Между христианством и языческими религиями

Мы выяснили, что сходство между какими-либо религиозными воззрениями и установле­ниями еще не является непременным признаком их родства, общности происхождения. Это сходство, как мы говорили, может иметь совсем иные причины. И, прежде всего, многое здесь может быть объяснено так называемым законом единства человеческого духа, в силу которого дух человека во все времена и всех народов проявляет себя одинаково и вследствие которого различные народы, совершенно независимо друг от друга, приходят к одинаковым верованиям, понятиям и установлениям. Этому закону подчиняется не только всякое рели­гиозное и этическое развитие. Так, формы языка, как установило сравнительное языкозна­ние, развивалось у всех народов более или менее одинаково. Главнейшие правовые нормы также почти совершенно одинаковы у всех народов. «Существуют, – говорит профессор М.Н. Сперанский, – общие законы психологии человечества. Народы, как общество людей, обладают более или менее одинаковой психологией. У всякого народа, независимо от их культуры, дважды два = четыре, а не что-нибудь другое».

Представители так называемой антропологической теории изучения памятников народной словесности (Тейлор, Лэнг и др.), устанавливая сходство мотивов в устной словесности народов не только не родственных, но и не состоявших в культурном общении в прошлом (например, аборигенов нашего севера, центральной Африки и Южной Америки), объясняют сходство, отправляясь именно от по­ложения об одинаковости человеческой психики на всем земном шаре. Известный ориен­талист Макс Мюллер говорит, что нельзя читать Веданту, не поражаясь удивительным сход­ством ее с учением Пифагора и Платона, – «но никто, по словам М. Мюллера, не станет го­ворить о заимствовании названными философами своих идей у Индии, так как более широ­кое изучение рода человеческого показывает, что возможно в одной стране, возможно и в другой».

Этот же антропологический закон единства человеческого духа сохраняет свою полную силу и в отношении к религиозной жизни. «Одинаковые начатки, – пишет А. Ревиль, – по­рожденные в очень различных местах и послужившие параллельными исходными пунктами, могут в своих логических последствиях приводить к самым удивительным совпадениям, хотя между соответствующими народностями никогда не существовало никаких сношений. Изучение религий народов, оставшихся чуждыми цивилизации, обнаруживало в полном свете эту истину. Какие странные совпадения обрядов и суеверий наблюдаются у таких, ничего не знающих друг о друге, народностях, как эскимосы и готтеноты, негры центральной Африки и древние мексиканцы, полинезийцы и народы северной Азии».

Представители неверия ставят христианству в минус те или иные возвышенные мысли и изречения, находимые ими, например, в Ведах, у Конфуция, в саркофагах египтян и т.д., и утверждают при этом, что, значит, евангельская заповедь о любви не нова, не ново вообще все нравственное учение христианское, но заимствовано из буддизма, стоицизма, конфуцианства и проч. Противни­ки христианства забывают о существовании общечеловеческой морали, на счет которой и могут быть отнесены те правила языческой морали, в которых усматривают сходство с христианской этикой. Тем же законом единства человеческого духа может быть объяснено, как подробнее увидим ниже, и сходство в культовых формах религий богооткровенной и религий языческих, – сходство в том, что С.Н. Булгаков называет «феноменологией религи­озного культа», вследствие чего во всех религиях мы имеем храмы, жертвы, молитву, сход­ные религиозные символы и т.д.