Вторая научная революция и изменения в типе рациональности

Вторая научная революция произошла в конце XVIII—первой половине XIX в. Несмотря на то, что к началу XX в. идеал клас­сического естествознания не претерпел значительных изменений, все же есть все основания говорить о второй научной революции. Произошел переход от классической науки, ориентированной в основном на изучение механических и физических явлений, к дис­циплинарно организованной науке. Появление таких наук, как биология, химия, геология и др., способствовало тому, что меха­ническая картина мира перестает быть общезначимой и общемировоззренческой. Специфика объектов, изучаемых в биологии, гео­логии, требовала иных, по сравнению с классическим естество­знанием, принципов и методов исследования. Биология и геоло­гия вносят в картину мира идею развития, которой не было в ме­ханистической картине мире, а потому нужны были новые идеалы объяснения, учитывающие идею развития. Отношение к механи­стической картине мира как единственно возможной и истинной было поколеблено.

Специфика объектов изучения биологии и геологии привела к постепенному отказу от требований эксплицировать любые есте­ственнонаучные теории в механистических терминах. И. Кант, ха­рактеризуя специфику живого объекта, писал: «Ничего в нем не бывает напрасно, бесцельно и ничего нельзя приписать слепому механизму природы». Так, главная проблема биологии «что такое жизнь?» с неизбежностью включает в себя понятие цели. Наука о жизни легализовала телеологию Аристотеля, вводя в свои рас­суждения и аргументации понятие цели. Идеалы и нормы клас­сической рациональности не выполнялись для наук о живом, так как изучение жизни включает эмоционально и ценностно окра­шенное отношение к жизни самого исследователя. «Личностные параметры биологического знания с особой наглядностью выра­жены в используемых метафорах, в эстетическом переживании

природы как целостности, в этически религиозных переживаниях уникальности жизни»[131].

Появление наук о живом подрывало претензии классической мучной рациональности на статус единственной и абсолютной. Происходит дифференциация идеалов и норм научности и рацио­нальности. Так, в биологии и геологии возникают идеалы эволюционного объяснения, формируется картина мира, не редуцируемая к механической.

Но вторая научная революция была вызвана не только появ­лением дисциплинарных наук и их специфических объектов. В самой физике, которая окончательно сформировалась как класси­ческая только к концу XIX в., стали возникать элементы нового неклассического типа рациональности. Возникла парадоксальная ситуация. С одной стороны, завершалось становление классичес­кой физики, о чем свидетельствует появление электромагнитной теории Максвелла, статистической физики и т. д. Одновременно шел процесс окончательного оформления классического типа рациональности, включающий в себя идеал механической редукции, т.е. сведение всех явлений и процессов к механическим вза­имодействиям. В период второй научной революции этот идеал стался неизменным в своей основе.

С другой стороны, налицо было изменение смысла этой ре­дукции: она становится более математизированной и менее на­глядной. Другими словами, тип научного объяснения и обоснова­ния изучаемого объекта через построение наглядной механичес­кой модели стал уступать место другому типу объяснения, выра­женному в требованиях непротиворечивого математического опи­сания объекта, даже в ущерб наглядности. Крен в математиза­цию позволил конструировать на языке математики не только строго детерминистские, но и случайные процессы, которые, со­гласно принципам классического рационализма, могли рассмат­риваться только как иррациональные. В этой связи многие уче­ные-физики начинают осознавать недостаточность классического типа рациональности. Появляются первые намеки на необходи­мость ввести субъективный фактор в содержание научного зна­ния, что неизбежно приводило к ослаблению жесткости принци­па тождества мышления и бытия, характерного для классической

науки. Как известно, физика была лидером естествознания, а потому «поворот» ученых-физиков в сторону неклассического мышления, безусловно, можно рассматривать как начало возник­новения парадигмы неклассической науки.

Методологическим изменениям внутри механистической па­радигмы, приведшим впоследствии к смене типа рациональнос­ти, способствовали труды Максвелла и Л. Больцмана. Эти уче­ные, будучи официально сторонниками механического редукцио­низма, тем не менее способствовали его разрушению. Дело в том, что оба проявляли большой интерес к философским и методоло­гическим основаниям науки и сформулировали ряд эпистемоло­гических идей, резко отличающихся от классического типа раци­ональности, подрывающих незыблемость жесткости принципа тождества мышления, и бытия. Каковы эти идеи?

Философ науки Т. Б. Романовская[132] обнаружила, что, во-пер.вых, и Больцман, и Максвелл признавали принципиальную до­пустимость множества возможных теоретических интерпретаций в физике. Примером такой возможности может служить одно­временное существование двух альтернативных теорий света: вол­новой и корпускулярной. Во-вторых, оба выражали сомнение в незыблемости законов мышления, что означало признание их ис­торичности. Если в период первой научной революции господ­ствовало убеждение, что природа расчленена соответственно ка­тегориям нашего мышления, то в период второй научной револю­ции появилась озабоченность проблемой: как избежать того, что­бы образ теории «не начал казаться собственно бытием?» (Больц­ман). Как известно, Аристотель одним из первых онтологизировал логику, т. е. признал, что логические категории и онтологи­ческие категории совпадают, а потому теория есть адекватный образ бытия. Этот принцип, который признавали античность и средне­вековье, перестал казаться таким уж безупречным.

Далее, введя в научную методологию термин «научная мета­фора», Больцман и Максвелл поставили под вопрос признавае­мую классическим научным рационализмом возможность слов адекватно и однозначно выражать содержание мышления и изу­чаемой им действительности. Другими словами, внутри самой классической физики уже зрели ростки нового понимания идеа-

лов и норм научности. Но в целом «первая и вторая научные рево­люции в естествознании протекали как формирование и развитие классической науки и ее стиля мышления»[133].