Студопедия.Орг Главная | Случайная страница | Контакты | Мы поможем в написании вашей работы!  
 

Методы регулирования предпринимательской деятельности в РФ 20 страница



Положение дочерей было еще хуже. Если сыновья могли надеяться обрести, в конце концов, самостоятельность, то дочери об этом не могли и мечтать. Единственное, что их могло ожидать, - перемена иждивителя. До выхода замуж они зависели от отца, после - от мужей. Вполне понятно, что вопрос о их замужестве решался, по крайней мере в докапиталистических обществах, чаще всего без их участия. Они не выходили замуж, их выдавали. Брак чаще всего был сделкой, заключаемой между главами двух семей.

Брак в классовом обществе всегда юридически оформлялся. Будучи выданной замуж, женщина, как бы ни сложились ее отношения с мужем, была, как правило, лишена возможности порвать с ним. Расторгнуть брак по своей воле она не могла. Таким образом, она не только находилась в экономической зависимости от мужа, но

и законом была прикреплена к нему. В тех классовых докапиталистических обществах, где право на развод существовало, оно принадлежало почти исключительно мужчине.

Превращение отца в единственного иждивителя детей и наследодателя имело своим следствием смену старой, классификационной системы родства, фиксировавшей прежде всего отношения между группами, новой, описательной, линейно-степенной, знавшей отношения только между индивидами. В ней нашел свое выражение новый принцип "прикрепления" иждивенцев к иждивителю, который был одновременно и принципом "прикрепления" наследников к наследодателю.

В обществе доклассовом принцип "прикрепления" иждивенцев к иждивителям был довольно простым. В качестве иждивителя, прежде всего, выступала мать, естественная связь которой с детьми была более чем очевидной. В результате отношения иждивения между матерью и детьми, которые были порождены общественной необходимостью в обеспечении содержания детей, были по своей природе социальными, экономическими, выступали в глазах людей как производные от естественных, биологических уз, как их необходимое следствие. Мужчина был связан с детьми не непосредственно, а только через жену. Он был обязан участвовать в содержании детей только потому, что был мужем их матери. Понятие "отец" совпадало с понятием "муж матери". Породительство, то есть биологическое отцовство, во внимание обществом не принималось и не имело общественного значения.

Когда мужчина стал единственным иждивителем, положение изменилось. Его иждивенческие отношения к детям приняли прямой, непосредственный характер. Что же касается отношений наследования, то они иного характера, кроме прямого, в обществе классовом носить и не могли. Эти прямые связи отца с детьми требовали наглядного и простого обоснования. И оно было найдено - в биологическом отцовстве. Общественные по своей природе связи иждивения и наследования были осознаны как производные от биологической связи между отцом и детьми. Биологическое отцовство, породительство выступило в глазах людей в качестве основания социального отцовства.

Результатом был взгляд на социальное и биологическое отцовство как на явления полностью тождественные. Это нашло наглядное выражение в описательных системах родства. Но хотя социальное и биологическое отцовство стали обозначаться одним словом, на практике между ними проводилось различие. Как ни велика была вера в том, что именно биологическое отцовство лежит в основе заботы мужчины о детях, однако в действительности оно, взятое само по себе, не порождало и не могло породить отношения иждивения и

наследования. Мужчина не был обязан содержать детей, которые родились вне брака и соответственно не входили в состав его семьи, каким бы достоверным ни являлось его биологическое отцовство. Как уже указывалось, в классовом обществе отношения иждивения и наследования были замкнуты в пределах семьи, которая была и экономической и юридической единицей.

Но если не всякое биологическое отцовство трактовалось обществом как социальное, то всякое социальное рассматривалось как производное от биологического, как одновременно и биологическое. Этот принцип, которым руководствовалось почти всякое классовое общество, нашел свое наиболее четкое выражение в кодексе Наполеона, статья 312 которого устанавливает, что "отцом ребенка, зачатого во время брака, является муж". В результате мужчина был обязан обеспечивать детей, рожденных в браке, и передавать им в наследство имущество, даже если у него были серьезные сомнения относительно своей причастности к их появлению на свет.

Все это с неизбежностью порождало у мужчин стремление обеспечить достоверность своего биологического отцовства. Это была объективная потребность, имевшая корни в существующей системе социально-экономических и семейно-экономических отношений. Она могла быть удовлетворена лишь при условии исключения возможности вступления женщины в половые отношения с каким-либо другим мужчиной, кроме мужа, причем не только после, но и до замужества. Отсюда требование к женщине не только быть верной мужу, но и сохранять девственность до вступления в брак. Во всех сколько-нибудь развитых докапиталистических классовых обществах потеря девушкой целомудрия считалось величайшим позором, а измена мужу рассматривалась не только как нарушение морали, но и как преступление, влекущее за собой суровое наказание.

На ранних стадиях развития классового общества муж нередко имел законное право убить жену, уличенную в измене, не говоря уже о других мерах наказания. В более позднее время обязанность карать неверную жену взяло на себя государство. Так, например, во Франции еще в середине XIX в. супружеская неверность со стороны жены могла повлечь за собой ее заключение в тюрьму сроком от 3 месяцев до 2 лет. Во многих обществах отец имел право наказать дочь, опозорившую его имя вступлением в добрачную связь. Строжайший запрет девушке вступать в половые отношения был связан не только с тем, что это могло лишить ее родителей перспективы выдать ее замуж. Результатом добрачной связи мог быть ребенок. И у этого ребенка не было места в существующей системе отношений. У него не было законного иждивителя. Мать в такой роли выступить не могла, а социального отца он не имел.

Существование в классовом обществе строжайшего запрета женщинам вступать в половые отношения до брака было объективной необходимостью. Но полностью исключить вступления женщины в добрачные или внебрачные связи можно было, лишь распространив этот запрет и на мужчин. Во многих классовых обществах ограничение половых отношений исключительно лишь рамками брака считалось обязательным для представителей обеих полов. Индивидуальный брак в этих обществах выступал в качестве единственного регулятора отношений между полами. Как правило, такие общества характеризовались одновременно и безраздельным господством единобрачия. Именно это обстоятельство дало основание именовать базирующийся на частной собственности индивидуальный брак классового общества моногамным.

Такое название нельзя считать удачным. И дело не только в том, что оно не выражает главной и основной особенности данной формы индивидуального брака - господства мужчины. В классовом общество, особенно на ранних стадиях его развития, встречаются браки одного мужчины с несколькими женщинами, то есть полигиния. И эта полигамия по своим основным чертам ничем не отличалась от моногамии. И здесь имело место господство мужчины над женщинами и детьми. От жены требовалось соблюдение супружеской верности и т.п. Единобрачие и многоженство в классовом обществе представляют две основные разновидности одной и той же формы брака, которую можно было бы назвать патриархическим браком. Соответственно и семью, основанную на этом браке, можно было бы именовать патриархической семьей.

В полигамной форме патриархического брака наглядно выступает неравенство мужчины и женщины не только в сфере экономических, правовых и т.п. отношений, но и в отношениях собственно между полами. Если женщина по закону может вступать в отношения только с одним мужчиной, то мужчина одновременно с несколькими женщинами.

При моногамной форме патриархического брака между мужчиной и женщиной в этом отношении существует равенство. Не только женщина может иметь лишь одного мужа, но и мужчина - лишь одну жену. Но это равенство всегда носило чисто формальный характер. Не будем уже говорить о том, что если мужчина мог иметь голос при решении вопроса о его вступлении в брак, то с мнением женщины при выдаче ее замуж считались мало или совсем не принимали его во внимание. Неравным было и реальное положение супругов.

Особенно ярко оно проявлялось в тех классовых обществах, где хотя и господствовало единобрачие, но соблюдение верности считалось обязательным только для жены. К числу таких обществ отно

силось древнегреческое. Общество не осуждало внебрачные связи мужчин, ибо объектом их были главным образом рабыни. Это не ставило под угрозу ни целомудрие свободных девушек, ни верность жен. Родившиеся от таких связей дети не имели социального отца, но у них был господин.

Неравенство мужчины и женщины в сфере собственно отношений полов имеет место и при классической форме моногамии, при наличии в обществе запрета не только женщинам, но и мужчинам вступать в половые отношения вне рамок брака. Это прежде всего связано с тем, что в обществе, основанном на частной собственности, нет реальной силы, которая могла бы заставить мужчин соблюдать этот запрет. Женщины, разумеется, такой силой не являлись. Что же касается мужчин, то их позиция была крайне противоречивой. Каждый мужчина, который был женат и имел дочерей, конечно, хотел, чтобы другие мужчины соблюдали эту норму, но для него самого следование ей не всегда было желательным. Что же касается неженатых мужчин, то они вовсе не были заинтересованы в соблюдении этого запрета.

В результате в классовом обществе запрет половых отношений вне брака, когда он существовал, имел реальную силу по отношению лишь к женщинам, но не мужчинам. Если не формально, то фактически в таком обществе моральные нормы, регулирующие отношения между полами, были правилами поведения, обязательными лишь для женщин. Только в случае их нарушения женщинами общество применяло реальные санкции. Поведение мужчин по существу находилось вне сферы их действия. В случае нарушения ими норм, формально являвшихся всеобщими, общество фактически не вмешивалось. Формальное осуждение таких поступков, если оно вообще имело место, прекрасно уживалось с реальным их санкционированием.

Именно это имеют в виду исследователи, когда о существовании в классовом обществе двух качественно отличных систем, двух различных стандартов половой морали, один из которых относится к женщинам, а другой к мужчинам. Конечно, говорить о половой морали для мужчин в том смысле, которые мы вкладываем в эти слова, когда речь идет о половой морали для женщин, не приходится. Никакой специальной системы моральных норм, которая бы регулировала поведение мужчин в области отношения полов, не существовало. Скорее можно говорить не о половой морали для мужчин, а об отсутствии морали, об аморализме.

Раздвоение требований, предъявляемых обществом к поведению мужчин и женщин, нашло свое отражение не только в морали, но и в праве. В той же Франции XIX в., в которой жена за нарушение супружеской верности могла быть приговорена к тюремному за

ключению, муж подлежал наказанию только в том случае, если содержал любовницу в общем с женой доме. Если вина его была доказана, он должен бы уплатить штраф в сумме от 100 до 2000 франков. Тем самым французское законодательство XIX в. признавало за мужчиной право иметь любовницу при условии, если он будет с ней встречаться вне семейного дома.

Мужчина в классовом обществе, таким образом, пользовался значительной половой свободой. За ним всегда фактически признавалось право на добрачные и внебрачные связи. Все это с неизбежностью порождало, с одной стороны проституцию, с другой - супружескую неверность женщин.

10. Возникновение неоэгалитарного брака

и неоэгалитарной семьи и иные изменения социальных отношений между полами. "Сексуальная революция"

Все отмеченное выше наблюдалось и на ранних этапах развития капиталистического общества. Однако развитие капитализма привело к крупному изменению семейно-брачных отношений. Семья пролетариев - одного из двух основных классов капиталистического общества - с самого начала существенно отличалась от семей других эксплуатируемых классов, например, феодально-зависимых крестьян. Она была не хозяйственной единицей, а только иждивенческой ячейкой. Пролетарии были лишены средств производства. И это не могло не сказаться на их семейно-брачных отношениях. Не являясь собственником средств производства вообще, мужчина-пролетарий не мог выступить в таком качестве и перед женой и детьми. Отсутствие средств производства делало ненужным наследование. Экономические отношения отца к детям исчерпывалось тем, что он содержал их. Как только дети становились способными к труду, их зависимость от отца исчезала. Они оказывались в том же положении, что и он сам, - продавцов рабочей силы.

Пролетарии живут продажей своей рабочей силы. Но ею обладают не только мужчины, но и женщины. Капиталистическое производство нуждалось не только в мужском, но и женском труде. В результате с возникновением капитализма перед женщинами открылась возможность непосредственно включиться в систему социально-экономических отношений, получать долю общественного продукта прямо от общества. Это неизбежно привело к изменению их положения как в обществе, так и в семье.

Жена, занятая в общественном производстве, не только не является иждивенкой мужа, но, наоборот, выступает наряду с ним в роли иждивителя детей. Самостоятельный заработок сделал женщину равной в экономическом отношении с мужчиной, что неизбежно начало подрывать его господство. Начавшееся в среде рабочего класса изменение положения женщины постепенно затронуло все социальные слои капиталистического общества, а затем сказалось на всем обществе в целом. При капитализме армия работников наемного труда не исчерпывается рабочим классом. Помимо пролетариата она включает в себя служащих и значительную часть интеллигенции. И последние сто лет характеризовались неуклонным ростом этих слоев.

Включение женщины непосредственно в социально-экономические отношения вовсе не предполагает ее непосредственного участия в материальном производстве. Женщины в настоящее время трудятся не только в промышленности, но и в сфере обслуживания, торговли. Они составляют значительную часть служащих. Начавшееся еще в XIX в. привлечение женщин к общественному труду особенно быстрыми темпами идет в настоящее время. Если в начале XX в. удельный вес женщин в самодеятельном населении не превышал 20%, то в настоящее время во многих капиталистических странах они составляют от трети до половины работающих.

Вовлечение женщин в общественное хозяйство само по себе еще не могло обеспечить их равенство с мужчинами. Ведь их зависимость от мужчин была закреплена в праве. Еще в XIX в. законодательство даже самых передовых буржуазных стран лишало женщин гражданских, в частности имущественных, прав. В Великобритании, например, мужчина был владельцем всего движимого имущества жены. Перед судом английская женщина не значила ничего.

Включение женщин в систему социально-экономических отношений с необходимостью предполагало изменение их правового положения. Но это не могло произойти автоматически. XIX в. характеризовался возникновением и ростом женского движения, участницы которого боролись за уравнение женщин в правах с мужчинами. В результате к концу XX в. женщины во всех развитых капиталистических странах добились равных с мужчинами гражданских прав. Борьба за имущественное равноправие было неразрывно связано с борьбой за равноправие политическое. К 1900 г. женщины пользовались правом голоса лишь в Новой Зеландии, где они могли избирать, но не быть избранными, и в некоторых штатах США. К настоящему времени почти во всех государствах, имеющих представительные учреждения, женщины имеют равные политические права с мужчинами.

Изменение положения женщин в обществе не могло не сказаться на их положении в семье, а тем самым и на характере семьи. Началось крушение господства мужчин в семье и соответственно патри

архического брака и патриархической семьи. Тот факт, что семейно-брачные отношения в современном капиталистическом обществе претерпевают серьезнейшие изменения, признают все западные социологи без малейшего исключения. Они лишь расходятся в оценке этих перемен.

Одни из них говорят о реорганизации и прогрессивном развитии семьи, другие - о ее дезорганизации, разрушении, регрессе. Сторонники первой точки зрения утверждают, что в современном буржуазном обществе происходит переход от старой формы семьи к новой. Новую семью они характеризуют как основанную прежде всего на взаимной привязанности ее членов. Главными ее чертами они считают полное равенство супругов, демократический способ принятия решения по всем опросам, касающимся семьи в целом, с учетом мнения не только взрослых ее членов, но и детей, свободу всех членов семьи в тех пределах, в которых она совместима с ее единством. Для обозначения этой формы семьи предлагаются разные термины. Одни социологи называют ее товарищеской семьей, или семьей компаньонов (companionship family), другие - семьей коллег (colleague family) и т.п. Появление новой формы семьи, указывают они, предполагает определенные сдвиги и в брачных отношениях. Если раньше браки организовывались родителями, то теперь они основываются на личном выборе. По желанию любой из сторон брак может быть расторгнут. В силу этого новая семья менее стабильна, чем старая. С переходом к ней связано возрастание числа разводов и повторных браков.

Западные социологи, придерживающиеся второй точки зрения, характеризуют происходящий процесс как упадок и разложение семьи. Они указывают на резкое возрастание числа разводов. Обычным стало многократное вступление в брак, частная смена мужей и жен. В результате, говорят они, в современном обществе мы имеем дело по существу не с моногамией, а с последовательной, или хронологической, полигамией. Крайнюю терпимость стало проявлять общество к внебрачным связям обоих супругов. Как самое обычное явление стали рассматриваться добрачные связи не только мужчин, но и женщин. Резко выросло число внебрачных постоянных сожительств. И наконец, получили известное распространение "новые формы" отношений полов: "групповые браки", "коммунальные браки", "обмены супругами" и т.п.

В действительности происходит несколько тесно связанных, но различных процессов. Прежде всего, идет процесс исчезновения старой и возникновения новой формы индивидуального брака и семьи. Этот новый брак, имеющий определенные черты сходства с протоэгалитарным браком первобытного общества, можно было бы назвать неоэгалитарным. Соответственно и новую семью можно было именовать неоэгалитарной.

Но происходит не просто смена форм индивидуального брака и семьи. Идет процесс существенных изменений во всей сфере отношений между полами. Они настолько серьезны, что вместе взятые получили название "сексуальной революции". Старая половая мораль, ставившая женщину в неравное положение с мужчиной, рухнула, а новая не возникла. В результате уравнивание мужчин и женщин в сфере отношения полов выразилось не в появлении новых норм поведения, которые были обязательны и для тех и для других, а в признании за женщиной права вести себя так, как вели себя мужчины на протяжении всей истории классового общества.

Брак перестал быть единственным регулятором отношений полов. Добрачные и внебрачные отношения стали по существу рассматриваться как столь же приемлемые, что и отношения в браке. Перестало быть общественной ценностью целомудрие девушек. Широкое распространение и по существу общественное признание получило парование. В западном мире для обозначения людей, находящихся в таких отношениях, возникли специальные термины: "бойфренд" и "герлфренд". Когда мужчина и женщина не ограничиваются лишь постоянными встречами, но поселяются вместе и ведут совместное хозяйство, то они теперь при этом часто не оформляют своих отношений. Такой союз представляет собой сожительство, но не брак в точном смысле слова.

Все то, что сказано о капитализме, во многом относится и к тем обществам, которые принято было именовать социалистическими. Женщины в этих странах с самого начала существования этого строя получили равные с мужчинами гражданские и политические права. И в этих странах на смену патриархическому браку и патриархической семьи пришел неоэгалитарный брак и неоэгалитарная семья. А в эпоху, называемую обычно посткоммунистической, в этих странах в значительной степени под мощным влиянием Запада в полную силу развернулись все те процессы, которые известны под названием "сексуальной революции".

Дальнейшее развертывание "сексуальной революции" представляет огромную угрозу для общества. Страшна даже не девальвация правовых норм, а постепенное исчезновение всякого морального регулирования отношений между полами, снятие всех и всяческих ограничений.

Поборники "сексуальной революции" указывают как на величайшее ее достижение на освобождение человека от многовековых запретов в области отношения полов. Но хорошо сказал болгарский писатель Б. Райнов: "Когда тягостные ограничения заменяются произволом, когда на место излишней стыдливости приходит наглое бесстыдство, когда тайна интимной жизни превращается в нахально разложенный и предлагаемый на каждом углу товар, когда естест

венная необходимость перерастает в разврат, в противоестественные бесчинства, уместно спросить: какова в конечном счете ценность такого освобождения и не является ли это освобождение освобождением от всего человеческого" [1].

Все это ведет и во многом уже привело к исчезновению величайшей ценности, приобретенной человечеством в ходе своего развития, - любви между мужчиной и женщиной. "Издревле, - писал A.M. Горький, - великие поэты всех народов, всех эпох вдохновенно тратили творческие силы свои на то, чтобы облагородить этот акт (половой - Авт.), украсить его достойно человека, чтоб не сравнялся в этом человек с козлом, быком, боровом. Созданы сотни и тысячи прекрасных поэм, воспевающих любовь. Это чувство играло роль возбудителя творческих сил мужчины и женщины. Силой любви человек стал существом неизмеримо более социальным, чем самые умные из животных. Поэзия земного, здорового, активного романтизма в отношении полов имела огромное социально-воспитательное значение... Пришел толстый хищник, паразит, живущий чужим трудом, получеловек с лозунгом: "После меня - хоть потоп", - пришел и жирными ногами топчет все, что было создано из самой тонкой нервной ткани великих художников, просветителей трудового народа. Ему, толстому, женщина не нужна как друг и человек, она для него - только забава... В мире толстых эпидемически разрастается "однополая" любовь. "Эволюция", которую переживают толстые есть вырождение" [2].

1 Райнов Б. Массовая культура. М., 1979. С. 455.

2 Горький A.M. О музыке толстых // Собр. соч. в 30 тт. Т. 24. М., 1953. С. 355.

Если раньше исчезновение любви было характерно для высших слоев буржуазного общества, то теперь этот процесс охватывает все общество. И огромную роль в этом играют СМИ, прежде всего телевидение.

С половых отношений срывается все человеческое. Все сводится к физиологии. Человек превращается в животное, но особого рода - животное похотливое. У животных совокупление происходит для продолжения рода. У человека половые сношения становятся сейчас одним из видов развлечения.

Но если любовь между мужчиной и женщиной сейчас практически искореняется, то зато на все лады рекламируется сексуальное влечение друг к другу людей, принадлежащих к одному полу. Появляются книги, создаются фильмы, идут телепередачи, в которых на все лады воспеваются прелести гомосексуализма. Идет борьба за права "сексуальных меньшинств". Выдвигается требование правового оформления гомосексуальных отношений. В некоторых странах Запада уже разрешена регистрация браков между лицами одного пола.

Несомненно, что гомосексуализм является патологией. Поэтому вряд ли можно одобрить существовавшую во многих странах практику уголовного преследования за гомосексуальные отношения. Гомосексуалистов нужно оставить в покое. Они в нормальных условиях составляют незначительное меньшинство несчастных людей и не представляют опасности для общества.

Опасен не гомосексуализм сам по себе, а происходящее сейчас его назойливое рекламирование, настойчивые попытки выдать его за вполне нормальное явление. Страшно стремление сделать гомосексуализм модным, в результате чего круг лиц, практикующих такие отношения, может существенно расшириться за счет по своей природе совершенно нормальных людей. Гомосексуализм запрещать не нужно, но с его пропагандой должно быть покончено.

Пропаганда нужна, но только не гомосексуального влечения, а настоящей подлинной чистой любви между мужчиной и женщиной. Нужно не тотальное разрушение норм, регламентирующих отношения между полами, а новое регулирование этих отношений, не столько правового, сколько морального, в основу которого должно быть положено представление о любви между мужчиной и женщиной как величайшей социальной ценности.

Лекция XI

ЭТНОСЫ, НАЦИИ, РАСЫ

1. Этносы и этнические процессы

Наряду со словом "общество" широкое применение в общественных науках имеет слово "народ". Некоторые исследователи даже считают, что именно народы, а не общество и общества являются субъектами исторического процесса.

Слов "народ", как и слово "общество", многозначно даже в применении к цивилизованному обществу. Одно из его значений - низшие слои того или иного классового общества. Именно такой смысл вкладывают в него, когда говорят, например, о борьбе народа против знати, против власти и т.п. Но кроме него, слово "народ" в применении к классовому обществу употребляется еще в двух смыслах.

Один из них - вся совокупность людей, объединенных принадлежностью к тому или иному геосоциальному организму. Так, например, говорили о народе Югославии, советском народе. Говорили и сейчас говорят о народе Индии, народе Нигерии, пакистанском народе и т.п.

Но среди населения когда-то единой, а ныне распавшейся Югославии совершенно отчетливо вьщелялись такие совокупности людей, как сербы, черногорцы, хорваты, словенцы, боснийцы (босняки, бошняки, мусульмане), македонцы. Население Индии состоит из хиндустанцев, бихарцев, тамилов, маратхов, телугу, бенгальцев и многих такого же рода групп. В Пакистане живут панджабцы, синдхи, гуджаратцы, кхо, кохистанцы и т.п. И для обозначения каждой из таких общностей людей также применялось и применяется слово "народ". Точно такими же общностями являются англичане, шотландцы, ирландцы, французы, итальянцы, русские, украинцы, башкиры и т.п.

Ясно, что в применении к сербам, англичанам, валлонам, белорусам, голландцам и т.п. слово "народ" имеет иной смысл, чем в том случае, когда говорят об индийском или пакистанском народах. Для выражения именно этого, а не какого-либо другого смысла в науке существуют особые термины. Ими являются слово "этнос" (от греч. этнос - народ) и словосочетание "этническая общность".

Было время, когда в нашей науке считалось, что существуют три последовательно сменившиеся в процессе исторического развития формы этнической общности: племя, народность, нация. И многие

советские ученые, прежде всего философы и историки, придерживались определения нации, данного И.В. Сталиным (1879-1953) в работе "Марксизм и национальный вопрос" (1913), согласно которому нация характеризовалась четырьмя основными признаками: общностью языка, общностью территории, общностью экономической жизни и общностью психического склада, проявляющейся в общности культуры. Определение это было далеко не оригинальным. Первые три признака И.В. Сталин позаимствовал из работ по национальному вопросу крупного теоретика марксизма К. Каутского (1854-1938), четвертый - из труда другого марксиста О. Бауэра (1882-1938) "Национальный вопрос и социал-демократия" (1907). В нашей науке считалось, что все эти четыре признака в той или иной степени были присущи и другим формам этнической общности: племени и народности.

Подобный подход не только не помогал понять сущность этнической общности, но, наоборот, закрывал дорогу к этому. В самом деле, поставим вопрос, что объединяет, скажем, всех итальянцев независимо от их социального положения, политических взглядов и т.п. и одновременно отличает их всех от всех русских, всех англичан, всех французов? Во всяком случае, не пребывание в составе одного геосоциального организма, а тем самым и не общность территории и экономики. Итальянец, даже навсегда покинувший родину и переселившийся, скажем, в США, долгое еще время, а чаще всего до конца дней своих остается итальянцем. В этой стране к концу 80-х годов проживало 5 млн. итальянцев, 5,1 млн. немцев, 3,8 млн. поляков, 1 млн. русских и т.п. [1]

1 См.: Народы мира. Историко-этнографический справочник. М., 1988. С. 568.

Первое, что, казалось бы, роднит всех членов данной этнической общности и одновременно отличает от членов других таких же общностей, - язык. В известной степени это справедливо по отношению к русским, полякам, башкирам и многим другим этносам. В мире существует только одна этническая общность, члены которой говорят на польском языке. Это поляки. То же самое можно сказать о русских, башкирах, финнах и т.п.

Но это не может быть отнесено к англичанам, испанцам, немцам, французам, португальцам, сербам. Язык, отличая англичан от французов, не отделяет их от американцев, англо-канадцев, англо-австра-лийцев, англо-новозеландцев. Отличая испанцев, скажем, от шведов, язык не отграничивает их от мексиканцев, кубинцев, чилийцев, аргентинцев. На немецком языке говорят не только немцы, но также австрийцы и германо-швейцарцы. На французском языке, кроме французов, говорят валлоны, франко-швейцарцы и франко-канадцы. На одном языке говорят сербы, хорваты, черногорцы и боснийцы.





Дата публикования: 2014-11-18; Прочитано: 211 | Нарушение авторского права страницы | Мы поможем в написании вашей работы!



studopedia.org - Студопедия.Орг - 2014-2024 год. Студопедия не является автором материалов, которые размещены. Но предоставляет возможность бесплатного использования (0.014 с)...