по красоте и успешности ей всё равно не захотелось. Но вот что стало всё равно – это точно. Своя жизнь нравилась Насте больше. Потому что она оказалась ничуть не хуже. Так что и Настя Ладыжковская, она же седьмая среди Насть и в общем списке тоже последняя, посмотрела на прекрасную Первую не как лягушка из болота на сверкающую в небе звезду, а как просто девочка на просто девочку.

Настя это, кажется, поняла. Только другая Настя – Настя Потапчук. Потому что она с необыкновенным удивлением на лице перевела взгляд с Насти седьмой на Настю Первую. И обратно. Вроде бы как демонстрируя: нет, ну вы посмотрите, что творится! Это кто тут так приборзел?

А Настя седьмая уже не вдавалась в подробности местной иерархии. Ведь у неё было столько дел, столько дел…

Почти в четыре часа дня Настя вышла из подъезда. Конечно, никого на улице не увидела. Никакого Алексея в смысле…

Естественно, она сразу подумала: а вдруг Алексей пошутил? Он такой насмешливый, такой ехидный. Вот и продолжает так изощрённо прикалываться над ней. Потому что она, конечно же, не могла сразу стать уверенной и непрошибаемой. Настя оставалась самой собой, а потому и вполне допускала, что к ней могут вот так относиться – в смысле обманывать и прикалываться. Это только в случае с Золушкой – да и то в сказочном варианте, такое возможно. Такое – что её немедленно сделали членом королевской фамилии и начали почитать. В обычной жизни, разумно рассуждала Настя, всё придёт не сразу.

Но Алексей всё-таки появился, хоть и заставил Настю посходить с ума минут десять. Он окликнул её из машины – красивой узкой машины, как будто размазанной по земле.

Девочка вздохнула с большим облегчением. Машина остановилась у подъезда, Алексей выскочил из неё и подошёл к Насте.

– Привет! – улыбнулся он, и Настя смогла оценить, какой же Алексей красавец.

– Привет!

– Ты знаешь, я про это, в общем, сестре рассказал… – начал он, – ну, хотел просто уточнить, насколько может быть правдой то, что ты говорила…

– То есть ты мне не поверил? – ахнула Настя.

– Да поверил! Ну просто совета хотел спросить. Да и вообще, она умная. – Алексей взъерошил волосы и оглянулся на машину. – Ну, и она мне по мозгам надавала. Сказала, что стыдно… и вообще… Ты, в общем, не думай.

– Да ничего я не думаю! – Настя не могла понять, к чему он клонит и что значат все эти «вообще».

– В общем, она предлагает вещи – у неё же племяшка… В смысле у меня племяшка, а у неё сын, Вовка. Вещи она предлагает Вовкины. У нас их просто море – и в нашей квартире завалы, и у сестры. Вовке два года, он из многих уже вырос, и девать их некуда. И коляску его… Мы бы всё отдали. Возьмут эти люди, как ты думаешь? Сестра вон привезла целую машину. Но она выходить не будет. Сказала, я должен всё сам, раз сам дров наломал. Ну, как лучше сделать?

Настя задумалась. Откуда она знала, как отреагирует Светлана и её мама. Они же гордые. Скажут: нам чужого не надо, и ваших подачек тоже. Алексей расстроится. А хочет ведь доброе дело сделать…

Надо сказать, надо просто всё нормально объяснить! Настя вновь наполнилась решимостью. И широко кивнула Алексею:

– Давай предложим!

– О’кей! – обрадовался Алексей. – Нести?

– Неси.

И Алексей бросился к машине.

Открыв багажник, он принялся вытаскивать оттуда разное добро: пакеты, коробки, роскошную сине-зелёную коляску, которую тут же, на улице, мгновенно собрал и наполнил этими самыми пакетами, свёртками и коробками. Правда, часть даже не поместилась.

– Поможешь? – поинтересовался Алексей. – Тогда возьми эти две коробки. Они лёгкие. Ну, куда идти?

Их пустили в дом. Очень удивились, смутились, но с улыбкой и искренними словами благодарности взяли всё добро. Но с порога Алексей начал так:

– Это я вашу коляску сломал. Угнал и сломал. Простите. Я приехал всё это компенсировать.

Насте понравилось, как он сказал. Она ничего не знала о принципах романтизма^[5], которые на примере своих персонажей претворял в жизнь писатель Гюго. Ей просто нравилось всё благородное и возвышенное, а Алексей вёл себя сейчас именно так.

– Вот эти две сумки со всем новым, сестра сказала! – суетился Алексей, как хорошо подготовленный молодой папаша, Настя даже незаметно хихикнула. – Вовке столько надарили, не пригодилось. Вот в этой сумке – что всего пару раз надевали. Это игрушки – тоже новые, малышковские. Сестра сказала, что в детских вещах добрая энергетика, надо брать, когда предлагают…

Светлана и её мама улыбались спокойно и мило. Они не ахали, заламывая руки, не кричали «Ничего нам не надо!», не жались в угол, изображая суперскромниц. Светлана спросила только:

– А ты хорошо подумал?

Алексей кивнул в знак согласия. И ему поверили…

Роскошная машина сестры Алексея давно умчала от подъезда. Закончилась суета с тряпками и игрушками, и вот, провожая Настю и её напарника, Светлана вывезла своего сына во двор на новой коляске.

Алексей нёс пакет с книгами. Ещё перед выходом из дома благодарная любительница чтения захотела сделать ему подарок и предложила несколько больших красивых книг и пару маленьких, невзрачных.

– Хочу подарить это тебе, – сказала тогда Светлана, протягивая Алексею стопку, – прочитай, мне кажется, тебе понравится.

И тут Алексей снова удивил Настю смущением. Он замялся, не решаясь брать книги в руки. Так что Настя даже осторожно похлопала его по руке и прошептала:

– Бери же, почитай. Интересно!

На самом деле она, конечно же, даже не успела рассмотреть фамилий авторов и названий, но раз Светлана уверяла, что должно понравиться, то какой разговор? Однако Алексей потупился и негромко произнёс:

– На самом деле я это уже всё читал… Да, и это тоже, и это… Но можно, я у вас кое-что другое попрошу? Просто прочитаю – и верну?

– Конечно! – обрадовалась Светлана.

И они, забыв о Насте, которая старательно прислушивалась к их разговору, зашагали вдоль книжных полок. Они обсуждали каких-то писателей, сыпали словами, где не всегда разберёшь – что фамилии автора, а что название книжки. Настя всего этого, конечно же, раньше не слышала. Но ей не было обидно, что сейчас её игнорировали, – на днях совершенно неожиданно для себя Настя узнала, что больше ясности и пользы будет от того, если читать книги не какие попадутся, а в определённой последовательности – какой, она ещё не выяснила, но ведь всему своё время. Это Светлана как-то начала ей объяснять, но тогда пришлось прерваться. Ничего. Слушая увлечённый разговор вставшего на путь исправления циничного красавца из гуманитарного класса и влюблённой в книги библиотекарши, Настя поняла, что очень хочет быть образованной. Зачем – это ещё пока не совсем было ей ясно. Но хочет.

Да и вообще – столько планов у неё было, столько деятельных мыслей!..

…Поэтому когда на углу дома она прощалась с Алексеем, то слушала его слова невнимательно – задумалась о своих делах, замечталась. А он говорил что-то о том, как Настя хорошо поступила, кажется… В общем, что-то приятное.

Неприятное началось в школе – в середине следующей недели. Тоскливо-неинтересная – Настя даже её скучные имя-отчество всё время забывала – учительница русского и литературы, она же классная руководительница, подозвала на перемене Настю к себе, выгнала всех из кабинета и заговорила так:

– Настя, мне кажется, ты стала слишком рано интересоваться мальчиками. И не просто мальчиками, а взрослой жизнью. Не находишь?

Настя, конечно же, «не находила». И потому не знала, как ответить на этот вопрос. Она просто пожала плечами.

А учительница продолжала:

– Ну тогда скажи-ка мне такую вещь: почему ты ведёшь с учеником параллельного класса, твоим ровесником, всего лишь твоим ровесником, какие-то совершенно непотребные разговоры? Не делай удивлённого лица – а лучше вспомни, что это у тебя за мысли о деторождении и почему ты разговариваешь по этому поводу с мальчиком. С мальчиком, заметь, из благополучной семьи, отличником, который идёт на серебряную медаль. К чему ты его подбиваешь? Ты, наверное, решила, что вы уже взрослые?.. – Сбавив громкость голоса, учительница уставилась Насте в глаза и тревожно спросила: – Ты не хочешь делать аборт? Или, наоборот, – хочешь?

Если бы Настя рассказывала кому-то об этом разговоре, то она охарактеризовала бы своё состояние так – «Я просто выпала в осадок»… Серебряная медаль, аборт – и особенно аборт. Кто аборт? Кому аборт? Чего учительнице надо? И вдруг, совершенно некстати, Настя представила свою некрасивую и неинтересную училку играющей в сериале для семейного просмотра. Кого играющую? Такую же скучную учительницу. Слово «аборт» Настя чаще всего слышала именно во время просмотра сериалов. Так вот ей и представилось сейчас, что учительница произносит свою речь с экрана телевизора. И… Настя усмехнулась.

– Ты чего это смеёшься, Ладыжковская? – опешила классная руководительница – уж такой реакции она точно не ожидала. – Вот это да-а-а, вот это девочка у нас… Ты что, думаешь, мы о тебе ничего не знаем? Между прочим, завуч по воспитательной работе видела твою фамилию в числе тех, кого задержали сотрудники детской комнаты милиции! Ты в курсе? Кошмар, кошмар! Позор, позор! Оказывается, ты где-то шляешься после уроков – раз тебя уже в детскую комнату приводят! Я думала, у меня тут просто троечница учится, а она, оказывается, маленькая потаскуха! Да ещё и такого хорошего мальчика пытается с пути сбить! Вот это да-а-а!..

Такие слова в свой адрес Настя слышала впервые. Ну, троечница, ну – кошмар и позор. Но всё остальное… Да, чего-чего, а такого девочка не ожидала. Перед глазами у неё зарябило, Настя быстро-быстро заморгала, чтобы унять слёзы. Надо же… Всю её новую жизнь – наконец-то интересную, счастливую, вдруг как будто вывернули наизнанку, перекроили. И такую позорную показали людям – смотрите и ужасайтесь! А получилась она гадкой, неприглядной – такой, на которую хотелось набросить тряпку, чтобы никому её видно не было.

Отличник из благополучной семьи… Это понятно кто. Но он-то тут при чём? Надо же!

Настя стояла перед классной руководительницей, которая вертела у самого её лица своим длинным хрящеватым носом, – и понимала, что не знает, как ответить, чтобы защитить себя. Что возразить. Как оправдаться… И она вдруг поняла, зачем Светлана предложила ей почитать именно те книги! Ведь все они оказались, конечно, не садово-огородными, не про клоунов и чудовищ. Они – про таких же, как Настя, про отверженных. Про тех, кого гонят, обижают и несправедливо наказывают. Которые не уверены в себе и во всём сомневаются. Которых некому поддержать… Как будто Светлана знала, что случится с Настей. Ведь наверняка с теми, кто решил подняться с колен (ну или хотя бы просто из болота), рано или поздно всегда такое случается. То есть вдруг наступает критический момент, и эти самые несчастные и задрипанные коренным образом меняют свою жизнь. Вот и книги Света дала, чтобы Настя учла опыт. Опыт предыдущих страдальцев – и победителей!

Да, ведь теперь Настя читала книги. И, как это ни пафосно звучит, они помогали ей. Вот и сейчас все благородные, добрые и смелые герои, книги о которых она успела прочитать, как будто встали у девочки за спиной. И они словно шептали Насте: «Не бойся! Давай, борись за свою честь! Мы выдержали, и ты старайся!»

…А учительница тем временем продолжала:

– Вот у нас тут какая, оказывается, на самом деле тихоня… И никто ж ведь не ожидал. Сидит – тише воды ниже травы, а поди ж ты! Рано о мальчиках-то начала думать, рано! Вернее, какое там «думать» – если у тебя с ним уже разговоры о мужьях и младенцах!!!

И тут до Насти наконец дошло. Всё не так плохо – просто учительница услышала её разговор с Алексеем – по поводу похода к Светлане и Кирюшке! Ой, да это ж совершенно ничего тогда страшного, надо просто объяснить сейчас, о чём идёт речь! И по поводу детской комнаты милиции тоже внести ясность…

Настя даже улыбнулась, обрадовавшись тому, что всё сейчас разъяснится и никто не будет обзывать её плохими словами и в чём-то подозревать.

Но её улыбка просто взбесила классную руководительницу.

– Нет, ну вы посмотрите! – всплеснув руками, воскликнула она. – Она ещё и издевается надо мной! Вы посмотрите, какая она довольная!!! Мать вообще тобой не занимается, что ли? Сама – молодая профурсетка, и дочка по её стопам идёт, в восьмом классе ребёнка заводить задумала! В общем, чтобы завтра прямо с утра в школу с матерью. Слышишь меня?! Я вызываю инспектора из детской комнаты милиции. Вот мы и выясним, за какие такие подвиги ты там числишься и что за жизнь ты ведёшь. И завуч будет при разговоре присутствовать. Уж она тебе спуску не даст. Вам с мамашей. Ясно? И будем решать, что с тобой делать. У нас такой хороший класс – по всем показателям. И вдруг такой… такой… Нонсенс такой! Мы этого так не допустим! Не оставим… Поняла? А сейчас иди, тихушница!

Уже прозвенел звонок, и в кабинет влетели самые нетерпеливые одноклассники. Про тихушницу, нонсенс и «что с тобой делать» они услышали. Так что перешёптывание с показыванием на Настю седьмую пальцем продолжалось все уроки напролёт. Новая её тайна снова будоражила и манила. Что седьмая такого совершила? Что нарушила? И что с ней собираются делать?..

А Настя все эти уроки сидела, как пыльным мешком пришибленная. Думала и вспоминала слова учительницы, пытаясь понять: на чём же основаны её такие ужасные и нелепые подозрения? Под это дело даже не расслышала, как её вызвала географичка. С довольным улюлюканьем добрые одноклассники погнали её к доске, но в силу того, что Настя не слышала вопроса, она не смогла, естественно, рассказать ничего внятного. Была отправлена на место с двойкой и какими-то обидными словами в свой адрес. А уже на обратном пути случайно подняла голову и посмотрела в прекрасное лицо Насти Первой. Первая тоже смотрела на неё. Пристально и с явным интересом.

А раньше ведь даже не замечала.

И сама Настя Ладыжковская, по причине того, что была всего лишь седьмая, наблюдала за красавицей лишь издалека или сбоку. А чтобы посмотреть ей в лицо – нет, никогда… И тем более заговорить с ней. Да, за время совместного обучения эти девочки никогда не разговаривали.

Никогда…

Вплоть до той самой беседы, которая состоялась у них не далее как вчера после уроков.

Глава 10 И последние станут первыми…

Главная Настя класса подошла тогда к Насте самой неглавной. Так получилось, что больше вокруг никого не оказалось – ни привычной свиты красавицы, ни вообще каких-либо людей. Это было в кабинете русского и литературы после урока – как раз последнего. Настя собиралась, как обычно, прошмыгнуть в дверь с общей массой, но чья-то твёрдая рука выдернула её из потока. И вот уже Настя последняя стоит перед Настей Первой, которая, заслонив собой входную дверь, пристально смотрит на неё. На Настю седьмую…

Пришлось и Насте поднять глаза на красу и гордость класса. А краса сказала:

– Ну, ты меня удивила. А у тебя хороший вкус, дорогуша. Я имею в виду – на парней. Губа не дура.

Настя растерялась. Разумеется, растерялась. И, конечно же, не могла понять – хвалят её сейчас, что ли? Или как это понимать? Поэтому она просто промолчала.

А Первая Настя продолжала:

– Мы тебя, конечно, явно недооценивали. Но теперь исправимся. Даже интересно, чем ты так Алекса Шаповалова зацепила. А может, он твой родственник? Новый сводный брат, а? Что там у вас со свадьбами, мужьями – мне очень интересно. Кто там чей муж, кто на ком женился? Может, родители ваши объединились в одну семью – а мы и не знаем?

– Нет, нет! – замотала головой Настя седьмая.

– Точно?

– Точно!!!

Настя Первая над ней, наверное, издевалась. Настя это осмыслить не успела, потому что задумалась: видимо, Алекс Шаповалов – это и есть Алексей, угнавший и возместивший коляску бедной женщине, признавший свою неправоту и решивший попросить прощения у обиженного им Генки… Красивый и благородный. А она даже не удосужилась его фамилию узнать. Алексей и Алексей. А он, оказывается, к тому же и Алекс.

– Ты чего молчишь? Прикалываешься? – услышала тут Настя. И аж вздрогнула – прекрасное лицо Насти Первой было гневным и недовольным. Тоже прекрасным, конечно же. Но очень гневным.

Настя седьмая что-то ответила, но слова её утонули в воплях влетевших в кабинет шестиклашек. Настя Первая больше ничего сказать не успела, прорвалась сквозь толпу и пропала. А Настя последняя долго пропускала наглых шустрых детишек.

…Вот какая это была беседа. И сегодня Настя Ладыжковская решила её возобновить. Да, сама. Потому что, сопоставив несколько фактов, она пришла к выводу, что гнев училки – не от того, что она сама услышала её разговор с Алексеем и наделала всяких неправильных выводов. А кто-то пересказал ей этот разговор! И кто мог пересказать – а тот, кто был недоволен фактом общения Насти с Алексеем, вот оно что! Кто это мог быть? Конечно, тот, кто особо удивлялся этому. И даже заводил с Настей разговор на данную тему. А кто этот человек? Прекрасная Настя Первая…

Настя Ладыжковская пришла в ужас от такого вывода. И – не поверила сама себе. Ведь Первая была такой красивой и гармоничной. Ну не могла она взять и побежать к учительнице ябедничать! Да ещё так искажать факты. Не похожа она была на злодейку.

Почему не похожа? Потому что Насте очень хотелось, чтобы всё красивое было одновременно и добрым. А иначе зачем красота нужна? Зачем она даётся человеку? Не затем же, чтобы людей обманывать. Алексей вот ведь красивый – и тоже, как выяснилось, добрый. Просто это нужно заметить в человеке, поддержать, развить…

Настя придумала уже много добрых дел, к которым ей не терпелось привлечь своего пока что единственного приятеля. Она боялась называть Алексея другом – но была уверена, что он и есть её друг. Он увидел в ней её прекрасную внутреннюю сущность, раз сам проявил интерес и оказался способен на такой благородный поступок! Девочка была погружена в самые радужные, самые трогательные, самые прекраснодушные мечты. Нет, что они являются такими, она, конечно, не знала. Ей просто хотелось добра, счастья и настоящей дружбы.

Ей даже Золушкой больше стать не хотелось. Во как! Много раз думая про эту самую Золушкину судьбу, Настя вдруг поняла, что ей самой совершенно всё равно, как на неё отреагируют принцы и выберет ли её кто-нибудь. Окрылённая своей активной деятельностью, она чувствовала в себе энергию десяти принцев. И с теми, кто её не уважает и не замечает, бороться смысла не было. Настя ощущала себя равной им. Этого было достаточно – и не важно, знают они об этом или нет. Так что, если придётся давать им отпор и сразу у Насти удачно не получится, она не расстроится. Она просто в следующий раз будет спокойнее и сильнее. А ещё лучше – она им просто улыбнётся, и обижать её никому не захочется. Ну, наверное…

Так что Настя продолжала бороться за свой ясный и светлый мир. Поэтому, дождавшись перемены перед последним уроком, она собралась с духом и, подойдя к Насте Первой, дёрнула её за рукав.

Первая обернулась. В безграничном удивлении замерла и вся её свита. А Настя – борец за счастье, спокойным голосом спросила у Насти Распрекрасной, зачем она так поступила и пересказала учительнице чужой разговор. И к тому же столь мощно его переврала. Конечно, красиво и чётко выражать свои мысли Настя Ладыжковская ещё не умела, говорила она, перескакивая с пятого на десятое. Но всё-таки говорила. И смотрела в красивое лицо Насти Первой очень уверенно.

Так что Настя снова удивилась. А свита её удивилась ещё больше – ведь все были уверены, что эти две Насти разговаривают первый раз в жизни.

Ого…

Настя Первая умела держать паузу. Или, как у всех гармоничных людей, у неё это получилось само собой. Но своим молчанием она заставила Настю седьмую покрыться испариной и покраснеть от волнения.

Но любая пауза в конце концов заканчивается.

– Ну да, я как-то слышала, что вы с Шаповаловым о чём-то болтали, – заговорила Настя Первая, – удивилась, конечно. Да ты и так знаешь, что смогла меня удивить. Но чтобы училке рассказывать… Это не в моём характере, я до такого не опускаюсь.

– Правда? – обрадовалась Настя. И вскрикнула как-то уж совсем пискляво – как первоклашка. Даже застыдилась этого. Тьфу…

– Правда. Не знаю, может, ты сплетница, а мне ни к чему. А нравится Алекс – владей. Мне даже интересно – надолго это у вас? Вот и посмотрю… За тобой, оказывается, оч-ч-чень наблюдать интересно. Просто цирк. Ну, действуй.

Настя не верила своим ушам. Она уже поняла, что невзначай перебежала дорожку самой красивой девушке класса. И вот теперь эта самая девушка отказывается от борьбы с ней – хотя могла бы по щелчку пальцев собрать такую армию, которая за считаные секунды смела бы Настю с дороги.

Все вокруг были благородными! Надо верить в добро – и оно непременно восторжествует!

Настя смотрела на красивую стройную спину другой Насти и чуть не плакала от счастья. Как хорошо иметь дело с такими людьми! Да и со всеми остальными. Вот их сколько вокруг! И если раньше ей хотелось, чтобы никто из одноклассников не видел её и не слышал, то теперь Настя была готова всех обнять, всем что-нибудь сделать приятное, помочь как-то. И вообще…

Все те, кому она собиралась немедленно помочь, с сожалением стали расходиться – удивительный концерт закончился. В своей эйфории Настя не слышала, как хихикали и с удивлением обсуждали это событие её одноклассники. Она была вся в мыслях о добре и зле. О том, что у людей много сложностей и трудностей и им на самом деле не очень-то и легко живётся. Даже красивым. Даже самым красивым. Ведь у Насти Первой, кроме разбитого сердца, имелась большая проблема. Фамилия у этой Насти была – Свинорылова.

А по поводу своего сердца Настя Ладыжковская была спокойна. Новая партия книг, которой снабдила Настю библиотекарь Светлана, была про любовь. Настя сама попросила. И хоть за эти дни одолеть она успела совсем немного, девочке, которая с большим интересом следила за взаимоотношениями персонажей, стало понятно: любовь может развиться из дружбы и постоянного интереса. А раз всё это у них с Шаповаловым Алексеем есть… Дальше загадывать Настя боялась. Как получится.

Тем более что сейчас было не до любви.

Едва закончился урок, классная руководительница примчалась откуда-то из недр школы, зависла возле двери кабинета физики и, равнодушно пропуская мимо себя остальных, отфильтровала в толпе Настю и вцепилась в неё.

– Ты помнишь: чтобы завтра же с матерью в школу! К первому же уроку! Поняла?

Настя-то поняла – но вот поймёт ли мама?.. Как ей об этом сказать – и сможет ли она отпроситься на работе? Там, знала Настя, такое не приветствовалось. А у мамы построение карьеры и деньги, которые, кроме неё, никто им с Настей не заработает…

Одноклассники проскакивали мимо Насти седьмой, которая замерла у раздевалки, не решаясь забрать куртку и отправиться домой.

– Ну, седьмая, это серьёзная заявка на популярность! – проходя мимо неё, протянула Анжела.

Шедшая следом на ней акробатка Марина ничего не сказала, только посмотрела на Настю с интересом – а ведь раньше тоже глядела как сквозь стекло, не замечала. Прокатились шумным колобком несерьёзные, вечно хихикающие мальчишки.

– Седьмая, колись, чего ты там отмочила?

– Ну-у, седьмая! С матерью в школу – это круто!

– С матерью в школу – да ты претендуешь на лидера нашего хит-парада!

– Ты прямо какая-то жёсткая неформалка, оказывается! А, седьмая?

– Мы тебя боимся!

– Ой, боимся!..

А вот Настя-то сейчас никаких мальчишек не боялась. Она даже отмахиваться от них не стала, мальчишки выступили и укатились своей громогласной оравой к вешалкам. Ужас перед маминой реакцией накрыл её мощной волной. После слов учительницы она подумала о предстоящем разговоре с мамой как-то вскользь. А сейчас…

И конечно, благородный и внимательный Алексей пришёл на помощь! Настя хоть и не поджидала Алексея специально, но немножечко – просто самую малость, надеялась на его появление.

Что он сделал? Отыскал Настину куртку, поскорее вывел девочку на улицу и уже там, по дороге к Настиному дому, расспросил обо всём.

И всё придумал – смелый, решительный и деятельный, настоящий романтический герой, Алексей успокоил Настю и всё-всё придумал. Придумал, как поступить завтра – и сделать так, чтобы, никого не обманывая, не зля Настину работящую маму, и в то же время достойно выстоять в завтрашней битве с учителями.

Для этого нужен был только добрый и понятливый взрослый – ведь для гармонии и справедливости обязательно должны быть такие взрослые, которые не ругаются, а заступаются за детей. Иначе детям просто не выжить. Как нарочно, суровая, но справедливая сестра Алексея и её муж в эти дни уехали из Москвы. Но ничего, был ещё один хороший человек – Светлана. К которой Настя с Алексеем и отправились – предварительно позвонив ей: можно?

Оказалось, можно!

И ранним утром, без многих минут восемь, Настя и Светлана поджидали классную руководительницу, завуча и всех, кто придёт обличать Настю, возле учительской. Алексей маячил в отдалении – его должны были вызвать, если понадобится поддержка.

Не понадобилась. Классная руководительница суетливым, но гневным комаром подлетела к этой парочке, цыкнула на Настю, посмотрела на скромную невысокую Светлану и возмущённо выпалила:

– Вы кто? Вы не мать!

Она имела в виду, конечно, что Светлана не мать Насти (что являлось несомненной правдой). Но с русским языком у учительницы было не очень – вдруг отметила про себя Настя. Поэтому фраза получилась такой комичной. Тогда как Светлана говорила чётко, ясно и красиво.

– Ошибаетесь, – улыбнулась Светлана, – я как раз мать. Правда, другого ребёнка. А этому – то есть Насте, я наставник. Присматриваю за ней, и она мне помогает. Настя – очень хорошая, добрая девочка, и потому мне хотелось бы выяснить, в чём же вы пытаетесь её обвинить. И знаете ли вы о презумпции невиновности?

Наверное, учительница об этом что-то знала. Но при чём здесь какая-то презумпция – когда завуч вот-вот снимет с неё такую стружку за подобную педагогически запущенную ситуацию, что это всё может закончиться очень плачевно лично для неё, как для сотрудника данного учебного заведения!!! Так что Настина классная руководительница набрала в лёгкие побольше воздуха – и повторила примерно всё то же, что высказала Насте. Да ещё и добавила изрядную долю рассуждений о нравственном облике Настиной мамы, которая не удосужилась сама прийти в школу.

Настя молчала и сдерживалась, хотя слёзы были уже наготове. Светлана смотрела на учительницу с ироничной улыбкой и оставалась спокойной, даже когда к ним подошли завуч и милиционер, которые пригласили всех зайти в учительскую.

В милиционере Настя узнала капитана Макарова. Он улыбнулся Насте. Видимо, они всё уже обсудили с завучем, а потому…

Потому обличительные слова учительницы, которая таким образом отчаянно защищала себя, никакого успеха не имели. Ведь капитан Макаров рассказал, что случилось с Настей в тот день, когда она оказалась в их учреждении, кого там искала и чего хотела добиться. Пожурив за рьяность, он с удовольствием хвалил Настю и говорил, что побольше бы таких сознательных детей.

Завуч сидела довольная. Всегда приятно, когда твои подопечных не ругают, а хвалят. Распрощавшись со Светланой и отправив на уроки Настю, завуч с удивлением поинтересовалась у учительницы, что же так не понравилось ей в поведении ученицы Ладыжковской.

Конечно, учительницу было жалко. Конечно, она не могла поведать подробностей своей нелепой истории – чтобы не поставить себя в глупое-преглупое положение. Кое-как отговорившись и сославшись на то, что у неё идёт сейчас важный урок, она умчалась от инспектора по делам несовершеннолетних и своей начальницы.

А как только выдалась возможность, подозвала к себе Настю Потапчук – и в свою очередь поинтересовалась у неё…

Хорошо, что этого не узнала Настя Ладыжковская. Того, что именно Настя Потапчук поделилась информацией со своей учительницей. Не информацией, конечно, а выдуманными фактами.

А зачем? Чтобы стать более близкой подругой Насти Блистательной. Схема была простая: просто-напросто нейтрализовать неожиданно возникшую на пути Насти Первой к сердцу прекрасного Шаповалова Настьку седьмую. Санкции учителей могут быть самыми разнообразными: от простых разборок с родителями, запрета дружить и тому подобных мягких мер – до исключения неблагонадёжной девицы из школы и переводе если не в интернат, то куда-нибудь подальше. Настя Первая обязательно должна оценить этот поступок – и сделать Настю Потапчук своей подругой. Потапчук уже видела вечную незыблемую тройку первых красавиц королевства – Свинорылова, Потапчук и Балабкина. А там, глядишь, можно и Балабкину отодвинуть, так что первых места будет два – а остальные деритесь как хотите за остатки. Это было давней, выстраданной мечтой Насти Потапчук.

Но Настя Первая её своей подругой не сделала. Выслушав донесение ожидающей похвалы и горячих дружеских объятий Потапчук, она пришла в негодование и заявила, что это подло и что подлые поступки – это не её метод. С интриганкой и разносчицей грязных сплетен Потапчук ей не захотелось больше иметь ничего общего, а с невинно пострадавшей Ладыжковской Настя Первая даже объяснилась. И великодушно подарила ей Алексея Шаповалова. Вернее, возможность быть с ним.

Так что Настя Ладыжковская не ошиблась – внешне красивые люди бывают так же красивы и внутренне. Настя Первая была красива и благородна. А также умна, добра, порядочна – и ещё много-много-много она имела прекрасных качеств. И все они были настоящими. Такая уж Настя уродилась. А фамилия… Ну что – фамилия. Сменить неблагозвучную фамилию на какую-нибудь другую существует много способов. И выйти замуж, чтобы стать, например, Гримальди, Бернадот, Гогенцоллерн, Романовой, Виндзор, Саксен-Кобург-Готской^[6] или любой другой, – вполне возможный вариант для такой красавицы. Если Настя задастся подобной целью, конечно.

У Насти Ладыжковской были проблемы совсем другие. О благородном поступке своей прекрасной одноклассницы она не узнала – а то, конечно же, пришла бы в восхищение. Её теперь многое что восхищало, радовало и интересовало. Из скромной и почти невидимой девочки она превратилась в ураган активности. Даже пылесосила теперь дома Настя чуть ли не со скоростью света. И готовила быстрее. А уж посуду как мыла… Потому что столько других дел, столько дел…

…Довольная и счастливая, она попрощалась со спешившей домой Светланой и мчалась от учительской к повороту коридора, где ждал её Алексей. Да, он всё ещё ждал, хотя к нему уже активно приставали дежурные старшеклассники, интересуясь, почему он до сих пор не на уроке.

Настина благодарность к Светлане и Алексею Шаповалову не знала границ. И если выразить хотя бы её часть Светлане она успела, то Алексея осчастливить не удалось – под конвоем дежурных он направился в кабинет биологии. Настя только радостно крикнула, когда он обернулся:

– Всё отлично! Просто супер! Они меня даже хвалили!

Алексей сложил из пальцев значок о’кей и с дурашливо-покорным видом зашагал по коридору, окружённый дежурными.

А Настя отправилась на свой урок. Нет, одноклассники не встретили её овацией и заверениями в дружбе. Но и глупая мещанская версия случившегося с ней, которую придумала и донесла до ушей бдительной классной руководительницы Настя Потапчук, не добралась до них. Так что всё осталось почти по-прежнему: есть Настя седьмая, и есть её тайна.

После уроков, стоя у дверей и наблюдая, как удаляются от школы эта самая седьмая Настя и Алексей Шаповалов, рьяные составители рейтингов популярности восьмого «Б» класса Настя пятая, Света первая и Анжела с привычным удивлением переглянулись.

– Ну что – по количеству упоминаний и ссылок за эту неделю наша седьмая лидирует, – констатировала Настя пятая.

– Предлагаешь её двинуть? – спросила Анжела.

– А что ж? – поддержала Настю пятую Оксана первая. – Ботаничку и Настьку шестую спустим на последние строчки. А у этой будет, ну… Девятое место в общем списке и…

– И тогда она, значит, будет шестая.

– Девятое место – когда такой ажиотаж вокруг неё? – удивилась Настя пятая. – Как-то мало…

– Ну давай, она будет пятая, ты шестая, а шестая – седьмая, – предложила Анжела.

– Это с какого перепуга? – испугалась Настя пятая.

– Популярность, Настенька… – усмехнулась Анжела. – У нас всё честно. Кто популярнее, тот и…

– Не-не-не, так не пойдёт! – замотала головой Настя пятая – ей очень не хотелось терять своё хоть не первое, но и далеко не последнее место в списке. – А давайте, может, на такой случай отдельный рейтинг составим? Ну, что-нибудь типа «Удивления этой недели»? А старый список не будем трогать…

– Но ведь кое-что изменилось – ты же не можешь это отрицать? – сказала Оксана.

– Изменилось, да…

Девочки задумались. Задача перед ними стояла непростая.