Глава 17. Ви наблюдал, как Джейн зашла в ванную

Ви наблюдал, как Джейн зашла в ванную. Повернулась, чтобы сложить сменную одежду на стол, очертания ее тела выписывали элегантную S, которую ему хотелось обхватить руками. Прижаться ртом. Войти в нее.

Когда за ней закрылась дверь, и включился душ, он выругался. Боже… ее потрясающая рука унесла его выше, чем любой полноценный секс за последнее время. Но это ощущение было односторонним. В ее аромате не было ни намека на возбуждение. Для нее это было изучение биологической функции. Не более.

Честно говоря, он рассчитывал на возможность ее возбуждения при виде его оргазма, но его надежды были полным сумасшествием, учитывая то, что творилось у него ниже пояса. Никто в здравом уме не подумает: О, какое чудо с одним яйцом. Мням.

Вот почему он никогда не снимал штаны во время секса.

Он слушал, как работает душ, его возбуждение растаяло на глазах, а клыки втянулись обратно. Забавно, когда она ласкала его рукой, он сам себе поразился. Он хотел укусить ее, не ради питания, а потому, что хотел ощутить ее вкус у себя во рту и оставить зубами свою метку на ее шее. Что было на него, мать твою, не похоже. Обычно он кусал женщин из необходимости, и без особого удовольствия.

Но с ней? Ему очень хотелось пронзить ее вену и вкусить то, что перекачивало ее сердце.

Когда вода выключилась, он мог думать лишь о том, чтобы оказаться с ней под одним душем. Он представил ее, обнаженную и влажную, порозовевшую от горячей воды. Господи, он бы хотел знать, как выглядит ее затылок. Кожа между лопатками. Изгиб ее позвоночника. Он хотел пройтись ртом от ключицы до пупка… потом опуститься между ее бедер.

Черт, он снова затвердел. И это никуда не годилось. Она удовлетворила свое любопытство насчет его тела, так что вряд ли она снова бросит ему кость и еще раз подарит облегчение. Даже предположив, что он ей нравился, у нее все равно кто‑то был, не так ли? Злобно зарычав, он представил себе темноволосого врача, который ждал ее в реальной жизни. Парень был одного с ней вида и, несомненно, очень мужественным.

Сама мысль, что ублюдок угождает ей, причем не только в течение дня, но и ночью в кровати, вызвала боль в груди.

Черт.

Ви прикрыл глаза ладонью и задал себе вопрос: когда именно ему сделали пересадку личности? Теоретически – Джейн оперировала его сердце, а не голову, но с тех самых пор как он слез с операционного стола, с ним творилось что‑то странное. Дело в том, что он не мог не хотеть, чтобы она относилась к нему как к мужчине. Но это было невозможно по целому ряду причин: он был вампиром, уродом… и через несколько дней ему предстояло стать Праймэйлом.

Ви вспомнил, что ждало его на Другой Стороне, и хотя ему не хотелось возвращаться в прошлое, он не смог остановить себя. Он вернулся к тому, что с ним сотворили, вспоминая запуск того двигателя, что сделал его мужчиной лишь наполовину.

Это произошло примерно через неделю после того, как отец сжег его книги, и когда Вишеса обнаружили выходящим из‑за перегородки, что скрывала наскальные рисунки. Причиной его падения стал дневник воина по имени Дариус. Он сторонился своего сокровища долгое время, но, в конце концов, сдался. Его руки жаждали ощутить тяжесть переплета, его глаза – грусть слов на странице, его ум – многообразие образов, что она давала ему, а сердце – единение, что он нашел с писателем.

Он был слишком одинок, чтобы сопротивляться.

Его застала кухонная шлюха, и они оба застыли в тот момент. Он не знал ее имени, лицом она ничем не отличалась от остальных женщин в лагере: тяжелый взгляд, кожа, изборожденная морщинами, щель рта. На ее шее виднелись следы укусов мужчин, что кормились от нее, ее платье было грязным и изношенным. В одной руке она держала грубую лопату, а за собой тащила тележку со сломанным колесом. Женщина перевозила грубую солому к выгребной яме.

Ее взгляд скользнул ниже, к руке Ви, как будто она изучала оружие.

Ви сознательно сжал руку в кулак.

– Будет очень жаль, если ты проболтаешься, правда ведь?

Она побледнела и убежала, бросив лопату.

Новость о том, что произошло между ним и другим претрансом, кипела по всему лагерю, и если это заставляло их всех бояться Ви, то это было только к лучшему. Чтобы защитить свою единственную книгу, он был готов уничтожить любого, даже женщину, и не стыдился этого. По закону его отца, никто в лагере не был в безопасности; Ви был совершенно уверен, что женщина использует это в свою пользу при первой же возможности. Так обстояли дела.

Вишес покинул пещеру через один из туннелей в горе, и вышел в заросли ежевики. Зима быстро надвигалась, от холода воздух стал плотным, как кость. Впереди он услышал журчание водного потока. Захотелось пить, но он остался незамеченным, карабкаясь на одну из сосен, покрывавших склон. Он всегда держался подальше от воды, не только потому, что ему внушали под угрозой наказания, а потому, что в его претрансовом состоянии он был не готов к неожиданным встречам, будь то вампир, человек или животное.

Каждый вечер претрансы пытались забить свои пустые животы добычей из речного потока. Он слышал, как они ловили рыбу. Мальчишки собирались в широкой части реки, где с одной стороны вода образовывала бассейн. Он избегал их, выбирая место дальше, вверх по течению.

Он достал из кожаного мешка длинную тонкую веревку с грубым крючком на конце и подвешенным серебряным грузилом. Бросил свой жалкий инструмент в воду и почувствовал, как натягивается нить. Сел на камень, намотал веревку вокруг сваленного дерева, удерживая ее конец между ладонями.

Ему было плевать на ожидание, которое было не в тягость, но и не в удовольствие, и когда он услышал шум споров внизу по реке, то не испытал никакого интереса. Стычки были привычным делом в лагере, и он примерно представлял, из‑за чего дрались другие претрансы: то, что ты вытащил рыбу из воды, не означает, что ты ее получишь.

Он смотрел на бурные воды потока, когда по загривку пробежала странная пульсация – словно кто‑то стукнул его по затылку.

Он вскочил, уронив веревку на землю, но позади никого не оказалось. Он втянул носом воздух, исследовал глазами деревья. Ничего.

Когда он наклонился, чтобы поднять веревку, она вдруг начала от него ускользать – рыба схватила приманку. Ви бросился за ней, но увидел лишь, как ее конец скрылся в потоке. Он бросился вслед, перепрыгивая с камня на камень, отслеживая ее все дальше и дальше вниз по течению.

Пока не столкнулся с другими.

Претранс, которого он избил книгой, шел вверх по течению, держа в руке форель, которую, судя по выражению хищного удовлетворения на лице, украл у другого претранса. Приметив Ви и проплывающую мимо него удочку с его уловом, он остановился. С воплем торжества он сунул вырывающуюся рыбу в карман и побежал за тем, что принадлежало Ви, хоть для этого ему и прошлось поменять свое направление на противоположное.

Может быть из‑за репутации Ви, другие претрансы по мере его приближения быстро убрались с дороги. Они забросили рыбалку и приготовились наблюдать.

Претранс оказался проворней Ви, он лихо перескакивал с камня на камень, тогда как Ви двигался более осторожно. Кожаные подошвы его грубых ботинок намокли, а растущий на поверхности камней мох был скользким, как свиной жир. И, несмотря на то, что его улов уносило все дальше, он старался удержаться на месте.

Когда поток расширился до бассейна, где рыбачили другие, претранс вскочил на плоскую поверхность камня и оказался в пределах досягаемости улова Ви. Но когда он потянулся, чтобы схватить палку, его равновесие сместилось… и нога выскользнула из‑под него.

Медленно и изящно, как перышко, он упал головой в бурный поток. Его затылок с треском ударился о камень, в нескольких дюймах от поверхности воды, звук был громким, словно удар топора о дерево, его тело обмякло, и удочка Ви проплыла мимо.

Ви приблизился к парню и вспомнил свое давнее видение. Ясно как день, что оно было ошибочным. Претранс умер не на вершине горы с солнцем, освещающим его лицо, и ветром в волосах. Он умер здесь и сейчас в объятьях воды.

В какой‑то мере это было облегчением.

Вишес наблюдал, как течение уносило тело в темный спокойный бассейн. Незадолго до того, как уйти на дно, оно перевернулось лицом вверх.

Когда пузырьки воздуха от неподвижных губ поднялись на поверхность, чтобы поймать лунный свет, Ви восхитился лику смерти. Все было так спокойно после ее прихода. Неважно, какие крики, вопли, или действия подвигли душу уйти в Забвение, за всем этим следовала густая тишина, будто тихо падал снег.

Не думая, он запустил правую руку в холодную воду.

Вдруг бассейн заполнило свечение, вытекающее из его ладони… и лицо претранса осветилось, будто солнечным светом. Ви ахнул. Видение воплотилось в реальность, и именно так, как он предвидел: дымка, которая нарушала ясность картинки, на самом деле была водой, а волосы мальчика колыхались не от ветра, а от потоков воды в глубоком бассейне.

– Что ты сделал с водой? – послышался голос.

Ви поднял голову. Другие парни выстроились в ряд, вдоль извилистого берега реки, и смотрели на него.

Ви резко вытащил руку из воды и спрятал ее за спиной подальше от посторонних взглядов. После чего свечение в бассейне стало гаснуть, мертвый претранс исчез в темной глубине, как будто похороненный.

Ви выпрямился и обвел взглядом претрансов; он знал, что теперь они стали не только его соперниками за еду и удобства, но и его личными врагами. Они стояли плечом к плечу, и сплоченность между собравшимися парнями свидетельствовала о том, что не имеет значения их борьба в сухом чреве лагеря – сейчас значимой была лишь объединяющая в единое мысль.

Ви был изгоем.

Ви моргнул и подумал о последовавших затем событиях. Забавно, что тот поворот жизненного пути, который предполагаешь, всегда покрыт тонкой коркой льда. Он ожидал изгнания из лагеря, думал, что претрансы один за другим будут проходить через изменения, а затем объединят свои силы против него. Но судьба любит сюрпризы, не так ли?

Он перевернулся на бок и постарался заснуть. Но дверь в ванную открылась, и он приподнял веки. Джейн переоделась в белую рубашку и черные свободные штаны для занятий йогой. Ее лицо пылало от горячего душа, волосы были взлохмаченными и влажными. Она потрясающе выглядела.

Она быстро скользнула по нему глазами. Этот беглый осмотр подсказал ему – она решила, что он спит, потом подошла и села в углу в свое кресло. Подтянув ноги к себе, она обняла колени руками и опустила на них подбородок. Она казалась такой хрупкой сейчас, просто клубок из плоти и кости в объятиях кресла.

Он закрыл глаза и почувствовал себя несчастным. Его совесть, которая веками спала, проснулась и причиняла ему боль: он не мог притворяться, что не исцелится полностью в течение следующих шести часов. Это значило, что больше не будет причин для ее пребывания здесь. И ему придется отпустить ее с заходом солнца.

Но как же его видение? О ней, стоящей в дверях в лучах света? А, черт, может, это была простая галлюцинация…

Ви нахмурился и уловил в комнате какой‑то аромат. Что за черт?

Он глубоко вдохнул, его член мгновенно затвердел и увеличился. Он посмотрел на Джейн. Ее глаза были закрыты, рот немного приоткрыт, а брови слегка опущены вниз… и она была возбуждена. Возможно, это доставляло ей дискомфорт, но бесспорно – она была возбуждена. Неужели она думала о нем? Или о человеческом мужчине?

Ви потянулся к ней своим разумом, без всякой надежды проникнуть ей в голову. Когда видения прояснились, он отфильтровал мысли о других людях, пытаясь найти хоть одну, связанную с ним или с его желанием…

Видение в ее сознание было о нем.

О, да, черт подери. Это был точно он: его тело выгибалось на кровати, мышцы живота были напряжены, бедра приподнялись, когда она ласкала его член рукой. Как раз в этот момент он кончал, когда он убрал свою затянутую в перчатку руку от чресл и вцепился в одеяло.

Его хирург хотела его, несмотря на то, что он был частично попорчен, не принадлежал ее виду и удерживал здесь, против ее воли. Она жаждала. Жаждала его.

Ви улыбнулся, обнажая клыки. Самое время стать человеколюбом, не так ли? И отчасти облегчить ее страдания…

***

Широко расставив ноги в тяжелых ботинках и сжав кулаки, Фьюри навис над лессером, которого только что вырубил выстрелом в висок. Ублюдок лежал лицом в грязной слякоти, распластав руки и ноги в стороны, его кожаная куртка была разорвана на спине во время борьбы.

Фьюри глубоко вздохнул. Врага можно было убить по‑джентельменски. Даже в разгар войны, существовал достойный способ принести смерть врагу, несмотря на испытываемую к нему ненависть.

Он осмотрел переулок и втянул носом воздух. Людей поблизости не было. Других лессеров тоже. И ни одного из Братьев.

Он наклонился к убийце. Да, когда сводишь счеты с врагами, нужно всегда придерживаться определенного стандарта в поведении.

Это был не тот случай.

Фьюри приподнял лессера за пояс кожаной куртки и светлые волосы и впечатал его головой в кирпич, как таран. Куски плоти бесшумно отлетели от расколотой лобной части, позвоночник проткнул череп насквозь и вышел через его заднюю часть.

Но существо не умерло. Чтобы умертвить убийцу, необходимо было нанести удар ему в грудь. Если оставить его как есть, то сволочь будет просто пребывать в вечно гниющем состоянии, пока за телом не явится Омега.

Схватив существо за руку, Фьюри протащил его за мусорный бак и вытащил кинжал. Но он не использовал это оружие, чтобы отправить убийцу к его хозяину. Его гнев, самая ненавистная ему эмоция, эта сила, которой он не позволял влиять на события и людей в его жизни, взревела в нем. И побуждение было неоспоримым.

Жестокость совершаемого им омрачала его совесть. И хотя его жертва был аморальным убийцей, который почти лишил жизни двух гражданских вампиров двадцать минут назад, все же то, что делал Фьюри, было неправильным. Гражданские были спасены. Враг – выведен из строя. И закончить нужно чисто.

Но он не остановил себя.

Лессер взвыл от боли, но Фьюри продолжал свое грязное дело, его руки и лезвие быстро двигались сквозь кожу и жизненно важные органы, пахнущие детской присыпкой. Черная, блестящая кровь стекала на мостовую и покрывала руки Фьюри, маслом блестела на его ботинках, брызгами разлеталась на его кожаную одежду.

Он продолжал, и убийца стал тренажером для его ярости, его ненависти к себе, он стал объектом, на котором Фьюри срывал эти чувства. Разумеется, эти действия заставили его еще сильнее ненавидеть себя, но он не остановился. Не мог. Его кровь была пропаном, а его эмоции – пламенем, и нельзя было пресечь раз вспыхнувшее пламя.

Сосредоточившись на своем страшном действе, он не услышал, как сзади подкрался еще один лессер. Он лишь уловил легкий запах детской присыпки за секунду до нападения, и едва увернулся от бейсбольной биты, нацеленной в голову.

Его ярость перешла от поверженного убийцы на того, что стоял на ногах. Наследие воина в его ДНК взревело в его жилах, и он атаковал. Фьюри выступил вперед с черным кинжалом в руке, затем резко ушел вниз, прицелившись лессеру в живот.

Но он промахнулся. Лессер сбил его ударом биты в плечо, потом мощно приложился по здоровой ноге, попав ему под колено. Фьюри согнулся, сосредоточившись на том, чтобы удержать кинжал, но убийца был подобно Хосе Кансеко[74]с его алюминиевой битой. Еще один удар и лезвие улетело прочь, перевернувшись в воздухе, протанцевало куда‑то далеко по мокрому асфальту.

Лессер прыгнул на грудь Фьюри и ухватил его за горло, сжимая сильной, как стальной трос, рукой. Захват усилился, Фьюри обхватил ладонью толстое запястье существа, но затем у него появились проблемы и помимо гипоксии. Убийца перенес свою хватку на биту, застыл, пока не стал удерживать ее за середину. Смертельно сосредоточившись, он поднял руку высоко и со всей силы опустил квадратное основание рукоятки на лицо Фьюри.

Боль взорвалась в щеке и глазе, ее раскаленная шрапнель рикошетом разошлась по всему телу.

И это было… на удивление хорошо. Это чувство преодолевало все. Все, что он сейчас знал, это был удар, от которого останавливалось сердце, и электрическая пульсация, что накрывала сразу после этого.

Ему это нравилось.

Одним глазом, который по‑прежнему мог видеть, он наблюдал за лессером, который подобно поршню, снова занес биту. Фьюри даже не пытался подготовиться к худшему. Он просто наблюдал за движениями, зная, что координирующие поднятие куска полированного металла мышцы сейчас натянутся и снова впечатают эту штуку ему в лицо.

«Время для смертельного удара», – смутно подумал он. Вероятно, его скуловая кость уже раздроблена, или, по крайней мере, треснула. Еще один удар, и уже ничто не будет защищать его серое вещество.

Перед глазами возник рисунок Бэллы, и сейчас он видел то, что легло на бумагу: она сидит за обеденным столом, повернувшись к его близнецу, и любовь между ними была так осязаема и красива, как шелковая ткань, сильна и прочна, как закаленная сталь.

Он прочел на Древнем языке старинную молитву за них и малыша, ту, что желала им здоровья и благополучия, пока он не встретится с ними в Забвении, когда‑то в далеком‑далеком будущем. Все закончится, до следующей его реинкарнации.

Фьюри отпустил запястье убийцы и повторял молитву снова и снова, гадая, какое из этих слов станет для него последним.

Но последствия так и не наступили. Лессер исчез с Фьюри, он соскочил с его груди, как марионетка, чьи ниточки порвались.

Фьюри лежал, едва дыша, когда в переулке послышалось громкое ворчание, а затем мелькнула яркая вспышка света. Из‑за всплеска эндорфина, он ощущал, как парит в сладостной и бесконечной высоте, светясь чем‑то, что напоминало благополучие, но в реальности означало, что он по уши в дерьме.

Смерть уже нанесла свой удар? И достаточно ли этого, чтобы его мозг истек кровью?

А, какая разница. Он чувствовал себя хорошо. Все было хорошо, и он спрашивал, было ли это также хорошо, как секс? Это была жизнь после смерти. Ничего, лишь спокойная релаксация.

Он подумал о Зейдисте, как тот подошел к нему в самый разгар вечеринки, несколько месяцев назад, со спортивной сумкой в руке и отвратительным требованием во взгляде. Фьюри было тошно от того, в чем нуждался его близнец, но он, тем не менее, пошел вместе с ним в спортзал и избивал его снова, снова и снова.

Это был не первый раз, когда Зейдисту требовалось получить избавление подобным способом.

Фьюри всегда ненавидел избивать своего близнеца и никогда не понимал этого мазохистского драйва, но сейчас он познал его. Это было фантастически. Ничто не имело значения. Как будто реальная жизнь была далекой грозой, которая никогда его не достигнет, потому что он свернул с ее пути.

Как будто издалека он услышал низкий голос Рэйджа:

– Фьюри? Я позвонил, нас сейчас подберут. Тебя надо отвести к Хэйверсу.

Когда Фьюри попытался заговорить, его челюсть отказалась выполнять свою работу, будто приклеенная. Было ясно, что она уже опухла, и он просто покачал головой.

Лицо Рейджа попало в круг его однобокого зрения.

– Хэйверс…

Фьюри снова покачал головой. Сегодня Бэлла будет в клинике насчет ребенка. И так как она была на грани выкидыша, он не хотел отодвигать ее на второй план своим неотложным случаем.

– Никакого… Хэйверса… – прохрипел он.

– Брат мой, происшедшее с тобой требует больше, чем просто первой помощи.

Идеальное лицо Рейджа накрыла маска полной невозмутимости. Это значило, что парень серьезно обеспокоен.

– Домой.

Рейдж выругался, но не успел он продолжить настаивать на визите к Хэйверсу, как в переулок, сверкая фарами, повернула машина.

– Черт.

Рейдж мгновенно среагировал, подняв Фьюри с тротуара и перетащив его за мусорный бак.

Где лежал обезображенный лессер.

– Что за хрень? – выдохнул Рейдж, в то время как мимо них проехал хромированный полноприводный Лексус, из которого оглушительно звучал рэп.

Когда он исчез, ярко‑бирюзовые глаза Рейджа сузились.

– Ты это сделал?

– Неудачная… стычка… – прошептал Фьюри. – Отвези меня домой.

Закрыв глаза, он понял, что сегодня выяснил что‑то очень важное. Боль это хорошо, и если получать ее при подходящих обстоятельствах, это будет менее позорно, чем героин. Этот наркотик было легче достать, кроме того, она являлась неизбежным отходом производства его работы.

Идеально.

***

Джейн сидела в кресле, опустив голову и закрыв глаза. Она никак не могла перестать думать о том, что сделала для него… и что, в результате, произошло с ним. Она видела, как он кончает, его голова откинута назад, клыки сверкают, эрекция бешено пульсирует в ее ладони, пока он судорожно ловит ртом воздух и выдыхает его со стоном.

Она заерзала в кресле. Ей стало жарко. И не потому, что был включен обогреватель.

Боже, она не могла удержаться от того, чтобы снова и снова прокручивать в памяти эту сцену, ей стало совсем невмоготу, даже пришлось приоткрыть рот, чтобы вдохнуть глоток воздуха. В какой‑то момент, пока подобные мысли непрерывно циркулировали у нее в голове, она почувствовала легкий укол, будто ее шея находилась в неудобном положении, но потом она задремала.

Как и следовало ожидать, ее подсознание продолжило то, на чем остановилась память.

Сон начался с того, как что‑то коснулось ее плеча, что‑то теплое и тяжелое, и это ощущение принесло долгожданное облегчение. Оно медленно опустилось вниз по ее руке, к запястью, затем к ладони. Ее пальцы были собраны в кулак и крепко сжаты, но затем они разжались для поцелуя в самый центр ладони. Она почувствовала мягкие губы, теплое дыхание, и бархатное касание… эспаньолки.

Последовала пауза, будто у нее спрашивали разрешение.

Она точно знала, кто ей снится. И она точно знала, что произойдет в этой фантазии, если она позволит ему продолжить.

– Да, – прошептала она во сне.

Пациент обхватил ее икры руками и медленно опустил ее ноги с кресла, затем что‑то широкое и теплое опустилось между ее бедер, широко разводя их. Его бедра и… о Боже, она почувствовала его эрекцию прямо напротив своего естества, эта твердая длина прижималась к ней сквозь тонкую ткань ее тренировочных брюк. Воротник рубашки стянули в сторону, его рот нашел ее шею, и губы прижались и посасывали ее кожу, в то время как его возбуждение начало свои ритмичные пульсирующие толчки. Его рука нашла ее грудь, затем опустилась вниз к животу. Еще ниже по бедру. Затем еще дальше, туда, где до этого была его эрекция.

Джейн закричала, ее тело выгнулось, и что‑то острое невесомо пробежалось по ее шее до самого подбородка. Клыки.

Страх заполонил ее вены. Одновременно с взрывной волной первоклассного возбуждения.

Прежде чем она успела разграничить эти две крайности, его рот покинул ее шею и сквозь рубашку нашел грудь. Он посасывал ее, одновременно ритмично прижимаясь к ее лону, задевая местечко, которое было полностью для него готово, которое жаждало его. Она открыла рот, чтобы издать судорожный вздох, и вдруг что‑то проникло в него… палец. Она отчаянно ухватилась за него, лаская у себя во рту, представляя, какую еще часть его тела ей хотелось бы почувствовать между своими губами.

Он был хозяином, ведущим, он управлял всем механизмом происходящего. Он точно знал, что делал с ней, его пальцы использовали ее мягкие брюки и мокрые трусики, чтобы еще ближе подтолкнуть ее к обрыву.

В голове зазвучал голос – его голос:

– Кончи для меня, Джейн…

Внезапно, возникнув из ниоткуда, яркий свет озарил ее лицо, и она подскочила, выбросив вперед руки, чтобы оттолкнуть пациента от тебя.

Но его не было рядом. Он лежал на кровати. Спал.

А свет исходил из коридора. Рэд Сокс распахнул дверь в комнату.

– Прошу прощения, что разбудил вас, ребята, – сказал он, – Но у нас проблема.

Пациент сел на кровати, взглянул на Джейн. Когда их глаза встретились, она покраснела и отвела взгляд.

– Кто? – спросил пациент.

– Фьюри, – Рэд Сокс кивнул в сторону кресла. – Нам нужен врач. Немедленно.

Джейн прокашлялась.

– Почему вы смотрите на…

– Ты нужна нам.

Ее первая мысль была о том, что она не собирается увязать в их дерьме еще глубже. Но затем в ней заговорил врач.

– Что произошло?

– Ситуация не из приятных. Драка с бейсбольной битой. Можешь пойти со мной прямо сейчас?

Но пациент ответил первым, его ровное рычание прорезало воздух:

– Если она куда‑то идет, я иду вместе с ней. Насколько он плох?

– Ему отделали лицо. Сильно. К Хэйверсу идти отказывается. Говорит там Бэлла на приеме насчет малыша, и он не хочет огорчать ее своим ужасным состоянием.

– Поганец просто геройствует, – Ви взглянул на Джейн. – Поможешь нам?

Через какое‑то время, она потерла лицо ладонями. Катись оно все к чертям в бездну.

– Да. Я помогу.

***

Джон опустил дуло выданного ему Глока и уставился на цель в пятидесяти футах от него. Вернув предохранитель на место, он безмолвно застыл.

– Господи, – сказал Блэй.

Не веря своим глазам, Джон ударил по желтой кнопке слева от него и лист бумаги размером 8,5 на 11 со скрипом устремился к нему, как собака, которую позвали к ноге. В самом центре, в виде ромашки, располагались шесть аккуратных пулевых отверстий. Мать твою. После того, как он лоханулся во всем, чему его учили до сих пор, особенно когда дело касалось боевых искусств, он, наконец‑таки, хоть в чем‑то преуспел.

Но и это не заставило его забыть о головной боли.

Тяжелая рука опустилась на его плечо, и в голосе Рофа послышалась гордость:

– Отличная работа, сынок. Действительно отличная.

Джон протянул руку и открепил мишень.

– Ладно, – сказал Роф. – На сегодня достаточно. Проверьте свое оружие, мальчики.

– Эй, Куин, – позвал Блэй. – Ты это видишь?

Куин отдал свое оружие одному из додженов и подошел ближе.

– Вау. Здесь как будто пострелял Грязный Гарри[75].

Джон свернул бумагу и положил в задний карман джинсов. Вернув оружие в тележку, он размышлял о том, как бы его запомнить, чтобы воспользоваться снова в следующую тренировку. А… серийные номера были спилены, но на стволе была слабая метка, царапина. Он сможет легко найти этот пистолет снова.

– Шевелитесь, – сказал Роф, прислонившись огромным телом к двери. – Автобус ждет.

Отвернувшись от оружия, Джон заметил Лэша, который стоял прямо за ним, как воплощение опасности и угрозы. Плавным движением парень наклонился и положил свой Глок так, что дуло было направлено прямо в грудь Джона. Еще раз подчеркивая этот момент, он на мгновение задержал свой указательный палец на спусковом крючке.

Блэй и Куин встали впереди, блокируя ему путь. Движение получилось почти случайным, будто они просто околачивались поблизости, но их послание было ясным и понятным. Пожав плечами, Лэш убрал руку от Глока и направился к двери, по дороге толкнув Блэя плечом.

– Мудак, – пробормотал Блэй.

Втроем они направились в раздевалку, откуда забрали свои учебники и двинулись дальше. Чтобы вернуться в особняк, Джон собирался воспользоваться тоннелем, поэтому они остановились у двери старого офиса Тора.

Когда другие ученики прошли мимо, Куин тихо сказал:

– Мы должны прогуляться сегодня вечером. Я больше не могу ждать.

Он поморщился и заерзал, как будто у него в штанах была наждачная бумага.

– Мне срочно нужна женщина, ну, вы понимаете, о чем я.

Блэй немного покраснел.

– Я… а… да, я бы не отказался. Джон?

Вдохновленный своим успехом, Джон кивнул.

– Хорошо, – Блэй поддернул джинсы. – Прошвырнемся в ЗироСам.

Куин нахмурился.

– А как насчет Скримера?

– Нет, я хочу в ЗироСам.

– Хорошо. И мы можем поехать на моей машине, – Куин обвел парней глазами. – Джон, ты не хочешь сесть в автобус и поехать к Блэю?

«Мне переодеться?»

– Ты можешь одолжить что‑нибудь из его вещей. В ЗироСам надо выглядеть потрясно.

Внезапно, подобно удару исподтишка, словно из ниоткуда рядом возник Лэш.

– Так вы собираетесь в город, Джон? Может быть, увидимся там, приятель.

Мерзко улыбаясь, он прошествовал мимо, его тело было напряжено, плечевые мускулы перекатывались под кожей, будто он рвался в бой. Или намеревался.

– Похоже, ты напрашиваешься на свидание, Лэш, – огрызнулся Куин. – Хорошее дело, продолжишь в том же духе, и тебя обязательно кто‑нибудь отымеет, приятель.

Лэш остановился и оглянулся, свет с потолка падал на него.

– Эй, Куин, передавай от меня привет своему отцу. Я ему всегда нравился больше, чем ты. И опять же, я соответствую норме.

Лэш постучал пальцем по своему лицу, где‑то в районе глаза.

Лицо Куина приняло замкнутое выражение, он стал похож на статую.

Блэй положил руку на затылок парня.

– Слушай, дай нам сорок пять минут у меня дома, ок? Затем заезжай за нами.

Куин ответил не сразу, а когда все‑таки заговорил, его голос был низким:

– Да. Без проблем. Извините, я на секунду отлучусь.

Куин бросил учебники и вышел из раздевалки. Когда дверь за ним закрылась, Джон знаками спросил: «А что, семьи Лэша и Куина связаны?»

– Эти двое двоюродные братья. Их отцы родные братья.

Джон нахмурился. «Что имел в виду Лэш, указав на глаз?»

– Не волнуйся о…

Джон схватил парня за предплечье. «Расскажи мне».

Блэй пригладил свои рыжие волосы, пытаясь быстро выдумать ответ.

– Хорошо… дело в том… отец Куина большая персона в глимере, да ведь? Так же как и его мать. А глимера не прощает дефекты.

Это было сказано так, будто все объясняло. Джон не понял. «А что не так с его глазом?»

– Один глаз – голубой. Второй – зеленый. Они разного цвета, и поэтому Куин никогда не сможет найти себе пару… и… знаешь, отец стыдится Куина всю его жизнь. Не очень‑то приятная ситуация, вот почему мы все время ошиваемся у меня. Он старается избегать своих родителей.

Блэй посмотрел на дверь раздевалки, как будто сквозь нее мог видеть своего друга.

– Его не вышвырнули лишь потому, что надеялись, что переход все исправит. Поэтому ему пришлось использовать такую как Марна. У нее очень сильная кровь, и думаю, план заключался в том, что она могла помочь.

«Но она не помогла».

– Неа. Вероятно, в скором времени его попросят съехать. Я уже приготовил ему комнату, но сомневаюсь, что он ею воспользуется. Очень гордый. И имеет на это право.

В голову Джону пришла ужасная мысль. Откуда у него был тот синяк? На лице, после перехода.

В тот самый момент дверь раздевалки распахнулась, зашел Куин, на лице его застыла улыбка.

– Ну что, джентльмены?

Он подобрал учебники, его бравада вернулась к нему.

– Наперегонки? Пусть лучшие попадут в клуб.

Блэй хлопнул парня по плечу.

– Веди нас, маэстро.

Они двинулись к подземной парковке. Куин шел впереди, Блэй сзади, Джон по центру.

Когда Куин исчез на подножке автобуса, Джон постучал Блэю по плечу.

«Это был его отец, да?»

Блэй заколебался. Затем кивнул.

Глава 18

Отлично, это было одновременно невероятно круто и чертовски страшно. Джейн шла и ей казалось, что она ступает по подземному туннелю из фильмов Джерри Брукхаймера[76]. Декорации сошли прямиком из высоко‑бюджетного Голливудского боевика: сталь, тусклое освещение люминесцентных ламп, бесконечно длинный тоннель. Казалось, что в любую минуту с пистолетом мимо пробежит Брюс Уиллис 1980 года выделки, босоногий и в разодранной футболке.

Она взглянула на люминесцентные панели на потолке, затем ее взгляд опустился на полированный металлический пол. Она готова была поклясться, что если просверлить стену, та окажется толщиной с полфута. Боже, у этих парней были деньги. Большие деньги. Больше, чем можно получить от нелегальной продажи лекарств или кокаина, крэка и другой подобной дряни. Эти деньги были правительственного масштаба, и значит, вампиры были не просто другим видом, они были отдельной цивилизацией.

Они так и шли втроем, и она удивлялась, что они оставили ее практически без контроля. Хотя, с другой стороны, пациент и его приятель были вооружены пистолетами…

– Нет, – пациент качнул головой в ее сторону – На тебе нет наручников, потому что ты не сбежишь.

У Джейн практически отвисла челюсть.

– Завязывай с чтением моих мыслей.

– Извини. Я не хотел, так само получилось.

Она откашлялась, стараясь не задерживаться на мысли о том, насколько же хорошо он смотрелся здоровым, а не с ранением лежа в кровати. На нем были пижамные штаны «Блэк уотч»[77] и черная обтягивающая футболка, он двигался медленно, но со смертельной уверенностью, которая обезоруживала.

Так, о чем они говорили?

– С чего ты взял, что я не убегу?

– Ты не сможешь оставить того, кто нуждается в медицинской помощи. Не свойственно тебе, правда?

Ну… вот черт. Он достаточно хорошо знает ее.

– Да, достаточно хорошо.

– Перестань сейчас же.

Взгляд Рэд Сокса обогнул Джейн и остановился на пациенте.

– К тебе вернулась способность читать мысли?

– У нее? Иногда.

– Хм. А у кого‑нибудь еще?

– Неа.

Рэд Сокс поправил бейсболку.

– Ну… дай мне знать, когда начнешь улавливать мои мысли. Кое‑что я хотел бы оставить только для себя, понимаешь, о чем я?

– Заметано. Хотя, порой я не могу это сдерживать.

– Именно поэтому я собираюсь думать только о бейсболе, когда ты рядом.

– Я охрененно благодарен тебе, что ты не фанат Янки[78].

– Не выражайся. С нами женщина.

Больше они не произнесли ни слова, и, продолжая двигаться через тоннель, Джейн задалась вопросом, не сходит ли она с ума? Она должна была бояться, сейчас в этом темном подземелье, наедине с двумя огромными вампирами. Но она не страшилась. Как ни странно, она чувствовала себя в безопасности… как будто пациент будет защищать ее, потому что дал обещание, и Рэд Сокс сделает то же самое, из‑за связи с пациентом.

И где тут логика, черт подери, спрашивала она себя.

Дай мне С! Т! О! К! а затем Г‑О‑Л‑Ь‑М! Как это читается? ДОЛБАНУТАЯ НА ГОЛОВУ.

Пациент наклонился к ее уху.

– Не могу представить тебя в роли чирлидерши. Но ты права, мы оба устроим бойню, если тебя что‑то напугает. – Пациент снова выпрямился, одна гигантская скала тестостерона в огромных сапожищах.

Джейн тронула его за предплечье и поманила указательным пальцем, чтобы он снова наклонился. Он выполнил ее просьбу, и она прошептала:

– Я боюсь мышей и пауков. Но тебе не обязательно использовать пистолет на своем бедре, чтобы проделать дыру в стене, если я наткнусь на кого‑то из них, ладно? Для этого существуют специальные ловушки, или, на худой конец, можно использовать свернутую газету. Кроме того, потом вам не потребуется гипсокартон или штукатурные работы. Это так, к слову, – она похлопала его по руке, как бы говоря, что он может быть свободен, и пошла дальше по тоннелю.

Ви засмеялся, сначала неловко, но затем более глубоко, и она почувствовала на себе взгляд Рэд Сокса. Она нерешительно встретилась с его взглядом, предполагая увидеть в его глазах что‑то вроде неодобрения. Вместо этого, она увидела только облегчение. Облегчение и поддержка – вот что было в глазах мужчины… особи мужского пола… Господи, да неважно… который переводил взгляд с нее на своего друга.

Джейн вспыхнула и отвела глаза. Тот факт, что парень догадывался о ее явно не совсем дружеских отношениях с Ви, не играл ей на руку. Никак нет.

Через сотню ярдов они подошли к узкой лестнице, что вела к двери. В ее центре был огромный круглый замыкающий механизм размером с ее голову. Когда пациент подошел и ввел код, ей показалось, что они собираются ввязаться во что‑то из серии 007…

Ну, вряд ли. Простой кабинет с полками, на которых рядком выстроились пролинеенные желтые блокноты, картриджи для принтеров и ящики с документами. Может быть, на другой стороне…

Неа. Это был всего лишь офис. Обыкновенный офис менеджера среднего звена – со столом, вращающимся стулом, картотекой и компьютером.

Окэй, конец фильма Крепкий Орешек. Смотрим рекламу страхования Allstate[79]. Или ипотечной компании.

– Сюда, – сказал Ви.

Они прошли через стеклянную дверь и двинулись по ничем не обозначенному белому коридору, дошли до двойных дверей из нержавеющей стали. За ними располагался профессиональный тренажерный зал, достаточно большой для игры в баскетбол, занятий борьбой и волейболом одновременно. Голубые маты были разложены на глянцевом полу медового цвета, там же с потолка свисало множество боксерских груш.

Большие деньги. Огромные. И как они умудрились построить все это без помощи людей? Должно быть, существовало много вампиров. Наверняка.

Рабочие, архитекторы, строители… при желании, они обходились без помощи людей.

Ее внутренний генетик только что получил серьезную пищу для размышлений. Если шимпанзе имеют девяносто восемь процентов ДНК людей, то насколько мы схожи с вампирами? И с эволюционной точки зрения, когда этот другой вид ответвился от обезьян и человека разумного? Да… ничего себе… она бы все отдала, чтобы добраться до их двойной спирали. Если они действительно собираются стереть ей память, прежде чем отпустить, медицина потеряет очень много. Тем более они не болеют раком и исцеляются так быстро.

Какая возможность.

На противоположной стороне спортзала они остановились перед стальной дверью с табличкой «ОБОРУДОВАНИЕ/КАБИНЕТ ФИЗИЧЕСКОЙ ТЕРАПИИ». Внутри находились стойки и стеллажи с оружием: мечи и нунчаки; кинжалы, запертые в шкафах; ружья, сюрикены[80].

– О… Господи.

– Это только для учебных целей, – было сказано будничным тоном.

– Тогда с кем вы, черт побери, сражаетесь, при помощи этого? – Все виды и типы мировых войн промелькнули в ее голове, и она уловила знакомый запах крови. Ну, почти знакомый. Существовал и другой оттенок у этого запаха, была в нем некая пряность, и она вспомнила напоминающий вино аромат, когда была рядом со своим пациентом.

Впереди распахнулась дверь с надписью «Физиотерапия». В проеме показался красивый блондин‑вампир, тот самый, что утащил ее из больницы.

– Слава Богу, вы здесь.

Врачебные инстинкты Джейн мгновенно мобилизовались, как только она вошла в комнату, выложенную плиткой, и увидела подошвы ботинок, свисающие с каталки. Она растолкала идущих впереди мужчин со своего пути, чтобы добраться до парня, лежащего на столе.

Это был тот самый, кто ее загипнотизировал, парень с желтыми глазами и потрясающими волосами. И ему действительно требовалась помощь. Его левая глазная область была вдавлена внутрь, веко так опухло, что он не мог открыть глаз, и пол его лица стало вдвое больше. Возникло предчувствие, что кость над глазом была раздроблена, как и та, что в щеке.

Она положила руку ему на плечо и встретилась взглядом с его открытым глазом.

– Ужасно выглядишь.

Его лицо исказила слабая улыбка.

– Да ладно?

– Но я приведу тебя в порядок.

– Думаешь, сможешь?

– Неа, – она кивнула. – Я знаю, что смогу.

Она не была пластическим хирургом, но, учитывая его возможности исцеления, она была уверена, что могла бы решить эти проблемы, несмотря на его внешний вид. При условии, что все нужное будет под рукой.

Дверь снова широко распахнулась, и Джейн застыла. О, Боже, тот гигант с черными волосами и в солнечных очках. Она спросила себя, не снится ли он ей, но он явно был из плоти и крови. Абсолютно реальным. И самым главным. Он вел себя так, будто владел всем и всеми в этой комнате, и мог покончить с ними лишь одним взмахом руки.

Он взглянул на нее, стоящую рядом с парнем на каталке и сказал:

– Скажите, что мне это мерещится.

Джейн инстинктивно отступила назад, в сторону Ви, и как только она это сделала, то почувствовала, что он тоже приблизился к ней. И хотя он не касался ее, она знала, что он был близко. И был готов защищать ее.

Черноволосый покачал головой в сторону раненого парня.

– Фьюри… ради Бога, нам нужно отвезти тебя к Хэйверсу.

Фьюри? Это что еще за имечко такое?

– Нет, – последовал слабый ответ.

– Почему нет, черт тебя дери?

– Там Бэлла. Она увидит меня в таком состоянии… с ума сойдет… У нее уже были кровотечения.

– А… черт.

– У нас и здесь имеется помощь, – прохрипел парень. Его глаз остановился на Джейн. – Правда?

Все посмотрели в ее сторону, черноволосый был явно взвинчен. Поэтому для всех стало сюрпризом, когда он спросил:

– Ты позаботишься о нашем брате?

Просьба прозвучала спокойно и почтительно. Видимо, он был взбешен тем, что парень валялся на каталке и не получал должного лечения.

Она прокашлялась.

– Да, я позабочусь. Но с чем мне работать? Я хочу усыпить его…

– Об этом не волнуйся, – сказал Фьюри

Она бросила на него взгляд.

– Ты же не хочешь, чтобы я собирала твое лицо без общего наркоза?

– Хочу.

Может быть, у них другой болевой порог…

– Ты в своем уме? – пробормотал Рэд Сокс.

Ну, хорошо, видимо нет.

Хватит болтовни. Предположив, что этот красавчик с разукрашенной, как у Рокки Бальбоа[81], мордой, исцеляется так же быстро, как и ее пациент, она должна была начать оперировать его прямо сейчас, пока не срослись кости, чтобы не пришлось их потом дробить.

Оглядев комнату, она увидела стеклянные шкафы, полные необходимых медикаментов и инструментов и прониклась надеждой, что сумеет собрать из всего этого хирургический набор.

– Предполагаю, ни у кого из вас нет медицинского опыта?

Ви заговорил, прямо возле ее уха. Он был настолько близок, насколько и одежда на ней.

– Да, я могу ассистировать. Учился на парамедика.

Она посмотрела на него через плечо, волна жара прошла сквозь нее.

Вернись в игру, Уиткоум.

– Хорошо. У вас есть какая‑нибудь анестезия?

– Ледокаин.

– Как насчет седативных средств? И, наверное, морфин. Если он вздрогнет не вовремя, я могу его ослепить.

– Имеется.

Когда Ви направился к веренице шкафов из нержавеющей стали, она заметила, как его шатало. Эта прогулка по туннелю было длинной, и, хотя на вид казалось, что он исцелился, всего несколько дней назад у него была операция на сердце.

Она схватила его за руку и потянула обратно.

– Ты сядешь, – посмотрела на Рэд Сокс. – Найди ему кресло. Сейчас же.

Когда пациент открыл рот, чтобы возразить, она заткнула его, уйдя в другую часть комнаты.

– Мне это не интересно. Во время операции ты мне нужен проворный, и она может занять какое‑то время. Тебе стало лучше, но ты не так силен, как думаешь, так что усади свою задницу и скажи, где мне взять все необходимое.

Наступила тишина. Ее пациент тихо выругался, а затем послышался чей‑то смешок. Цареподобный гигант взглянул на нее с ухмылкой.

Рэд Сокс прикатил из вихревой ванны стул и подтолкнул его прямо под колени Ви.

– Припаркуйся, громила. Приказ твоего врача.

Когда пациент сел, она сказала:

– А теперь, вот что мне нужно.

Она перечислила стандартный список: скальпель, пинцеты, отсос, затем хирургическую проволоку и нить, бетадин, солевой раствор для полоскания, марлевые прокладки, резиновые перчатки…

Ее поразило, как быстро они наладили систему поиска, она и ее пациент явно были на одной волне. Он направлял ее по комнате, лаконично, каждый раз предугадывая, что ей может понадобиться, без лишних слов. Идеальная медсестра, так сказать.

Она громко вздохнула от облегчения, когда нашла хирургическое сверло.

– Только не говорите мне, что у вас есть бинокулярная лупа.

– Шкаф рядом с каталкой, – сказал Ви. – Нижний ящик. Слева. Мне готовиться ассистировать?

– Да, – она нашла комплект в указанном месте – У нас есть рентген?

– Нет.

– Черт, – она уперлась руками в бедра. – А, ладно, придется вслепую.

Пока она надевала лупу, Ви встал на ноги и пошел к раковине в дальнем углу, чтобы обработать руки. Он закончил, и она заняла его место, затем они надели перчатки.

Она вернулась к Фьюри, поймав взгляд его здорового глаза.

– Возможно, будет больно даже с местным наркозом. Скорее всего, ты отключишься, и я надеюсь, что это случится как можно скорее.

Она пошла за шприцом, и уже было приступила к операции, почувствовала, как ее наполняет знакомое ощущение силы…

– Подожди, – сказал он. – Без анестезии.

– Что?

– Просто делай свое дело. – В его глазу отражалось какое‑то чудовищное предвкушение, абсолютно неуместное по всех смыслах. Он хотел, чтобы ему было больно.

Ее глаза сузились. Интересно, он сам позволил проделать такое с собой?

– Извини, – Джейн проткнула иглой резиновую пробку флакона с ледокоином. Набрав нужное количество, она сказала: – Ни за что на свете я не собираюсь резать тебя без наркоза. Хочется иного, найди себе другого хирурга.

Она положила маленькую бутылочку в стальной лоток, и склонилась над ним со шприцом в воздухе.

– Так что будем делать? Я и этот усыпляющий соус или… хаха, никто?

В желтом взгляде вспыхнул гнев, будто она только что умудрилась обмануть его в лучших ожиданиях.

Но затем послышался голос цареподобного:

– Фьюри, не будь задницей. Речь идет о твоем зрении. Заткнись и дай ей сделать свою работу.

Желтый глаз закрылся.

– Хорошо, – пробормотал парень.

Прошло около двух часов, когда Вишес осознал, что вляпался. Очень серьезно. Взглянув на аккуратные ряды маленьких черных стежков на лице Фьюри, он не мог вымолвить ни слова от потрясения.

Да. Вляпался по самые уши.

Доктор Джейн Уиткоум была виртуозным хирургом. Мастером своего дела. Ее руки были элегантными инструментами, глаза остры как скальпель, который она использовала, а внимание – твердым и всепоглощающим, как у воина в бою. Моментами она работала быстро, а иногда замедлялась до такой степени, что казалось, она и не двигается вовсе; глазничная кость Фьюри была сломана в нескольких местах, и Джейн складывала ее вместе шаг за шагом, вынимая обломки, белые, как устричные раковины, просверливая черепную коробку и соединяя проволокой фрагменты, вставляя маленькие винтики в его щеку.

Ви понял по твердому выражению лица, когда она заканчивала операцию, что Джейн была не очень довольна конечным результатом. И когда он спросил ее, в чем проблема, она ответила, что предпочла бы вставить пластину в щеку Фьюри, но поскольку у них не имелось подобного инструмента, оставалось надеяться, что кость быстро срастется сама.

Она контролировала себя полностью, от начала до конца. Настолько, что это заводило его, что было абсурдно и позорно одновременно. Просто он никогда раньше не встречал существо женского пола – женщину, подобную ей. Она настолько хорошо заботилась о его брате, со знанием дела, на которое Ви никогда не мог рассчитывать сам.

О Боже… У него была чертовски серьезная проблема.

– Что у него с давлением? – спросила она.

– Стабильное, – ответил он.

Фьюри был без сознания, хотя его дыхание оставалось сильным, как и его кровяное давление.

Джейн вытерла Фьюри области вокруг глаз и скулы, и стала накладывать марлевую повязку. Роф стоял в дверях. Прокашлялся и спросил:

– Что с его зрением?

– Мы не узнаем, пока он сам нам не скажет, – сказала Джейн. – Я не могу определить, был ли поврежден его зрительный нерв, сетчатка или роговица. Если же все‑таки что‑то задето, то ему придется обратиться за помощью в другое учреждение, и дело не только в том, что здесь не хватает необходимого оборудования. Я не хирург‑офтальмолог, и не стала бы даже пытаться проводить подобную операцию.

Король поправил очки на своей переносице. Будто подумал о своем слабом зрении и не желал, чтобы Фьюри постигла та же участь.

Наложив повязку на лицо Фьюри, Джейн обвязала бинт вокруг его головы наподобие чалмы, затем сложила использованные инструменты в паровой стерилизатор. Чтобы не пялиться на нее, как одержимый, Ви принялся выбрасывать использованные шприцы, прокладки, иглы и одноразовые трубки от отсоса.

Джейн стянула хирургические перчатки.

– Давайте поговорим об инфекции. Насколько ваш вид восприимчив в этом плане?

– Не очень. – Ви опустился обратно в кресло. Не хотелось этого признавать, но он устал. Не приземлись он тогда по ее приказу, возможно к этому моменту он бы уже умирал от изнеможения. – Наша иммунная система очень сильна.

– Ваш доктор назначил бы ему антибиотики в качестве профилактического средства?

– Нет.

Она подошла к Фьюри и посмотрела на него, как будто считывая показатели его жизнедеятельности без стетоскопа и прибора для измерения давления. Потом она протянула руку и откинула его шикарные волосы назад. Этот жест и чувство собственности, что отражалось в ее глазах, жутко раздражали Ви, хотя это не должно было его задевать. Конечно, она проявляет к брату повышенный интерес, она же только что собрала его лицо по частям.

Но все равно.

Черт, связанные мужчины – та еще заноза в заднице.

Джейн наклонилась к уху Фьюри.

– Ты отлично держался. Все будет хорошо. Тебе просто надо отдохнуть, предоставим работать твою чудесную способность исцеления, возражений нет?

Погладив его по плечу, она выключила лампу над операционным столом.

– Боже, как бы мне хотелось изучить ваш вид.

Из угла повеяло холодом, когда Роф заговорил.

– Ни за что на свете, Док. Мы не станем морскими свинками для человеческой расы.

– Да я и не надеялась, – она окинула всех взглядом. – Я не хочу оставлять его без присмотра, так что либо я сама остаюсь здесь, либо кто‑то другой. И если второе, то я хочу лично проверять его примерно каждые два часа, чтобы видеть, как он идет на поправку.

– Мы останемся с ним, – сказал Ви.

– Ты выглядишь так, как будто сейчас упадешь.

– Ни за что.

– Только потому, что ты сидишь.

Мысль о том, что она считает его слабым, сделала его голос острым как бритва.

– Только не надо обо мне волноваться, женщина.

Она нахмурилась.

– Хорошо. Это лишь констатация факта, а не волнение. Поступай, как знаешь.

А вот это больно. Да… очень больно.

– Неважно. Я буду неподалеку, – он встал и быстро вышел.

В комнате с оборудованием, он вытащил из холодильника бутылку Аквафины[82] и растянулся на одной из скамеек. Откручивая крышку, он смутно осознавал, что к нему подошли Роф и Рейдж и что‑то ему говорят, но он не вслушивался.

Он хотел, чтобы Джейн заботилась о нем, и это сводило его с ума.

Ви закрыл глаза и постарался мыслить логически. Он не спал неделями. Его доставал этот постоянный кошмар. Он чуть не умер.

И он познакомился со своей мамашей.

Ви вылакал почти полную бутылку. Он был слегка неуравновешен, наверное, поэтому, он испытывал подобные чувства. Дело было не в самой Джейн. А в ситуации. Его жизнь словно фруктовый салат из разнообразной хрени, именно по этой причине его так тянуло к ней. Потому что, ясно как день, у них не было будущего. Она относилась к нему как к пациенту и как к научной диковинке. А тот оргазм, что он почти доставил ей? Он был чертовски уверен, что если бы она не спала в этот момент, то этого никогда бы не случилось: его образ для нее был лишь женской фантазией об опасном монстре. Она не желала его в реальной жизни.

– Эй.

Ви открыл глаза и посмотрел на Бутча.

– Привет.

Коп сдвинул ноги Ви со скамейки и присел рядом.

– Боже, она потрудилась на славу с Фьюри, правда?

– Да, – Ви бросил взгляд на открытую дверь процедурной комнаты. – Чем она там занимается?

– Изучает все шкафы. Сказала, что хочет знать, что у нас имеется. Но на самом деле, я думаю, она просто зависает около Фьюри и пытается сделать вид, что это случайность.

– Ей не обязательно присматривать за ним постоянно, – пробормотал Ви.

Как только слова вырвались из его рта, он не мог поверить, что действительно приревновал к своему раненому брату.

– Я имел в виду…

– Не. Не переживай. Я понял тебя.

Бутч принялся хрустеть костяшками пальцев, и Ви мысленно выругался и подумал о том, чтобы свалить. Эти щелчки явно были прелюдией к Серьезному Разговору.

– Ну и?

Бутч скрестил руки, рубашка Гуччи плотно обтянула его плечи.

– Nada[83]. Ну, кроме… Я хочу, чтобы ты знал, что я одобряю.

– Одобряешь что?

– Ее. Тебя и ее, – Бутч взглянул на него, потом отвернулся. – Хорошая комбинация.

В наступившей тишине, Ви всматривался в профиль своего лучшего друга, его взгляд скользнул по темным волосам, что падали на лоб, сломанному носу, выступающей челюсти. Впервые за долгое время он не жаждал Бутча. Что можно было классифицировать как улучшение. Но вместо этого, он чувствовал себя еще хуже, но по другой причине.

– Ее и меня нет, дружище.

– Чушь собачья. Я видел это после того, как ты меня исцелил. И связь с каждым часом становится все сильнее.

– Ничего не происходит. Я говорю тебе чистую правду.

– Окей… ну как водица?

– Извини?

– Как Нил, теплый в это время года?

Проигнорировав шпильку, Ви осознал, что уставился на губы Бутча.

Очень тихим голосом он произнес:

– Ты ведь знаешь… я отчаянно хотел заняться с тобой сексом.

– Я знаю, – Бутч повернул голову, их глаза встретились. – В прошедшем времени, ха.

– Я так думаю. Да.

Бутч кивнул в сторону открытой двери.

– Из‑за нее.

– Возможно, – Ви посмотрел в сторону комнаты с оборудованием и увидел, как Джейн копалась в шкафу. Она наклонилась, и отклик его тела был мгновенным, ему даже пришлось раздвинуть бедра, чтобы его эрекцию не раздавило, как апельсин. Когда боль пошла на спад, он подумал о том, что он чувствовал по отношению к своему соседу по комнате. – Должен сказать, я был удивлен, что ты так спокойно к этому отнесся. Думал, это испугает тебя до чертиков, или еще хуже.

– Ну, ничего не поделаешь с твоими чувствами, – Бутч уставился на свои руки, рассматривая ногти. Застежки на своих Пьяже[84]. Платиновые запонки. – Кроме того…

– Что?

Он помотал головой.

– Ничего.

– Говори.

– Нет, – Бутч встал, потянулся, его тело выгнулось. – Я возвращаюсь в Яму…

– Ты хотел меня? Хотя бы немного?

Бутч выпрямился, руки обвисли вдоль тела, и он опустил голову. Нахмурился, сморщил лицо.

– Но я ведь не гей.

У Ви отвисла челюсть, как у болванчика.

– Нет, серьезно? Очуметь. Я был уверен, что это твое «Я‑Славный‑Ирландский‑Католик‑Из‑Саути» – лишь чертово прикрытие.

Бутч показал ему средний палец.

– Все равно. Я не гоню из‑за гомосексуализма. Как мне кажется, люди могут трахать кого хотят и как хотят, главное, чтобы все участники этого процесса были старше восемнадцати, и чтобы никто не пострадал. И так получилось, что я окучиваю женщин.

– Расслабься. Я тебя просто подкалываю.

– Надеюсь, что да. Ты знаешь, я не гомофоб.

– Да, я знаю.

– Ну а ты?

– Гомофоб ли я?

– Гей или би?

Выдохнув, Ви пожалел, что у него в зубах не было сейчас сигареты, рефлекторно он похлопал по карману, утешившись тем, что принес с собой пару самокруток.

– Послушай Ви, я знаю, что ты спишь с женщинами, но только садо‑мазо способом. А с парнями у тебя по‑другому проходит?

Ви погладил бородку рукой в перчатке. Он всегда чувствовал, что не существует тем, которые он не мог бы обсудить с Бутчем. Но это… это было тяжко обсуждать. Главным образом потому, что он не хотел, чтобы между ними что‑то изменилось. К тому же он всегда боялся, что если его сексуальные предпочтения будут обсуждаться слишком открыто, то это будет более чем странно. Истина заключалась в том, что Бутч был гетеросексуален по своей природе, а не только по воспитанию. И что, если он чувствовал что‑то по отношению к Ви? Это было отклонение, которое, вероятно, доставляло ему дискомфорт.

Ви покрутил бутылку Аквафины в руках

– Как давно ты хотел задать мне эти вопросы? О гомосексуальности.

– Ну, какое‑то время.

– Боишься услышать ответ?

– Нет. Мне не важно, гей ты или нет. Я с тобой, вне зависимости от того, нравятся тебе мужчины, женщины или оба пола.

Ви взглянул в глаза своего лучшего друга и понял… да, Бутч не собирался его судить. Что бы ни случилось.

Выругавшись, Ви потер центр груди и моргнул. Он никогда не плакал, но в данный момент казалось, что он разрыдается.

Бутч кивнул, как будто точно знал, что делает.

– Как я уже сказал, дружище, что бы то ни было. Ты и я? Как и всегда, и не важно, кого ты трахаешь. Хотя… если это овца, это уже чересчур. Не уверен, что смогу это вынести.

Ви не мог не улыбнуться.

– Я не имею дело со скотиной.

– Бесит сено в штанах?

– Или шерсть между зубами.

– А, – Бутч оглянулся. – Ну, так какой будет ответ, Ви?

– А ты сам как думаешь?

– Я думаю, ты спал с мужиками.

– Да. Спал.

– Но, мне кажется… – Бутч покачал пальцем, – что мужчины тебе нравятся не больше, чем женщины, над которыми ты доминируешь. Оба пола в долгосрочной перспективе тебе безразличны, потому что ты ни о ком никогда по‑настоящему не заботился. Кроме меня… И твоего хирурга.

Ви опустил глаза, ненавидя себя за свою прозрачность, но на самом деле абсолютно не удивлен, насколько явным было то, чем он так увлекался. Это же он и Бутч. Никаких секретов. И в том же духе…

– Наверное, я должен тебе кое‑что рассказать, коп.

– Что?

– Один раз я изнасиловал мужчину.

Боже, в образовавшейся тишине можно было услышать пение сверчков.

Спустя какое‑то время Бутч медленно опустился обратно на скамью.

– На самом деле?

– В прошлом, в военном лагере, побеждая кого‑то во время спарринга, ты имел его перед остальными солдатами. И я победил в первом бою, я тогда был после перехода. Мужчина… Я думаю, он позволил мне сделать это. Я имею в виду, он покорился, хотя это было не правильно. Я… да, я не хотел так с ним поступать, но не остановился. – Ви вынул сигарету из кармана и посмотрел вниз, на тонкую белую трубочку. – Это произошло как раз перед тем, как я покинул лагерь. Прямо перед тем… как много всего прочего произошло со мной.

– Это был твой первый раз?

Ви вынул зажигалку, но не зажег ее.

– Чертовски удачный способ начать, ага.

– Господи…

– В любом случае, какое‑то время я бродил по миру, экспериментировал с разнообразной дрянью. Я был очень зол и… да, совершенно вне себя.

Он посмотрел на Бутча.

– Я испробовал почти все, коп. И по большей части чистый хард‑кор, если ты понимаешь, о чем я. Все происходило по согласию, но все же это было, это есть и сейчас полной крышеснос. – Ви натянуто рассмеялся. – Но, как ни странно, легко забываемый.

Бутч какое‑то время молчал. Потом сказал:

– Вот почему мне нравится Джейн.

– Да?

– Когда ты смотришь на нее. Ты видишь ее на самом деле, когда такое происходило с тобой в последний раз?

Ви приготовился, а затем пристально посмотрел Бутчу в глаза.

– Я видел тебя. Даже если это – неправильно. Я видел тебя.

Вот черт, его голос звучал грустно. Грустно и… одиноко. Ему сразу захотелось сменить тему.

Бутч хлопнул Ви по бедру, затем встал, будто точно знал, о чем сейчас думал Ви.

– Слушай, я не хочу, чтобы ты чувствовал себя плохо. Это все мой животный магнетизм. Я абсолютно неотразим.

– Вот нахал.

Ви улыбнулся, но улыбка быстро погасла.

– Не распаляй романтическую часть своей натуры насчет меня и Джейн, дружище. Она – человек.

Челюсть Бутча отвисла.

– Да ладно, серьезно? Это совершенно невозможное дерьмо! А я‑то думал, что она овца.

Ви послал Бутчу взгляд из серии «да‑пошел‑ты‑куда‑подальше».

– Я ее не привлекаю. Ни в малой степени.

– Уверен в этом?

– Да.

– Ха. Ну, на твоем месте я бы проверил эту теорию, прежде чем отпускать ее, – Бутч запустил руку в волосы. – Послушай, я… черт.

– Что?

– Я рад, что ты рассказал мне. Всю эту хрень про секс.

– Ничего нового я тебе не поведал.

– Точно. Но как я понимаю, ты рассказал все это, потому что доверяешь моей заднице.

– Доверяю. А теперь неси ее обратно в Яму, Марисса скоро вернется домой.

– Ага, – Бутч подошел к двери, затем остановился и посмотрел через плечо. – Ви?

Ви поднял взгляд.

– Да?

– Думаю, ты должен знать, после всех этих разговоров… – Бутч серьезно покачал головой. – Мы все равно не встречаемся.

Оба разразились смехом, и коп, все продолжая ржать, скрылся в тренажерном зале.

– Что смешного? – спросила Джейн.

Ви обхватил себя руками и взглянул на нее, чертовски надеясь, что она не заметит, как тяжело ему было притворяться равнодушным.

– Просто мой приятель ведет себя как настоящая задница. Это его работа по жизни.

– Каждому нужна цель.

– Точно.

Она села на скамью напротив, и он поедал ее глазами, как будто всю жизнь провел в темноте, а она была его единственной свечой.

– Тебе опять нужно кормиться?

– Сомневаюсь. А что?

– Ты бледен.

Ну, это неудивительно, когда так щемит в груди.

– Я в порядке.

Последовало долгое молчание. Затем она произнесла.

– Я так волновалась.

Изнеможение в ее голосе заставило его ненадолго забыть о его одержимости, и заметить, что ее плечи были опущены, а под глазами залегли темные круги. Она была явно утомлена.

«Тебе придется ее отпустить», – подумал он. Скоро.

– Почему ты волновалась? – спросил он.

– Очень сложная область для лечения в полевых условиях. Но что было, то было, – она потерла лицо. – Ты был великолепен, кстати.

Его брови взлетели вверх.

– Спасибо.

Со стоном, она притянула колени к груди, как делала в спальне, в своем кресле.

– Меня беспокоит его зрение.

Боже, как ему хотелось погладить ее по спине.

– Да уж, хватит ему того повреждения, что у него уже имеется.

– У него уже есть что‑то?

– Протез вместо ноги.

– Ви? Можно тебя на секунду?

Ви повернулся в сторону двери в тренажерный зал. Рейдж вернулся, он был одет в кожу.

– Привет, Голливуд, что стряслось?

Джейн выпрямилась.

– Я могу пойти в другую…

– Останься, – сказал Ви. Для нее это все было временно, поэтому не важно, что она услышит. Кроме того… часть его – сентиментальная часть, из‑за которой он хотел, чтобы кто‑нибудь разбил ему об голову бутылку – желала провести с ней как можно больше времени.

Она села на место. Ви кивнул брату.

– Говори.

Рейдж по очереди посмотрел на него и Джейн. Его бирюзовый взгляд был слишком проницательным, как показалось Ви. Затем парень пожал плечами.

– Сегодня ночью я обнаружил изуродованного лессера.

– Каким образом изуродованного?