Студопедия.Орг Главная | Случайная страница | Контакты | Мы поможем в написании вашей работы!  
 

ГЛАВА V 4 страница



Книги, вошедшие в состав этой Библии, по отношению к переводу и тексту разделяются на несколько классов. Первый класс: Пятокнижие Моисеево и Псалтирь помещены здесь в древнейшем, может быть первоначальном, кирилло-мефодиевском переводе, а книги Иисуса Навина, Судей, Руфь, четыре — Царств, Притчей, Екклесиаст и Премудрости Иисуса, сына Сирахова, — в переводе, хотя также носящем следы древности, но менее или более измененном и поновленном. Можно думать, что все эти книги в таких именно переводах и найдены архиепископом Геннадием. Второй класс: книги — Иова, Песнь Песней, шестнадцать пророческих и Апокалипсис извлечены из толкований на эти книги, заключавших в себе и самый текст их, и именно: книга Иова — из толкования на нее Олимпиодора Александрийского, в переводе древнем (толкование это известно ныне в списке 1394 г.); Песнь Песней — из толкования на нее Филона Карпафийского, в переводе также древнем (известно ныне по списку XIV в.); шестнадцать книг пророческих, кроме нескольких глав (гл. 1 — 25 и 46 — 51), книги пророка Иеремии — из толкования на пророков по списку попа Упиря, 1047 г., в переводе древнейшем, вероятно первоначальном; наконец, Апокалипсис — из толкования на него Андрея Кесарийского, которое известно по спискам XIII и XIV вв., в переводе древнем. Следует предположить, что Геннадий или не нашел всех этих книг в одном тексте, без толкований, или если какие-либо и нашел в одном тексте, то почему-либо предпочел этому тексту другой, извлеченный из толкований на них. Третий класс: все Евангелия, Деяния и Послания апостольские помещены здесь в переводе не древнем, но исправленном и очень близком к нынешнему печатному тексту, вероятно, в том самом, в каком тогда у нас употреблялись. Геннадий, конечно, счел излишним отыскивать древнейшие списки новозаветных книг в славянском переводе, неоспоримо существовавшие, имея под руками готовые списки общеупотребительные. Четвертый, и последний, класс: тогда как все доселе исчисленные книги первых трех классов помещены в Библии Геннадиевой в переводе с греческого, две книги Паралипоменон, три Ездры, книги Товии, Юдифи, Премудрости Соломоновой, до тридцати глав книги пророка Иеремии (гл. 1 — 25 и 46 — 51), которых ни текста, ни толкования нет в Упиревом списке толкования на пророков, и две книги Маккавейские переведены с латинской Вулгаты, и, надобно заметить, переведены не довольно искусно, без достаточного знания как латинского, так и русского языка, а книга Есфирь в первой своей части (гл. 1 — 9), существующей и на еврейском языке, переведена с еврейского, во второй же части (гл. 10 — 11), известной только на греческом языке и в переводе латинском, переведена с Вулгаты, — и все переведены не прежде как во 2-й половине XV в. Видно, Геннадий не мог найти этих книг в прежнем переводе с греческого, или они в этом переводе были у нас уже затеряны. И мало того что некоторые книги переведены с латинской Вулгаты для Библии Геннадиевой, в этой последней и распорядок всех священных книг и разделение их на главы сделаны по Вулгате и согласно с Вулгатою, а равно и предварительные сказания о священных книгах, или предисловия к ним, заимствованы в переводе из той же Вулгаты и отчасти даже из немецкой Библии, которые обе существовали уже тогда в печати.

Причина, почему несколько книг для Библии Геннадиевой переведено с латинского, а не с греческого, как следовало бы ожидать, и почему вообще в этом деле за главное руководство принята была Вулгата, а не греческая Библия, всего скорее могла заключаться в том, что Геннадий не отыскал ни списка греческой Библии, ни, главное, переводчиков с греческого языка, между тем как и латинская Библия, уже печатная, и переводчики с латинского нашлись. Таков был именно пресвитер Вениамин, "родом словенин, а верою латинянин", монах доминиканского монастыря, знавший латинский язык, и отчасти греческий, и фряжский. Этот Вениамин несомненно перевел Маккавейские книги по повелению Геннадия в 1493 г., как свидетельствует современная запись. А сравнение перевода Маккавейских книг с переводом всех прочих книг, переведенных с латинского для Библии Геннадиевой, удостоверяет, что переводчик всех их был один и тот же, следовательно, пресвитер Вениамин, которого потому едва ли не должно признать главным лицом, трудившимся при составлении Библии Геннадиевой. В числе помощников его мог находиться Димитрий Герасимов, человек, близкий архиепископу Геннадию и знавший языки латинский и немецкий; по крайней мере, замечательно, что некоторые латинские слова в переводах, действительно принадлежащих Димитрию, переводятся точно так же произвольно и неправильно, как они переведены с Вулгаты в Библии Геннадиевой; и известно, что опущенное в этой Библии подробное оглавление книги псалмов было заменено впоследствии надписаниями псалмов, переведенными с немецкого языка Димитрием Герасимовым в 1502 г.

Что же касается до книги Есфирь, переведенной частию с еврейского, а частию с греческого, то последняя ее половина переведена с латинского тем же лицом, которое переводило и все прочие книги с латинского для Библии Геннадиевой, а первая половина переведена с еврейского другим, как показывает слог. Кто же был этот другой? Известно, что около того времени, как в Библию Геннадия внесена была книга Есфирь в переводе с еврейского, у нас с еврейского же переведена была Псалтирь и по местам исправлено было Пятокнижие Моисеево. Замечательно, что во всех этих книгах перевод с еврейского одинаков: в нем между славянскими речами встречаются слова и выражения из русского народного языка XV в., а что еще важнее, встречаются слова и выражения из литовско-русского и польско-малороссийского языка того же века. Естественно заключить, что перевод всех этих книг сделан в XV в. в России или для русских одним или несколькими лицами, вышедшими из Литвы или Малороссии и знавшими еврейский язык. А такими точно и были тогда основатели ереси жидовствующих, которые действительно пришли из Киева и Литвы в Новгород и для распространения своего лжеучения между русскими имели у себя священные книги в русском переводе, как свидетельствует Геннадий. Итак, не этим ли ересеначальникам следует приписать перевод Псалтири и Есфири и исправление Пятокнижия с еврейского языка, нам ныне известные? Переводчик означенной Псалтири поместил в конце ее следующую заметку: "Милостию Божиею и здоровием осподаря своего, великаго князя Ивана Васильевича всея Руси, и благословением и приказанием святого Филипа, митрополита всея Руси, докончал я двадцать кафиземь и девять песнь Псалтыри Давида пророка, што привел от евреиска языка на рускыи язык". Тут скрывается ложь и обман. Ибо при чтении этой мнимой Псалтири оказывается, что она вовсе не Псалтирь Давида пророка, содержит в себе не его псалмы, а какие-то другие, очень краткие, и не 150 псалмов, а только 74, хотя и подразделенных на двадцать кафизм; содержит также не девять песней библейских, которые употребляются в православной Церкви, а песни совершенно другие. И так как эти псалмы и песни, помещенные в мнимой Псалтири, переведены с еврейского, то они, всего вероятнее, были из числа тех, какие составлены самими евреями по образцу псалмов Давидовых и песней библейских и употребляются у них в синагогах. Кому же нужно было у нас в то время переводить такую Псалтирь на русский язык да еще употребить при этом обман, назвать ее именем царя Давида, как не евреям, первым проповедникам ереси жидовствующих между православными русскими? Митрополит Филипп, при котором ересь эта у нас только что начиналась (с 1471 г.), не мог благословить для перевода такой Псалтири, вовсе не Давидовой и ему совершенно неизвестной, а его именем и будто благословением хотели только прикрыться ересеучители, чтобы удобнее обманывать тех же православных русских и легче привлекать их к своей Псалтири и вообще к своему лжеучению. С этою же, вероятно, целию еретики разделили свои псалмы в русском переводе на кафизмы и на славы по образцу того, как разделены наши псалмы для церковного употребления. Невольно возникает вопрос: не есть ли эта Псалтирь, переведенная с еврейского, та самая, по которой жидовствующие отправляли у нас свое богослужение и экземпляр которой добыл Геннадий и отослал при деле о жидовствующих к митрополиту Геронтию? Во всяком случае, трудно, кажется, не согласиться, что Псалтирь эта переведена кем-либо из евреев-основателей у нас ереси жидовствующих. Точно так же кем-либо из них, если не самим даже ученым Схариею, могли быть сделаны и исправления по еврейскому тексту в древнем славянском переводе Пятокнижия. Ибо эти исправления, как удостоверяет внимательное рассмотрение их, делал несомненно еврей или человек с еврейскими убеждениями и знакомый с раввинскими толкованиями на Писание. Он исправлял не все места по порядку, а преимущественно те, которые имеют наибольшую важность, по понятиям евреев. Некоторые места исправлял не по тексту еврейскому, а по истолкованию их раввинами и по переводам Аквилы и Симмаха. Всего же важнее — те места, в которых, по разумению христиан, говорится о богоявлениях, исправил согласно с разумением иудеев, т. е. имя Бога в этих местах отнес то к ангелам, то даже к судиям и князьям. И если исправитель намеренно не испортил пророческих мест о Мессии, то это ничего не доказывает, так как и жидовствующие отнюдь не отвергали пророчеств о Мессии, а говорили только, что Мессия еще не пришел и Христос не есть Мессия. Предполагать же, не сделаны ли эти исправления в Пятокнижии по поручению архиепископа Геннадия, совершенно неосновательно. Геннадий не уважал еврейского текста Библии, а исключительно уважал текст Семидесяти и, имея у себя древний славянский перевод Пятокнижия, сделанный с греческого текста Семидесяти, не имел ни малейшей нужды в исправлениях по еврейскому тексту, а о жидовствующих именно говорит, что у них книги низвращены по преданию Аквилы и Симмаха. Остается допустить мысль, что и книга Есфирь, хотя она и внесена в Библию Геннадиеву, переведена с еврейского, вероятно, теми же евреями, ибо в переводе ее, как мы уже заметили, находятся такие же точно особенности, какие встречаются и в переводе мнимой Псалтири и в исправлениях Пятокнижия с еврейского. По всему видно, что Геннадий и его сотрудники прежде всего старались отыскать готовые переводы священных книг и какие книги нашли в готовых переводах, те и внесли в свою Библию, а каких не нашли, те перевели вновь с латинского. В числе других книг могла попасться собирателям в готовом переводе и книга Есфирь, и они, не зная сами по-еврейски, не могли и догадаться, что она переведена с еврейского. А не находя в славянском переводе ее как книги исторической, ничего противного христианскому учению и несогласного с ее латинским переводом охотно приняли ее в свое собрание библейских книг, прибавив только к ней недостававшие главы, которые и перевели с латинского.

Собирание Библии Геннадиевой окончилось, вероятно, в 1493 г., когда переведены для нее последние книги из числа вновь переведенных с латинского — книги Маккавейские. Но древнейший список ее, переписанный при дворе архиепископа Геннадия по приказанию его архидиакона Герасима и дошедший до настоящего времени, относится к 1499 г. Кроме того, уцелели доныне еще два полные списка этой Библии: один писан в 1558 г. по повелению царя Ивана Васильевича в монастыре преподобного Иосифа Волоколамского иноком Иоакимом; другой принадлежал Рязанскому епископу Сергию (упоминается в 1570 — 1572 гг.). Еще известны два полные списка той же Библии, до нас не дошедшие: список, принадлежавший Иосифову волоколамскому монастырю, писанный монастырским слугою Никитою Лапшиным (прежде 1573 г.), и список, посланный царем Иваном Васильевичем князю острожскому Константину по просьбе последнего (около 1580 г.). Очень вероятно, что списываемы были полные списки Геннадиевой Библии и для других наших архипастырей, как для Рязанского, и богатейших обителей, как для Иосифовой, а некоторые если не списывали для себя всей этой Библии, то переписывали из нее по нескольку книг, то исторических, то пророческих, то собственно тех, которые переведены для Библии Геннадиевой с латинского языка, и, таким образом, знакомство с священными книгами более и более распространялось в нашей Церкви. Библия Геннадиева не только была у нас, в Московской митрополии, единственною в продолжение XVI в. до издания Острожской Библии (1580 — 1581), но и послужила основанием при издании этой последней. Ибо издатели последней, получив полный список Геннадиевой Библии от царя Ивана Васильевича, хотя подвергли ее новому пересмотру и сличению с текстами греческим и латинским и более или менее исправили ее перевод, но во многих местах воспользовались им целиком, без всяких изменений, до того, что кое-где удержали даже ошибки писцов.

Архиепископ Геннадий сознавал, что для борьбы с жидовствующими, или новгородскими еретиками, необходимо иметь под руками книги Священного Писания, которыми и они пользовались для своих целей, и вследствие этого сознания позаботился собрать в один состав полную славянскую Библию и дать ее для употребления православным. Но сам Геннадий не действовал этим духовным оружием против еретиков, не отражал их нападений на православие, не поражал самой их ереси. Правда, он написал по поводу ереси жидовствующих несколько известных посланий, как-то: к Прохору, епископу Сарскому (в конце 1487 г.), к Нифонту, епископу Суздальскому, и Филофею Пермскому (генваря 1488 г.), к Иоасафу, архиепископу Ростовскому (февраля 1489 г.), к митрополиту Зосиме (октября 1490 г.) и к Собору владык, собравшихся тогда в Москве. Но все эти послания имеют характер исторический: в них говорит Геннадий о еретиках, их учении и действиях, просит рассмотреть их дело, принять против них меры, но отнюдь не входит в опровержение самого их лжеучения. Для такой борьбы с жидовствующими выступил другой ревнитель православия — преподобный Иосиф Волоколамский. Есть и у него два-три послания, в которых он говорит только о еретиках, о необходимости восстать на них, обуздать их, преследовать их или просит себе защиты против их покровителей. Зато в других своих посланиях Иосиф не ограничивается уже одним этим, а вместе опровергает, более или менее подробно, те или другие мнения лжеучителей и их заступников. Но самое важное состоит в том, что Иосиф, не довольствуясь посланиями к частным лицам по поводу ереси жидовствующих и опровержением только некоторых отдельных их мыслей, решился написать и написал для руководства всем православным возможно полное опровержение всех главнейших и наиболее распространенных мнений этих еретиков и их защитников, сочинение, которое по обширности своей и достоинству представляет явление, дотоле небывалое в русской духовной литературе. Оно написано не разом, а писалось постепенно, в продолжение почти всей борьбы Иосифа с еретиками (около 1493 — 1515 гг.). В состав этого сочинения вошли и некоторые из посланий Иосифа по поводу той же ереси, одни только частями и мыслями, а другие почти целиком и дословно. Сам Иосиф не дал своему произведению особого названия, а называет его по местам только книгою, но впоследствии оно справедливо названо "Просветителем".

"Просветитель" состоит из краткого "Сказания о появившейся ереси новгородских еретиков" и из шестнадцати "Слов на ересь новгородских еретиков". В "Сказании", которое служит самым естественным введением в сочинение, преподобный предварительно знакомит читателей с происхождением ереси жидовствующих, с ее учением, распространением и характером, но доводит историю ереси не до конца, а только до митрополита Зосимы, который представляется еще занимающим свой престол и преследующим ревнителей православия. Во время этих-то гонений, говорит вслед за тем Иосиф, когда некоторые начали собирать от Божественных Писаний и рассылать обличительные ответы против еретиков, "таковыя ради беды и аз мало нечто събрах от Божественных Писаний, съпротивно и обличительно еретическым речем: аще и невежа и груб семь, но обаче должно ми есть о сих не нерадити противу моея силы". Отсюда можно заключать, что Иосиф написал свое "Сказание о ереси" и начал писать опровержение ее еще до удаления Зосимы с митрополитского престола (17 мая 1494 г.), хотя впоследствии, когда довел до конца все сочинение, несомненно сделал и в "Сказании" некоторые дополнения. Оканчивая "Сказание", Иосиф ясно обозначает цель своей книги: "Собрах же воедино от различных Писаний Божественных, яко да ведящеи Божественная Писания, прочетше, да вспомянут себе; неведущеи же прочетше да разумеют; и аще кому что потребно будет противу еретическым речем, и благодатию Божиею обрящет готово, без труда, в коемждо Слове, яже суть сия", — и излагает по порядку оглавление и краткое содержание самих Слов, в одних списках только четырех, в других — десяти или одиннадцати, а в большей части списков — и всех шестнадцати.

Всматриваясь внимательно в содержание этих Слов, не можем не заметить, что автор расположил их в самом естественном порядке: в первых четырех он опровергает основания, или начала, ереси жидовствующих, в следующих шести — опровергает главнейшие следствия, вытекавшие из этих начал ереси жидовствующих; наконец, в последних пяти делает как бы практические выводы и объясняет, как православные должны смотреть на еретиков жидовствующих и как относиться к ним.

Основные члены ереси жидовствующих, которые они проповедовали, опираясь исключительно на Ветхий Завет, те же самые, какие и ныне проповедуют иудеи вопреки христианам: 1) Бог — един, а не Троичен, не имеет ни Сына, ни Святого Духа, Себе Единосущных. 2) Обетованный Богом Мессия, который будет Сыном Божиим только по благодати, подобно Моисею и другим, еще не пришел, а Христос, в Которого веруют христиане, не есть Мессия и Бог, но простой человек, распятый, умерший и не воскресший. Потому 3) должно держать закон Моисеев, иудейский как данный Богом, а не закон христианский, данный простым человеком. В опровержение этих основных членов ереси Иосиф написал первые свои четыре Слова: в первом он доказывает, что в Боге, Едином по существу, три Лица: Отец, Сын и Святой Дух; во втором, что Иисус Христос есть истинный Мессия и Бог, что на Нем исполнились ветхозаветные пророчества о Мессии; в третьем, что закон Моисеев дан был только на время, до пришествия истинного Мессии — Христа, а по пришествии Его престал, и жертвы и обрезание упразднены; в четвертом, которое можно назвать как бы дополнением первого и второго Слова, объясняет, что воплощение Бога для спасения человека, хотя Бог мог спасти нас и иначе, сообразно с Божиею премудростию и благостию. Во всех этих четырех Словах, как преимущественно догматических, порядок один и тот же, отличающий их от последующих Слов: прежде всего на основании одного или нескольких текстов Нового Завета и учения святых отцов Иосиф излагает кратко, как веруют православные христиане о данном догмате или предмете, изрекает проклятие на еретиков — Алексея протопопа, Дениса попа и Федора Курицына с их единомышленниками и определяет сущность их лжеучения о данном предмете, а затем уже подробно рассматривает и опровергает их мнения и возражения; в первых трех Словах — на основании только Ветхого Завета, а в четвертом Слове, по самому характеру вопроса, на основании богословских соображений и здравого рассуждения.

В первом своем Слове после православного исповедания веры о Пресвятой Троице, которое буквально заимствовано из книги преподобного Никона Черногорца, сущность лжеучения жидовствующих относительно этого догмата преподобный Иосиф выражает так: "Бог Отец Вседержитель не имеет ни Сына, ни Святого Духа, Единосущных и сопрестольных Себе, и Святой Троицы нет. А если Писание говорит, что Бог имеет Слово и Дух, то разумеет, что Он имеет слово, произносимое чрез уста духом и расходящееся в воздухе; равно если пророки предсказали о Сыне Божием — Мессии, то нарекли Его Сыном Божиим не по существу, а по благодати, как Моисея, Давида и других. И если пророки пишут о Святом Духе, то называют Его не Богом по существу и личности, а духом, исходящим из уст Божиих и разливающимся в воздухе". Изложив это лжеучение, Иосиф делает замечание, что в Ветхом Завете таинство Пресвятой Троицы открыто было не вполне ясно по удобопреклонности иудеев к многобожию и идолопоклонству и что хотя много есть свидетельств яснейших о Пресвятой Троице в писаниях святых апостолов и святых отцов, но так как жидовствующие свидетельств апостольских и отеческих не принимают, а принимают только пророческие, то он и представит одни последние. Эти свидетельства разделены в Слове на две части. В первой изложены свидетельства (более тридцати) то о Пресвятой Троице, то о Божестве Сына Божия — Мессии попеременно; во второй свидетельства (до пятнадцати) о личности и Божестве Святого Духа. Как на свидетельства о Пресвятой Троице Иосиф, между прочим, указывает на слова Божии: а) пред сотворением человека: Сотворим человека по образу Нашему (Быт. 1. 26); б) по падении человека: Се Адам бысть, яко един от Нас (Быт. 3. 22); в) пред смешением языков: Приидите и сошедше смесим тамо язык их (Быт. 11. 6, 7), г) на явление Бога Аврааму у дуба мамврийского в виде трех мужей (Быт. 18. 1 — 3); д) на серафимскую песнь: Свят, Свят, Свят Господь Саваоф (Ис. 6. 3). В числе свидетельств о Божестве Сына Божия, обетованного Мессии, приводит слова: а) Отроча родися нам, Сын, и дадеся нам, и нарицается имя Его велика совета Ангел, Бог крепкий. Отец будущаго века (Ис. 9. 6); б) рече Господь Господеви моему: седи одесную Мене... из чрева прежде денницы родих Тя (Пс. 109. 1, 3); в) Сын Мой ecu Ты. Аз днесь родих Тя (Пс. 2. 7); г) се Дева во чреве приимет и родит Сына, и нарекут имя Ему Еммануил (Ис. 7. 14); д) и ты, Вифлееме, доме Ефрафов... из тебе изыдет Старейшина... исходи же Его из начала от дней века (Мих. 5. 2). Наконец, между свидетельствами о личности и Божестве Святого Духа встречаем следующие: а) И почиет на Нем (Мессии) Дух Божий, Дух премудрости и разума и пр. (Ис. 11. 2, 3); б) Дух Божий, Сотворивый мя (Иов. 33, 4); в) Господь посла Мя и Дух Его (Ис. 48. 16); г) Дух Господень на Мне, Егоже ради помаза Мя и пр. (Ис. 61. 1); д) и будет в последния дни, излию от Духа Моего на всяку плоть и пр. (Иоил. 2. 28). Все эти свидетельства действительно относятся к подтверждению тех догматов, которые защищал Иосиф и доселе употребляются православными богословами в подобных трактатах. Притом, приводя эти свидетельства, Иосиф старался объяснять их, по крайней мере важнейшие, показывал их смысл и силу и ниспровергал ложные толки еретиков. Но, с другой стороны, нельзя не сознаться, что многие другие свидетельства, приведенные Иосифом, мало соответствуют его цели или даже совсем не имеют того значения, какое он им приписывает, и что большая часть из них приведены без всякого объяснения и толкований.

Вопрос, которым занимался Иосиф в первом своем Слове, для него не был нов. Еще до игуменства Иосифа (1 мая 1479 г.) какой-то архимандрит Вассиан просил его написать о Пресвятой Троице на основании Ветхого Завета. Почему родилось у архимандрита такое желание, неизвестно, но он мог уже слышать о лжеучении жидовствующих, которые начали действовать у нас с 1471 г. Как бы то ни было, только Иосиф, еще вовсе не знавший тогда о жидовствующих, исполнил желание архимандрита, хотя неохотно, и в послании к нему изложил учение Ветхого Завета о Пресвятой Троице. Впрочем, это послание Иосифа несравненно короче его Слова и, представив пять-шесть ветхозаветных свидетельств собственно о Пресвятой Троице, вовсе не касается свидетельств о Божестве Сына Божия и о Божестве Святого Духа.

Во втором Слове, опровергая лжеучение еретиков, будто Мессия еще не пришел и не родился, а Христос, признаваемый христианами за Бога, есть простой человек, который распят иудеями и истлел во гробе, а не воскрес, не вознесся на небо и не придет судить людей, преподобный Иосиф приводит ветхозаветные пророчества сперва о Пришествии и Рождении Мессии, потом, одни за другими, о Его Распятии и Его Воскресении, о Его Вознесении на небо и о Его Втором пришествии. Из пророчеств первого рода Иосиф останавливается только на двух: на пророчестве патриарха Иакова о неоскудении князя от Иуды, пока не придет Примиритель (Быт. 49. 10), и на пророчестве пророка Даниила о седмидесяти седминах (Дан. 9. 25) — и, рассматривая то и другое, одно кратко, другое довольно подробно, доказывает, что время пришествия Мессии давно уже исполнилось, что Иисус Христос родился именно тогда, когда надлежало родиться Мессии по этим пророчествам, а потому есть истинный Мессия. В следующих отделах, о Распятии Иисуса Христа, Воскресении, Вознесении и Втором пришествии, предлагаются пророчества в значительном числе, но предлагаются почти без всяких объяснений и примечаний со стороны автора, может быть потому, что исполнение этих пророчеств на Иисусе Христе само собою казалось очевидным для всякого. Надобно прибавить, что некоторые из них выбраны и предложены не совсем удачно.

Третье Слово направлено против учения жидовствующих, будто и ныне должно держать и хранить Моисеев закон, должно приносить жертвы и обрезываться. С этою целию представлено до пятнадцати пророчеств, и между ними классические (Иер. 31. 31, 32; Мал. 1. 11; Дан. 9. 22 — 27), из которых одни выражают более или менее ясно, что закон Моисеев прейдет или будет отменен с Пришествием Мессии, а другие, что тогда дан будет всему роду человеческому новый закон, совершеннейший. В частности, Иосиф обратил внимание на то обстоятельство, что закон Моисеев был как бы привязан к Иерусалиму и его храму, что только в Иерусалиме иудеи могли совершать свои праздники — пасху, пятидесятницу, только в иерусалимском храме могли приносить свои жертвы и что, следовательно, с падением Иерусалима и разрушением иерусалимского храма, совершившимися по Пришествии Иисуса Христа, Моисеев закон неизбежно должен был упраздниться и уже не может быть исполняем ныне. При раскрытии этих мыслей Иосиф, несомненно, пользовался сочинением святого Златоуста против иудеев по местам даже буквально, не указывая на источник.

Поводом к написанию четвертого Слова послужили умствования жидовствующих: "Разве Бог не мог спасти Адама от ада, не мог послать небесные силы, пророков и праведников, чтобы они исполнили Его хотение? Зачем же Он Сам нисшел в уничижении, вочеловечился, пострадал и тем прехитрил диавола? Богу не подобает так творить". В ответ на это Иосиф сначала говорит: "Мы имеем свидетельство от Божественных Писаний, что Богу все возможно и никто не может противиться Его власти, но Он по бесконечной Своей премудрости и человеколюбию ради нашего спасения благоизволил Сам воплотиться, и пострадать, и сойти во ад, и извести из ада Адама и бывших с ним, и таким образом Божественною Своею мудростию прехитрил диавола, и спас весь мир, и доныне спасает". А в доказательство того, что в таком образе действий нет ничего недостойного Бога, Иосиф указывает несколько случаев в Ветхом Завете, когда Бог, хотя мог бы все совершить Своею силою и властию, употреблял, однако ж, хитрые средства. Например, Моисею повелел прехитрить фараона, да отпустит евреев в пустыню, а Самуилу — прехитрить Саула при помазании Давида на царство. Затем, желая объяснить, в чем же выразились премудрость и благость в таинстве Воплощения, Иосиф излагает кратко весь план Божественного домостроительства, как Бог сотворил мир, духовный и вещественный, как один из духов пал, соблазнил наших прародителей и приобрел власть над всем родом человеческим, как усилилось нечестие между людьми до потопа и после потопа и как не могли остановить зла ни закон, ни пророки. Что же оставалось делать? Насильно исторгнуть человека из-под власти диавола одним могуществом Своим Бог не хотел, ибо Он праведен и не может творить неправды; да и дьявол тогда возроптал бы на неправду Божию и стал бы говорить: "Я сам победил человека, а меня победил не человек, а Бог насилием". И вот Сын Божий соделался человеком и в образе человеческом вступил в борьбу с дьяволом. Дьявол воспалился на Него яростию, считая Его только за одного из святых людей, и научил архиереев и книжников осудить Его и распять на Кресте. Но Он по смерти нисшел во ад не только душою Своею, но и яко Бог разрушил ад и извел оттуда Адама и всех узников; потом воскрес, вознесся на небеса с плотию, послал оттуда Святого Духа на Своих учеников, которые возвестили всем людям слово спасения, и таким образом прехитрил дьявола Своею мудростию. Благость же и человеколюбие воплотившегося для нас Сына Божия видны особенно из того, что Он даровал нам таинство крещения для очищения нас от грехов и благодатные силы для совершения нами добрых дел; а если мы вновь согрешаем, то прощает нам грехи в таинстве покаяния, спасает нас ради одной живой веры в Него, пред нашею кончиною и даже по смерти нашей дал нам возможность спасаться от ада по молитвам Церкви, чрез приношение Бескровной Жертвы и чрез милостыни, так что ныне — в Новом Завете — и благодатных дарований, и святых людей, спасающихся, несравненно более, нежели было в Ветхом Завете. В Слове этом приведены многие краткие изречения святых отцов под их именами, а в конце Слова — даже довольно обширные выписки из Слова об усопших в вере святого Иоанна Дамаскина.

Следствия, вытекавшие из основных начал ереси жидовствующих, сами собою очевидны. Отвергая троичность Лиц в Боге и Божество Иисуса Христа, а вместе и Божественность христианской веры и утверждая, что должно держать только закон иудейский, ветхозаветный, жидовствующие неизбежно отвергали в христианстве все, что только в нем есть собственно христианского, отвергали: а) всякое христианское почитание и поклонение, какое оказывают христиане Триипостасному Богу, Христу — Сыну Божию, Его Пречистой Матери, Его угодникам, а вместе святым иконам, святому Кресту, святым Христовым Тайнам, святому Евангелию, святым мощам и пр.; б) всякое христианское учение, следовательно, Писания святых апостолов и святых отцов; в) всякое христианское установление или учреждение: таинства, обряды, праздники, посты, монашество и пр. Более же всего из числа этих предметов жидовствующие нападали, к соблазну православных, на святые иконы, на Писания апостольские и отеческие и на монашество. Потому и преподобный Иосиф счел нужным остановиться преимущественно на этих трех предметах и написал: в защиту святых икон три Слова — пятое, шестое и седьмое; в защиту Писаний святых апостолов и святых отцов три Слова — восьмое, девятое и десятое; в защиту монашества одно, но весьма обширное Слово — одиннадцатое.





Дата публикования: 2014-11-03; Прочитано: 237 | Нарушение авторского права страницы | Мы поможем в написании вашей работы!



studopedia.org - Студопедия.Орг - 2014-2024 год. Студопедия не является автором материалов, которые размещены. Но предоставляет возможность бесплатного использования (0.008 с)...