Андрей Парабеллум Николай Сергеевич Мрочковский 22 страница

Все еще сердясь, Нархейм проворчал что-то в ответ, но что бы он ни говорил, он был потерян, когда Вардены, Насуада развернулись, двигаясь колонной через расселину в насыпи, где были ворота. Шум топота ног и грохота обмундирования постепенно затих, когда люди отошли подальше от лагеря. Потом ветер усилился в устойчивом бризе, и со стороны сражения, жестокое хихиканье снова донеслось до них.

Секунду спустя, умственный крик неправдоподобной силы смял защиту Эрагона и прорвался в его сознание, наполнив агонией, когда он слышал, как человек говорит:

«Ах, нет, помогите мне! Они не умрут! Ангвард (Angvard) сбережет их, они не умрут!»

Связь между их умами исчезла, и Эрагон с трудом сглотнул, когда он осознал, что мужчина был убит.

Насуада заерзала в седле, выражение ее лица напряглось.

- Кто это был?

- Ты тоже слышала его?

- Кажется, мы все слышали, - сказала Арья.

- Я думаю, что это был варден, один из магов, которые поехали с королем Оррином, но...

- Эрагон!!!

Торн двигался кругами выше и выше, в то время как король Оррин и его мужчины напали на солдат, но сейчас дракон неподвижно завис в небе, на половину между солдатами и лагерем, и голос Муртага, усиленный магией, эхом отозвался от земли:

- Эрагон! Я вижу тебя, скрывшегося за юбками Насуады. Приди сразиться со мной, Эрагон! Это – твоя судьба. Или – ты трус, Губитель Шейдов?

Сапфира ответила за Эрагона, подняв свою голову и взревев даже громче, чем громовая речь Муртага, затем выпустила футов на двадцать в верх струю голубого трескучего огня. Ближайшие к Сапфире лошади, в том числе и Насуады, бросились подальше, оставляя Сапфиру и Эрагона в одиночестве на насыпи с эльфами. Подойдя к Сапфире, Арья положила руку на левую ногу Эрагона и посмотрел вверх на него своими наклонными зелеными глазами.

- Прими это от меня, Шуртугал, - сказала она. И он почувствовал волну энергии, втекающую в него.

- Эка элрун оно - прошептал он ей.

Тоже на древнем языке, она сказала:

- Будь осторожным, Эрагон. Я не хочу увидеть тебя поверженным Муртагом. Я....

Казалось, как будто бы она собирается сказать больше, но она колебалась, затем убрала свою руку с его ноги и отступила, чтобы поддерживать Блодгарма.

- Хорошего полета, Бьяртскулар! - выкрикнул эльф, когда Сапфира оттолкнула себя от насыпи. Когда Сапфира полетела в направлении Торна, Эрагон соединил свой ум сначала с ней, а затем с Арьей и, через Арью с Блодгармом и одиннадцатью другими эльфами. При наличии Арьи, как ориентира на эльфов, Эрагон мог сосредоточиться на мыслях Арьи и Сапфиры; он знал их так хорошо, что их отзывы не смогут отвлечь его посреди сражения. Эрагон перехватил щит своей левой рукой и поднимая свой вынутый из ножен фальчитон так, как считал, что в таком положений он не сможет случайно нанести удар по крыльям Сапфиры, когда она дергалась, ни рубануть по ее плечам или по шее, которые были в постоянном движении.

«Я рад, что выделил время вчера вечером, чтобы укрепить фальчитон магией,» - сказал он Сапфире и Арье.

«Давай надеяться, что твои заклинания выдержат», - ответила Сапфира.

«Помните, - сказала Арья, - оставайтесь так близко к нам, как только сможете. Чем больше расстояние, которое разделяет нас, тем тяжелее нам поддерживать нашу связь с вами.»

Торн не нырнул под Сапфиру и не стал по-иному нападать на нее, когда она приблизилась к нему, но быстро отлетел подальше на жестких крыльях, позволяя ей подняться с ним на один уровень. Два дракона балансировали на потоках ветра, встретившись друг с другом на расстояний пятидесяти ярдов, кончики их колючих хвостов подергивались, обе пасти с дикими рычаниями оскалились.

«Он большой, - заметила Сапфира. – Не прошло и двух недель с тех пор, как мы в последний раз сражались, а он вырос фута на четыре, если не больше.»

Она была права. Торн стал длиннее от головы к хвосту, и шире в груди, чем он был тогда, когда, они впервые встретились на Пылающих Равнинах. Он был едва старше, чем только что вылупившийся птенец, но он был уже почти столь же большим как Сапфира.

Эрагон неохотно перевел свой пристальный взгляд от дракона к Всаднику.

Муртаг был с обнаженной головой, и его длинные черные волосы развивались позади него подобно гладкой гриве. Его лицо было жестким, тяжелее, чем Эрагон когда-либо видел, и Эрагон знал, что на этот раз Муртаг не будет, и не сможет, проявить к нему милосердие. Сила его голоса существенно уменьшилась, но все еще громче, чем обычно, Муртаг сказал:

- Ты и Сапфира причинили нам много боли, Эрагон. Гальбаторикс был взбешен, что мы разрешили вам уйти. А после того, как вы оба убили раззаков, он был так сердит, что убил пять своих слуг, а затем повернул свой гнев против Торна и меня. Мы оба ужасно пострадали из-за вас. Мы не сделаем так снова.

Он отодвинул свою руку, как будто бы Торн собирался сделать выпад вперед и Муртаг готовился ударить в Эрагона и Сапфиру.

- Подождите! - крикнул Эрагон. - Я знаю способ, которым вы можете оба самостоятельно освободится от вашей клятвы Гальбаториксу.

Выражение отчаянной тоски изменило лицо Муртага, и он опустил Заррок на несколько дюймов. Затем он нахмурился, плюнул в направлении земли и крикнул:

- Я не верю тебе! Это не возможно!

- Это так! Просто позволь мне объяснить.

Казалось, Муртаг борется с собой, и в какой-то момент Эрагон подумал, что он, возможно, откажется.

Повернув свою голову кругом, Торн оглянулся назад на Муртага, и что-то прошло между ними.

- Проклинаю тебя, Эрагон, - сказал Муртаг, и опустил Заррок, на луку своего седла. – Проклинаю тебя за травлю нас с этим. Мы уже примирились с нашей участью, а ты дразнишь нас радужными надеждами, от которых мы отказались. Если это окажется ложной надеждой, брат, я клянусь, я отрежу тебе правую руку перед тем, как мы передадим вас Гальбаториксу.... Тебе она не будет нужна для того, что ты будешь делать в Урубаене.

Собственная угроза пришла в голову Эрагона, но он подавил ее. Опуская фальчитон, он сказал:

- Гальбаторикс не сказал тебе, но когда я был среди эльфов -

«Эрагон, не раскрывай что-либо больше, касающиеся нас!» – воскликнула Арья

- Я узнал, что, если исправить ваши личности, это изменит ваши истинные имена на древнем языке. Кем ты являешься, не железно, Муртаг! Если ты и Торн самостоятельно сможете изменить что-нибудь, ваши клятвы больше не будут связывать вас, и Гальбаторикс выпустит вас из своих рук.

Торн подлетел на несколько ярдов поближе к Сапфире.

- Почему ты не упомянул об этом прежде? - потребовал Муртаг.

- Я был слишком растерян в то время.

В то время Торна и Сапфиру отделяло незначительные пятьдесят футов. Рычание красного дракона снизошло к слабому предупредительному оскалу его верхней губы, и в его искрящихся темно-красных глазах появилась всепоглощающая, озадаченная печаль, как будто бы он надеялся, что Сапфира и Эрагон, возможно, знают, почему он появился на свет просто для того, что бы Гальбаторикс мог поработить его, злоупотреблять им, использовать его и вынуждать его уничтожать жизни других существ.

Кончик носа Торна дернулся, когда понюхал Сапфиру. Она понюхала его в ответ, и ее язык высунулся из пасти, когда она почуяла его запах. Жалость к Торну вспыхнула внутри Эрагона и Сапфиры, и они желали поговорить непосредственно с ним, но не отважились открыть свои умы ему.

На таком маленьком расстоянии между ними, Эрагон обратил внимание на сеть жил, стягивающую шею Муртага и разветвленную вену, пульсирующую посреди его лба.

- Я не злой! – сказал Муртаг. - Я сделал лучшее, что мог при моих обстоятельствах. Я сомневаюсь, что ты выжил бы, как я, если бы наша мать посчитала оставить тебя в Урубаене, а меня скрыть в Карвахолле.

- Возможно, нет.

Муртаг ударил по нагруднику своим кулаком.

- Ага! Значит, предполагается, что я последую за твоим советом? Если я - уже хороший человек, если я уже сделал все, что от меня ожидалось, как я могу измениться? Я должен стать хуже, чем я есть? Должен я охватить тьму Гальбаторикса для того, чтобы освободить себя от этого? Это едва ли кажется разумным решением. Если бы я преуспел, изменяя мою личность, ты не захотел бы оставаться тем, кем я стал, и ты бы проклял меня так же, как и проклинаешь сейчас Гальбаторикса.

Расстроенный, Эрагон сказал:

- Да, но тебе не придется улучшаться или становиться хуже, чем ты есть сейчас, только другим. Есть много категорий людей в мире и многие пути, что бы вести себя по чести. Посмотри на кого-нибудь, кем ты восхищаешься, но кто избрал другой путь, отличающийся от твоего собственного и сосредоточься на его. Это может потребовать времени, но если ты сможешь достаточно изменить свою личность, ты сможешь оставить Гальбаторикса, и ты сможешь оставить Империю, и ты и Торн можете присоединиться к нам с варденами, где бы вы будете свободны и делать то. что вы желаете.

«Что же до твоей собственной клятвы отомстить за смерть Хротгара?» – спросила Сапфира. Эрагон проигнорировал ее. Муртаг усмехнулся над ним.

- Так ты просишь меня быть тем, кем я не являюсь. Если Торн и я должны сохранить себя, то мы должны уничтожить свою теперешнюю личность. Ваше лекарство хуже, чем наше бедствие.

- Я прошу вас позволить себе превратиться во что-нибудь другое, отличное от того, кто вы сейчас. Это трудно сделать, я знаю, но изменение людей происходит постоянно. Позволь уйти твоему гневу, со своей стороны, и ты сможешь отделиться от Гальбаторикса раз и навсегда.

- Позволить уйти моему гневу? - рассмеялся Муртаг. - Я позволю уйти моему гневу, когда ты забудешь о своей роли в Империи, в смерти твоего дяди и уничтожений твоей фермы. Гнев определяет нас, Эрагон, и без него, ты и я были бы кормом для личинок.

Еще...

На половину прикрыв глаза, Муртаг взялся за рукоятку Заррока, жилы на его шее смягчились, хотя вена, разделяющая его лоб стала более вспухшей, чем прежде.

- Это интригует, я признаю. Возможно, мы сможем поработать над этим вместе, когда мы будем в Урубаене. То есть, если король разрешит нам, чтобы быть одним друг с другом. Конечно, он может решить постоянно держать нас раздельно. Я бы сделал так, если я был бы на его месте.

Эрагон сжал своими пальцами эфес фальчитона.

- Кажется, ты думаешь, что мы будем сопровождать вас к столице.

- О, ты будешь, брат.

Изогнутая улыбка растянула рот Муртага.

- Даже если бы мы захотели, Торн и я не могли бы изменить то, кем мы являемся в мгновение. Пока такое время, когда мы, возможно, имеем возможность, мы должны остаться благодарными Гальбаториксу, и он приказал нам, в недвусмысленных выражениях, доставить ему вас обоих. Ни один из нас не желает снова испытать неудовольствие короля. Мы нанесли вам поражение однажды прежде. Не будет большим достижением проделать это снова.

Струя пламени вырвалась между зубов Сапфиры, и Эрагону пришлось заглушить подобную реакцию в словах. Если он потеряет контроль над своим характером сейчас, кровопролитие было бы неизбежно.

- Пожалуйста, Муртаг, Торн, вы по крайне мере попробуйте то, что я предложил? Вы не хотите сопротивляться Гальбаториксу? Вы сбросите ваши оковы, если только вы будите готовы отказываться слушаться его.

- Ты недооцениваешь Гальбаторикса, Эрагон, - прорычал Муртаг. - Он создавал рабов имени сотню лет, с тех пор, как он завербовал нашего отца. Ты думаешь, что он не подозревает, что истинное имя личности, возможно, изменяется в течений его жизни? Он обязательно принял меры предосторожности против этой возможности. Если мое истинное имя, или Торна, могло бы измениться сей момент, вероятнее всего это запустило бы заклинание, которое предупредило бы Гальбаторикса об изменении и вынудило нас вернуться к нему в Урубаен, чтобы он смог связать нас с ним снова.

- Но только, если он сможет догадаться о ваших новых именах.

- Он - большой знаток практики. – Муртаг поднял Заррок с седла. - Мы, возможно, используем ваше предложение в будущем, но только после осторожного изучения и подготовки, так, что бы Торн и я не овладели нашей свободой только ради того, чтобы Гальбаторикс украл ее некоторое время спустя. Он поднял Заррок, клинок меча радужно замерцал. - Поэтому, у нас нет никакого выбора, кроме как взять вас с нами в Урубаен. Вы пойдете мирно?

Не в состоянии сдержать себя дольше, Эрагон сказал:

- Я скорее вырву мое собственное сердце!

- Лучше вырви мое сердце, - ответил Муртаг, затем нанес удар Зарроком по верху и испустил дикий воинственный крик.

Взревев в унисон, Торн дважды, быстро взмахнул крыльями, чтобы влезть выше Сапфиры. Прокрутившись на полкруга, он поднялся так, что бы его голова была над шеей Сапфиры, где он мог сковать ее единственным укусом в основание ее черепа.

Сапфира не стала ждать его. Она наклонилась вперед, махая своими крыльями в их суставах плеч таким образом, что, с биением пульса, она направилась прямо вниз, ее крылья были параллельны пыльной земле, поддерживая ее полный неустойчивый вес. Затем она сложила свое правое крыло и повернула голову влево, а свой хвост вправо, крутя им по часовой стрелке. Ее мускулистый хвост ударил Торна по левой стороне в то самое время, как он пролетал над ней, проламал в пяти отдельных местах его крыло. Зубчатые концы полых костей пробили шкуру Торна и высунулись между его сверкающей чешуей. Шарики дымящейся крови дракона падали вниз на Эрагона и Сапфиру. Капелька скатилась по тыльной стороне шлема Эрагона и просочилась сквозь его кольчугу к его обнаженной коже. Она жгла, подобно раскаленному маслу. Он скребанул по своей шее, пробуя вытереть кровь.

Когда его рев превратился в скуление от боли, Торн упал вниз на Сапфиру, не в состоянии продержаться в полете.

«Хорошо сделано!» - крикнул Эрагон Сапфире, когда она выровняла себя.

Эрагон наблюдал сверху, как Муртаг отстегнул маленький по окружности предмет со своего пояса и прижал его к плечу Торна. Эрагон не ощутил никакой волны магий от Муртага, но предмет в его руке вспыхнул и раздробленное крыло Торна резко дрогнуло, когда его кости вправились обратно в суставы и мускулы и сухожилия слегка задрожали и разрывы в них исчезли. Наконец, раны в шкуре Торна заросли.

«Как он это сделал?» - воскликнул Эрагон.

Арья ответила:

«Он должно быть заготовил предмет с заклинанием заживления заранее.»

«Мы должны были подумать об этом».

Когда его повреждения были исправлены, Торн остановил свое падение и началподниматься в направлении Сапфиры с удивительной скоростью, сжигая воздух перед ним раскаленным копьем мрачного красного огня. Сапфира нырнула под него, ускорившись, огибая столб пламени. Она огрызнулась на шею Торна чтобы уклониться от него, и сгребла его плечи и грудь своими передними когтями, нанеся удар ему своими огромными крыльями.

Край ее правого крыла отсек Муртаг, ударив боком в своем седле.

Он быстро нагнулся и резанул Сапфиру, открыв трех-футовый надрез в мембране ее крыла.

Шипя, Сапфира прогнала Торна своими задними лапами и выдохнула струю огня, которая раскололась и обтекла Торна не причинив вреда, с обеих сторон. Эрагон чувствовал через Сапфиру пульсацию ее раны. Он пристально смотрел в кровавую глубокую рану, лихорадочно думая. Если бы они противостояли любому другому магу маг кроме Муртага, он не рискнул бы произнести заклинание, пока занимается врагом, ибо маг вероятнее всего поверил бы, что он или она умирают и противостоял бы отчаянной, полномасштабной магической атакой. С Муртагом было иначе. Эрагон знал, что Гальбаторикс приказал Муртагу захватить в плен, а не убивать, его и Сапфиру. "Не зависимо от того, что я делаю, - подумал Эрагон, - он не будет пытаться убить меня". Так как это было безопасно, Эрагон решил излечить Сапфиру. И, он запоздало осознал, что может напасть на Муртага с любыми заклинаниями, с которыми он желал, и Муртаг не сможет ответить смертоносной силой. Но он задался вопросом, почему Муртаг использовал зачарованный предмет, чтобы вылечить раны Торна вместо непосредственно прямого заклинания.

Сапфира сказала:

«Возможно, он хочет сохранить свою силу. Или, возможно, он хотел избежать пугать тебя. Это, пожалуй, было бы не по Гальбаториксу, если, используя магию, Муртаг заставил бы тебя запаниковать и ты убил бы себя или Торна или Муртага в итоге. Не забывай, наибольшая амбиция короля - иметь всех четырех нас под своим командованием, не умерших, где мы за пределами его досягаемости».

«Должно быть это так», - согласился Эрагон.

Когда он был готов излечить крыло Сапфиры, Арья сказала:

«Подожди. Не делай этого».

«Что? Почему? Ты не испытываешь боль Сапфиры?»

«Позволь моим братьям и мне позаботится о ней. Это заставит Муртага растеряться, и таким образом, заклинание не ослабит тебя.»

«Не слишком ли вы далеко, чтобы осуществить такое заклинание?»

«Не тогда, когда такое количество нас объединяет наши силы. И, Эрагон? Мы рекомендуем, чтобы ты удержался от нанесения удара по Муртагу магией, пока он не нападает непосредственно мысленно или магически. Он, может быть сильнее, чем ты, даже с нами, тринадцатью, дающими свою силу. Мы не знаем. Лучше не проверять себя против него, пока нет никакой другой альтернативы.»

«А если я не смогу победить?»

«Вся Алагейзия падет от Гальбаторикса.»

Эрагон ощутил, как Арья сконцентрировалась, затем разрез в крыле Сапфиры прекратил сочиться кровавыми слезами и влажные края тонкой лазурной мембраны срослись вместе без струпа или шрама. Помощь Сапфире была ощутима. С легкой ноткой усталости, Арья сказала:

«Берегите себя лучше, если сможете. Это было не так легко.»

После того, как Сапфира пнула его, Торн бился и терял высоту. Он должно быть предположил, что Сапфира намеревался извести его внизу, где ему будет тяжелее ускользнуть от ее атак, потому он убежал на запад на четверть мили. Когда он окончательно понял, что Сапфира не преследует его, он двинулся вокруг, пока не стал на добрую тысячу футов выше, чем была она. Сложив свои крылья, Торн мчался в направлении Сапфиры, пламя мерцало в его открытой пасти, его шипы слоновой кости были вытянуты, Муртаг размахивал Зарроком на его спине.

Эрагон почти потерял власть над фальчитоном, когда Сапфира сложила одно крыло и перевернулась кверху брюхом, вызвав головокружение, затем снова выпустила крыло чтобы замедлить свое падение.

Откинув свою голову назад, Эрагон смог увидеть землю внизу их.

Или это было выше них? Он скрипнул своими зубами и сосредоточился на удержаниисебя в седле. Торн и Сапфира столкнулись, и Эрагону показалось, как будто Сапфира врезалась в гору. Сила инерций бросила его вперед, и он ударился своим шлемом по шейному шипу перед ним, вдавливая толстую сталь. Ошеломленный, он повис свободно от седла и наблюдал, как диски небес и земли сменяли друг друга, вращаясь без видимого понятия. Он чувствовал, как содрогается Сапфира, когда Торн месил ее открытый живот. Эрагон жалел, что не было время тогда, чтобы одеть ее в броню, которую гномы ей дали. Блестящая рубиновая лапа появилась на плече Сапфиры, калеча ее окровавленными когтями. Без размышлений, Эрагон рубанул по ней, разрушаю линию чешуи и разрубив связку сухожилий. Трое из пальцев на лапе убрались. Эрагон рубанул снова.

Рыча, Торн отцепился от Сапфиры. Он выгнул дугой свою шею, и Эрагон слышал натиск воздуха, когда приземистый дракон наполнял свои легкие. Эрагон нырнул, закрывая лицо локтем.

Пылающий ад охватил Сапфиру. Тепло огня не могло навредить им — Эрагон установил предотвращающее заклинание — но поток раскаленного пламени все же ослеплял. Сапфира повернула влево, за пределы клубящегося огня. В это время, Муртаг излечил рану на лапе Торна, и Торн снова бросился на Сапфиру, схватившись с ней, когда они стали резко падать в вызывающих тошноту кувырках в направлении серых палаток варденов. Сапфира сумела сжать зубами рогатый гребень, находившийся на тыльной стороне головы Торна, несмотря на то, что шипы пробили ей язык. Торн ревел и бился подобно рыбе на крючке, пробуя вырваться, но он не мог ничего сделать с железными мускулами челюстей Сапфиры. Два дракона падали вниз рядом, подобно паре опавших листьев.

Эрагон наклонился и крест на крест ударил в правое плече Муртага, намереваясь не убить его, но скорее повредить достаточно серьезно, чтобы закончить сражение.

В отличие от их столкновения на Пылающих Равнинах, Эрагон был хорошо отдохнувшим; с руками, такими же быстрыми, как у эльфа, он был уверен, что Муртаг беззащитен перед ним.

Муртаг поднял свой щит и блокировал фальчитон.

Его реакция была так неожиданна, что Эрагон заколебался, а затем едва успел отскочить и отразить удар, когда Муртаг ответил, разворачивая на него Заррок, клинок вспорол воздух с необычайной скоростью. Удар потряс плечо Эрагона.

Повторяя атаку, Муртаг нанес удар в запястье Эрагона а затем, когда Эрагон отбил Заррок в сторону, просунул его под щит Эрагона и нанес удар сквозь кольца его кольчуги, тунику и его бриджей по левому бедру. Кончик Заррока раздробил кость.

Боль потрясала Эрагона подобно пригоршне холодной воды, но это также дало его мыслям сверхъестественную ясность и послало волну необыкновенной силы заструившуюся по его частям тела. Когда Муртаг вынул Заррок, Эрагон крикнул и сделал выпад в Муртага, который с хрустом в запястье, отбил фальчион снизу Зарроком. Муртаг обнажил свои зубы в злой улыбке.

Без промедления, Эрагон дернул освободившийся фальчион, сделал ложный выпад в сторону правого колена Муртага, затем послал фальчион в противоположном направлении и разрезал тонким клинком щеку Муртага.

- Ты должен носить шлем, - сказал Эрагон.

Они были так близко к земле, что несколькими сотнями футов ниже Сапфире пришлось выпустить Торна, и два дракона разделились прежде, чем Эрагон и Муртаг смогли обменяться другими ударами.

Когда Сапфира и Торн неслись вверх, обгоняя друг друга в направлении жемчужно белых облаков собравшихся над палатками варденов, Эрагон приподнял свою кольчугу и тунику и исследовал свое бедро. Участок кожи размером с кулак был бесцветен, где Заррок вдавил броню в его плоть. Посреди этого участка была тонкая красная линия, два дюйма длиной, где Заррок проколол его. Кровь сочилась от раны, пропитывая верх его бриджей. Рана, будучи нанесенная Зарроком, - мечом, который никогда не подводил его в минуты опасности и который он расценивал, как законно свои— огорчила его. Собственное оружие, восстановленное против хозяина, было неправильно. Это было изменение понятий, и каждый его инстинкт восстал против этого.

Сапфира качнулась, когда пролетела сквозь вихрь воздуха, и Эрагон поморщился, поскольку это возобновило боль, колющую копьем его ногу. Было удачно, заключил он, что они сражались не на ногах, ибо ему не нужно было думать, как его бедру выдержать его.

Арье, он сказал:

«Вы хотите излечить меня, или я должен сделать это сам и позволить Муртагу остановить меня, если он сможет?»

«Мы должны заняться тобой сами, - сказала Арья. - Ты, возможно, можешь застать Муртага врасплох, если он полагает, что ты все еще ранен.»

«О, подождите».

«Почему?»

«Мне придется дать вам разрешение. Иначе, мои барьеры блокируют заклинания.»

Фраза поначалу не шла Эрагону на ум, но в конечном итоге он вспомнил конструкцию заклинания и, на древнем языке, прошептал:

- Я согласен позволить Арье, дочери Имиладрис, произвести заклинание на мне.

«Тебе надо было сказать о твоих барьерах, когда ты не был так занят. А что если бы ты был без сознания? Как мы могли памочь вам тогда?»

«Это показалось мне хорошей идеей после Пылающих Равнин. Муртаг обездвижил нас обоих магией. Я не хочу, что бы он, или кто-нибудь еще был способен произнести заклинания над нами без нашего согласия.»

«Они не смогут, но есть более изящные решения, чем твое».

Эрагон скорчился в седле, когда эльфийская магия начинала действовать и он почувствовал звон в ушах, и как его бедро стало испытывать зуд, как будто бы его кусали блохи. Когда зуд прекратился, он просунул руку под свою тунику и был очень рад не чувствовать ничего, кроме гладкой кожи.

«Хорошо, - сказал он, выпрямляя свои плечи. - Давай преподадим им урок, чтобы страшились наших имен!»

Белое, крупное жемчужное очертание облака замаячило перед ними, Сапфира свернула влево а затем, когда Торн разворачивался, ворвалась в центр облака. Стало холодно, бело и влажно, потом Сапфира вылетела с противоположной стороны, выйдя только на нескольких футов выше и позади Торна.

С триумфом взревев, Сапфира накинулась на Торна и схватила его лапами, вонзая свои когти глубоко в его бедра и вдоль позвоночника. Она сделала выпад головой вперед, поймала левое крыло Торна в свою пасть, и сжала с низу острыми, как бритва зубами, кромсая мясо. Торн корчился и кричал, издавая страшный звук, Эрагон не подозревал, драконы способны издавать нечто подобное.

«Он мой, - сказала Сапфира. – Я могу разорвать ему крыло, но я предпочла бы не делать этого. Что бы ты ни собирался сделать, делай это быстрее, пока мы не упали слишком низко.»

Его бледное лицо внизу напоминало смазанный клин, Муртаг направил на Эрагона Заррок - меч дрожал в воздухе, и умственный поток огромной власти вторгся в сознание Эрагона. Чужое присутствие ощупывало его мысли, стремясь захватить, подчинить их и подвергнуть к одобрению Муртага. Как и на Пылающих Равнинах, Эрагон заметил, что ум Муртага ощущается, как если бы он содержал множество других, как будто бы смешанный хор голосов шептал в глубине суматохи собственных мыслей Муртага.

Эрагон задался вопросом, а что если Муртаг имеет группу магов, помогающих ему, так же как ему эльфы.

Это было трудно, но Эрагон сконцентрировал свой ум на изображений Заррока. Он сосредоточился на мече со всей своей силой, сглаживая плоскость своего сознания в тишине медитации, так что Муртаг не смог найти никакой зацепки, и установить точку опоры в сознаний Эрагона.

А когда Торн качнулся под ним, и внимание Муртага на мгновение дрогнуло, Эрагон начал бешеную контратаку, проломившись в сознание Муртага. Оба они противостояли друг другу в мрачном молчании, временами падая, отступая назад и бросаясь вперед и сражаясь на границе их умов. Иногда Эрагону казалось, что он берет верх, иногда что Муртаг, но ни один так и мог нанести поражение другому. Эрагон увидел, как к ним приближается земля, и осознал, что это их состязание должно быть решено другими средствами.

Опустив фальчитон, так, что бы он был горизонтально, по отношению к Муртагу, Эрагон крикнул:

- Летта!

- ведь такое же заклинание Муртаг использовал на нем во время их предыдущего сражения. Это была простая магия, она не сделала бы ничего, только неподвижно сковала бы руки и торс Муртага, но это позволяло бы им проверить самих себя друг против друга и определить, кто из них имеет больше энергии в своем распоряжений.

Муртаг торжественно сказал контр заклинание, слова пропали в рычании Торна и в вое ветра. Пульс Эрагона учащенно забился, когда сила уходила из его тела. Когда он почти полностью истощил свои резервы и ослабел от усилия, Сапфира и эльфы влили энергию из своих тел в его, поддерживая его заклинание. Муртаг напротив него сначала казался самодовольным и уверенным, но когда Эрагон продолжал сдерживать его, Муртаг усугублено нахмурился, и отдернув свою губу, обнажил зубы. И так остался на время, в течение которого они осаждали умы друг друга.

Эрагон почувствовал, что энергия Арьи, вливаемая в него уменьшилась на один раз, затем на два, и он предположил, что двое из магов под командой Блодгарма упали в обморок. Муртаг не может продолжать дольше, подумал он, а затем пришлось сражаться за восстановление контроля над своим умом, ибо это его упущение над концентрацией предоставило Муртагу возможность наступления.

Сила от Арьи и других эльфов уменьшилась на половину, и даже Сапфира стала истощаться. Только тогда, когда Эрагон стал убеждаться, что Муртаг преобладает над ним Муртаг испустил мучительный крик, и большой вес, казалось, приподнял Эрагона, когда сопротивление Муртага исчезло. Муртаг казался удивленным успехом Эрагона.

«Что теперь? - спросил Эрагон Арью и Сапфиру. - Мы берем их как заложников? Мы это можем?»

«Теперь, - сказала Сапфира - Я должна лететь.»

Она выпустила Торна и оттолкнула себя подальше от них, подняв свои крылья и часто ими маша, пытаясь удержать их наверху. Эрагон посмотрел над ее плечом и получил краткое видение лошадей, мчащихся в направлении них на солнце, через траву; затем, словно что-то гигантское ударило его снизу и его зрение стало черным.

Следующая вещь, которую увидел Эрагон, был косой ряд чешуи на шее Сапфиры, находящийся на дюйм или на два перед его носом. Чешуя сверкала подобно льдистой кобальтовой синиве. Эрагон был смутно осведомлен о ком-то, достигающим его ум через большое расстояние, их сознание потеряло всякий смысл срочности.

Когда его способности вернулись, он признал это лицо как Арью.

Она сказала:

«Конец заклинанию Эрагон! Оно убьет нас всех, если ты будешь продолжать держать его. Закончи это; Муртаг сейчас слишком далеко! Очнись, Эрагон, или ты станешь ничем.»

Встряхнувшись, Эрагон вертикально сел в седле, едва замечая, что Сапфира приземляется посреди круга наездников короля Оррина. Арья не должна была быть нигде замечена. Теперь, когда бдительность к нему вернулась, Эрагон смог почувствовать заклинание, которое все еще воздействовало на Муртага, иссушая его силу, в непрерывно увеличивающихся количествах. Если бы не помощь Сапфиры, Арьи и других эльфов, он бы наверное уже умер.