Без конкурентов

Капитализм и демократия живут теперь в небывалом периоде истории, где у них по существу нет жизнеспособных конкурентов в состязании за умы их граждан. Это назвали уже «концом истории».

В военном смысле теперь нет систематической угрозы главным капиталистическим демократиям мира. Никто не в силах вторгнуться и завоевать какую‑нибудь из них. Нет сколько‑нибудь правдоподобной военной угрозы Соединенным Штатам, какую даже американские военные могли бы вообразить для оправдания своих бюджетов. Им приходится прибегать к аргументам о защите разных мест вроде Балтийских республик, хотя неясно, кто им угрожает, и хотя вполне ясно, что при любых обстоятельствах Соединенные Штаты не собираются их защищать.

С политической стороны, все еще существуют авторитарные диктатуры, но они не могут опереться на идеологию (подобную утопиям нацизма или коммунизма), способную привлечь чью‑нибудь добровольную поддержку, и не могут опереться на исторические традиции феодализма (то есть на аристократию, некогда почитаемую народом). У них нет обетованной страны, а потому им нечего обещать.

В течение большей части девятнадцатого века и всего двадцатого капитализм стоял перед лицом внутреннего социализма и внешнего коммунизма. Но теперь у этих идеологий нет будущего — они ушли в историю. Остался один капитализм.