магии НЛП 15 страница

Теперь вы можете использовать эту метамодель для того, чтобы сделать возможным получение спе­цифической информации из глубинной структуры клиента. Вопросы метамодели позволяют вам раз­укрупнить человека на детали и особенности. По су­ществу, метамодель облегчает обнаружение важной информации, которая затем позволяет человеку рас­ширить его модель мира. В то же время вопросы ме-тамодели функционируют так, чтобы, в конечном счете, вывести клиента из транса. Чтобы ввести кли­ента в транс, мы использовали бы обратные языко­вые паттерны, которые в НЛП обнаруживаются в так называемой Милтон-модели (см. главу 10).

После того как я (М. X.) впервые узнал о метамо-дели, я не думал о ней долгое время. «Всего лишь обычная чепуха, так или иначе, я делаю это». Позд­нее, во время моего НЛП-мастер-тренинга, Бэндлер рассказал, что все в НЛП - каждая модель, каждый процесс, каждый метод, каждый паттерн берут нача­ло в метамодели и что без полного знания этой мо­дели невозможно понять, как осуществлять модели­рование. И тогда я обратил внимание на метамодель.

«Как он может считать, что эта простая модель так могущественна?» «Почему он так сильно под­черкивает ее важность и придает ей такое значение?» Я не знал. Поэтому я вернулся к модели, изучил ее «от и до» и после изучения пришел к такой же убеж­денности в том, что знание этой модели дает возмож­ность управлять языком, не приходить в заблужде­ние при использовании языка и бросать вызов языку вместо того, чтобы предполагать, что он реален. Позднее я написал свою докторскую диссертацию по речи и, после изучения основ общей семантики и не­которых других психотерапевтических моделей, я добавил еще восемь элементов в метамодель. В кон­це концов я пришел к выводу, что если человек знает метамодель, он знает сущность важных навыков кри­тического мышления и то, как бросать вызов логике высказываний и исследовать ее.

Мы разрешаем сделать копию следующего рисунка (рис. 8.5), где схематично изображе­на метамодель языка. Я (Б. Б.) прошу своих студентов, чтобы они держали одну копию на своем рабочем столе, а другую в кармане ру­башки, бумажнике или кошельке. На протя­жении следующего года или около того по­чаще обращайтесь к ним. За это время вы основательно встроите эту модель в свое подсознание.

Расширение метамодели

Следующие девять лингвистических признаков, указывающих на недостатки процесса отображения, а также метамодельные вопросы, помогающие вы­явить у говорящего более хорошо сформированную когнитивную карту, ведут начало от классической работы Альфреда Кожибски (Korzybski, 1933,1994) «Наука и здравый смысл», а также от РЭПТ (рацио­нально-эмоциональной поведенческой терапии). Со­кращенный вариант основан на исследованиях Май­кла Холла, опубликованных в книгах «Речь» (Hall, 1996) и «Секреты магии» (Hall, 1998).

Глава 8 • Метамодель языка: структура и значение

Паттерны/особенности	Ответ/вызов	Прогноз/результаты
1. Идентификация. «Он —	Как именно он определяется	Восстановление процесса
демократ». «Она -	понятием «демократ»? Каким	идентификации или
ничтожество».	образом? На каком основании	предсказания. Побуждает
	вы оценили ее при помощи	человека к созданию новых
	понятия «ничтожество»?	обобщений.
2. Статические слова. «Научные	Какие именно данные? Согласно	Восстановление опущенных
данные свидетельствуют, что...»	чьей модели или теории? Данные науки какого времени?	деталей.
3. Чрезмерно/недостаточно	Какие виды поведения и какие	Восстановление
определенные термины. «Я	реакции сделали бы его	экстенсиональных фактов об
вышла замуж за него, потому что	«хорошим» для вас мужем?	использованных терминах.
думала, что он будет хорошим	Какие ссылки вы используете в
мужем».	случае слова «муж»?
4. Ложные вербальные	Как вы можете обладать	Преодоление дихотомий, которые
дихотомии. «Мое сознание не	«сознанием» отдельно от «тела»	кто-то создал в языке.
имеет отношения к этой	или «телом» отдельно от
депрессии».	«сознания»?
5. Фразы «или-или». «Если я не	Итак, у вас нет других	Восстановление континуума,
установлю эти отношения, это	вариантов, кроме полного успеха	опущенного структурой «или-
докажет мою	или полной неудачи? Вы не	или».
некомпетентность».	можете представить никаких промежуточных шагов или стадий?
i. Псевдослова. «Это сделало его	Что вЬ подразумеваете под	Вызов карте, использующей
неудачником».	словом «неудачник» как	слова, не имеющие реальных
	характеризующим человека?	объектов ссылки.
. Многопорядковость. «Что вы	На каком уровне абстракции вы	Восстановление уровня
себе думаете?»	ссылаетесь к «себе»? «Я» может	абстракции, исходя из которого
	иметь много различных	действует говорящий.
	значений, зависящих от	Установление контекста и
	контекста и использования, — что вы имели в виду?	порядка.
. Персонализация. «Он делает	Как вы узнали о его	Вызов процессу персонализации.
то только для того, чтобы	намерениях? Как вы узнали, что
осадить мне».	вам нужно принять эти действия на личный счет?
Метафоры. «Это напоминает	Как та история связана с тем,	Восстановление изоморфных
не о том времени, когда	что вы хотите сказать?	отношений между историей и
жон...»		понятиями человека.

Рис. 8.5. Метамодель языка

Часть 2 • Модель языка в НЛП

1. Идентичность/идентификация

Как и комплексный эквивалент, идентификацион­ное высказывание уравнивает явления, находящиеся на различных уровнях абстракции, хотя в данном случае равенство подразумевает идентичность с «я», «Я -...X», «Он -...А*», «Она - не более чем... АЪ. Это приводит к двум наиболее опасным формам ото­бражения «лжи в действительность» (вообще несо­ответствующего территории), а именно «суть» (is) идентификации и «суть» утверждения. Утвердитель­ные качества даже на уровне восприятия («розакрас-ная») не могут отобразить воспринимаемые нами в мире взаимодействия и вклад в них наших чувстви­тельных рецепторов (палочек и колбочек). Утверди­тельные суждения (наши оценки, значения) перено­сят это на более высокий уровень («Он - ничтоже­ство»).

Этот установленный Кожибски отличительный признак языка тесно связан с комплексным эквива­лентом, но все же отличается от него. Кожибски определяет идентичность как «абсолютную одинако­вость во всех отношениях». Слово «всех» в этом определении делает идентичность невозможной. Если мы удалим «всех» из определения, слово «аб­солютная» также потеряет смысл. Тогда мы просто будем иметь «одинаковость в некоторых отношени­ях», приемлемое понятие, так как мы понимаем сло­во «одинаковый» как «сходный». Фактически, поня­тие сходства позволило бы нам создавать обобщения, ярлыки, категории и т. д., работать с ними и исполь­зовать их соответствующим образом.

Мы имеем дело только с единичными личностя­ми, событиями и предметами. В мире когнитивных процессов отсутствует идентичность. Каждое собы­тие является уникальным, единственным, абсолют­ным, неповторимым. Никакой человек и никакое со­бытие не могут оставаться «одинаковыми» с течени­ем времени.

Когда мы занимаемся идентификацией, у нас отмечаются сравнительно негибкая адапта­ция, низкий уровень условных связей и недо­статочность нервных процессов. Это симво­лизирует адаптацию животных, не отвечаю­щую требованиям адаптации современного человека. Идентификация часто проявляется в слове «суть» [is).

Когда мы занимаемся идентификацией, у нас от­мечаются сравнительно негибкая адаптация, низкий уровень условных связей и недостаточность нерв­ных процессов. Это символизирует адаптацию жи-

вотных, не отвечающую требованиям адаптации современного человека. Идентификация часто про­является в слове «суть» (is), которое Дэвид Баур-лэнд-младший (David Bourland, Jr., 1991) назвал «божественным режимом» мышления и речи. mis 1S that!» («Вот это что!»), «That'show it is!» («Это происходит так!»).

При идентификации мы приходим к ошибочному выводу, что происходящее внутри наших тел (то есть идеи, представления, понятия) объективно суще­ствует. С точки зрения психологии, это ведет к про­ецированию и затем к другим ошибкам составления ментальных карт: заблуждениям, иллюзиям и галлю­цинациям.

Ненормальные и опасные «суть» включают: «суть» идентичности (lam..., Youare..., Thatis...,- «Я суть...», «Ты суть...», «Это суть...») и «суть» утверж­дения (The apple is red - «Яблоко красное»). Когда «суть» используется в качестве вспомогательного глагола (Smith is coming - «Сюда идет Смит»), он просто входит в состав другого глагола и не приво­дит к значительным семантическим осложнениям. «Суть» существования указывает на события и пред­меты, которые «выделяются» нашим восприятием.

При идентификации мы ошибочно оцениваем ре­зультаты наших мыслей и чувств как объективно су­ществующие. Однако такое приписывание словам внешней объективности приводит нас к отображе­нию неверных и бесполезных репрезентаций. Оцен­ка происходит только в разуме. Она существует и функционирует на уровне мыслей только как психи-ческий феномен.

Следующие процедуры позволяют нам бросить вызов идентификации, деидентифицировать и рас­познать уникальные особенности реальности.

1. Проведите экстенсионолизацию, или специфика­цию того, что в противном случае может быть ложно идентифицировано. Кожибски говорил, что экстенсиональный метод структурно имеет дело со многими конкретными людьми, которые отли­чаются и обособлены друг от друга. Мы можем проводить экстенсионализацию посредством ука-зания специфики (кто, когда, где, как, который и т. д.), проведения различий и использования де­фисов в своем языке.

2. Различите реальности. Так как «идентичность» никогда не встречается в мире, отвергая само по­нятие «суть» идентичности, мы фактически при-нимаем различия и различение как фундаменталь-ные понятия. Теперь мы можем начать обращать внимание на абсолютную индивидуальность собы­тий и определять ее. Как различаются эти пред­меты, которые выглядят схожим образом и кото­рые вы идентифицировали?

18 * Метамодель языка: структура и значение

3. Индексирование слов при помощи времени/даты или пространства/положения (процесс индекси­рования). Такое индексирование помогает нам иметь дело с абсолютной индивидуальностью каж­дого события в любое время. Так как мир и люди состоят из процессов, каждый Смит 1950 суще­ствует как человек, совершенно отличный от Сми-та1995. Такая конкретизация помогает нам при проведении различий. Депрессия1991 отличается от депрессии 1994; депрессияБоб отличается от депрессииСьюзен. При индексировании с помо­щью времени мы указываем дату наших вербаль­ных высказываний. Мы можем делать то же самое при индексировании с помощью личности, места и даже процесса.

1. Потренируйтесь в получении тишины на невыра­зимых словами уровнях. Центральный метод уда­ления «суть» идентичности касается тренинга рас­познавания «невыразимого словами уровня опы­та». Вместо подавления или сдерживания «мы учим создавать тишину на объективном уровне... При этом мы не подавляем попытки говорить; мы учим замечать жест руки по отношению к объек­ту, действию, событию или чувству. Такая методи-ка дает наиболее сильный семантический эффект. Она вызывает семантическийдиссонанс, но это не диссонанс подавления, а осознание естественного структурного факта оценки».

2. Статические слова (сигнальные слова, однозначные термины)

Как и номинализации, эти термины указывают на остановленный процесс, превращенный в существи­тельное, но это еще не все. Они указывают на исполь­зование таких терминов так, как если бы они имели только одно значение. Согласно Кожибски, этот фе­номен берет начало в аристотелевской логике. «Что бы это ни было, это есть*. «Ничто не может одновре­менно быть и не быть». Эти термины часто указыва-ют на забывание о различии между «картой» и «тер­риторией».

Наша склонность номинализироватглаголы (ма­териализовать процессы) и, следовательно, делать статические, определенные и абсолютизированные однозначные высказывания ведет нас к созданию ста-тических выражений. Эти однозначные статические слова и выражения звучат абсолютно и догматично, заставляя, таким образом, наши высказывания зву­чать как безусловные истины. Кожибски говорил, что это приводит к «законодательному семантическому наклонению», абсолютизмам и «божественному ре­жиму».

Аристотелевская логика образно иллюстрирует это так. Закон тождества: «Что бы это ни было, это

есть». Закон противоречия: «Ничто не может одно­временно быть и не быть». Закон исключенного тре­тьего: «Все может или быть, или не быть».

Для того чтобы бросить вызов таким лингвисти­ческим «картам», используйте следующие средства.

1. Осуществите жшенсионализацию. Перечислите элементы, на основе которых вы сделали обобще­ние. Экстенсионализируйте объекты ссылки при помощи даты и времени: «Укажите мне, что имен­но вы имеете в виду?*.

2. Устраните неличную форму слова, описывающего состояние. Сделайте это, идентифицировав этапы и переменные в статическом чрезмерно обобщен­ном слове. Экстенсиональная установка репре­зентирует только то, что соответствует нервной структуре.

3. Задайте вопросы о значении. Что вы имеете в виду под...?Слова функционируют просто как средства передачи значений (эффективные или неэффек­тивные), следовательно, их существование явля­ется абсолютно случайным и необязательным. На вербальном уровне все наши слова и высказыва­ния существуют только как формы репрезентаций, вызывающие семантические реакции в нашей не­рвной системе. Когда мы осознаем, что объектив­ный уровень располагается вне нашего тела, мы можем полностью понять, что события невырази­мы словами, абсолютны и уникальны. Что бы мы ни сказали о чем-либо, слово не является предме­том. Слова и предметы существуют на различных логических уровнях. Наши слова являются всего лишь вербализацией предметов. Статические сло­ва действуют по принципу «ложь в действитель­ность». Они оценивают слова как предметы и лож­но приписывают словам объективность, которой они не имеют и не могут иметь. Вопрос «Что вы имеете в виду?» позволяет избежать приписыва­ния чужим словам наших собственных значений.

4. Улучшите навык «метапогиции» для перехода на более высокие уровни абстракции. Человеческая способность к абстрагированию способствует со­хранению здравого ума и предотвращает семанти­ческую блокаду в виде прикрепления к слову. Что вы имеете в виду под этим словом? Как ваше ис­пользование этого слова отличается от того, как его использует X?

3. Чрезмерно и недостаточно определенные термины

Бэндлер и Гриндер упоминают Кожибски и роль «экстенсиональных» и «интенсиональных» опреде­лений в книге «Структура магии, том I». Кожибски

Часть 2 • Модель языка в НЛП

также говорил об этих определениях и в понятиях чрезмерно и недостаточно определенных терминов. Он утверждал, что при использовании интенсио­нальной ориентации мы, как правило, чрезмерно определяем термины. Это означает переход в мир с предположением, что определения терминов в нашем словаре являются полностью удовлетворительной формой отображения. Следовательно, девушка выхо­дит замуж за «хорошего мужа». Без экстенсионали-зации специфических функций, видов поведения и т. д. того человека, которого она видит в качестве «мужа», она может позднее обнаружить, что «терри­тория» отличается от ее «карты»!

Кожибски утверждал, что мы чрезмерно или не­достаточно определили большинство терминов. Мы чрезмерно определяем (или чрезмерно ограничива­ем) слова по интенсивности, когда слишком доверя­ем нашему вербальному или словарному определе­нию. Если мы убеждены в «реальности» нашего определения слова, мы наделяем его слишком боль­шим содержанием и конкретностью. Определение слова недостаточно, если оно слишком экстенсивно (в нем использовано много специфических фактов и деталей), так что обобщения становятся только ги­потетическими.

Например, женщина нашла «хорошего мужа» и вышла за него замуж. Эта абстрактная лингвистиче­ская реальность («хороший муж») существует всеце­ло и абсолютно не как нечто материальное в мире, а как вербальное определение в ее сознании. Если она этого не осознает, это приведет ее к разочарованию и нервному потрясению. То же самое происходит со всеми другими обобщенными терминами, которые существуют только в сознании. Мы чрезмерно дове­ряем оценочным терминам (в противоположность сенсорным словам), таким как «красивый», «уродли­вый», «хороший», «плохой», «продуктивный», «по­лезный», «удивительный», «захватывающий», «трав­мирующий» и т. д., и сама по себе интенсиональная ориентация может причинить нам вред.

Наши слова могут иметь и экстенсиональное, и интенсиональное значения. Высказывание «ночью мой сон охраняют ангелы» определенно имеет не­сколько интенсиональных значений, но экстенсио­нальные значения отсутствуют.

Когда мы говорим, что высказывание не име­ет экстенсионального значения, мы всего лишь утверждаем, что мы не можем увидеть, потрогать, сфотографировать или каким-либо научным образом обнаружить присут­ствие ангелов.

Этот лингвистический признак доказал свою цен­ность, потому что экстенсиональные высказывания имеют эмпирическую и сенсорную природу. Таким образом, с их помощью мы можем завершить спор. «Длина этой комнаты - пять метров». Неважно, сколько предположений сделали люди насчет длины комнаты, все обсуждение прекращается, когда кто-нибудь измерит ее рулеткой.

С интенсиональными значениями это не так. В этом случае обсуждение и спор могут продолжать­ся бесконечно. «Вы отделали комнату по-настояще­му красиво». Такое высказывание может спровоци­ровать какие угодно виды несогласия, потому что сказавший основал его не на «сенсорных», а на «не­сенсорных» оценках, значениях и определениях (ин­тенсиональных значениях). Оно вообще не относит­ся к сенсорным данным, поэтому никто не может по­лучить информацию, необходимую для завершения дискуссии. Приведенное высказывание относится, главным образом, не к внешнему миру, а к внутрен­нему миру оценок.

Чтобы оспорить эти лингвистические плохие фор­мулировки, мы можем сделать следующее.

1. Разукрупнить чрезмерно определенные слова интенсиональных высказываний и укрупнить не-достаточно определенные слова. Это вызовет бо­лее богатую репрезентацию значения (значений) и отношения (отношений) человека. Спросите че­ловека об экстенсиональном обосновании его ин­тенсиональных значений.

Укрупнение - повышение уровня инфор­мации (индукция); ведет к более высоким аб­стракциям.

2. Исследовать предположения человека, касающи­еся неопределенных терминов. Спросите: «Что предполагает это высказывание?» «Что вы пред­положили, утверждая это?» Это заставит его вы­ложить свою эпистемологию на стол.

4. Ложные вербальные разделения

Я использую эту фразу, чтобы подчеркнуть акцент общей семантики на^элелеттшдаз^.Кожибски го­ворил, что мы часто берем реальность в целом, раз­деляем ее на части (в своей речи) и затем забываем о различии между «картой» и «территорией». В ре­зультате мы начинаем обращаться с идентифици­рованными «элементами карты» как с реальными и отдельными. То есть как если бы вы могли иметь «сознание» без «тела» или наоборот. Или «простран­ство» без «времени». Цитируя Эйнштейна, Кожиб­ски предположил, что в случае территории мы име-

Глава 8 • Метамодельязыка: структура и значение

ем только «пространственно-временной» континуум, и это приводит нас к области квантовой механики. Мы имеем только «сознание-тело», «мысли-эмоции»

ит,

д.

Кожибски говорил, что мы часто берем ре­альность в целом, разделяем ее на части (в своей речи) и затем забываем о различии между «картой» и «территорией». В результа­те мы начинаем обращаться с идентифици­рованными «элементами карты» как с реаль­ными и отдельными.

Слова выполняют полезную функцию, так как по­зволяют нам сортировав, отделять, подразделять и категоризировать постоянный поток взаимосвязан­ных процессов, происходящих в мире. Слова разде­ляют, сортируют, организуют и прерывают поток ре­альности. Вербально (но не на самом деле) мы раз­деляем мир посредством наших абстрактных идей. При помощи речи мы неизбежно дихотомически де­лим сильно взаимосвязанную реальность. Это созда­ет «элементы» или куски реальности. Тем не менее мы иногда забываем, что искромсали территорию, и начинаем верить, что элементы существуют как от­дельные сущности. Кожибски называл это «элемен-тализмом».

В языке мы говорим о «теле» и «сознании», «эмо­ции» и «интеллекте», «пространстве» и «времени» и т. д. Объекты ссылки этих слов не существуют в реальности как отдельные элементы. Они не могут существовать как отдельные элементы. Их существо­вание подразумевает взаимосвязанный процесс. Мы можем разделить их только на вербалъномуровне при мышлении и разговоре. В лингвистической форме (ментальная концептуальная форма) мы обращаем­ся с ними, как с отдельными словами. Это делает их «лементалистскими» и неточными репрезентация­ми территории типа «ложь в действительность».

Так как мы не можем фактически, буквально или в действительности разделить «эмоции» и «интел­лект», это разделение структурно нарушает обобще­ние «организм как целое». Это же имеет место и в случае «души» и «тела» и других случаев вербально­го разделения - с их помощью мы только запутыва­ем понимание, затрудняем развитие и создаем идеи типа «ложь в действительность». Элементалистская терминология предполагает отчетливое разделение «разума» и «ощущений», «перцепта» и «понятия» и т. д. Для того чтобы бросить вызов этим элемента-лизмам, делайте следующее.

1. Используйте дефис при ложном вербальном раз­делении. Когда вы встречаете в языке элемента-лизм и дихотомическое деление, вставляйте меж­ду словами дефисы. Кожибски говорил, что этот функциональный прием позволяет нам заново со­единить целостные процессы, которые мы можем разделить только вербально. «Маленькие черточ­ки там и здесь могут иметь большую семантичес­кую важность, когда мы имеем дело с символиз­мом». Следовательно, используйте «простран­ство-время», «разум-тело» и т. д. Слова «организм как целое» являются репрезентацией, которая на­поминает нам о системности мира. Это напомина­ет нам о целостности и неделимости процессов, с которыми мы имеем дело.

2. Поставьте элементализм под сомнение. «Дей­ствительно ли X одиночно? В каком контексте происходит X? Можем ли мы иметь дело с X, не принимая во внимание Y или Z?»

5. Термины и фразы «или-или»

Другой способ мышления, возникший в аристоте­левской логике, связан с рассмотрением и описани­ем явлений в понятиях «или-или», что, таким обра­зом, приводит к двузначным терминам. Однако в большинстве случае это является отображением типа «ложь в действительность» - исключением третье­го, континуума и возможности «и-и».

Когда мы формулируем высказывания в формате «или-или», мы осуществляем репрезентацию терри­тории и ориентируем себя на эту репрезентацию так, как если бы она допускала только два варианта рас­смотрения, оценки и реагирования. А это редко яв­ляется верной репрезентацией реальности.

В психологии мы создали ориентацию и набор репрезентаций «или-или» в классических спорах о наследственности/окружении, природе/воспитании, генетике/обучении. Такие понятия «ложь в действи­тельность» предполагают, что мы можем разделить особенности организма на два отдельных класса: обусловленные наследственностью и обусловленные окружением. Это является примером исключенного третьего, закона аристотелевской логики, согласно которому исключается любой вид взаимодействия между данными факторами в качестве третьей воз­можности. Тем не менее, несомненно, что человечес­кий опыт возникает в результате взаимодействия между генами и окружением, между врожденными особенностями человека и воспитанием, которое мы получаем. Чтобы бросить вызов высказываниям в формате «или-или», проделайте следующее.

1. Проверьте реальность структуры «или-или».

«Отражает ли это ситуацию "или-или"? Могу ли

Часть 2 • Модель языка в. НЛП

я обнаружить что-нибудь промежуточное, какие-либо полутона или другие мления, рассмотрение которых может повлиять на мою репрезентацию этой реальности?»

2. Исследуйте возможность «и-и». «Можем ли мы рассмотреть это в большем фрейме или в других

контекстах, в которых обе эти кажущиеся проти­воположными реакции будут истинными? В каких ситуациях мы можем считать оба этих варианта правильными и полезными?»

6. Псевдослова

Слова без объекта ссылки (замаскированные шумы и знаки).

Кожибски называл псевдослова «шумами» (в слу­чае аудиального канала) и «знаками» (в случае ви­зуального канала). При этом имеются лингвистичес­кие «карты», но они ни на что не ссылаются. В дей­ствительном мире или мире логики (логической действительности) не существует ничего, для чего эти слова могли бы являться истинными символами.

Когда мы используем слова, которые на самом деле ни на что не ссылаются, мы просто создаем шум. Что мы скажем о «картах», которые не соответству­ют никакой реальной территории? Мы можем найти их интересными, даже занимательными. От них за­висит научная фантастика! Но найдем ли мы их по­лезными в смысле получения достоверной информа­ции или ориентирования в реальности? Нет. Они существуют как псевдослова. Это делает их коварны­ми. Они выглядят как слова, они звучат как слова, однако не ссылаются ни на что реально существую­щее - ни в физическом мире, ни в мире значений и коммуникации. Это слова без объекта ссылки. Эти шумы, произведенные при помощи рта, или знаки, написанные на бумаге, только производят такое впе­чатление.

Как мы проводим различие между истинными словами и псевдословами? Какие критерии мы при этом используем? По определению, для того чтобы звук или образ функционировали как истинное сло­во, они должны являться символами, обозначающи­ми что-либо кроме себя. Если они что-то обозна­чают или на что-то ссылаются, то они являются истинными символами, вызывают внутренние ре­презентации и ментально «якорят» объект ссылки. Если они не удовлетворяют этому условию, они яв­ляются просто шумами. Они ни на что не ссылают­ся. Прежде чем шум или образ смогут функциони­ровать как символы, что-то должно «существовать» (фактически или логически). Если это не так, то они функционируют как семантические шумы, или бес­смысленные знаки.

Прежде чем шум (или знак при письме) сможет стать символом, что-то должно существовать. Затем символ может обозначать этот реальный предмет, процесс или это существующее понятие. В языке и «знаниях» существует два вида действительности: физическая и логическая. Так, единороги не существу­ют во внешнем мире естественной природы. Они не относятся к зоологии. Когда мы используем слово «единорог» в области зоологии, оно является псев­дословом. Если мы употребляем это слово для ссыл­ки на мифологию или человеческую фантазию, то слово обладает объектом ссылки, имеет значение и функционирует как символ.

Кожибски называл это видом обмана, так как это подразумевает (дословно) «использование ложных репрезентаций». В качестве иллюстрации можно привести слово «теплота». Грамматика классифи­цирует термин «теплота» как субстантивный (су­ществительное). Однако физики несколько веков пытались найти некоторую «субстанцию», которая соответствовала бы субстантивной «теплоте». Они никогда не найдут эту «субстанцию». Она не суще­ствует. «Теплота» - это проявление «энергии», ко­торая является результатом процесса, или действия, происходящего между процессами. Глагол или наре­чие («термодинамически») являются более точными репрезентациями объекта ссылки. Сегодня мы осо­знаем, что не существует такой «субстанции», как «теплота», поэтому мы говорим о «ермодинамиче-ских» процессах.