Бог-Творец и человек-творец

Совместимы ли они? Западное средневековье разрушали под лозунгом освобождения творческой энергии человека. Сегодня считается, что религиозная традиция – в частности, христианство – сковывает творческую активность человека. Подчиняясь традиции, он теряет возможность сказать что-то новое, ведь все главные моменты – в мировоззрении, образе жизни, а часто и в религиозном искусстве – уже определены. Однако задумаемся сначала о тесной связи, существующей между догматом о творении мира и представлением о том, что человек есть творческое существо. В других концепциях происхождения мира, – а именно в пантеистической (потому что никакой другой «другой» нет) – мир есть порождение Бога, Сам Бог. Мы сейчас не будем критиковать эти концепции (ясно, что они радикально противоречат христианской), только отметим, что в них нет идеи творения. Это не может не накладывать отпечаток на понимание человеком самого себя. Да, в цивилизациях, в которых господствовали(ют) пантеисти-ческие религии есть творчество (просто потому, что человек объективно творческое существо) и, все-таки, глубокое осоз-нание творческой мощи человека имеет место только в христи-анской цивилизации. И причина этого – догмат о творении. Бог – Творец. А если человек является образом Бога, то он, безусловно, получает от Бога и эту Его черту – творчество. Хотя, конечно, это творчество намного меньшего масштаба.

Что же это за творчество? В нашем представлении творчество – это бессонные ночи в поисках вдохновения, творческие кризисы и т.д., то есть то, что понимается под культурным творчеством. Но в этом стереотипе упускается важнейший момент – получается, что все люди, не имеющие отношения к такого рода творчеству, творцами не являются. Безусловно, это не так. Каждый из нас, как это ни банально звучит, есть, прежде всего, творец собственной жизни. И это творчество является главным, доминирующим. Мы читаем книги и смотрим картины тогда, когда мы хотим немного отдохнуть от «стремительного бега» жизни. Но эта жизнь – наше творчество, по крайней мере, возможность для него. Такое творчество и сближает нас больше всего с Богом, во всяком случае, потенциально. Христиане понимают творчество своей жизни как, прежде всего, спасение, приближение к Богу, уподобление Ему (отсюда название святых, просиявших в монашеском чине – преподобные, то есть, уподобившиеся Богу). Нельзя думать – особенно самим христианам (что случается), что спасение, движение к Богу есть нетворческий процесс. Такое отношение к спасению - фарисейство. Такие люди думают, что они движутся проторенной дорогой канонов и установлений, в конце которой их «100%» ожидает выйгрыш. Это упрощающее мышление. Как мы уже говорили, Бог есть тайна, и спасение каждого конкретного человека есть тайна, таинство, встреча. Спасение как творчество – что это означает? Это, безусловно, не означает какого-то легкомыслия, дерзости и т.д. Это означает проживание этой жизни как данной Богом, творимой для Бога и ближнего, постоянно обновляемой благодатью Духа Святого. Кажется, что человек «ничего не творит», он «просто» очищает свое сердце от греха, готовит место для Бога, возвращается к своей богоданной природе, отрекаясь от «наростов» ветхого человека на душе. Но при этом сам человек наполняется мощной духовной энергией, которая изменяет его жизнь, жизнь окружающих людей. И, по сравнению с этим, культурное творчество кажется уже чем-то второстепенным… Хотя, впрочем, мы не говорим о его обесценивании, а о его реальном месте в иерархии человеческого бытия. Таким образом, и проблема «скованности традицией» приобретает другой смысловой оттенок. Традиция православия не закрывает от нас Бога, а открывает Его. Другое дело, что Бог не сводится к традиции и поэтому возможно ее обновление. В целом, может ли творчество существовать без определенной традиции? Конечно, не может. Есть, например, традиция авангардизма, традиция нигилизма, традиция антитрадиционализма и т.д. Все это связано с тем, что творчество (в узком смысле слова) – это есть средство выражения определенного духовного состояния. Иконописец выражает опыт богообщения, авангардист – опыт «пострелиги-озного человека» XX в. Странно было бы, если бы человек, имеющий (пусть минимальный) опыт богообщения и захотев-ший стать иконописцем, не оглянулся бы на пройденный ико-нописью путь. Так же как и «пострелигиозный» творец, нап-ример, начала нашего века, тоже нашел бы что-нибудь «свое» в авангардистской живописи XX столетия. Творчество сущест-вует только внутри духовного опыта. Поэтому слова о скован-ности традицией, подразумевающие, что возможно творчество без традиции, ¾ это просто антирелигиозная пропаганда.