От автора 5 страница

Приехав из магазина, Кэти поставила велосипед за коттедж и пошла переодеваться. Купальника у нее не было, да она бы и не надела. В юности она без всякого смущения ходила перед незнакомыми людьми в трусах и лифчике, но получилось бы неловко, появись она в чем-то подобном перед Алексом и его детьми. Да и без детей тоже.

Несмотря на свои решительные возражения, Кэти не могла не признать, что Алекс ее заинтриговал. Не трогательными знаками внимания, но появлявшейся иногда печальной улыбкой, выражением лица, с которым он рассказывал о своей жене, тем, как он общался с детьми. В нем чувствовалось одиночество, которое не удавалось скрыть, и Кэти казалось, что в чем-то они похожи.

Она чувствовала, что Алекс к ней неравнодушен. Кэти достаточно прожила на свете, чтобы угадывать повышенное мужское внимание, когда продавец без причины становился очень разговорчивым, или незнакомец провожал ее взглядом, или официант в ресторане то и дело подходил к ее столику. Со временем она научилась притворяться безразличной или становилась презрительной и пренебрежительной, зная, что ее ждет в противном случае. Потом. Когда они с мужем приедут домой. Когда она останется с ним наедине.

«Но прежняя жизнь осталась в прошлом», — напомнила она себе.

Открыв ящики комода, Кэти достала шорты и босоножки, купленные в «Анна джинс». Вчера посиделки с подружкой, а сегодня пляж с Алексом и его детьми. Обычные события обычной жизни плохо укладывались в голове, словно Кэти осваивала обычаи чужой страны. К приподнятому настроению примешивалась настороженность.

Едва она оделась, как по гравию зашуршали покрышки. Кэти глубоко вздохнула, когда джип остановился у коттеджа. «Сейчас или никогда», — подумала она выходя.

— Вам надо пристегнуться, мисс Кэти, — сказала Кристен с заднего сиденья. — Папа не поедет, если вы без ремня.

Алекс покосился на Кэти, словно спрашивая: «Ну что, вперед?» Она улыбнулась самой смелой улыбкой.

— О’кей, — сказал он. — Поехали.

До Лонг Бич, прибрежного поселка с домиками с асимметричными крышами, потому что по фасаду было два этажа, а сзади — один, и бескрайними океанскими просторами, они доехали меньше чем за час. Алекс въехал на маленький паркинг у самых дюн. Рядом под сильным морским бризом покачивалась меч-трава. Кэти вышла на песок и, дыша полной грудью, жадно смотрела на океан.

Дети, выбравшись из джипа, сразу направились к тропинке между дюнами.

— Я воду попробую, пап! — крикнул Джош, держа в руках маску и трубку.

— Я тоже! — подхватила Кристен.

Алекс разгружал багажник.

— Подождите, — повысил он голос. — Подождите, слышите?

Джош остановился, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу. Алекс принялся вытаскивать сумку-холодильник.

— Вам помочь? — спросила Кэти.

Он покачал головой:

— Нет, с этим я справлюсь, а вот не могли бы вы намазать их кремом от солнца и пару минут за ними присмотреть? Им не терпится к воде.

— Да, конечно. — Кэти повернулась к детям: — Готовы?

Следующие несколько минут Алекс носил вещи из машины и разбивал лагерь возле ближайшего к дюнам стола для пикника, куда не добирался высокий прилив. Здесь отдыхали и другие семьи, но сейчас эта часть пляжа принадлежала им. Кэти сбросила босоножки и бродила по кромке воды, а дети плескались на мелководье. Даже издали Алекс разглядел на ее лице редкое выражение полного удовлетворения.

Перебросив через плечо пару полотенец, он направился к ней.

— Словно и не было вчерашней грозы, правда?

Она обернулась на голос:

— Я и забыла, как сильно соскучилась по океану.

— Не получалось приезжать?

— И очень долго, — подтвердила она, слушая мерный шум ласковых волн, накатывавшихся на берег.

Джош бегал то за волной, то от нее, а Кристен, присев на корточки, искала ракушки для своей коллекции.

— Наверное, трудно растить их одному? — вдруг спросила Кэти. Алекс ответил не сразу, странно мягким голосом:

— В основном справиться можно. У нас сложился определенный порядок, вроде расписания на каждый день. Такие вылазки мы совершаем, когда монотонность начинает утомлять. — Мыском он выбрасывал песок из маленькой ямки. — Когда мы с женой обсуждали, не родить ли третьего, она предупреждала, что тогда придется перейти от личной защиты к зональной обороне. Шутила, что я еще не той квалификации. А сейчас мне приходится защищать свою зону каждый день... — Он замолчал и покачал головой: — Извините.

— За что?

— Всякий раз я свожу наш с вами разговор к рассказам о моей жене.

В первый раз Кэти повернулась к нему:

— А почему о ней не надо говорить?

Он разровнял песчаный холмик, возя ногой взад-вперед; засыпал свежую ямку.

— Не хочу создавать впечатление, что я не способен говорить ни о чем другом. Что я живу прошлым.

— Вы ее очень любили?

— Да, — ответил Алекс.

— Тогда вспоминать о ней совершенно естественно, — сказала Кэти. — Вы должны о ней говорить. Она — часть вас теперешнего.

Алекс благодарно улыбнулся, но не нашелся с ответом. Кэти словно прочла его мысли и спросила осторожно:

— А как вы познакомились?

— Не поверите — в баре. Она пришла с подружками праздновать чей-то день рождения. Было жарко, людно, освещение тусклое, музыка громкая. Карли... очень выделялась. Ее подружки были навеселе и разошлись вовсю, а она сохраняла великолепное равнодушие.

— И наверняка сияла красотой.

— Само собой, — подтвердил Алекс. — Я притворился, что не волнуюсь, подошел и применил весь, до последней унции, наличный шарм.

Он заметил, что Кэти сдерживает улыбку. В уголках губ появились крохотные ямочки.

— И? — спросила она.

— За три часа добился только имени и номера телефона.

Кэти засмеялась:

— Дайте догадаться: на следующий день вы позвонили и пригласили ее куда-нибудь?

— Откуда вы знаете?

— Стандартная схема.

— Вы говорите как женщина, за которой многие ухаживали.

Она пожала плечами, никак не отреагировав на такой вывод.

— А потом?

— Для чего вам это слушать?

— Не знаю, — призналась она. — Хочется.

Некоторое время Алекс пристально смотрел на нее и наконец сказал:

— По крайней мере, честно. Ну ладно. Как вы чудесным образом угадали, я пригласил ее на ленч, и мы проговорили до вечера. В тот день я сказал ей, что однажды мы поженимся.

— Шутите!

— Она, кстати, тоже приняла меня за чокнутого, а я просто знал, и все. Карли была красива, добра, у нас было много общего, одинаковые жизненные ценности. Она любила посмеяться и умела рассмешить. Признаться, от нашего союза больше выиграл я.

Волны все накатывали на берег, гонимые океанским бризом. У щиколоток Кэти пенились бурунчики.

— А она, наверное, думала — это ей повезло.

— Потому что я умел морочить ей голову.

— Позвольте не поверить.

— Я и вас могу заморочить.

Кэти засмеялась:

— Не верю!

— Это вы из дружеского расположения.

— Вы уже считаете нас друзьями?

— Да. — Он выдержал ее взгляд: — А вы?

По выражению ее лица он понял, что вопрос удивил ее, но не успела девушка ответить, как подбежала Кристен, шлепая по воде, с горстью ракушек.

— Мисс Кэти! — закричала она. — Глядите, какие я красивые нашла!

Кэти нагнулась:

— Можно посмотреть?

Кристен пересыпала находки в ладонь Кэти, а сама повернулась к Алексу.

— Па-ап! — сказала она. — А ставь уже гриль, а то я голодная!

— Конечно, детка. — И пошел поближе к тому месту, где его сын нырял и выныривал. Когда Джош показался из воды, Алекс сложил руки рупором.

— Джош! — закричал он. — Я пошел разжигать уголь, выходи из воды!

— Сейчас? — прокричал в ответ Джош.

— Всего на пару минут!

Даже издали было видно, как сник мальчишка. Глядя на его опущенные плечи, Кэти предложила:

— Я могу помочь, если хотите.

— Точно?

— А Кристен покажет мне свои ракушки.

Алекс кивнул и повернулся к Джошу:

— Мисс Кэти за тобой присмотрит! Далеко не заплывай!

— Ладно! — с широкой улыбкой ответил сын.

Чуть позже Кэти привела дрожащую Кристен и радостного Джоша к одеялу, расстеленному Алексом. В гриле жарко горели уже белые по краям угольные брикеты.

Алекс раскладывал последний пляжный стул.

— Как вода, ребята?

— Потрясающая! — ответил Джош. Сохнущие волосы торчали у него в разные стороны. — А когда есть будем?

Алекс заглянул в мангал, проверив уголь:

— Минут через двадцать.

— А можно мы с Кристен пока пойдем?

— Вы только из воды, посидите хоть пять минут!

— Мы не будем плавать, мы замок будем строить, — сказал он.

Алекс заметил, что у Кристен стучат зубы.

— Ты что, тоже пойдешь? Ты уже и так синяя!

Кристен истово кивнула.

— Я нормальная! — сказала она дрожа. — Мы же все равно собирались строить замки на пляже.

— Ладно, только рубашки наденьте. И стройте вон там, чтобы я вас видел. — Алекс показал, где играть.

— Пап, ну я знаю, — вздохнул Джош. — Я уже не маленький!

Достав из спортивной сумки футболки, Алекс помог детям надеть их. Джош схватил пакет с пластиковыми игрушками и совками и кинулся к воде, остановившись в нескольких футах от прибоя. Кристен побежала за ним.

— Хотите, чтобы я пошла с ними? — спросила Кэти.

Алекс покачал головой:

— Нет, все нормально, они привыкли. Знают, пока папа готовит, нужно держаться подальше от воды.

Алекс присел на корточки перед сумкой-холодильником и снял крышку.

— Проголодались? — спросил он.

— Немного, — сказала она, только сейчас вспомнив, что не ела со вчерашнего вечера, после вина с сыром. Как нарочно, в животе заурчало. Кэти поспешила прижать к себе скрещенные руки.

— Хорошо, а то я ведь тоже умираю с голоду. — Алекс копался в недрах холодильника, и Кэти заметила его мускулистые руки. — Я планировал хот-доги для Джоша, чизбургер для Кристен, а нам с вами — стейки. — Вытащив мясо, он отложил его в сторону и наклонился над грилем, дуя на угли.

— Чем вам помочь?

— Застелите, пожалуйста, стол скатертью. Она в холодильнике.

— Конечно, — сказала Кэти. Вытащив пакеты со льдом из холодильника, она замерла, пораженная: — Да тут еды на пять семей!

— С детьми всегда лучше брать с запасом, чем в обрез, — никогда не знаешь, чего они захотят. Знаете, сколько раз оказывалось, что я что-то забыл и приходилось ехать обратно? Сегодняшний день я хочу провести спокойно.

Кэти развернула пластиковую скатерть и по указанию Алекса придавила углы несколькими пресс-папье, которые он как-то догадался взять.

— А что теперь? Хотите, я накрою на стол?

— У нас есть несколько минут. Не знаю, как вы, а я выпью пива, — сказал он, доставая из холодильника бутылку. — Будете?

— Можно газированную воду?

— Есть диетическая кола, — предложил он, опуская руку в сумку.

— Отлично.

Передавая ей банку, Алекс коснулся ее руки, хотя Кэти показалось, что он этого не заметил.

— Присядем? — подвинул он стулья.

Поколебавшись, она присела рядом. Алекс предусмотрительно поставил стулья на расстоянии, чтобы не задевать друг друга локтями.

Отвинтив крышку, он сделал глоток:

— Нет ничего лучше холодного пива в жаркий день на пляже. Кэти заставила себя улыбнуться. Наедине с Алексом ей стало немного неловко.

— Поверю вам на слово.

— Вы не любите пива?

У Кэти мелькнули воспоминания об отце и пустых банках «Pabst blue ribbon», валявшихся возле его шезлонга.

— Не очень, — призналась она.

— Только вино?

Через секунду она вспомнила, что он дарил ей бутылку:

— Да, вчера я пила вино. С соседкой.

— Хорошо.

Она искала нейтральную почву для разговора.

— Вы говорили, что сами из Спокана?

Алекс вытянул и скрестил ноги.

— Родился и вырос. Жил в одном и том же доме до самого колледжа. — Он скосил глаза на Кэти: — В университете Вашингтон, между прочим. Играл в «Лайках».

Кэти оживилась:

— Ваши родители по-прежнему живут в Спокане?

— Да.

— Неблизко им навещать внуков.

— М-да, пожалуй.

Что-то в его тоне привлекло ее внимание.

— А что?

— Их нельзя назвать образцовыми бабушкой и дедом. Детей они видели два раза — когда родилась Кристен и на похоронах Карли. — Алекс покачал головой: — Не просите у меня объяснений. Мои родители не проявляют к внукам интереса, максимум присылают открытки ко дню рождения и подарки на Рождество. Они заядлые туристы, живут в свое удовольствие.

— Вот как?

— А что поделаешь? Ко мне они относились примерно так же, притом что я единственный ребенок. В колледж первый раз приехали на вручение диплома, на соревнованиях — я довольно хорошо плавал мне даже дали полную стипендию, — были всего дважды. Поэтому, живи я через улицу, все равно не стали бы заниматься внуками. Это одна из причин, почему я остался жить здесь.

— А другие бабушка с дедушкой?

Алекс поскреб этикетку на бутылке пива:

— С ними еще сложнее. У них две дочери во Флориде, они продали мне магазин и уехали к ним. Проведывают нас раза два в год, но в дом не заходят — напоминает о Карли. Слишком много воспоминаний.

— Иными словами, вы совсем один?

— Как раз наоборот, — сказал он, кивнув на детей. — Мы втроем.

— Трудно же вам приходится — и магазин, и дети...

— Да нет, если вскакивать в шесть утра и не присаживаться до полуночи, вполне можно успеть.

Она рассмеялась и вдруг спохватилась:

— По-моему, уголь сейчас прогорит.

— Сейчас проверю, — сказал Алекс. Воткнув бутылку в песок, он встал со стула и подошел к грилю. Брикеты полностью стали белыми, жар поднимался дрожащими волнами. — А вы хорошо чувствуете время, — похвалил он и положил на решетку стейки и гамбургер.

Кэти принялась вынимать из сумки-холодильника пластиковые контейнеры с картофельным салатом, цветной капустой, маринованными огурцами, салатом из зеленой фасоли, нарезанными фруктами, сыром, пакеты с чипсами, всевозможные соусы.

Кэти только головой покрутила, расставляя еду: не иначе, папаша упустил из виду, что дети столько не едят. На столе оказалось больше еды, чем было у нее в доме за все время, которое она живет в Саутпорте.

Алекс перевернул стейки и котлету для гамбургера и положил на решетку хот-доги, то и дело поглядывая на ноги Кэти, ходившей вокруг стола, и поневоле в который раз подумал: «Как она красива».

— Что? — спросила Кэти, перехватив его взгляд.

— Ничего, — ответил Алекс.

— Но вы же о чем-то думали?

Алекс вздохнул:

— Я рад, что вы согласились с нами поехать, — сказал он наконец. — Потому что сейчас мне хорошо как никогда.

Пока Алекс колдовал над грилем, завязалась непринужденная беседа. Алекс в общих чертах обрисовал, что такое держать магазин в поселке, упомянув, что прежде бизнес принадлежал родне покойной жены, и не без юмора описал кое-кого из завсегдатаев — людей, мягко говоря, эксцентричных. Кэти про себя подумала — попади она в этот список, Алекс повез бы на пляж кого-нибудь другого.

Ну и повез бы, ей-то что... Чем больше говорил Алекс, тем сильнее Кэти проникалась убеждением, что он из тех, кто не привык жаловаться и всегда ищет в людях хорошее. Ей никак не удавалось представить его молодым, и, выбрав момент, она навела разговор на эту тему. Алекс рассказал, как рос в Спокане, о долгих беспечных каникулах, когда он с приятелями катался на велосипеде по Сентенниал-трейл. Он рассказал, как научился плавать и вскоре увлечение перешло в настоящую одержимость. Плавал по четыре-пять часов в день и уже видел себя участником олимпиады, но порванная на втором курсе плечевая связка положила конец мечтам о спортивной карьере. Алекс рассказал о студенческих вечеринках и университетских друзьях, признавшись, что давно потерял связь практически со всеми. Кэти видела, что он не приукрашивает и не умаляет свое прошлое. Казалось, Алекса мало заботит, что думают о нем другие.

Она угадывала черты прекрасного спортсмена, которым он когда-то был, замечая красивые плавные движения, легко появлявшуюся улыбку человека, привыкшего и к победам, и к поражениям. Когда Алекс умолкал, Кэти холодела при мысли, что сейчас он спросит о ее прошлом, но он чувствовал ее нежелание говорить об этом и рассказывал новую историю.

Когда мясо прожарилось, Алекс позвал детей, которые прибежали со всех ног, в песке с макушки до пят. Он велел им встать в сторонке и принялся оттирать. Глядя на них, Кэти подумала, что Алекс слишком строг к себе: он прекрасный отец, и все важные моменты у него учтены.

Когда дети уселись за стол, разговор зашел о песчаном замке и программе канала «Дисней», которую любили и Джош, и Кристен. Когда они наперебой заговорили о десерте — сандвиче из печенья, пастилы и шоколада, Кэти поняла, что на отдыхе Алекс завел особые, любимые детьми традиции. Он отличался от мужчин, которых она знала раньше, и под мирно текущую беседу последние следы ее мучительной тревоги понемногу исчезали.

Еда показалась очень вкусной, особенно после ее недавней строгой диеты. Небо было чистым — голубой простор лишь иногда прочерчивала пролетавшая птица. Мягкий бриз спасал от жары, а мерный шум волн вселял ощущение спокойствия.

После обеда Джош и Кристен помогли собрать и упаковать все, что не хватило сил доесть. Кэти сложила остатки еды в холодильник. На столе остались только нескоропортящиеся продукты — чипсы и маринованные огурцы. Дети рвались кататься на коротких бордах, и отец, еще раз намазав малышей кремом от солнца, стянул рубашку и повел их в воду.

Кэти принесла стул к самой кромке воды и целый час смотрела, как Алекс помогает детям справиться с прибрежными бурунами, придерживая то одного, то другую так, чтобы поймать волну. Дети восторженно визжали, пребывая на седьмом небе от радости. У Алекса как-то получалось, что сразу и сын и дочь чувствовали себя в центре внимания. Он общался с ними с редкостной отцовской нежностью и таким терпением, какого Кэти не ожидала. К вечеру, когда стали собираться тучи, она уже улыбалась от давно забытого удовольствия — полного покоя на душе. К тому же она веселилась не меньше детей.

Выбравшись из воды, Кристен заявила, что замерзла, и Алекс повел ее в туалет переодевать в сухое. Кэти осталась с Джошем на одеяле. Она любовалась солнечными бликами на рябившей воде, а Джош сгребал песок в маленькие кучки.

— Слушайте, а хотите помочь запустить моего змея? — вдруг спросил Джош.

— Ой, я ни разу в жизни этого не делала...

— Да это легко! — настаивал Джош. Покопавшись в горе игрушек, которые захватил Алекс, он вытащил маленького воздушного змея. — Я вам покажу. Ну давайте!

Он пустился бежать по пляжу. Кэти пробежала несколько шагов и перешла на быстрый шаг. Когда она нагнала мальчишку, он уже начал разматывать бечевку и подал ей змея.

— Держите над головой, и все!

Кэти кивнула, а Джош медленно пошел назад, умело ослабляя бечевку.

— Готовы? — громко спросил он, наконец остановившись. — Когда я побегу и закричу, отпускайте!

— Готова! — прокричала Кэти.

Джош кинулся бежать. Почувствовав, как натянулась бечева, и услышав крик Джоша, Кэти сразу отпустила змея. Она сомневалась, что ветер достаточно сильный, но змей свечкой пошел вверх. Через несколько секунд Джош остановился, обернулся и выпустил еще бечевки.

Встав рядом, Кэти прикрыла глаза от солнца ладонью, следя за медленно поднимавшимся змеем. Отчетливый черно-желтый логотип Бэтмена был различим даже с большого расстояния.

— Я змеев сто раз запускал, — сказал Джош, глядя вверх. — Как это вы ни разу не пробовали?

— Не знаю. В детстве я занималась другими делами.

— Надо было научиться! Это здорово.

Джош смотрел вверх с сосредоточенно-напряженным лицом. Кэти впервые заметила, как он и Кристен похожи.

— Ты школу любишь? Ты же еще в подготовительных классах?

— Больше всего я люблю перемены. Мы бегаем наперегонки и играем.

«Ну разумеется», — подумала она. С самого приезда на пляж не присел.

— Учительница у вас хорошая?

— Очень хорошая. Вроде моего папы. Она не кричит никогда.

— Твой папа не кричит?

— Нет, — убежденно ответил Джош.

— А что он делает, когда сердится?

— А он не сердится.

Кэти испытующе смотрела на Джоша, соображая, не шутит ли он, но мальчик говорил серьезно.

— А у вас много друзей? — спросил он.

— Не очень. А что?

— Папа сказал — вы его друг. Поэтому он взял вас на пляж.

— Когда он такое сказал?

— Когда мы катались на волнах.

— А что еще он говорил?

— Спрашивал, не против ли мы, что вы поехали.

— А вы против?

— С какой стати? — пожал плечами Джош. — Друзья всем нужны, а на пляже весело.

С этим Кэти спорить не стала.

— Мама с нами сюда ездила.

— Да?

— Да. Только она умерла.

— Знаю, мне очень жаль. Это тяжело. Ты, наверное, по ней очень скучаешь.

Джош кивнул и на мгновение показался сразу и старше, и моложе своего возраста.

— Папа иногда грустит. Он не знает, что я понимаю, а я всегда сразу вижу.

— Я бы тоже грустила.

Джош помолчал, словно обдумывая ответ.

— Спасибо, что помогли пускать змея, — сказал он.

— А вы, я гляжу, неплохо проводите время, — заметил Алекс. Он помог Кристен запустить второго змея и подошел к Кэти, встав на плотном песке у кромки воды так, чтобы видеть детей. Волосы Кэти мягко шевелил бриз.

— Джош очень милый. И куда разговорчивее, чем я думала.

Алекс смотрел, как дети управляются со змеями. У Кэти возникло ощущение, что от его глаз ничто не может укрыться.

— Значит, вот как вы проводите выходные. Посвящаете день детям?

— Всегда, — ответил он. — Я считаю, это важно.

— Но ведь от своих родителей вы такого не видели.

Алекс поколебался:

— Ответ напрашивается сам собой, правда? Дескать, в детстве я настрадался от пренебрежения и дал себе клятву поступать иначе? Красиво, но неправда. Я провожу с ними время, потому что мне это доставляет удовольствие. Я их люблю. Мне нравится смотреть, как они растут, участвовать в их жизни...

Кэти вспомнила собственное детство, безуспешно пытаясь представить, как отец или мать говорят что-нибудь подобное.

— А почему вы пошли в армию сразу после колледжа?

— Считал, что это правильно. Хотелось достойных задач, смены обстановки, а служба давала хороший повод уехать из Вашингтона. За исключением соревнований по плаванию, я никогда не выезжал из штата.

— А вам приходилось...

Кэти не договорила, и Алекс закончил за нее:

— Участвовать в боях? Нет, я был не в тех войсках. В колледже я изучал уголовное право, поэтому попал в подразделение спецрасследований.

— А что это?

Алекс объяснил. Кэти повернулась к нему:

— Вроде полиции?

Он кивнул:

— Да, я был следователем.

Кэти резко отвернулась. Ее лицо стало замкнутым, словно закрылось, как закрываются ворота.

— Я что-то не то сказал? — спросил Алекс.

Она молча покачала головой. Алекс смотрел на нее, гадая, что происходит. В нем сразу проснулись подозрения насчет ее прошлого.

— Что случилось, Кэти?

— Ничего, — упрямо сказала она, но было понятно, что она говорит неправду. В другом месте и в другое время Алекс задал бы новый вопрос, но сейчас не стал настаивать.

— Нам необязательно говорить об этом, — негромко сказал он. — В любом случае, я уже не следователь. Поверьте, мне куда спокойнее и больше по душе быть хозяином магазина.

Кэти кивнула, но Алекс видел, как медленно отпускает ее тревога. Он чувствовал, что ей хочется остаться одной, и показал большим пальцем за плечо:

— Слушайте, я забыл подбросить угля в мангал. Если дети не получат сладкого, возмущению не будет предела. Я сейчас, ладно?

— Конечно, — с деланной беспечностью отозвалась Кэти и, когда Алекс побежал к грилю, выдохнула, словно чудом избежав опасности. Бывший полицейский. Она уговаривала себя, что это не имеет значения, и все равно почти минуту ей понадобилось глубоко дышать, приходя в себя.

Кристен и Джош стояли там же, где и раньше, но девочка уже наклонилась, рассматривая очередную ракушку и забыв о парящем змее.

Сзади послышались шаги.

— Вот, я же сказал, что быстро, — легко продолжил разговор Алекс. — Съедим сладкое и, пожалуй, пора закругляться. Я бы с удовольствием посмотрел закат, но Джошу завтра в школу.

— Когда вы решите ехать, тогда и поедем, — сказала она, сложив руки на груди.

Услышав натянутые нотки и почувствовав напряжение, Алекс недоуменно свел брови.

— Не знаю, что из сказанного мною вас расстроило, но вы уж меня простите, — сказал он помедлив. — Если захотите поговорить, то я в любой момент.

Кэти кивнула, не ответив. Алекс ждал продолжения, но она молчала.

— Вы так теперь со мной и будете? — спросил он.

— Что вы имеете в виду?

— Я, видимо, зашел в опасную зону, но, клянусь, я ничего не понимаю.

— Я бы объяснила, но не могу.

Он едва расслышал ее голос сквозь шум волн.

— Скажите хотя бы, что я брякнул или сделал не так!

Кэти повернулась к Алексу:

— Ничего плохого вы не сделали, но сейчас я не могу об этом говорить.

Алекс испытующе смотрел на нее.

— Ладно, — согласился он. — Только не огорчайтесь.

Она заставила себя улыбнуться:

— Сегодня лучший день за долгое время. Лучший уикенд за всю мою жизнь.

— А вы по-прежнему сердитесь из-за велосипеда? — спросил он с притворным подозрением.

Несмотря на напряжение, Кэти рассмеялась.

— Конечно! От этого так запросто не оправишься! — сказала она, делая вид, что надувает губы.

Алекс облегченно посмотрел на океан, устремив взгляд на горизонт.

— Можно вас кое о чем спросить? — вновь став серьезной, спросила Кэти. — Не хотите — не отвечайте.

— О чем угодно, — сказал Алекс.

— Что произошло с вашей женой? Вы упомянули, что у нее был приступ, но не сказали, чем она болела.

Он вздохнул, словно давно ожидал этого вопроса, но все равно должен собраться с силами для ответа.

— Мозговая опухоль, — медленно начал он. — Вернее, несколько опухолей трех разных типов. Я потом узнал, так часто бывает. Одна оказалась размером с яйцо, и хирурги удалили ее почти полностью. С другими было сложнее. Есть такие опухоли, которые словно отращивают паучьи лапы, их можно удалить только с частью мозга. Они тоже оказались... агрессивными. Доктора сделали все возможное, но когда они вышли из операционной и сказали, что операция прошла очень хорошо для данных обстоятельств, я сразу понял, что имеется в виду.

— Господи, ужас какой услышать подобное. — Взгляд Кэти блуждал по песку под ногами.

— Да, мне было трудно в это поверить. Так все... неожиданно. Понимаете, за неделю до этого мы были обычной семьей, и вдруг мне дают понять, что она умирает и сделать ничего нельзя.

В стороне Кристен и Джош увлеченно водили своих змеев. Кэти чувствовала, что Алекс смотрит на них и не видит.

— Через несколько недель Карли снова начала ходить, и я очень надеялся, что самое страшное позади. Но время шло, и я начал замечать изменения. У нее слабела левая сторона тела. Карли часто засыпала и спала подолгу. Хуже всего, она начала сторониться детей, видимо не желая, чтобы они запомнили ее больной. Ей хотелось остаться в их памяти энергичной, полной сил. — Он замолчал, вспоминая, и продолжил: — Не стоило мне это рассказывать. Карли была прекрасной матерью. Смотрите, какие хорошие у нас вышли дети.

— Ну, это и от отца немного зависит.

— Я стараюсь, но очень часто действую наобум. Будто не живу, а в театре играю.

— Все родители так делают.

Он повернулся к Кэти:

— Ваши тоже?

Замявшись, она ответила:

— Ну, они всегда хотели как лучше...

«Не очень впечатляюще, зато правда», — подумала она.

— Вы общаетесь с ними?

— Они погибли в аварии, когда мне было девятнадцать.

Глаза Алекса расширились.

— Мне очень жаль это слышать.

— Да, мне было тяжело.

— А братья, сестры?

— Не было, — сказала она, отворачиваясь к воде. — Я одна.

Несколько минут спустя Алекс помог детям смотать бечевки, и они, подхватив змеев, пошли к мангалу. Угли еще не прогорели, и Алекс успел вымыть детские доски для серфинга и вытряхнуть песок из полотенец. Он начал носить вещи к джипу и укладывать в багажник. Вскоре остались только одеяло и четыре стула. Дети расставили стулья на одеяле кружком, а Алекс вручил им длинные шампуры и пакет пастилы. Джош, сгоравший от нетерпения, разорвал пакет, просыпав несколько пастилок.

По примеру детей Кэти нанизала три кусочка пастилы на шампур, и все четверо встали у мангала, поворачивая пастилу над углями и глядя, как пухлые сладкие ломтики становятся золотистыми. Кэти по неопытности опустила свои слишком низко, и две пастилки загорелись, но Алекс тут же задул пламя.

Потом он помог детям намазать шоколад на печенье, положить сверху теплую пастилу и накрыть другим печеньем. Лакомство получилось липким, сладким и настолько вкусным, что Кэти подумала: «В жизни такого не ела».