 |
Главная Случайная страница Контакты | Мы поможем в написании вашей работы! | |
Наука и экономика. Наука и власть. Проблема государственного регулирования науки
|
|
Отношения науки и экономики всегда представляли собой большую проблему. Наука не только энергоемкое предприятие, но и в огромной степени финансово затратное. Она требует огромных капиталовложений и не всегда является прибыльной. Существуют ряд примеров, которые показывают связь науки и экономики в ее инициативных вариантах. Так, создание Римского клуба, очень значимой организации, объединяющих ученых и экспертов стран Западной Европы, Северной и Южной Америки и др., было возможно не на основе государственного финансирования, а лишь благодаря финансированию за счет итальянской фирмы «Фиат» и западно-германского концерна «Фольксваген-верк». Они были напрямую заинтересованы в экспертном анализе перспектив энергетической и сырьевой проблем, с которыми было связано расширение рынков сбыта промышленности. Римский клуб, имея огромное влияние на развитие науки в мировом масштабе, обсуждая перспективы развития глобальной науки, не имел, тем не менее, штата и формального бюджета.
Вопрос, насколько оправдывают себя финансовые затраты на фундаментальные исследования в области разработки новейших вооружений, проанализировал американский исследователь в области философии техники Э. Лейтон на примере проекта «Хинд-сайт» («Прицел). Перед участниками — тринадцать групп ученых и инженеров — на протяжении восьми лет ставилась задача — изучить около семисот технологических инноваций. Выводы таковы: только 9% из них имели в качестве своего источника новейшие научные достижения, а 91% имели в качестве своего источника предшествующие технологии. Из выявленных 9% инноваций только 0,3% имели источник в области фундаментальных исследований. Все это убедительно показывает сколь незначительна сиюминутная отдача науки и насколько затруднен процесс движения новейших научных разработок в сферу технологии и производства.
Традиционное представление о том, что технология является неотъемлемым приложением науки, сталкивается с эмпирическими и практическими возражениями. В реальном производствен-
ном процессе существуют тормозящие механизмы, направленные на сохранение и модификацию уже существующей технологии и препятствующие ее резкой смене и деконструкции.
Однако если прикладные науки, обслуживая производство, могут надеяться на долю в распределении его финансовых ресурсов, то фундаментальные науки напрямую связаны с объемом бюджетного финансирования и наличием тех планов и программ, которые утверждены государственными структурами. Ученые открыто говорят о том, что практический выход фундаментальных исследований непредсказуем и не может быть напрямую связан с его успешным технологическим применением. Существуют данные, что до XIX в. разрыв между исследованием, проектом и его фактической реализацией составлял период в 150 лет, сейчас, по мнению прикладников, этот интервал сократился до 20—30 лет. Высшие технические учебные заведения, такие как Политехническая школа в Париже, возникли еще в XVII в. (по ее подобию строились многие европейские школы), однако общие программы развития технологии никогда не разрабатывались. Профессиональная инженерная деятельность оформилась по образу и подобию научного сообщества только к концу XIX в.
Проблема предотвращения негативных последствий применения технологий упирается в различия между естественными и техническими науками, которые состоят в абстрактности и аналитичности схем и построений, к которым тяготел ученый классической науки, и фрагментарности и узкоспециализированности реальных объектов, с которыми имел дело технолог. Объекты технического знания имеют искусственную природу в отличие от «естественных» объектов науки. Техническое знание отличается более сложной системной организацией и ориентировано на достижение практической задачи. Фундаментальные науки направлены на отыскание истины и открытие законов.
Технические науки распадаются на две ветви: дескриптивную, нацеливающую на описание того, что происходит в технике, и нормативную, формулирующую правила, по которым она должна функционировать. И хоть техника — это сложный и противоречивый фактор развития современной цивилизации, вместе с тем по сей день «концептуальный багаж» технических наук по большей части представлен проблемами традиционного плана: исследование сущности техники, специфики технических наук, соотно-
шения техники и естествознания, оценки научно-технического прогресса. Отец философии техники Фридрих Рапп весьма критично оценивал результаты исследований в этом направлении. По его мнению, только одна из десяти работ может быть отнесена к исследованию высокого профессионального класса, большинству же работ свойствен постановочный характер. М. Хайдеггер и К. Ясперс говорили о деструктивном характере технических нововведений, доказывали, что техника разрушает духовность, порабощает человека, ведет к гибели цивилизации.
Развитие техники, оторванное от гуманистических целей и ценностей, порождает разрушающие человеческое бытие последствия. Тем более, что для этой сферы характерно запаздывание форм ее осознавания. Вместе с тем именно технические науки и инженерная деятельность нуждаются в выверенных и точных ориентирах, учитывающих масштабность и остроту проблемы взаимодействия мира естественного и мира искусственного, экономики и наукоемких технологий, экспертизы и гуманитарного контроля. Ученые приходят к выводу о том, что если маховик научной деятельности • по производству фундаментальных знаний и их приложению будет приостановлен хотя бы на 50 лет, он никогда не сможет быть приведен в движение вновь, так как имеющиеся достижения будут подвергнуты коррозии прошлого.
Для спектра проблем, связанных с соотношением экономики и науки, важно подчеркнуть, что негативные последствия технократического развития (угроза ядерной и экологической катастроф, генная инженерия и клонирование, сциентизированное мировоззрение, последствия зомбирования и мн. др.) подразделяются на природогенные и телеогенные. К первым причисляют те, которые возникают в природных процессах, но являются отрицательными результатами технократического давления, нарушающего природное равновесие, например, землетрясения, наводнения, снегопады, сход лавин и пр. Ко вторым относят явления, генерируемые человеко-машинными, техническими системами и имеющие тесную связь с ошибками в расчетах, планировании, проектировании. Это нарушение норм сейсмостойкости, строительство на затопляемой территории, сброс вод в водохранилище и последующее за этим наводнение. Об отрицательном техногенном влиянии человека на среду обитания свидетельствует и разрушение почвенного покрова, и сокращение площади лесов, и унич-
тожение видов животных и растений. Подобная необдуманная, направленная на сиюминутную экономическую выгоду, эксплуатация природы грозит гибелью самому человеку.
Циклы техногенных процессов во много раз превышают скорость восстановления природных ресурсов и ландшафта. Масштабы технических инноваций, покорение природы и исчерпание ее ресурсов часто свидетельствуют о человеческой недальновидности, просчетах и произволе. Реализация текущего экономического интереса делает инновационные проекты весьма конфликтными, основанными на противоестественных, сопротивляющихся природе решениях. Для современного этапа развития экономики и производства весьма актуальны требования коэволюционной стратегии технических разработок, органичного взаимопереплетения законов технической и природной реальностей, гармоничной конвергенции всех типов систем.
Особого внимания заслуживает описание аспектов человеко-машинного взаимодействия, касающегося не только способов работы человека с техническим устройством или программным обеспечением, но и трго воздействия, которое различные технические системы оказывают на поведение человека. Дезгармоничная организация искусственной среды, монотонность производственных и технологических процедур создает дополнительный ряд проблем психологического и медицинского характера. Особое значение приобретает такая дисциплина, как гигиена труда. Продукт научно-технического прогресса, т.е. техническая инновация — артефакт, изменяет как среду обитания потребителя, так и самое его природу. Здесь правомерны и праксеологические, и валеологические, и социальные требования к создаваемому искусственному объекту. Максимизация функции полезности не всегда оправдана с точки зрения здорового образа жизни современного человека в условиях окружающей его техносферы.
В современных условиях говорить о том, что техника есть инструмент в человеческих руках, можно лишь в сослагательном наклонении. Абсолютной гарантии от технологических катастроф не существует. Радиоактивное заражение биосферы, генетические мутации ведут к усилению социального напряжения. Выявленная учеными «эпидемиологическая» модель развития технических инноваций показывает, что динамика данного процесса обнаруживает картину, подобную волнам распространения инфек-
ционных заболеваний. Она отражает хорошо известную кривую с медленной начальной стадией, экспотенциальным ростом в средней и медленным ростом на стадии насыщения.
Современный технический мир сложен. Его прогнозирование — одна из наиболее ответственных сфер, сопряженных с действием эффектов сложных систем, не поддающихся полному контролю ни со стороны ученых, ни со стороны властных, государственных структур. В современном прогнозировании должна быть рассмотрена не просто система «техническое устройство — человек», а комплекс, где заявлены параметры окружающей среды, социокультурные ориентиры, динамика рыночных отношений и государственных приоритетов.
Обсуждая вопрос взаимосвязи науки и власти, ученые отмечают, что власть либо курирует науку, либо диктует властные приоритеты. Существуют такие понятия, как национальная наука, престиж государства, крепкая оборона. Власть — это понятие, тесно связанное с понятием государства. С точки зрения государства и власти наука должна служить делу просвещения, делать открытия и предоставлять перспективы для экономического роста и улучшения благосостояния народа. Тем не менее жесткий диктат власти неприемлем. Для отечественной истории проблема идейного столкновения науки и власти особо остра и болезненна. В свое время и кибернетика, и археология, и генетика были объявлены лженауками и преследовались. Для развития науки важен некоторый либерализм, определенный люфт свободы от властных указаний. Сфера власти ответственна за принятие решений о развитии того или иного направления или проекта. Все реальные решения должны осмысливать возможные последствия. Власть определяется как механизм, обладающий возможностью подчинять, управлять или распоряжаться действиями других людей или структур.
Следует отметить особую форму организации научного труда по закрытому принципу. С целью максимальной отдачи и намерением изолировать группы перспективных ученых-разработчиков от внешнего мира строятся ученые городки. Эта тенденция была свойственна Советскому Союзу, сейчас по такому принципу работает ряд японских компаний и компания «Microsoft». Взаимосвязь науки и власти можно проследить по линии привлечения ведущих ученых к процессу обоснования важных государствен
ных и управленческих решений. В ряде европейских государств и в США ученые привлекаются к управлению государством, обсуждают проблемы государственного устройства и государственной политики. В нашей стране дело обстоит иначе, власть обеспечивает ученым крайне скромное содержание, а ученые получают возможность не нести никакой ответственности за состояние дел в стране.
Вместе с тем у науки есть свои специфические цели и задачи, ученые стоят на объективных позициях, для научного сообщества в целом не свойственно при решении научных проблем обращаться к третейской инстанции власть имущих, неприемлемо для него и вмешательство власти в процесс научного поиска. При этом следует иметь в виду различие фундаментальных и прикладных наук. И если фундаментальные науки в целом направлены на изучение объективной реальности, то прикладные должны отвечать тем целям, которые ставит перед ним производственный процесс, способствовать изменению объектов в нужном для него направлении. Их автономия и независимость значительно снижена в сравнении с фундаментальными науками.
Современное состояние науки вызывает к жизни необходимость государственного регулирования и гуманитарного контроля над темпами и последствиями научно-технического развития, над прикладными инженерными и технологическими приложениями. Когда же наука ориентируется на идеологические принципы того или иного типа государства, она превращается в лженауку. Подлинной целью государственной власти и государственного регулирования науки должно быть обеспечение роста научного потенциала во благо человечества.
Заключение
Завершая изложение основ философии науки, мы хотим отметить, что большой вклад в ее разработку внес крупный современный отечественный философ, академик РАН Вячеслав Семенович Степин. В нашем учебном пособии мы опирались и на его идеи. В целостном, систематическом виде свои многолетние исследования по проблемам философии науки B.C. Степин обобщил в фундаментальной работе «Теоретическое знание». Считаем целесообразным воспроизвести полностью основные итоги данной работы, сформулированные самим автором.
«1. Теоретическое знание возникает как результат исторического развития культуры и цивилизации. Его первичные образцы были представлены философскими знаниями, которые являлись единственной формой теоретического на этапе преднауки. Переход от преднауки к науке привел к возникновению научного теоретического знания, которое в дальнейшем развитии культуры становится репрезентантом теоретического.
2. Развитая наука, в отличие от преднауки, не ограничивается моделированием только тех предметных отношений, которые уже включены в наличную практику производства и обыденного опыта. Она способна выходить за рамки каждого исторически определенного типа практики и открывать для человечества новые предметные миры, которые могут стать объектами массового практического освоения лишь на будущих этапах развития цивилизации. В свое время Лейбниц характеризовал математику как науку о возможных мирах. В принципе эту характеристику можно отнести к любой фундаментальной науке.
3. Прорывы к новым предметным мирам становятся возможными в развитой науке благодаря особому способу порождения
знаний. На этапе преднауки модели преобразования объектов, включенных в деятельность, создавались путем схематизации практики. Объекты практического оперирования замещались в познании идеальными объектами, абстракциями, которыми оперирует мышление, а отношения идеальных объектов, операции с ними также абстрагировались из практики, представляя собой своего рода схему практических действий. В развитой науке этот способ хотя и используется, но утрачивает доминирующие позиции. Главным становится способ построения знаний, при котором модели предметных отношений действительности создаются вначале как бы сверху по отношению к практике. Идеальные объекты, выступающие элементами таких моделей, создаются не за счет абстрагирования свойств и отношений объектов реальной практики, а конструируются на основе оперирования ранее созданными идеальными объектами. Структура (сетка связей), в которую они погружаются, также не извлекается непосредственно из практики (за счет абстрагирования и схематизации реальных связей объектов), а транслируется из ранее сложившихся областей знания. Создаваемые таким образом модели выступают в качестве гипотез, которые затем, получив обоснование, превращаются в теоретические схемы изучаемой предметной области.
Именно теоретическое исследование, основанное на относительно самостоятельном оперировании идеализированными объектами, способно открывать новые предметные области до того, как они начинают осваиваться практикой. Теоретизация выступает своеобразным индикатором развитой науки.
4. Теоретический способ исследования и соответственно переход от преднауки к науке в собственном смысле слова вначале осуществился в математике, потом в естествознании и наконец в технических и социально-гуманитарных науках. Каждый из этих этапов развития науки имел свои социально-культурные предпосылки. Становление математики как теоретической науки было связано с культурой античного полиса, утверждавшимися в ней ценностями публичной дискуссии, идеалами обоснования и дока- • зательности, отличающими знание от мнения.
Предпосылками естествознания, соединившего математическое описание природы с экспериментом, послужило становление основных мировоззренческих универсалий техногенной культу-
ры: понимание человека как активного, деятельного существа, преобразующего мир; понимание деятельности как креативного процесса, обеспечивающего власть человека над объектами; отношение к любому виду труда как к ценности; понимание природы как закономерно упорядоченного поля объектов, противостоящего человеку; трактовка целей познания как рационального постижения законов природы и т.п. Все эти ценности и жизненные смыслы, формировавшиеся в эпоху Ренессанса, Реформации и раннего Просвещения, были радикально отличны от понимания человека, природы, человеческой деятельности и познания, которые доминировали в традиционалистских культурах.
В последующем развитии техногенной цивилизации, на этапе ее индустриального развития возникают предпосылки становления технических и социально-гуманитарных наук. Интенсивное развитие промышленного производства порождает потребности в изобретении и тиражировании все новых инженерных устройств, что создает стимулы формирования технических наук с присушим им теоретическим уровнем исследования. В этот же исторический период относительно быстрые трансформации социальных структур, разрушение традиционных общинных связей, вытесняемых отношениями «вещной зависимости», возникновение новых практик и типов дискурса, объективирующих человеческие качества, создают предпосылки становления социально-гуманитарных наук. Возникают условия и потребности в выяснении способов рациональной регуляции стандартизируемых функций и действий индивидов, включаемых в те или иные социальные группы, способов управления различными социальными объектами и процессами. В контексте этих потребностей формируются первые программы построения наук об обществе и человеке.
5. Научные знания представляют собой сложную развивающуюся систему, в которой по мере эволюции возникают все новые уровни организации. Они оказывают обратное воздействие на ранее сложившиеся уровни и трансформируют их. В этом процессе постоянно появляются новые приемы и способы теоретического исследования, меняется стратегия научного поиска. В своих развитых формах наука предстает как дисциплинарно организованное знание, в котором отдельные отрасли — научные дисциплины (математика, естественнонаучные дисциплины — физика,
химия, биология и др.; технические и социальные науки) выступают в качестве относительно автономных подсистем, взаимодействующих между собой.
Научные дисциплины возникают и развиваются неравномерно. В них формируются различные типы знаний, причем некоторые из наук уже прошли достаточно длительный путь теоретиза-ции и сформировали образцы развитых и математизированных теорий, а другие только вступают на этот путь.
В качестве исходной единицы методологического анализа структуры теоретического знания следует принять не отдельно взятую теорию в,ее взаимоотношении с опытом (как это утверждалось в так называемой стандартной концепции), а научную дисциплину. Структура знаний научной дисциплины определена уров-невой организацией теорий разной степени общности — фундаментальных и частных (локальных), их взаимоотношениями между собой и со сложно организованным уровнем эмпирических исследований (наблюдений и фактов), а также их взаимосвязью с основаниями науки. Основания науки выступают системообразующим фактором научной дисциплины. Они включают: 1) специальную научную картину мира (дисциплинарную онтологию), которая вводит обобщенный образ предмета данной науки в его главных системно-структурных характеристиках; 2) идеалы и нормы исследования (идеалы и нормы описания и объяснения, доказательности и обоснования, а также идеалы строения и организации знания), которые определяют обобщенную схему метода научного познания; 3) философские основания науки, которые обосновывают принятую картину мира, а также идеалы и нормы науки, благодаря чему вырабатываемые наукой представления о действительности и методах ее познания включаются в поток культурной трансляции.
Основания науки имеют наряду с дисциплинарной также и междисциплинарную компоненту. Ее образуют: общенаучная картина мира как особая форма систематизации научных знаний, формирующая целостный образ Вселенной, жизни, общества и человека (дисциплинарные онтологии предстают по отношению к общенаучной картине мира в качестве ее аспекта или фрагмента), а также особый слой содержания идеалов, норм познания и философских оснований науки, в котором выделяются инвариантные характеристики научности, принятые в ту или иную историчес-
кую эпоху (эти характеристики конкретизируются применительно к особенностям предмета и методов каждой научной дисциплины). Междисциплинарная компонента оснований науки обеспечивает взаимодействие различных наук, переносы идей и методов из одной науки в другую. Теоретическое знание функционирует и развивается как сложная система внутридисциплинарных и междисциплинарных взаимодействий.
6. Содержательная структура научных теорий определена системной организацией идеализированных (абстрактных) объектов (теоретических конструктов). Высказывания теоретического языка непосредственно формулируются относительно теоретических конструктов и лишь опосредованно, благодаря их отношениям к внеязыковой реальности, описывают эту реальность. В сети абстрактных объектов (конструктов) научной теории можно выделить особые подсистемы, построенные из небольшого набора базисных конструктов. В своих связях они образуют теоретические модели исследуемой реальности. Эти модели включаются в состав теории и образуют ее «внутренний скелет». Относительно них формулируются теоретические законы. Такого рода модели, составляющие ядро теории, можно назвать теоретическими схемами. Их следует отличать от аналоговых моделей, которые используются в качестве средства построения теории, являются ее «строительными лесами» и не входят в ее состав.
В развитой теории можно обнаружить фундаментальную теоретическую схему, относительно которой формулируются базисные законы теории, и частные теоретические схемы, относительно которых формулируются законы меньшей степени общности, выводимые из базисных. Эти схемы и соответствующие им законы образуют уровневую иерархию. В составе теоретических знаний научной дисциплины отдельные частные теоретические схемы и законы могут иметь самостоятельный статус. Они исторически предшествуют развитым теориям. Теоретические схемы отображаются на научную картину мира (дисциплинарную онтологию) и эмпирический материал, объясняемый теорией. Оба эти отображения фиксируются посредством особых высказываний, которые характеризуют абстрактные объекты теорий в терминах картины мира и в терминах идеализированных экспериментов, опирающихся на реальный опыт. Последние высказывания суть
операциональные определения. Они имеют сложную структуру и не сводятся к описанию реальных измерительных ситуаций, хотя и включают такие описания в свой состав.
Связь математического аппарата с теоретической схемой, отображенной на научную картину мира, обеспечивает его семантическую интерпретацию, а связь теоретической схемы с опытом — эмпирическую интерпретацию.
7. Теоретические схемы играют важнейшую роль в развертывании теории, которая осуществляется не только за счет методов дедуктивного вывода с применением формальных операций (получение из уравнений их следствий), но и генетически-конструктивным путем, за счет мысленных экспериментов с теоретическими схемами. Представление о функционировании теории как гипотетико-дедуктивной системе нуждается в существенной корректировке. В теориях, которые не относятся к типу формализованных систем (а таких теорий подавляющее большинство в естествознании, технических и социальных науках), вывод из базисных законов их теоретических следствий предполагает сложные процессы трансформации теоретических схем, редукцию фундаментальной теоретической схемы к частным. Такая редукция соединяет дедуктивные и индуктивные приемы исследования и составляет основу решения теоретических задач. Развертывание теории осуществляется как решение теоретических задач, отдельные из которых включены в состав теории в качестве «парадигмальных образцов» (Т. Кун). Представления о структуре теоретических схем и генетически конструктивных приемах построения теории позволяет значительно конкретизировать поставленную
Т. Куном проблему образцов как обязательного элемента в структуре теории опытных наук.
8. Проблема формирования теории и ее понятийного аппарата предстает в первую очередь в качестве проблемы генезиса теоретических схем. Такие схемы создаются вначале как гипотезы, а затем обосновываются опытом. Построение теоретических схем в
качестве гипотез осуществляется путем перенесения абстрактных объектов из других областей теоретического знания и соединения этих объектов в новой «сетке отношений». Этот способ формирования гипотетических моделей может осуществляться в двух вариантах: за счет содержательных операций с понятиями и за счет
выдвижения математических гипотез (во втором случае вместе с гипотетическими уравнениями неявно вводится и гипотетическая модель, обеспечивающая предварительную интерпретацию уравнений).
В формировании гипотетического варианта теоретической схемы активную роль играют основания науки. Они определяют постановку проблем и задач и выбор средств, необходимых для выдвижения гипотезы. Основания науки функционируют как глобальная исследовательская программа, целенаправляющая научный поиск.
9. При построении гипотетических моделей абстрактные объекты наделяются новыми признаками, поскольку они вводятся в новой системе отношений. Обоснование гипотетических моделей опытом предполагает, что новые признаки абстрактных объектов должны быть получены в качестве идеализации, опирающихся на те новые эксперименты и измерения, для объяснения которых создавалась модель. Такую процедуру предложено назвать методом конструктивного обоснования теоретической схемы. Схемы, прошедшие через эту процедуру, как правило, приобретают новое содержание по сравнению со своим первоначальным гипотетическим вариантом. Отображаясь на картину мира, они приводят к изменениям в этой картине. За счет всех этих операций происходит развитие научных понятий. В создании концептуального аппарата теории решающую роль играют не только выдвижение, но и обоснование гипотезы. В свою очередь, обоснование гипотез и их превращение в теорию создают средства для будущего теоретического поиска.
10. Метод конструктивного обоснования позволяет выявлять «слабые точки» в теории и тем самым обеспечивает эффективную перестройку научного знания. Он открывает возможности эффективной проверки непротиворечивости теоретического знания, позволяя обнаружить скрытые парадоксы в теории до того, как они будут выявлены стихийным ходом развития познания. Метод конструктивности следует рассматривать как развитие рациональных элементов принципа наблюдаемости.
11. Обнаружение процедуры «конструктивного обоснования» позволяет решить проблему генезиса «парадигмальных образцов»
теоретических задач. Построение развитой теории осуществляется как поэтапный синтез и обобщение частных теоретических схем и законов. В каждом новом шаге этого обобщения проверяется сохранение прежнего конструктивного содержания, что автоматически вводит образцы редукции обобщающей теоретической схемы к частным. На заключительном этапе теоретического синтеза, когда создается фундаментальная теоретическая схема и формулируются базисные законы теории, проверка их конструктивного смысла осуществляется как построение на основе полученной фундаментальной теоретической схемы всех ассимилированных ею частных теоретических схем. В результате возникают па-радигмальные образцы решения теоретических задач. Последующее развитие теории и расширение области ее приложения включает в ее состав новые образцы. Но базисными остаются те, которые возникли в процессе становления теории. Теория хранит в себе следы своей прошлой истории, воспроизводя в качестве типовых задач и образцов их решения основные этапы своего становления.
12. Стратегии теоретического поиска изменяются в историческом развитии науки. Такие изменения предполагают перестройку оснований науки и характеризуются как научные революции. Можно выделить два типа таких революций. Первый из них, описанный Т. Куном, связан с появлением аномалий и кризисов, вызванных экспансией науки в новые предметные области. Их механизмы можно конкретизировать, учитывая структуру оснований науки и процедуры постоянного соотнесения с основаниями возникающих теорий. Второй, весьма слабо проанализированный в методологической литературе, может возникать без аномалий и кризисов, за счет междисциплинарных взаимодействий. В этом случае осуществляются переносы из одной науки в другую различных элементов дисциплинарных онтологии, идеалов и норм и философских оснований. Такого рода «парадигмальные прививки» приводят к переформулировке прежних задач научной дисциплины, постановке новых проблем и появлению новых средств их решения. Примером первого типа научных революций может служить становление теории относительности и квантовой механики. Примерами второго — возникновение дисциплинарно организованной науки конца ХУШ — первой половины XIX столетия,
а также современные «обменные процессы» между кибернетикой, биологией и лингвистикой.
Перестройка оснований науки в периоды научных революций осуществляется, с одной стороны, под давлением нового эмпирического и теоретического материала, возникающего внутри
научных дисциплин, а с другой — под влиянием социокультурных факторов. Научные революции представляют собой своеобразные «точки бифуркации» в развитии знания, когда обнаруживаются различные возможные направления (сценарии) развития науки. Из них реализуются те. направления (исследовательские программы), которые не только дают позитивный эмпирический и теоретический сдвиг проблем (И. Лакатос), но и вписываются в культуру эпохи, согласуются с возможными модификациями смысла ее мировоззренческих универсалий. В принципе, при других поворотах исторического развития культуры и цивилизации могли бы реализоваться иные (потенциально возможные) истории науки. В периоды научных революций культура как бы отбирает из множества возможных сценариев будущей истории науки те, которые наилучшим образом соответствуют ее базисным ценностям.
В эпохи глобальных научных революций, когда перестраиваются все компоненты оснований науки, происходит изменение типа научной рациональности. Можно выделить три их основных исторических типа: классическую, неклассическую и постнеклассическую науку. Классическая наука полагает, что условием получения истинных знаний об объекте является элиминация при теоретическом объяснении и описании всего, что относится к субъекту, его целям и ценностям, средствам и операциям его деятельности. Неклассическая наука (ее образец — квантово-релятивистская физика) учитывает связь между знаниями об объекте и характером средств и операций деятельности, в которой обнаруживается и познается объект. Но связи между внутринаучными и социальными ценностями и целями по-прежнему не являются предметом научной рефлексии, хотя имплицитно они определяют характер знаний (определяют, что именно и каким способом мы выделяем и осмысливаем в мире). Постнеклассический тип научной рациональности расширяет поле рефлексии над деятельностью. Он учитывает соотнесенность получаемых знаний об
объекте не только с особенностью средств и операций деятельности, но и с ее ценностно-целевыми структурами. При этом эксплицируется связь внутринаучных целей с вненаучными, социальными ценностями и целями. В комплексных исследованиях сложных саморазвивающихся систем, которые все чаще становятся доминирующими объектами современного естествознания и техники (объекты экологии, генетики и генной инженерии, технические комплексы «человек — машина — окружающая среда», современные информационные системы и т.д.), экспликация связей внутринаучных и социальных ценностей осуществляется при социальной экспертизе соответствующих исследовательских программ.
Историзм объектов современного естествознания и рефлексия над ценностными основаниями исследования сближает естественные и социально-гуманитарные науки. Их противопоставление, справедливое для науки XIX в., в наше время во многом утрачивает свою значимость.
Возникновение нового типа рациональности не уничтожает исторически предшествующих ему типов, но ограничивает поле их действия. Каждый новый тип научной рациональности вводит новую систему идеалов и норм познания, что обеспечивает освоение соответствующего типа системных объектов: простых, сложных, исторически развивающихся (самоорганизующихся) систем. Соответственно меняется категориальная сетка философских оснований науки — понимание вещи, процесса, пространства, времени, причинности и т.д. (онтологическая составляющая) и понимание знания, теории, факта, метода и т.д. (гносеологическая составляющая). Наконец, с появлением нового типа рациональности изменяются мировоззренческие аппликации науки. На классическом и неклассическом этапе своего развития наука находила опору только в ценностях техногенной цивилизации и отвергала как противоречащие ей ценности традиционалистских культур. По-стнеклассическая наука значительно расширяет поле возможных мировоззренческих смыслов, с которыми согласуются ее достижения. Она включена в современные процессы решения проблем глобального характера и выбора жизненных стратегий человечества. Постнеклассическая наука воплощает идеалы «открытой рациональности» и активно участвует в поисках новых мировоззренческих ориентиров, определяющих стратегии современного циви-
лизационного развития. Она выявляет соразмерность своих достижений не только ценностям и приоритетам техногенной культуры, но и ряду философско-мировоззренческих идей, развитых в других культурных традициях (мировоззренческих идей традиционалистских культур Востока и идей философии русского космизма). Постнеклассическая наука органично включается в современные процессы формирования планетарного мышления, диалога культур, становясь одним из важнейших факторов кросскуль-турного взаимодействия Запада и Востока»[226].
Литература
Аггаци Э. Моральное измерение науки и техники. М., 1998. Адорно Т. К логике социальных наук // Вопросы философии. 1992. №10.
Айзенк Г., Сарджент К. Объяснение необъяснимого: Тайны паранормальных явлений. М., 2001.
Алексеева И. Ю. Человеческое знание и его компьютерный образ.
М., 1996. Андреева Г. М. Социальное познание: проблемы и перспективы.
М., 1999.
Андреева Г. М. Психология социального познания. М., 2000. Андреева Г. М. Социальная психология. М., 2003. Ашсимов О. С. Методология: функции, сущность, становление (диалектика и связь времен). М., 1996. Аршинов В. И. Синергетика как феномен постнеклассической науки. М., 1999.
Асмолов Л. Г. По ту сторону сознания: методологические проблемы неклассической психологии. М., 2002.
Баранцев Р. Г. Методология современного естествознания. М., 2002.
Барское А. Г. Научный метод: возможности и иллюзии. М., 1994.
Батищев Г. С. Введение в диалектику творчества. М., 1997. Бахтин М. М. Автор и герой: К философским основам гуманитарных наук. СПб., 2000. Башляр Г. Новый рационализм. М., 1987. Белов В. А. Ценностное измерение науки. М., 2001.
Бердяев Н. А. Философия свободы. Смысл творчества. М., 1989.
Бернал Дж. Наука в истории общества. М., 1956.
Больиано Б. Учение о науке: Избранное. СПб., 2003.
Бор Н. Атомная физика и человеческое познание. М., 1961.
Борн М. Моя жизнь и взгляды. М., 1973.
Борн М. Размышления и воспоминания физика. М., 1977.
Борн М. Физика в жизни моего поколения. М., 1963.
Бранский В. П. Теоретические основания социальной синергетики // Вопросы, философии. 2000. № 4.
Бройлъ Луи де. По тропам науки. М., 1962.
Бряник Н. В. Введение в современную теорию познания. Екатеринбург, 2003.
Бургин М. С., Кузнецов В. И. Введение в современную точную методологию науки. М., 1994.
Бэкон Ф. Новый Органон // Бэкон Ф. Соч.: В 2 т. М., 1978. Т. 2.
ВеберМ. Избранные произведения. М., 1990.
Вернадский В. И. Избранные труды по истории науки. М., 1981.
Вернадский В. И. Научная мысль как планетарное явление. М., 1991.
Вернадский В. И. О науке. Т. 1. Научное знание. Научное творчество. Научная мысль. Дубна, 1997.
Вернадский В. И. Размышления натуралиста: В 2 кн. М., 1975— 1977.
Вернадский В. И. Философские мысли натуралиста. М., 1988.
Возможности и границы познания. М., 1995.
ВригтГ. X. фон. Логико-философские исследования. М., 1986.
Вригт Г. X. фон. Логика и философия в XX веке // Вопросы философии. 1992. № 8.
Гадамер X. Г. Актуальность прекрасного. М., 1991.
Гадамер X. Г. Истина и метод. М., 1988.
Гайденко П. П. Научная рациональность и философский разум. М., 2003.
Гайдето П. П. История новоевропейской философии в ее связи с наукой. М., 2000.
Гайдето П. П. Эволюция понятия науки (XVII—ХУШ вв.). М., 1987.
ГайденкоП. П. Эволюция понятия науки. М., 1980.
Гачев Г. Д. Гуманитарный комментарий к физике и химии. Диалог между науками о природе и о человеке. М., 2003.
Гегель Г. В. Ф. Энциклопедия философских наук: В 3 т. М., 1974— 1977.
Гейзенберг В. Физика и философия. Часть и целое. М., 1989.
Гейзенберг В. Шаги за горизонт. М., 1987.
Гильберт Н., Наклей Ы. Открывая ящик Пандоры. М., 1980.
Гирусов Э. В. Основы социальной экологии. М., 1998.
Глобальные проблемы и общечеловеческие ценности. М., 1990.
Глобальный эволюционизм. Философский анализ. М., 1994.
Готлиб А. С. Современные проблемы методологии социогуманитарного знания. Самара, 2001.
Границы науки. М., 2000.
Давыдов Ю. Н. Макс Вебер и современная теоретическая социология. М., 1998.
ДевяткоИ. Ф. Методы социологического исследования. М., 2002.
Декарт Р. Рассуждение о методе // Декарт Р. Соч.: В 2 т. М., 1989. Т. 1.
Дилътей В. Введение в науки о духе // Дильтей В. Собр. соч.: В 6 т. М., 2000. Т. 1.
Дилътей В. Наброски к критике исторического разума // Вопросы философии. 1988. № 4.
ДугинА. Г. Эволюция парадигмальных оснований науки. М., 2002.
Дюркгейм Э. Социология. Ее предмет, метод, предназначение. М., 1995.
ДыничВ. И., ЕмелъяшевичМ. А., ТолкачевЕ. А., ТомильчикЛ. М. Вненаучное знание и современный кризис научного мировоззрения // Вопросы философии. 1994. № 9.
Заблуждающийся разум? Многообразие вненаучного знания М 1990.
Загадка человеческого понимания. М., 1991.
Зайцев А. И. Культурный переворот в Древней Греции. М., 1985.
ЗлобинН. Культурные смыслы науки. М., 1997.
Знание за пределами науки. М., 1996.
Иванов Б. И., Чешев В. В. Становление и развитие технических наук. Л., 1997.
Ильенков Э. В. Диалектика абстрактного и конкретного в научно-теоретическом мышлении. М., 1997.
Ильин В. В. Философия науки. М., 2003.
Ильин В. В. Критерии научности знания. М., 1989.
Ильин В. В. Теория познания. Введение. Общие проблемы. М., 1994.
Ильин В. В. Теория познания. Эпистемология. М., 1994.
Ильин В. В., КалинкинА. Т. Природа науки. М., 1985.
История методологии социального познания. Конец XIX—XX вв. М.,2001.
Ищенко Е. И. Современная эпистемология и гуманитарное познание. Воронеж, 2003.
Конке В. А. Основные философские направления и концепции
науки: Итоги XX столетия. М., 2000.
Кант И. Критика чистого разума // Кант И. Соч.: В 6 т. М., 1964. Т. 3.
Капица П. Л. Эксперимент. Теория. Практика. М., 1987.
Капица С. П., Курдюмов С. П., Малинецкий Г. Г. Синергетика и прогнозы будущего. М., 2003.
Карпинская Р. С., Лисеев Т. К., Огурцов А. П. Философия природы: коэволюционная стратегия. М., 1995.
Карпов М. М. Основные закономерности развития естествознания. Ростов н/Д, 1963.
Кедров Б. М. Проблемы логики и методологии науки: Избранные труды. М., 1990.
КеллеВ. Ж. Наука как компонент социальной системы. М., 1998.
Князева Е. Н. Саморефлективная синергетика // Вопросы философии. 2001. № 10.
Князева Е. Н. Одиссея научного разума. М., 1995.
Князева Е. Н., Курдюмов С. П. Законы эволюции и самоорганизации сложных систем. М., 1994.
Князева Е. Н., Курдюмов С. П. Основания синергетики. СПб., 2002.
Князева Е, Н., Курдюмов С. П. Синергетика как новое мировиде-ние: диалог с И. Пригожиным // Общественные науки и современность. 1993. № 2.
Каире А. Очерки истории философской мысли (о влиянии философских концепций на развитие научных теорий). М., 2003.
Коллингвуд Дж. Идея истории. Автобиография. М., 1980.
Конт О. Дух позитивной философии. Ростов н/Д, 2003.
Концепция самоорганизации: становление нового образа научного мышления. М., 1994.
Коршунов А. М., МантатовВ. В. Диалектика социального познания. М., 1988.
Косарева Л. М. Предмет науки: социально-философский аспект проблемы. М., 1977.
Косарева Л. М. Рождение науки Нового времени из духа культуры. М., 1997.
Косарева Л. М. Социокультурный генезис науки Нового времени. Философский аспект проблемы. М., 1989.
Кохановский В. П. Диалектика и герменевтика. Ростов н/Д, 2002.
Кохановский В. П. Диалектико-материалистический метод. Ростов н/Д, 1992.
Кохановский В. П. Нужна ли диалектика современной науке? //
Научная мысль Кавказа. 1998. № 2.
Кохановский В. П. Философия и методология науки. Ростов н/Д, 1999.
КохановскийВ. П., Золотухина Е. В., Лешкевич Т. Г., Фатхи Т. Б.
Философия для аспирантов. Ростов н/Д, 2003.
КохановскийВ. П., Шевченко П. А. Социально-гуманитарная методология Макса Вебера. Ростов н/Д, 2003.
Кравец А. С. Идеалы и идолы науки. Воронеж, 1993.
КравецА. С. Методология науки. Воронеж, 1991.
Кравец А. С. Наука как феномен культуры. Воронеж, 1998.
Кугель С. А. Введение в социологию науки. СПб., 1992.
Культурология. XX век. Антология. М., 1995.
Кун Т. Структура научных революций. М., 1977.
Курбатов В. И. Логика. Систематический курс. Ростов н/Д, 2001.
Курдюмов С. П. Синергетика — новые направления. М., 1989.
ЛакатосИ. Методология исследовательских программ. М., 2003.
Покатое И. Фальсификация и методология научно-исследовательских программ. М., 1995.
Лапин Н. Н. Предмет и методология социологии // Социс. 2002. №8.
Лекторский В. А. Эпистемология классическая и неклассическая. М.,2001.
Лесков Л. В. Наука как самоорганизующаяся система // Общественные науки и современность. 2003. № 4.
Лешкевич Т. Г. Неопределенность в мире и мир неопределенности. Ростов н/Д, 1999.
Лешкевич Т. Г. Теория познания и философия науки. Ростов н/Д, 2002.
Лешкевич Т. Г. Философия науки: Мир эпистемологов. Ростов н/Д, 1999.
Лешкевич Т. Г. Философия науки: традиции и новации. М., 2001.
Лешкевич Т. Г., Мирская Л. А. Философия науки: Интерпретация забытой традиции. Ростов н/Д, 2000. Логико-гносеологический анализ науки. Алма-Ата, 1990.
Лэйси X. Свободна ли наука от ценностей? Ценности и научное понимание. М., 2001.
Майданов А. С. Искусство открытия: методология и логика научного творчества. М., 1993.
Максимов Л. В. Когнитивизм как парадигма гуманитарно-философской мысли. М., 2003. Малкей М. Наука и социология знания.. М., 1983.
Мамчур Е. А. Проблема социокультурной детерминации научного знания. М., 1987.
Мамчур Е. А. Идеалы единства и простоты в современном научном сознании // Вопросы философии. 2003. № 12.
Мамчур Е. А., Овчинников Н. Ф., Огурцов А. П. Отечественная философия науки: предварительные итоги. М., 1997.
Маркова Л. А. Конец века — конец науки? М., 1992.
Маркова Л. А. Наука. История и историография XIX—XX вв. М., 1987.
Маркова Л. А. Теоретическая историография науки. М., 1992.
Маркова Л. А. Наука и религия: проблемы границ. СПб., 2001.
Маркс К. Капитал. Т. 1 // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 23.
МеркуловИ. П. Когнитивная эволюция. М., 1999.
Меркулов И. П. Эпистемология (когнитивно-эволюционный подход). Т. 1. СПб., 2003.
Меркулов И. П. Эволюция, язык, познание. М., 2001.
Мертон Р. Амбивалентность ученого. М., 1965.
Микешина Л. А. Методолгия научного познания в контексте культуры. М., 1992.
Микешина Л. А. Философия познания: Полемические главы. М., 2002.
Микешина Л. А., Опенков М. Ю. Новые образы познания и реальности. М., 1997.
МинасянА. М. Диалектика как логика. Ростов н/Д, 1991.
Моисеев Н. Н. Еще раз о проблеме коэволюции // Вопросы философии. 1998. № 8.
Моисеев Н. Н. Современный рационализм. М., 1995.
Моисеев Н. Н. Судьба цивилизации. Пути разума. М., 2000.
МоисеевН. Н. Человек и ноосфера. М., 1990.
Наука в культуре. М., 1998.
Научные и ненаучные формы мышления. М., 1996.
Никифоров А. Л. Философия науки: история и методология. М., 1998.
Новая философская энциклопедия: В 4 т. М., 2000—2001.
Новикова Т. М. Эзотерическая философия. М., 2001.
Объяснение и понимание в социальном познании. М., 1990.
Огурцов А. П. Дисциплинарная структура науки. М., 1998.
Огурцов А. П. От натурфилософии к теории науки. М., 1995.
Пантэм X. Разум, истина и история. М., 2002.
Петров М. К. Самосознание и научное творчество. Ростов н/Д, 1992.
Петров М. К. Язык, знак, культура. М., 1991.
Подкорытов Г. А. О природе научного метода. Л., 1988..
Полони М. Личностное знание. М., 1985.
Поппер К. Р. Логика и рост научного знания. М., 1983.
Поппер К. Р. Логика социальных наук // Вопросы философии. 1992. № 10.
Поппер К. Р. Нищета историзма. М., 1993.
Поппер К. Р. Объективное знание. Эволюционный подход. М., 2002.
Поппер К. Р. Что такое диалектика // Вопросы философии. 1995. №1.
ПорусВ. Н. Парадоксальная рациональность. М., 2000.
ПорусВ. Н. Рациональность. Наука. Культура. М., 2002.
Порус В. Н. Эпистемология: некоторые тенденции // Вопросы философии. 1997. № 2.
Пригожий И.,-СтенгерсИ. Порядок из хаоса. М., 1986.
Пригожий И. Переоткрытие времени // Вопросы философии. 1989. №9.
Пригожий И. Философия нестабильности // Вопросы философии. 1991. №6.
Принципы историографии естествознания: XX век. СПб., 2001.
Причинность и телеономизм в современной естественнонаучной парадигме. М., 2002. Проблема знания в истории науки и культуры. СПб., 2001.
Проблема ценностного статуса науки на рубеже XXI века. СПб., 1999.
Проблемы методологии постнеклассической науки. М., 1992.
Псевдонаучное знание в современной культуре // Вопросы философии. 2001. №6.
Психология науки. М., 1998.
Психология с человеческим лицом: Гуманистическая перспектива в постсоветской психологии. М., 1997.
Психология развития: методы исследования. СПб., 2002.
Пуанкаре А. О науке. М., 1990. Разум и экзистенция. СПб., 1999.
РакитовА. И. Философия компьютерной революции. М., 1991.
Рассел Б. Человеческое познание. Его сфера и границы. Киев, 1997.
Рациональность на перепутье: В 2 т. М., 1999.
РежабекЕ. Я. Мифомышление (когнитивный анализ). М., 2003.
Рикер П. Конфликт интерпретаций: Очерки о герменевтике. М., 1995.
Рикер П. История и истина. СПб., 2002.
Риккерт Г. Науки о природе и науки о культуре. М., 1998.
Родин С. М. Идея коэволюции. Новосибирск, 1991.
Рожанский И. Д. Античная наука. М., 1980.
Рожанский И. Д. История естествознания в эпоху эллинизма и Римской империи. М., 1988.
Рожанский И. Д. Развитие естествознания в эпоху античности. Ранняя греческая наука о природе. М., 1979.
Разин В.М. Философия и методология: традиция и современность // Вопросы философии. 1996. №11.
Разин В. М. Мышление в контексте современности // Общественные науки и современность. 2001. № 5. Роль методологии в развитии науки. Новосибирск, 1985.
Роль философии в научном исследовании. Л., 1990.
Романовская Т. Б. Наука XIX—XX вв. в контексте истории культуры. М., 1995.
Рорти Р. Философия и зеркало природы. Новосибирск, 1997.
Рузавин Г. И. Методология научного исследования. М., 1999.
Рузавин Г. И. Эволюционная эпистемология и самоорганизация // Вопросы философии. 1999. № 11.
Самоорганизация и наука: опыт философского осмысления. М., 1994.
Сапронов М. В. Синергетический подход в исторических исследованиях: новые возможности и трудности применения // Общественные науки и современность. 2002. № 4.
Сачков Ю. В. Естествознание и развитие научного метода. М., 2002.
Сачков Ю. В. Научный метод: вопросы и развитие. М., 2003.
Семенов Н. Н. Наука и общество. М., 1981.
Синергетическая парадигма. Многообразие поисков и подходов. М.,2000. Синергетическая парадигма. Нелинейное мышление в науке и искусстве. М., 2002. Система гуманитарного и социально-экономического знания. М., 2001.
Скрипник К. Д. Логические модели диалогаТРостов н/Д, 2001.
Современная западная философия. Словарь. 2-е изд., перераб. и доп. М.,2000. Современная картина мира. Формирование новой парадигмы. М., 2001.
Современная философия науки. М., 1996.
Социальное знание и социальные изменения. М., 2001.
Социокультурный контекст науки. М., 1998.
Степин В. С. Теоретическое знание. М., 2000.
Степин В. С., Горохов В. Г., Розов М. А. Философия науки и техники. М., 1996..
Степин В. С., Кузнецова Л. Ф. Научная картина мира в культуре техногенной цивилизации. М., 1994.
Степан В. С. Саморазвивающиеся системы и постнеклассическая рациональность // Вопросы философии. 2003. № 8.
Структура и развитие науки. М., 1978.
ТомсонМ. Философия науки. М., 2003.
Традиции и революции в развитии науки. М., 1991.
Тулмин Cm. Человеческое понимание. М., 1984.
Уайгшед А. Н. Избранные работы по философии. М., 1990.
Федотова В. Г. Что может и чего не может сделать социальная наука сегодня? // Социология и современная Россия. М., 2003.
Федотова В. Г. Социальное конструирование приемлемого для жизни общества (К вопросу о методологии) // Вопросы философии. 2003. № 11.
Фейерабенд П. Избранные труды по методологии науки. М., '1986.
Фейнберг Е. Л. Две культуры: Интуиция и логика в искусстве и науке. Фрязино. 2004.
Фейнман Р. Характер физических законов. М., 1987.
Философия естествознания: ретроспективный взгляд. М., 2000.
Философия и методология науки. М., 1996.
Философия и методология науки: В 2 ч. М., 1994.
Философия науки: Вып. 1—6. М., 1995—2000.
Философия техники: история и современность. М., 1997.
Философские проблемы классической и неклассической физики: современные интерпретации. М., 1998.
Фоллмер Г. Эволюционная теория познания. М., 1998.
Франк Ф. Философия науки. М., 1960.
Фролов И. Т., Юдин Б. Г. Этика науки. М., 1986.
ХакенГ. Синергетика. М., 1980.
Хеллевик О. Социологический метод. М., 2002.
Холодная М. А. Психология интеллекта: Парадоксы исследования. СПб., 2002.
ХолтонДж. Тематический анализ науки. М., 1981.
Холтон Дж. Что такое антинаука // Вопросы философии. 1992.№2.
Хюбнер К. Истина мифа. М., 1996.
Хюбнер К. Критика научного разума. М., 1994.
Червонная Л. Г. Плюрализм в социально-гуманитарном познании // Общественные науки и современность. 2002. № 2.
Чудеса паранормального мира. М., 2001.
Швырев В. С. Рациональность в современной культуре // Общественные науки и современность. 1997. № 1.
Шпенглер О. Закат Европы. Ростов н/Д, 1998.
Шредингер Э. Наука и гуманизм. М., 2001.
ЩедровицкийГ. Л. Философия. Наука. Методология. М., 1997.
Эволюционная эпистемология. Карл Поппер и его критики. М., 2000.
Эволюционная эпистемология: проблемы, перспективы. М., 1996.
Эйнштейн А. Собрание научных трудов: В 4 т. М., 1964—1967.
Эйнштейн А. Физика и реальность. М., 1965.
Эйнштейн А., Инфельд Л. Эволюция физики. М., 1965.
Энгельс Ф. Диалектика природы // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 20.
Эпистемология и постнеклассическая наука. М., 1992.
Юревич А. В. Звездный час гуманитариев: социогуманитарная наука в современной России//Вопросы философии. 2003. № 12.
Юревич А. В. Социальная психология науки. СПб., 2001.
Ядов В. А. Стратегия социологического исследования: описание, объяснение, понимание социальной реальности. М., 2001.
Яковлев В. А. Инновация в науке. М., 1997.
Яковлева Е. Ю. Научное и вненаучное знание. СПб., 2000.
[1] СтепинВ. С., Горохов В. Г., Розов М. А. Философия науки и техники. М., 1996. С. 9.
1 2 См.: Никифоров А. Л. Философия науки: история и методология. М.,
1998.
2 [3] Рорти Р. Философия и зеркало природы. Новосибирск, 1997. С. 127.
[4] См.: Копнин П. В. Гносеологические и логические основы науки. М., 1974.
[5] Франк Ф. Философия науки. М., 1960. С. 56.
[6] См:Дынич В. К., Емелъяшевич М. А., Толкачев Е. А., Томильчик Л. М. Вненаучное знание и современный кризис научного мировоззрения // Вопросы философии. 1994. № 9.
[7] ХолтонДж. Что такое антинаука // Вопросы философии. 1992. №2
[8] Степин В. С. Теоретическое знание. М., 2000. С. 46.
[9] См.: Вернадский В. И. О науке. Т. 1. Научное знание. Научное творчество. Научная мысль. Дубна, 1997. С. 118—126.
[10] Вернадский В. И. О науке. Т. 1. Научное знание. Научное творчество.
Научная мысль. Дубна, 1997. С. 400.
[11] Там же. С. 428.
[12] См.: Степан В. С. Теоретическое знание. М., 2000. Гл. III.
[13] См., например: Структура и уровни социологического знания: традиции и новые концепции // Социологические исследования. 2003. № 8.
[14] Рассел Б. История западной философии: В 2 т. Новосибирск, 1994. Т. 1. С. 11.
[15] Кареев Н. И. О духе русской науки // Русская идея. М., 1992. С. 172.
[16] Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 20. С. 25
[17] Франк Ф. Философия науки. М., 1960. С. 68.
[18] Рорти Р. Философия и зеркало природы. Новосибирск, 1997. С. 97.
[19] Борн М. Физика в жизни моего поколения. М., 1963. С. 144.
[20] Менделеев Д. И. Основы химии. Т. 1. М.—Л., 1947. С. 150—151.
[21] Уайтхед А. Избранные работы по философии. М., 1990. С. 625—626.
[22] См.: Эйнштейн А. Физика и реальность. М., 1965. С. 139—143, 204.
[23] См.: Степин В. С. Теоретическое знание. М., 2000. С. 122—127.
[24] Эйнштейн А. Физика и реальность. М., 1965. С. 264.
[25] СтепинВ. С. Теоретическое знание. М., 2000. С. 110
[26] См.: Эйнштейн А. Физика и реальность. М., 1965. С. 247—248.
[27] Там же. С. 260.
[28] Эйнштейн А. Физика и реальность, М., 1965. С.298.
[29] Гейзенберг В. Шаги за горизонт. М., 1987. С.185—186.
[30] См.: Структура и уровни социологического знания: традиции и новые концепции // Социологические исследования. 2003. № 8.
[31] Степин В. С. Теоретическое знание. М., 2000. С. 707. Наряду с теоретическими конструктами, логическими реконструкциями действительности («точка», «идеальный газ» и т. п.) автор выделяет эмпирические идеальные объекты — это абстракции, фиксирующие признаки реальных предметов опыта («Земля», «провод с током» и т. д.).
[32] См.: Ильенков Э. В. Диалектика абстрактного и конкретного в научно-теоретическом исследовании. М., 1997.
[33] Эйнштейн А. Физика и реальность. М., 1965. С. 62.
[34] Эйнштейн А. Физика и реальность. М., 1965. С. 228—229.
[35] СтепинВ. С. Теоретическое знание. М., 2000. С. 704.
[36] Эйнштейн А. Собр. науч. трудов: В 4 т. М., 1967. Т. 4. С. 136.
[37] Пригожий И., Стенгерс И. Порядок из хаоса. М., 1986. С. 20.
[38] Пуанкаре А. О науке. М., 1983. С. 8.
[39] Фейнман Р. Характер физических законов. М., 1987. С. ПО
[40] Гейзенберг В. Шаги за горизонт. М., 1987. С. 202—204.
[41] Фейнман Р. Характер физических законов. М., 1987. С.142.
[42] Фейнман Р. Характер физических законов. М., 1987. С. 29.
[43] См.: Степан В. С. Теоретическое знание. М., 2000. С. 111—114.
[44] Пуанкаре А. О науке. Ы., 1983. С. 418.
[45] Гейзенберг В. Шаги за горизонт. М., 1987. С. 273.
[46] теория, тем труднее
[47] Фейнман Р. Характер физических законов. М., 1987. С. 145—146.
[48] Капица П. Л. Эксперимент. Теория. Практика. М., 1987. С. 18.
[49] Агацци Э. Моральное измерение науки и техники. М., 1998. С. 11.
[50] См.: Степан В. С. Теоретическое знание. М., 2000. С. 188.
[51] Пуанкаре А. О науке. М., 1990. С. 356.
[52] Поппер К. Логика и рост научного знания. М., 1983. С. 240.
[53] См.: Полани М. Личностное знание. М., 1985. С. 105.
[54] Тулмин Cm. Человеческое познание. М., 1984
[55] См.: Кун Т. Структура научных революций. М., 1978. С. 11, 20, 243-244.
[56] Кун Т. Структура научных революций. М., 1975. С. 235.
[57] См.: Фейерабенд П. Избранные труды по методологии науки. М., 1986. С. 139, 314, 465.
[58] См.: Холтон Д. Тематический анализ науки. М., 1981.
[59] См.: Степан В. С. Теоретическое знание. М., 2000. Гл. III.
[60] Степин В. С. Теоретическое знание. М., 2000. С. 634.
[61] См.: Хакен Г. Синергетика. М., 1980.
[62] См.: Богданов А. А. Тектология. Всеобщая организационная наука: Кн. 1-2. М., 1988.
[63] См.: Поппер К. Р. Объективное знание. Эволюционный подход. М., 2002.
[64] Поппер К. Р. Объективное знание. Эволюционный подход. М., 2002. С. 250, 255.
[65] Кун Т. Структура научных революций. М., 1975. С. 59.
[66] См.: Тулмин Ст. Человеческое понимание. М., 1984.
[67] См.: Лакатос И. Фальсификация и методология научно-исследовательских программ. М., 1995.
[68] См.: Фейерабенд П. Избранные труды по методологии науки. М., 1986.
[69] См.: Лакатос И. Бесконечный регресс и основания науки // Современная философия науки. М., 1996. С. 107
[70] Лакатос И. Бесконечный регресс и основания науки // Современная
философия науки. М., 1996. С. 114.
[71] См.: Степин В. С. Теоретическое знание. М., 2000. С. 313—314.
[72] Новая философская энциклопедия: В 4 т. Т.1. М., 2000. С. 104
[73] Степин В. С. Теоретическое знание. М., 2000. С. 313—314.
[74] Степин В. С. Теоретическое знание. М., 2000. С. 331.
[75] См.: Степин В. С. Теоретическое знание. М., 2000. С. 420—422, 427.
[76] См.: Башляр Г. Новый рационализм. М., 1987. С. 163.
[77] Моисеев Н. Н. Современный рационализм. М., 1997. С. 42—49.
[78] См.: Роджерс Э. Коммуникация в организациях. М., 1980.
[79] ЭйнштейнА., Инфельд Л. Эволюция физики. М., 1965. С. 125.
[80] Гейзенберг В, Шаги за горизонт. М.,. 1987. С. 180—181.
[81] Фейнман Р. Характер физических законов. М., 1987. С. 150.
[82] ПригожинИ., Стене ере И. Порядок из хаоса. М., 1986. С. 275.
[83] Пуанкаре А. О науке. М., 1983. С. 286.
[84] Гейзенберг В. Шаги за горизонт. М., 1987. С. 262.
[85] Эйнштейн А. Физика и реальность. М., 1965. С. 124.
[86] Паули В.
Дата публикования: 2014-11-18; Прочитано: 1182 | Нарушение авторского права страницы | Мы поможем в написании вашей работы!
