Приключения Темяса и Инаны

Напряженность отношений божественной мужчины и божественной женщины, составляющая основу всего мифа со времен творения мира до современности, произведений литературы и искусства наверно начинается с приключений древней легенды из письма, которое написала мне Назира Яблыева из с. Темясово.

«Когда-то егет по имени Темяс живет по каким-то причинам в казахских степях. Женатого на казашке егета очень тянет к родине, и он с беременной женой отправляется на родину. В дороге у них рождается дочь. Они должны были перейти одну большую реку. Отдают младенца лодочнику и продолжают путь. Матери, конечно, ребенок дорог, и она, несмотря ни на что обратно возвращается и забирает ребенка. Девочку называют Туштумбикой. Детей, рожденных от Туштумбики, сейчас в Темясе называют казахами.

Она обосновывается на берегу реки Шырды, строят там шалаш. Сейчас это место называют началом пруда.

В начале весны они переселяются на берег реки Ягалса. Рождается второй ребенок – сын. Его называют Урмантаем. Сейчас они Урмантаевы».

Все совпадает с мифом. Мужская (Земная) сторона – север, современная деревня Темяс. Женская (Небо) сторона – юг, современные «казахские» степи. Точнее говоря, Мужской (Земли) орган (фаллос) – Тора-тау в Башкортостане. Женская (Неба) матка – Гора Мугожар-Эмбэ в современном Казахстане. Поэтому место присоединения Темяса-фаллоса с Эмбой-Инаной, несомненно, произошло в «казахских степях». Если посмотреть по космогонической модели предков, Темяс с невестой Инаной помолвились на Небе – Верхнем Мире, затем, невесту он привел на Землю – Серединный мир. Первый ребенок – девочка, значит, Шульган, то есть Кёнэсэ (Солнце); второй ребенок – сын, значит, Урал или Айата (Луна) – все это совпадает с законами мифа. Большая река, которую переплыли Темяс с невестой – граница, разделяющая Верхний и Средний Миры от Нижнего Мира (страны мертвецов): лодочник – переправщик Нижнего Мира, а девочку, принесенную ему в жертву, Кояш (Солнце), значит, он спустил на Нижний Мир. Потому ее имя – Туштумбикэ (Туштум-Бага): «Туштум» -- спустилась на Нижний Мир, «Бага» -- Багыусы (Солнце). Имя мальчика Урмантай (Ураманты-Ай) тоже имеет мифический смысл: «Ураманты» - значит, обходящий Землю, а «Ай» – Луна.

Как видим, сердце матери не выдержало от того, что ее дочь Кунь спустили на Нижний Мир, и она пошла ее спасти – спустилась в Нижний Мир. На этой основе можно предположить о первом божественном семейном скандале. Богиня Инана, с наполненными слезами глазами, наверно пошла, не сказав Темясу. В результате Темяс потерял ее, лишился рассудка, это мы видим в поступках его прототипа Шивы из древнеиндийского мифа, а прототип Инаны – Сати. Там богиня, ушедшая в страну мертвецов, дается умершей:

«После гибели своей верной супруги Сати (то есть Инаны – З.С.), мрачный Шива (то есть Темяс – З.С.), великий отшельник, совсем отдалился от богов и предался в уединение суровому подвижничеству. Провидя будущее, Вишну предсказал, что Сати вновь родится на земле в ином образе и вновь соединится с Шивой. Но Шива был неутешен. Говоря о возлюбленной супруге, он бродил по горам, как безумный, не находя облегчения скорби; и однажды он пришел в священный сосновый лес на вершине Химавата (обратите внимание – Карагай Морон! ’Сосновый Мыс‘ близ деревни Темясово – З.С.), где жили, исполняя благочестивые обеты, мудрые Владыки созданий, сыновья Брахмы со своими женами.

Шива появился близ обители божественных мудрецов нагой, с телом, покрытым пеплом, с распущенными и всклокоченными волосами; глаза его были налиты кровью; в руках он держал тлеющие головки. Он то смеялся ужасным смехом, то пел, то разражался устрашающими криками. И на глазах добродетельных жен мудрецов, вышедших из своих жилищ, он пустился в дикую и бесстыдную пляску. И он то кричал по-ослиному, то ревел, как бык. Его пляска зачаровала жен мудрецов, и куда бы он ни шел, приплясывая, они шли за ним следом, не сводя с него глаз. Великий гнев охватил небесных мудрецов. Никто из них не узнал Шиву. «Кто это? Демон или иное существо, вознамерившееся нарушить наш покой и соблазнить наших жен?» - спрашивали они друг у друга. И они проклинали его: «О ты кричащий ослом, обратись же в осла!» Но как ни велика была сила их подвижничества, ее недостало, чтобы проклятие это поразило Шиву, так звезды не могут затмить Солнце. Однако еще больше разгневались мудрецы, что жены их, зачарованные, следуют за пляшущим безумцем. И, соединив все свои силы, дарованные им подвижничеством, они прокляли незнакомца за его бесстыдство: «О уродливое создание, да лишился ты мужества своего!» И тотчас детородный член его отпал, а сам Шива исчез» (121:47).

Куда же делся оторванный «мыс» Шивы или Темяса? Чтобы понять это, нужно знать что, поклоняющиеся Шиве в секте «пашу-пата» представляют мужской орган этого бога в виде Полярной звезды (120:375), а по-башкирски она Тимер Ҡаҙыҡ или Ҡаҫаҡ ‘железный кол или фаллос’, они же (люди секты «пашу-пата») сами ходили с железными палками, напоминающими это… Божественная Полярная Звезда не осталась на земле, а поднялась на божественный Верхний Мир – Асман (Небосвод). До сих пор там сияет «Железный Кол» -- Полярная Звезда Господа Всевышнего Имира. В башкирском языке и сейчас фаллос прозывают и Тимер, Тамыр, и Казык, Касага…

После этого, по индийскому мифу, Господь Всевышний Имир (Брахма) приказывает божественным мудрецам, проклявшим Шиву, не узнавая ее, сделать из камня его мужской орган и распространять по земле, поклоняться ему как самому Шиве. Мы уже сообщили о том, что такой памятник, сделанный из камня, все еще сохранился на кургане вблизи г. Давлеканово.

Индийский миф рассказывает о том, как Шива пропал, после этого, как оторвался «мыс» (фаллос), а затем опять появился. Но не говорится о том, где он был до этого. Куда он исчез? Конечно, отправился за супругой – ушел в Нижний Мир. Такой ответ находим из шумерских глиняных книг. Если предположить согласно легенде Назиры Яблыевой из башкирского села Темяс, выходит что Инана свою дочь (Кунь или Солнце) выводит из Нижнего Мира – открывает путь сиять как Солнце на Земле. Но закон Нижнего Мира суров – для того, чтобы кого-то вернуть оттуда, там должен кто-то остаться вместо него. Конечно, Инана остается сама, и чтобы ее избавить от Нижнего Мира, Темяс сам должен ее заменить. Вот так начинаются поочередные уходы-возвращения этих двоих; а это с неспроста, оно связано с переменой сезона (лета, зимы) в середине года: когда северный (мужской) бог Темяс, «хозяин» горы Тора-тау, на этом свете – то на земле свирепствуют 6 месяцев зимы, а когда южная (женская) богиня Инана, «хозяйка» горы Мугожар-Эмба-тау, на этом свете -- на земле опять 6 месяцев лета. Чтобы так вращалось Мировое Колесо («Донъя Ҡуласаһы»), они по очереди должны уходить в Нижний Мир и возвращаться оттуда – то умирать, то оживать. Именно эти драматические события составляют напряженные страницы усяргано-шумерских глиняных книг, также продолжаются до наших дней и в башкирском фольклоре. Перед тем, как показать один из таких примеров, рассмотрим отголоски созвучности древних шумерских памятников с современным башкирским бытом.

Шумеры приносили жертву – рыбу в честь Господа Всевышнего Имира (Энку) (131:55). Память этому – существование в реках современного леща – Курбан-балык ’рыба-жертва‘.

Вместе с шумерскими царями хоронили их любимых жен, воинов (все с их согласия). Родственники, провожая мертвецов на тот свет, оплакивали, царапая лица, разрывая одежду, терзаясь (башкирский ритуал сенлэу, 131:118,264,269) – таков башкирский доисламский обряд.

Шумеры поклонялись божествам Неба, Воды, Луны, Солнца, Ветра и другим природным божествам. Считали, что первые главные предки человечества (как и Урал и Шульган) родились от Гура (горы-могилы). Главного предка усярганских башкир Усяргана (Саргона), заброшенного в детстве в поле, будто бы нашли у реки; а некоторые вожди рождались в результате присоединения дочери царя с богом (например, Луч дня) (131:94,131,189,211) – это тоже как у башкир.

Шумерская история писалась как шэжэрэ. Первое государство в шэжэрэ называлось Урата или Урза (Арата или Эриду). Первые шэжэрэ в Прародине писались на дереве (только после переселения части предков в Месопотамию начали писать на глине). Самым крупным шэжэрэ было «Царское шэжэрэ», как и «Усярганское царское шэжэрэ» у башкиров на Урале. В родословных наряду со списком поколений богов и людей были указаны границы земель, которые занимали роды. Прародина богов (страна Самарау) описывается как земной рай (131:57,61,72,122,222) – это тоже как у башкир.

Шумерские и башкирские бытовые термины, обряды, фольклор одинаковы.

Как и у башкир (это четко дается в эпосе «Кузыйкурпес и Маянхылу») у шумеров есть обряд наречения детей.

При сватовстве жених платил калым родителям невесты. Если по каким-то причинам не мог жениться на девушке, калым возвращался обратно. Был и обряд многоженства (с согласия семьи), в таком случае старшая жена имела больше прав. Женатый сын имел право отделиться от отцовского дома и получить свою долю – как и у башкир.

Жених, придя к невесте, прислонившись к запертой двери, как и в известном башкирском баите, должен сказать: «Дочь хана, открой дверь, я пришел!», невеста встречает его в платье с оборками. А когда жених проходит в дом невесты и переночует с ней, теща «угощает его тонкими блинами» (у нас «блины жениха»), и тогда жених должен намекнуть, состоялась ли брачная ночь или нет (у нас это дают понять, вонзая ножом в блины).

Шумерская пословица «Судьба – собака, куда не ходи, не отстает» и у нас есть: «Куда не ходи, черная борода не отстает». Если учитывать, что слово «hакал» (борода) созвучно с «шакал», то есть тот же волк-собака, трудно отличить современного башкира от шумера.

Что касается стихотворного сложения, нужно отметить особенности древнего башкирского эпоса: старейшины, для усиления эффективности, два и более раз повторяли одни и те же строки. Когда начали записывать эпосы, для экономии бумаги и времени, эти повторы опускались, по этой причине эта древнейшая особенность пропала. Но были люди, которые оценивали народное слово, записывали их дословно, например, один из наших первых народных поэтов Хабибулла Габитов этот древнейший способ использовал и в своем творчестве. Вот отрывок из его стихотворения, напечатанного в №1 1923 года журнала «Яны Юл» (современный журнал «Агидель»):