Пятница 5 страница

Ревматолог был прекрасный специалист. Он внимательно обследовал моего пациента и сказал: “Органических изменений я не нахожу. Просто он устал от тяжести жизни”.

Я посоветовал своему пациенту: “Доски для забора тебе не по карману. А мечта живет уже много лет. Вот что я тебе посоветую. Сходи-ка ты на склад Биконс Сторидж. К ним поступает мебель в ящиках, они ее распаковывают и у них остается масса бросового дерева. А таких мест в городе много, где продукция поступает в деревянной упаковке. Покрутись там и насобираешь материал для своего забора. А побелка и вовсе гроши стоит. И будет у тебя белый забор вокруг всего двора, смотри и радуйся. Побелку придется подновлять, но ведь и денежки постепенно будут копиться. Тогда уж и до масляной краски дело дойдет, и мечта окончательно осуществится”. Так он и сделал, насобирал досок и поставил забор. Почему бы и нет?

Еще живя в Фениксе, мой сын, Барт, задумал подработать и скопить денег на покупку техники для своей фермы. Фирма, в которой он работал, получала массу грузов в огромных ящиках из березовых досок. Барт заверил хозяина, что аккуратно сложит упаковочные доски и сделает с ними все, что прикажут. “Оттащил бы ты их на свалку, это дешевле всего обойдется”, — сказала хозяин. “Тогда я найду им другое применение”, — сказал Барт и построил себе березовый домик. А еще построил легкий крытый кузов для своего грузовичка, в котором он с семьей путешествовал по горным штатам. Люди должны работать, я так считаю.

Вот еще один пример. Один человек поместил объявление, что у него стоят на корню 12.000 погибших апельсиновых деревьев. Мертвые деревья стоят уже несколько лет. По объявлению явился агент по недвижимости и купил весь участок со стойняком. Затем сам дал объявление, что любой желающий может приехать и рубить деревья для себя. Сообщение было передано по программе новостей телевидения, но никто не откликнулся.

Если дерево погибает, но не трескается, из него получается хорошая выдержанная древесина. Апельсиновая древесина — ценный материал в мебельной промышленности. 12.000 стволов — настоящее сокровище для любого, кто хочет заработать хорошие деньги. Конечно, работа предстояла нелегкая. С помощью цепной пилы можно повалить от 500 до 1.000 деревьев в день. Надо зачистить и сложить бревна, а затем предложить их на продажу мебельной фабрике. Однако желающих не нашлось, несмотря на то, что объявление повторялось в течение полугода.

Если бы сын был тогда рядом, я послал бы его туда с цепной пилой и помог бы ему взять напрокат грузовик.

Как только депрессия начала прижимать людей всерьез, многие взялись прочесывать город и окрестности, собирая консервные банки, бутылки, бросовые доски. Некоторые из тех, кто раньше сидел на пособии для бедных, стали зарабатывать по несколько сотен в неделю.

Сид: У тебя есть какой-нибудь способ, чтобы отвадить людей от получения страховки по инвалидности? У меня тоже есть пациент с болью в пояснице, вроде твоего. Я пытался с помощью гипноза выяснить причину боли. Наконец, он заявил что это “запах краски”, а потом покатил бочку на своих бывших хозяев, которые много лет подряд над ним издевались и в конце концов уволили, когда он лежал в больнице со своей больной спиной. “Страховая компания хорошо ко мне относится, — заявил он. — Прекрасная страховая компания”. Похоже, он теперь до конца дней от них не отлепится.

Эриксон: У меня тоже было много таких пациентов.

Сид: Как их отодрать от страховки?

Эриксон: Надо очень подробно расспрашивать о детских мечтах, подростковых желаниях, о том, чем им больше всего нравится заниматься. Возьмем хотя бы моего пациента с больной поясницей. Боль от годами давившей его мечты: сказочный дом с белым забором.

Сид: О’кей. Хорошо.

Эриксон: У меня есть друг в Портланде, штат Орегон. Его зовут Дон. Когда я там был с лекциями, я останавливался у него на несколько дней. Он специалист по пластической хирургии и у него дар гипнотического внушения. Однажды он выехал по срочному вызову. Одного гонщика выбросило из машины и протащило лицом по гравию метров шесть. Лицо было сплошное месиво, он просто погибал от боли.

Дон сказал: “Прежде чем вводить обезболивающее, я должен обмыть тебе лицо. Ты о скрипках что-нибудь слышал?” Пациент в ответ: “У меня все болит. Мне не до скрипок”.

Дон говорит: “Скрипка делается так. Едешь в машине, а сам поглядываешь вокруг, не видать ли старого погибшего дерева, или пня, или брошенного бревна. Рассмотри дерево как следует, потом бери наждачную бумагу и фуганок. Обрабатываешь, потом пропитываешь и можно делать скрипки и виолончели”. Дон дошел до самых тонкостей.

Пациент все твердит: “Не надо мне про скрипки. Почему вы не занимаетесь моим лицом?” А Дон знай себе толкует о скрипках, о том, как он получил первый приз на конкурсе скрипачей — исполнителей народной музыки; в каких конкурсах участвовал и какие награды получил. Рассказал о разных породах деревьев, о структуре древесины и как в ней распределяется напряжение.

“Когда вы займетесь моим лицом?” — взмолился пациент. Дон отвечает: “Сначала надо его вымыть и вытащить кусочки гравия. А ты вот этот мотивчик знаешь?” Пациент прямо отупел от него, и боль отупела. Наконец, Дон спрашивает хирургическую сестру: “Ну, как тебе нравится моя работа?” “Так вы мне уже все зашили?” — спросил пациент.

Сид: Боль отупела. Гениально.

Эриксон: Дон сказал, что пациент ужасно удивился и спросил: “Чем я могу вас отблагодарить?” Дон ответил: “Можешь меня запомнить”.

Сид: Что?

Эриксон: “Можешь меня запомнить”.

Позднее мой друг получил отличный чурбан, из которого вышло несколько виолончелей и скрипок. Казалось бы, несет человек ахинею, а оказывается, заговаривает боль у пациента, отвлекает его. Дону в этом деле равных нет. (К группе.) Сколько сейчас времени, пожалуйста?

Сид: 4.22.

Эриксон: Как тебе не стыдно! Я из-за тебя переработал. Я говорю все менее отчетливо. Но, как вы знаете, магнитофоны не обращают на это внимания. В записи моя речь звучит очень хорошо. Дефекты речи магнитофоны не записывают, поэтому у меня в записи хороший голос.

Сид: Отличный.

Женщина: Спасибо вам.

Зигфрид: Завтра занятия не будет. Завтра суббота.

Эриксон: Отдых для меня. Через два дня оклемаюсь. (Общий смех.) Ну как, Сидней?

Сид: Да?

Эриксон: Когда мы наблюдали за группой, надеюсь, ты был внимателен. Когда наблюдаешь за группой во время лекции, то замечаешь проявления бессознательной речи.

Сид: О, да. Я заметил много случаев. Кстати, и в себе самом. Ты имеешь в виду действительно бессознательную речь или просто движения?

Эриксон: Бессознательную речь и движения.

Сид: Да. Я скорее ощутил движения.

Эриксон: Кстати, как много трусих среди девушек.

Сид: Трусих? В каком смысле?

Эриксон: Когда наблюдаешь за студентами, замечаешь определенные выражения лиц. Мой долгий опыт позволяет мне расшифровывать эти выражения. Как правило, у девушек не хватает смелости, чтобы передать это выражение словами или поступком.

Сид: Хм-м-м.

Эриксон (Обращается к одной из женщин): Я прочитал ваше лицо.

Женщина: Неужели? (Смех.)

Все благодарят доктора Эриксона, просят оставить автограф в книге и уходят.