Методичні вказівки 2 страница

В народе недаром говорят: «Поспешишь — людей насме­шишь». Но это в практических делах. А поспешишь в рассуж­дениях — можешь допустить серьезную логическую ошибку.

Чтобы избежать подобной ошибки, следует взять для ана­лиза и обобщения как можно больше случаев, желательно в самых различных обстоятельствах; посмотреть, насколько ти­пично предполагаемое следствие, и т. д.

«Поспешное обобщение» особенно опасно в решении трудо­вых, имущественных споров, расследовании уголовных дел. Ведь за допущенной ошибкой может стоять судьба человека.

Проблемы индукции во всем их объеме исследуются так на­зываемой индуктивной логикой. Ныне она выделилась в отно­сительно самостоятельную отрасль логического знания. Хотя ос­новным объектом изучения в ней остается индуктивный вывод, Само понятие такого вывода толкуется теперь более широко, чем прежде. Так, если в классической логике Ф. Бэкона — Дж, Милля задача ограничивалась изучением индуктивного следо­вания, то теперь анализируются и другие виды отношения, на­пример подтверждения. В целях формализации индуктивной логики используется аппарат теории вероятностей, а сама веро­ятностная логика иногда считается ее современной формой.

Богатство форм умозаключений не исчерпывается многооб­разными видами дедукции и индукции. Третий из основных ви­дов умозаключения наряду с этими двумя — традукция, кото­рая, в свою очередь, тоже имеет различные формы. Ее наиболее распространенная и важная форма — это умозаключения по аналогии или сокращенно — аналогия (от греч. analogia — соот­ветствие, сходство). Она и будет рассмотрена ниже с точки зре­ния ее сущности и значения, структуры и видов.

Актуальность и важность темы обусловлена местом и ролью аналогии в процессе познания действительности и практической деятельности людей, ее особым значением для юристов.

1. Сущность и назначение аналогии, ее структура

Происхождение и сущность аналогии. Аналогия — одна из самых древних мыслительных операций. Она возникает из объективного противоречия между потребностью познания человеком качественного многообразия мира и наличными знаниями о нем. Ее назначение — быть одним из средств раз­решения этого противоречия.

И в самом деле, первобытный человек, не зная действи­тельных свойств множества окружавших его предметов и яв­лений, их связей и отношений, пытался объяснить их по сход­ству с уже известными, доступными ему; распространять на них, как мы теперь говорим, экстраполировать свои, пусть еще скудные, ограниченные знания. Так, в частности, возник­ли антропоморфизм и анимизм — уподобление человеку и его душе. Уподобление было одной из предпосылок возникнове­ния мифологии и религии.

Как тип умозаключения аналогия возможна в мышлении прежде всего потому, что сами предметы и явления, будучи качественно определенными, а следовательно, отличными друг от друга, в то же время имеют объективное сходство между собой. А так как в мире все взаимосвязано, то сходство в од­ном отношении может быть необходимым образом связано со сходством в других отношениях. Это и служит объективным основанием для соответствующего умозаключения. Миллиар-

ды раз повторяясь в мышлении, подобная операция приобре­ла характер устойчивой логической формы и получила специ­альное название — «аналогия».

Необходима же аналогия в первую очередь потому, что в Процессе практической деятельности нередко нельзя познать предмет иначе, как в сравнении с другими, или же потому, что сравнение, сопоставление, уподобление позволяет полу­чить знание о нем проще, быстрее и легче.

Всякая_аналогия вообще, независимо от форм ее проявле­ния, представляет собой умозаключение, посредством кото­рого из сходства предмещов в одних признаках выводится их сходство в других признаках.

Например, между теплотой и электричеством есть сходство в способе распространения. Это и дало возможность в свое время перенести уравнения для теплоты на область электри­ческих явлений. Другой пример. Известно, что вторжение войск Наполеона в Россию в силу ряда факторов привело к тому, что он потерпел поражение. Отсюда можно было умозаклю­чить, что поражение Гитлера неизбежно.

Конечно, проявлений аналогии — великое множество: от самой слабой и смутной догадки о сходстве двух предметов до самых глубоких и общих предположений о сходстве законо­мерностей микро-, макро- и мегамиров с вытекающими отсю­да научными и философскими последствиями.

Как умозаключение аналогия обладает общими признака­ми всякого умозаключения вообще. В то же время она значи­тельно отличается от дедукции и индукции, представляя собой особый тип — традуктивного умозаключения. Главное ее от­личие состоит в том, что мысль перетекает в ней от единично­го к единичному, от частного к частному, от общего к общему, т. е. получаемое знание имеет ту же степень общности, что и исходное.

Вместе с тем аналогия связана с дедукцией и индукцией. С одной стороны, она опирается на те знания, которые добыты дедуктивным и индуктивным путем. А с другой — сама до­ставляет им материал для новых умозаключений.

Значение и структура аналогии. Диапазон оценок анало­гии весьма велик: от нигилистических до чрезмерных, пре- v увеличенных. В действительности же аналогия обладает значи­тельной эвристической ценностью, но у нее есть и свои спе­цифические недостатки. Подобно другим типам умозаключе­ния, она способна давать и дает новое знание, однако это зна­ние не только достоверное, а зачастую вероятное. О важнос­ти аналогии свидетельствует то, что на ее основе сделаны многие глубокие выводы в философии, открытия в частных науках, изобретения в технике. Даже самая слабая догадка иногда оказывала великую услугу человечеству.

Так, древнегреческий философ Гераклит, уподобив мир, окружающий нас, реке, высказал фундаментальное диалек­тическое положение о мире как процессе: «все течет, все из­меняется», говорил он, подобно водам реки. Нельзя войти дваж­ды в воды одной и той же реки, потому что это будут уже иные воды.

Другой древнегреческий философ и естествоиспытатель Демокрит, уподобив мельчайшие частицы материи — атомы пылинкам в солнечном луче, сделал вывод об их движении и взаимодействии в самих предметах, состоящих из них.

В новое время в физике на основе сходства света с распрос­транением звуковых волн Гюйгенс сделал вывод о волновой природе света. Посредством умозаключения по аналогии Фран­клин высказал положение об электрической природе молнии. В биологии Дарвин на основе аналогии с искусственным отбо­ром растений и животных в домашнем хозяйстве ввел поня­тие «естественный отбор» и с его помощью объяснял эволю­цию растительного и животного мира.

В современной астрономии аналогия с обычным взрывом име­ла определенное значение для формирования представления о «большом взрыве» Вселенной, ее последующей эволюции.

В сравнительно новой науке — кибернетике используется аналогия между функциями управления в живых организмах и технических устройствах. Новейшая наука — бионика осно­вана на применении принципов строения живых организмов к строению различных сооружений.

С аналогией тесно связано моделирование, получающее все более широкое распространение в технике и науке (строи­тельство зданий, железных дорог, космических кораблей, мо­делирование экономических процессов, даже моделирование мышления). В космонавтике вывод о возможности полетов человека в космос был сделан на оснрве аналогии с запуском животных (Белки и Стрелки).

Аналогии используются и в изучении общественной жизни: например, в истории, где проводятся исторические параллели между эпохами, событиями, лицами с соответствующими вы­водами; в социологии; в юридических науках.

Аналогия имеет довольно широкую область применения в юридической практике. Интересно отметить, что и здесь она возникает из объективного противоречия, в данном случае — между наличием общественных отношений, требующих пра­вового регулирования, и отсутствием соответствующих пря­мых норм. В праве отражением этого противоречия является понятие пробела, а аналогия выступает в определенном смыс­ле средством разрешения такого противоречия.

В зависимости от характера пробела юридическая анало­гия принимает две специфические формы: аналогии закона и аналогии права.

Аналогия закона применяется в тех случаях, когда требу­ется правовое регулирование тех или иных общественных от­ношений, прямо не предусмотренных законом или предусмот­ренных не полностью, но когда существуют правовые нормы, регулирующий сходные отношения.

Аналогия права используется в тех случаях, когда нет ис­ходных правовых норм. Тогда приходится руководствоваться общими началами и смыслом соответствующей отрасли права или законодательства страны в целом.

Применение аналогии закона и аналогии права в нашей стра­не строго ограничено и регулируется соответствующими за­конодательными актами. Так, то и другое закреплено в Граж­данском процессуальном кодексе России. В нем, в частности, говорится, что суд обязан разрешать дела на основании зако­нов, В случае отсутствия закона, регулирующего спорное от­ношение, суд применяет закон, регулирующий сходные отно­шения, а при отсутствии такого закона исходит из общих на­чал и смысла законодательства.

Значение аналогии определяется здесь тем, что она расширя­ет сферу применения существующих норм права и тем самым служит укреплению существующего правопорядка. Благодаря ей открывается возможность для дальнейшей разработки пра­вовых норм. В то же время ее применение не означает создания новой нормы права. Решение конкретного вопроса по аналогии

носит индивидуальный характер и не имеет обязательной силы по отношению к другим сходным случаям. Вместе с тем приме­нение аналогии в соответствующих случаях обязательно. Суд не может уклониться от решения вопроса, если нет соответствую­щей нормы или она страдает неполнотой.

Аналогия может применяться в известных пределах также в трудовом и административном праве. В уголовном праве нашей страны аналогия не используется. В других странах уголовный закон применяется и по аналогии, если есть так называемый прецедент.

Следует учитывать, что аналогия в юридической сфере носит весьма специфический характер и что ее применение в судебной практике — сложная процедура, включающая не только чисто логические, но и правовые, и даже политические аспекты.

Аналогия обладает структурой, сходной со структурой других типов умозаключения. Здесь тоже налицо посылки и заключение, находящиеся в определенной логической связи между собой. Но есть и особенности.

Посылки в аналогии — это суждения о двух предметах или группах предметов, имеющих не тождественные, а лишь сход­ные признаки, которые называются уподобляемыми. Один из предметов в этом случае называется моделью, а другой — прототипом или оригиналом. Причем известно, что у модели есть еще признак, относительно которого неизвестно, облада­ет им оригинал или не обладает.

Заключение (или вывод) и есть суждение, в котором утвер­ждается наличие этого признака. Он называется переносимым.

Логическим основанием заключения выступает наличие логической связи между посылками — отношение сходства их по содержанию, отражающего объективное сходство самих предметов.

Структуру аналогии можно представить схематически сле­дующим образом:

S, есть Р_р Р₂... Р_п

S₂ сходен с Sj (Pj, Р₂...)

Бросается в глаза прежде всего определенное сходство ана­логии с силлогизмом. Здесь как будто бы тоже три термина, но нельзя сказать, что один из них больший, а другой мень­ший; средний же термин не тождественный, а лишь сходный. Поэтому и вывод несет с собой как достоверное, так и вероят­ное знание.

Есть некоторое сходство и со строением индукции, посколь­ку аналогия основана на единичных суждениях (хотя могут быть и частные, и даже общие). Но в выводе речь идет не о классе в целом, а о том или ином отдельном признаке предме­та или группы предметов, хотя и здесь и там неизбежна веро­ятность вывода. Разумеется, и в аналогии степень этой веро­ятности может быть весьма различной: от смутной догадки до почти твердо установленного положения.

Поскольку заключение в аналогии принимает форму суж­дения, а оно может быть истинным и ложным, то и аналогия может давать как истинное, так и ложное знание.

Истинной аналогия оказывается в том случае, если сход­ство предметов в одних признаках действительно влечет за собой сходство в других. Вот почему многие аналогии, особен­но в науке и технике, оказались истинными. Таковы, напри­мер, аналогии между распространением теплоты и электри­чеством, между искусственным и естественным отбором и др. Ложной бывает аналогия, не соответствующая действитель­ному сходству предметов. Так, аналогия Марса с Землей в отношении возможной жизни на нем (которую любили приво­дить в учебниках логики еще столетие назад) в результате полета космических кораблей к этой планете не подтверди­лась. Признаков жизни там не обнаружено.

Точно так же оказалась ложной аналогия между организ­мом и обществом, аналогия между животными сообществами (пчел, муравьев и т. д.) и человеческим обществом.

На ложной аналогии основаны многие суеверия, астрологи­ческие предсказания, приметы и т. п. Например, рассыпалась соль — к ссоре; найдена монета «решкой» вверх — к тратам, проигрышу; родился под знаком Скорпиона — энергетичес­кий вампир и проч.

Степень вероятности вывода по аналогии зависит от ряда условий, основными из которых являются следующие:

1) качество общих признаков (т. е. степень их общности и существенности);

2) количество (число) таких признаков; •

3) соотношение между сходными и различными признаками.

Аналогия имеет пределы своей применимости, за которыми

она оказывается неэффективной или вредной. Она неприме­нима, если в исследуемом предмете есть признаки, исключа­ющие возможность переносимого признака. В противном слу­чае аналогия будет ложной. Так, Земля и Луна как космичес­кие объекты одной Солнечной системы в некоторых отношениях сходны. Но отсюда нельзя умозаключать, что на Луне воз­можна жизнь, так как там нет ни воды, ни атмосферы, без которых живое существовать не может. Нельзя пользоваться аналогией, если различия слишком велики. Особенно осторожно следует использовать ее в общественной жизни. Обществен­ные явления, поразительно аналогичные, но относящиеся к разным историческим эпохам, могут приводить к совершенно разным результатам, а следовательно, делать аналогию лож­ной. Так, наемный труд, характерный для капитализма, су­ществовал и в условиях рабовладельческого общества. Но там он носил спорадический характер и не влиял сколь-нибудь существенно на общественную жизнь, а при капитализме он становится господствующей системой труда и определяет об­лик самого общества. Поэтому проводить аналогию между со­временным рабочим и наемным работником эпохи рабовладе­ния — дело рискованное.

2. 'Виды аналогии

Аналогия, как и другие типы умозаключения, — многоли­кое явление. Поэтому в зависимости от признака, положенно­го в основу деления, виды аналогии будут различными.

Виды аналогии по характеру сходства предметов. Если исходить прежде всего из сущности всякой аналогии как умо­заключения на основе сходства предметов, то в зависимости от того, о каком логическом сходстве идет речь — о свойствах предметов или об отношениях между самими предметами, можно выделить два ее основных вида: аналогию свойств и аналогию отношений.

Апология свойств предметов характеризуется тем, что два предмета (или две группы предметов) имеют некоторые сходные свойства. На этом основании делает9я вывод, что они могут быть сходными и в некоторых других свойствах. Так, упоминавшаяся выше аналогия света со звуком в свое время показала, что свет тоже обладает свойствами распространяться прямолинейно, от­ражаться, преломляться и т. д. Но звук обладает еще свойством волнового процесса. На этом основании было сделано умозаклю­чение, что и свет есть волновой процесс. Другие примеры, при­водившиеся выше, — с атомом, электричеством, естественным отбором — это примеры аналогии свойств.

Аналогия отношений между предметами отличается тем, что уподобляемые предметы сами могут не обладать сходны­ми свойствами, а быть даже совершенно различными, в из­вестном смысле «несравнимыми», но у них есть сходные отно­шения с другими предметами. По этому признаку и возможно соответствующее умозаключение. Так, сравнение отношения между ядром атома и электронами, вращающимися вокруг него, с отношением между Солнцем и планетами и позволило Резерфорду построить планетарную модель атома. Хотя оче­видно, что атом и Солнечная система — это, как говорят в Одессе, «две большие разницы».

Или, например, менаду математикой и логикой имеются весь­ма существенные различия, поскольку различны сами объек­ты той и другой науки- Одна исследует пространственные формы и количественные соотношения в реальном мире, а другая — мышление. Но есть удивительное сходство в отно­шениях между низшей и высшей математикой, с одной сторо­ны, формальной и диалектической логикой — с другой. То и другое есть отношение постоянного и переменного, устойчи­вого и текучего, покоящегося и движущегося, «готового» и раз­вивающегося. На этом основании, зная другие особенности отношения низшей математики к высшей (не исключают друг друга, одна дополняет другую и проч.), можно умозаключить о соответствующих особенностях отношений формальной и ди­алектической логики.

Виды аналогии по степени сходства предметов. Сходство между свойствами предметов или между взаимоотношениями предметов, в свою очередь, может иметь различные степени. Поэтому и аналогия способна принимать разные формы -— быть строгой или нестрогой.

Строгая (или сильная) аналогия (она называется еще не­редко научной) особенно распространена в науках. Для нее характерно то, что переносимый признак необходимым обра­зом связан с другими, сходными признаками (будучи, напри­мер, их следствием или, наоборот, причиной). В этом случае и вывод может стать достоверным.

Нестрогая (слабая) аналогия (называется иногда популяр­ной — по сходству с популярной индукцией) имеет особенно широкую область применения. Она используется там, где пе­реносимый признак непосредственно не связан со сходным, но может иметь место. Разумеется, такая аналогия дает чаще всего вероятное знание, а нередко бывает ложной, ошибочной.

Как и другие виды умозаключения, например индукция, ана­логия может быть полной и неполной. В полной сходство оче­видно превосходит различия, уподобляемые явления имеют ближайший род. В неполной — сходство лишь в некоторых отношениях.

Аналогия может быть, как и силлогизм, развернутой и свер­нутой (энтимематической). Многие сравнения-уподобления, которые не считаются аналогией, в скрытом виде могут со­держать вывод или открывать для него возможность. Напри­мер: «Закон, что дышло: куда повернул, туда и вышло». Здесь содержится мысль о влиянии субъективных интересов на ис­полнение законов и т. д., об осуждении такого отношения к закону общественным мнением. Иногда в качестве особого вида выделяют еще ложную аналогию, поскольку есть и истинная. Но так же, как нет особых, специальных видов суждений по истинности и ложности (это их сущностнай характеристика), так нет особой, всегда'ложной аналогии. Ложной, как было показано, может оказаться и строгая, и нестрогая аналогия, и аналогия свойств, и аналогия отношений. Истинность и лож­ность вывода по аналогии, равно как и та или иная степень его вероятности, входит в характеристику познавательного значения аналогии и не имеет прямого отношения к делению ее на виды.

Конечно, все рассмотренные виды аналогии имеют лишь относительные различия. Так, выделяя аналогию свойств пред­метов, необходимо учитывать, что свойства проявляются в отношениях между предметами, а говоря об аналогии отноше­ний — считаться с тем, что эти отношения сходны, а следова­тельно, уподобляются по своим свойствам. Поэтому в резуль­тате умозаключения по аналогии свойств может быть получе­на новая информация об отношениях предмета к другим и наоборот. Один пример. Аналогия электричества с распрос­транением теплоты — это аналогия свойств двух физических явлений. Но перенос на электричество уравнений, разрабо­танных для теплоты (а уравнение есть отношение), говорит о том, что тут вскрыта и аналогия отношений.

В заключение подчеркнем методологически важное положе­ние: о каких бы конкретно видах аналогии ни шла речь, ее наибольшая эффективность достигается лишь во взаимодей­ствии с другими формами умозаключений, в тесной связи с другими формами и методами познания.

Сводная таблица

Раздел четвертый. Доказательство

Получение опосредованных, выводных знаний Происходит не только в форме умозаключения. Другой осивйной формой осуществления этого процесса в мышлении служит доказа­тельство. Оно отличается, пожалуй, наибольшей сложностью по сравнению с понятием, суждением, умозаключением, поче­му и рассматривается после них. Действительно, если сужде­ние включает в себя понятия, но не сводится к ним, если умо­заключение состоит из суждений, но тоже не сводится к ним, то и здесь ситуация аналогичная. Доказательство предполага­ет умозаключения, опирается на них и т. д., но отнюдь не сво­дится к ним, не есть их простая арифметическая сумма. Так же как суждение выступает в виде связи понятий, а умозак­лючение — в форме связи суждений, так и доказательство представляет собой связь умозаключений (а следовательно, суждений и понятий).

Структурная сложность этой логической формы — лишь еще одно из свидетельств высокого уровня развития человеческого мышления, способного в интересах постижения истины выстра­ивать нередко сложнейшие умственные конструкции — цепи умозаключений, их более или менее стройные системы.

Какова проблематика логической теории доказательства? Ло­гика отвлекается от конкретного содержания доказательств в каждой отдельной области практики или науки. Доказательство исследуется в ней лишь со стороны формы: рассматривается логическая природа всякого доказательства, выясняются его роль и значение, структура, его виды, аI также правила и ошибки.

Однако и в этом качестве рассматриваемая тема имеет огромное значение. В ней раскрывается сложный механизм одной из очень важных логических процедур, которая широко применяется не только в науках, но и при обсуждении прак­тических вопросов, в особенности юридических (и прежде всего судебных).

Глава I. Общая характеристика доказательства

Выше, говоря об истинности и ложности суждений, мы от­мечали, что установление того и другого не составляет труда лишь в простых случаях, что нередко это сложный и длитель­ный процесс. Добавим теперь, что в этом случае он принимает главным образом форму доказательства.

1. Доказательство и всеобщая обусловленность предметов

Возникновение и природа доказательства. Объективная возможность доказательства неразрывно связана с всеобщей обусловленностью предметов и явлений действительности, прежде всего с их причинной зависимостью. Ничто не возни­кает из ничего: все имеет свои основания в других предметах и явлениях, все изменяется и развивается на основе и в силу чего-то. Это и позволяет в мышлении, отражающем действи­тельность, одни мысли основывать на других, обусловливать другими, доказывать их.

Логическая возможность доказательства связана и с нали­чием недоказываемых истин, имеющих отправной, исходный характер. Их отсутствие сделало бы процесс доказательства бесконечным, а следовательно, неосуществимым.

Необходимость же в доказательстве определяется прежде всего общественной природой человеческого познания. Откры­вая истину, человек стремится передать ее другим людям. А для этого он должен убедиться сам в ее истинности, т. е. уста­новить ее необходимую связь с другими истинами, и убедить в этом других. Только так она получает общественное призна­ние. Подобная цель и достигается благодаря доказательству.

Помимо социальной, есть причины и гносеологического (те­оретико-познавательного) порядка. Если бы все истины носи­ли самоочевидной характер, то надобности в доказательстве не было бы. В действительности лишь сравнительно немногие из них являются самоочевидными и поэтому не требуют дока­зательств. Прежде всего это истины факта, получаемые каж­дым с помощью органов чувств. Например, я вижу, что «Листья деревьев зелены», слышу, что «Летит вертолет», чувствую, что «В данной аудитории тепло» и т. д.

Это, далее, аксиомы (от греческого axios — ценный, достой­ный, заслуживающий доверия), в истинности которых убеж­дает нас вся предшествующая практика человечества. Напри­мер: «Часть меньше целого».

Это, наконец, постулаты (от латинского postulatum — тре­буемое, предпосылки, допущения) — положения, принимае­мые на веру. Например: «Из любой точки любым раствором циркуля можно провести окружность».

Громадное же большинство истин не столь очевидно и, сле­довательно, предполагает доказательство. В противном случае не было бы необходимости в науке, ибо наука без дока­зательства не существует.

Конечно, грань между недоказываемыми и доказываемыми положениями подвижна, условна, относительна. Так, с одной стороны, с ростом человеческих знаний растет и число акси­ом, а с другой — наука всемерно стремится сузить их число, доказать по крайней мере некоторые из них. Например, в гео­метрии неоднократно предпринимались попытки вывести ло­гическим путем из других аксиому Евклида о двух парал­лельных прямых. Любопытно, что таким образом была созда­на неевклидова геометрия, где эта аксиома отсутствует. «Во всех делах, — говорил Б. Рассел, — полезно периодически ставить знак вопроса к тому, что Вы с давних пор считали не требующим доказательства».

Само собой разумеется, что доказательство истинности од­них суждений предполагает доказательство ложности других, а нередко прямо вытекает из него. Ведь истина и ложь нахо­дятся в отношении взаимного отрицания.

Всем этим определяется природа самого доказательства. Под ним понимается форма мышления, посредством которой на основе истинности одних знаний раскрывается истинность или ложность других. Термин «доказательство» применяет­ся также для обозначения самого процесса использования этой формы — логической операции, процедуры, совокупности при­емов.

Языковой формой выражения доказательства служат бо­лее или менее сложные, речевые конструкции, состоящие из совокупности предложений, определенным образом связан­ных между собой и выражающих цепь умозаключений.

Роль и значение доказательств. Как и отдельно взятое умозаключение, доказательство направлено на получение опос­редованного, выводного знания. Но если назначение умозак­лючения состоит прежде всего в том, чтобы вывести новое знание, то центр тяжести в доказательстве переносится на то, чтобы установить истинность или ложность того или иного знания. Вот почему считается, что доказательства служат важ­ным средством формирования убеждений — т. е. уверенности в правоте тех или иных знаний.

Доказательства буквально пронизывают всю ткань любой на­уки. И это естественно. Ведь наука — не сумма разрозненных сведений о той или иной сфере действительности. Это более или менее стройная система знаний, где все элементы связаны меж­ду собой, зависят друг 07 друга, обусловливают друг друга. По­этому то или иное положение может органично войти в арсенал науки лишь в том случае, если оно будет не обособлено от дру­гих его истинных положений, а связано с ними, выведено из них, обосновано ими. Задача всякой науки — не только открытие и провозглашение истин, но и их доказательство. На это обстоя­тельство обращали внимание многие ученые. Так, известный мыслитель XVII в. Б. Паскаль подчеркивал, что научное мышле­ние требует никогда сие утверждать никакого положения, кото­рое не было бы доказано истинами, уже известными.

Образцом строгой науки, где почти все основано на доказа­тельстве, где одно выведено из другого логическим путем, слу­жит математика. Можно сказать, что это одно грандиозное доказательство, основанное на немногих предпосылках.

В астрономии яркими примерами являются доказательства движения Земли вокруг Солнца, вращения Земли вокруг оси и др. В физике тоже приводятся различные доказательства^— сложного строения атома, нестационарности Вселенной и т. д.

В биологии — это доказательства происхождения и сущ­ности жизни, ее эволюции, образования видов растений и животных.

В общественных науках — доказательства закономерности общественного развития, восхождения общества с одних ступе­ней на другие, более высокие. Используются и частные доказа­тельства. Как-то в «Труде» (15 октября 1993 г.) была опублико­вана литературоведческая статья «Тайна Князева слова». В ней приведено блестящее доказательство авторства «Слова о полку Игореве», видимо завершающее вековой спор. Его автором был, оказывается, сам Игорь, сын Святослава, внук Ольги.

То или иное положение до тех пор не может считаться ни истинным, ни ложным, пока нет соответствующего доказатель­ства. Так, до сих пор не получено доказательств ни наличия, ни отсутствия внеземных цивилизаций.

Доказательству уделяется особое внимание в юридической сфере. Можно сказать без преувеличения, что оно царит здесь повсюду, что оно празднует здесь свой триумф. Существует целостная теория судебных доказательств, выступающая не­отъемлемой частью общей теории права и дающая богатей­ший материал для логики, ее учения о доказательстве.

Применительно к судебной практике процесс доказательст­ва носит специфическое название «доказывание». Разумеет­ся, весь судебный процесс — уголовный или гражданский — отнюдь не сводится лишь к доказыванию, но без него, как без сердцевины, нет и суда. Это обусловлено самой сущностью судебного процесса — необходимостью установления тех или иных явлений, событий, фактов, их анализа и получения со­ответствующих выводов, которые легли бы в основу пригово­ра или решения суда. Любой суд лишь тогда выполнит свое предназначёние, когда приговор или решение будут действи­тельно обоснованными, т. е. будут логически вытекать из все­го предшествующего разбирательства.