Тогда вперёд! -прозвучал приказ. 3 страница

Затемвсё те же жабы... Но уже после длительного сопротивления, то естьвымотав бесконечными нападками... В общем,этимземноводным тварям удалосьподавить ещёодну совесть... Неодолеть, но всё-таки подавить... Ведь это была именно моя совесть... Хотя впрочем, она тутже побежалаза подмогой - сиречь офицерской моей честью...

А покагрудные жабы праздновали своюпобеду, я решал мучительнейшую задачу. Ведь мнев Ростове принадлежал пожарного цвета Москвич-2140. Тогда как сейчасмы хозяйничалина СТО АВТО-ВАЗ! То есть в чисто Жигулёвском центре... Тут имелось три шикарно-расстрелянных иномарки... С десяток ВОЛГ, но без единого двигателя... А вот сМосквичами была серьёзнаяпроблема! Эти упрямые и гордые чечены, наверное, где-то и ездили на Москвичах... Ну, чтобы хоть этим потешить своё сепаратистское самолюбие... Но вот сдавать свои Москвичи на ремонт!.. Да ещё и на явно Жигулёвскую станцию техобслуживания!.. Такого бесчестия не мог себепозволитьниодин чеченец, проживавший всвоейИчкерии!

Минут через двадцать напряжённейших поисков наши солдаты-разведчики всё-таки обнаружили один-единственный Москвич. Его когда-то затолкали в угол, там он и оставался хоть и в безвестности, но зато сохраняя чувство своей природной скромности. Однако и до него дотянулись длиннющие и загребущие ручонки мародёров из оккупационного корпуса! Которые были тут, наверное, ещё до обеда! То есть явно до нашего появления... Этим подлецам и негодяям удалось-таки открутить массивныеболты, которые посредством массивных подушечек крепили двигатель к этому якобы автомобильному шасси. Но вот отсоединить отблагороднейшего мотора расчудесное сцепление или хотябы изумительнуюпо своей красоте механическую коробку передач!.. Видать, не изтого места росли их мародёрские ручонки!.. Вернее, они как раз-то росли из того самого места! Потому что снять сцепление или коробку они так и не смогли! Азначит выдернуть двигательим тоже не удалось!

Затосейча-ас... Когда сюда пришлидобрымолодцы, да ещё и под самыммудрым руководством!.. То есть подкомандованием того, ктоэтикоробкида сцепления за последние два года собственноручно снималиставилнеодиндесятокраз... Так чтотеперьон могбы осуществить этутехническую операцию дажес завязаннымиглазами!

"Э-ге-гей! Раззудись рука!.. Даразмахнисьплечо!"

Но добры молодцы оказались и в самом-то деледобрыми молодцами! Причём, сумелыми ирастущими откуда нужноруками! Которыев два приёма выдернули из Москвичовскогочрева всёсразу!.. То естьи двигатель,и неснятоеснего сцепление, идаже коробку передач!

Так мы спасли один хороший двигатель от очередных вандалов, подлецов и негодяев. Умилённые своими достижениями жабы уже не квакали в такттяжёлой поступидобрых молодцев, которыебезособого труда несли наруках всего один моторчик... Эти земноводные сладенькотак верещали...

Когда и мой трофей загрузили в кузов нашего Урала... То от резкого грохота вновь очнуласьи сразу же проявила себя совесть... Да ещё и усиленная той самой офицерской честью!.. Вдвоём они быстренько передушили всех жаб, а потом принялись и за меня!

"Ну, и куда тебе ещё один двигатель? - вопрошали совесть с честью. - Тебе он всё равно не поможет! Твой красный-распрекрасный Москвич как был "Ростовской недвижимостью", так ею и останется! Ты же за полтора года ездил на нём всего один месяц! Да и то! Ну, и куда ты его? Мало ли что другие тащ-щат!? Это их личное дело! А ты-то куда?!"

Уже находясьнапоследнемиздыхании, однаизжабпопыталасьбыло оправдать и меня, и всехостальных её подружек...

"Да вы сами-то посмотрите вокруг! Нет, выгляньте, что здесьтворится! Вот пехотаколёсакатит... ВеВешники лобовые стёклапотащили! Вот ещё двое!..Непонятно какие солдатс начальником... Еле-еле мешки волочат... Затарились чем-топодсамую завязку... Даже водительс нашегоУрала..."

"Этот Урал теперь только наш! -сразу жевозразили совесть дачесть. -А вас, проклятых, мы здесь жеи оставим!"

"Да ваш-ваш... -согласилась умирающая жаба. -Вы нас только оставьте... В покое... А дальше мы уж как-нибудь сами... Дошкандыбаем!.. Таквот!.. Этот водила с вашего, слышите?.. С вашего Урала!.. Даже он где-то раздобыл очень уж красивоеи удобноесидение!.. Во-онс той "девятки" снял! А вот кто-то ещёподъехал..."

Чтобыэти задушевныеспорщики пререкались вболее спокойнойобстановке, то есть ненавидуусовершенно посторонних людей ивдали от назойливо маячившего раздражителя, то есть Москвичовского двигателя... Я вновь пошёл бродить по многочисленным цехамивнутреннимпомещениям АВТО-ВАЗовского центра. Нельзя сказать, что здесь сейчасбылсамый настоящий муравейник... Такого ощущения даже и не возникало... Но тем неменее...Деловито снующих людей здесь былопредостаточно...

"И ведь каждый занят делом! - притворно вздыхая, говорила всё ещё живая жаба. -Ведь в хозяйстве всёпригодится!.. Главное - чтобы здесь непропало... Не сгорело инее оказалось расстрелянным или разрушенным..."

В какой-то полутёмной комнатушке я набрёл на целую стопку лобовых стёкол к ВАЗовской "девятке". Причём, очень добротного качества, то есть они были двуслойные, изготовленные на "правом" заводе. Этих широких и чуть выпуклых стёкол было около двадцати штук. Видимо, кто-то спрятал их здесь втайной надежде на то, что потом удастся сюда приехать и забрать эти дорогостоящие изделия. Но спустя какое-то время аккуратно прислонённыеккирпичной стенкестёкла были обнаружены кем-то другим, который тожене мог увезти свою находку. Вот ипоявилась в этой полупрозрачной стопке однамаленькаядырочкавсё того жекалибра 5,45 миллиметра. Пуля пробила все стёкла и преспокойненько забурилась в кирпичную кладку.

"И всё!.. Дело было сделано! Все двадцать стёкол оказались уже никуда негодными..."

Это потом... Когда мы обнаружили небольшое складское помещение... То там мынашли ещё автостёкла. Но ониуже были поменьше размерами иотменееценных моделей. Затокаждоеиз нихоказалось в бумажной упаковке... И вот так...

"Э-э-эх!.. И как тольконамнестыдно!?.. И так не стыдно!.. То есть с движками... И эдак намне стыдно!.. Стало быть, уже со стёклами... Э-э-эх!.. Но ведь я до сихпор ещёне курю!.. Ну, разве что... Ну, когда я выпью..."

И вот так... Чуть ли не сгораясо стыда... Иглубоко мучаясь терзавшими меня внутреннимисомнениями... То ли угрызениями совести, то ли упрёками чести,то ли задушевнымиоправданиями земноводных... Я, как и многие другие, делал своё самое растаковское дело... Увы... Но мне приходилось бытьодним из тех, кто участвовалв данном эпизоде чеченской кампании... Ведь этот центрАВТО-ВАЗ обслуживал автомобили сепаратистов, азначит и онибыли заражены бациллами территориальной независимости... Поэтому и все этицеха с подсобками, складами комнатами также подверглисьвоздействию зловредных вирусов отделения отРоссийской Федерации, что резко противоречилосанитарно-гигиеническимнормам, чётко прописаннымвнашей Конституции...

"А раз так!.. То мы здесь попростунаводим должный Конституционный порядок! Хоть и не очень-то складное получается оправдание, но всё-таки малостьобоснованное. А если честно... То есть положа руку на сердце... То это война! Так было, так естьи таконо будетвсегда!"

Действительно... На протяжении более чем двух тысяч лет мировая история военных конфликтов развивалась по одной и той же спирали. Древнегреческие фаланги иримские легионы, лавиныварваров иордыЧингиз-хана, наполеоновские полки и гитлеровские дивизии... Любая война несёт в себе не только сражения и битвы... Она влечёт ещё и неисчислимые страдания гражданского населения...

А то, чем сейчас занимались наши военные, как из МинОбороны, так и из МВД на Грозненской станции техобслуживания АВТО-ВАЗ - это было обусловлено прежде всего нынешними жизненными обстоятельствами, в которых оказалось подавляющее большинство граждан нашей страны. В России уже стали привычными длительные задержки в выплате зарплаты, когда люди по полгода или ещё больше не могли получить свои деньги, заработанные своим же трудом. Таким же образом страдали пенсионеры, подолгу не получающие свои пенсии и прочие пособия. В таких же условиях оказались офицеры и прапорщики, контрактники гражданские служащие нашей Российской Армии. Перебои с выдачей денежных довольствий стали уже хроническими.

Но если представители других специальностей практически влюбой день могли уйти с опостылевшей работы и попытаться найти себе место получше... Если пенсионеры, обладая свободным временем, также могли найти себе какой-либо приработок или же заняться выращиванием овощей, фруктов, зелени для продажи на рынках. То большее количество офицеров и прапорщиков продолжали сидеть на голодном пайке и при этом ещё тянуть свою военную службу. Не выдержав такого отношения к себе со стороны государства, кто-то из кадровых командиров уволился... Кое-кто по вечерам и ночам таксовал на личном автотранспорте. Кто-то подрабатывал грузчиком на товарных станциях. Одним словом, каждый выживал по своему...

Но ведь долго продолжатьсяэто не могло... Но тут началась эта странноватая поначалу война... Финансово оголодавшие и реально обозлившиеся, ни за что униженные и агрессивно настроенные мужчины просто-таки были вынуждены принять навязанные им сверху новые правила выживания. Те офицеры ипрапорщики, кто беспрекословно согласился отправиться на "наведение конституционного порядка", получили кое-какие денежные средства, которые должны были быть им выплачены, вообще-то, ещё полгода назад. Также начфинами щедро раздавались обещания, что воюющим командирам зарплаты теперь будут выдаваться более-менее регулярно. А если они того пожелают, то в их отсутствии эти деньги смогут получить командирские жёны... Ведь семьи-то остались в пунктах постоянной дислокации.

А прибыв в Чечню... Вернее, сначалав Моздок, а уж потом под Грозный... Многие военные увидели то, что никаким наведением конституционного порядка здесь и не пахнет. Тут здорово так воняло войной. Самой настоящей войной со всеми сопутствующими ей обстоятельствами. И горелым человеческим мясом из сожжённой бронетехники. И горькимдымом пожарищ людских жилищ. И тошнотворным запахом разлагающихся на улицах трупов. Также здесьприсутствовал гниющий душок бездарногоруководства и смердящее ощущение безысходной неотвратимости.

"А разВерховное Главнокомандованиетворит всё, что ему вздумается... Бросая необстрелянных солдат и неслаженные подразделения вгорящий город... Предварительно списав их жизни на боевые потери... То это чувство генеральской безнаказанности, скоторым они всё это творят... Оно неминуемо передаётся вниз по цепочке. Правда, оказавшиеся в этом пекле солдаты и кое-кто из младших командиров причиняют неприятностей гораздоменьше, чем вышестоящие военачальники."

И тут в мои непроизвольныезрительные умозаключения вмешались два моих внутренних голоса... Один из которых даже начал меня передразнивать...

"Ишь как запел! "Кое-кто из младших командиров..." Нет быоткрыто сказать проодного лейтенанта!.. А то "кое-кто..." Награбил тут, намародёрничал... А теперь ещё и умничаешь!.. Чегокраснеешь?!.. Правда глаза колет? Кое-комуизмладших командиров."

Последние слова обвинения произнесла моя офицерская честь. Она, возможно, высказалась бы чутьпоболе и покрепче... Ну, чтобы не отставать отмоей же совести. Однако в обвинительные речи вмешалась, так называемая в юриспруденции, сторона защиты. Хоть она и заквакала, да ещё и слабенько-слабенько... Видно, здорово ей досталось... Но тем не менее... Этобыл голосок в моюподдержку...

"Ну, что вы пристали к хорошему человеку? Он здесь доброе дело сделал!.. Спас кое-что от полного разрушения. А оно и в хозяйстве может пригодиться..."

Я так и не понял... Наверное и эту треклятую жабу замучила совесть. Ну, за то, что всё-таки подбила меняна совершение столь аморального поступка, а тем более уголовно наказуемого деяния. Вот и решила эта квакающая тварьхоть как-нибудь, но всё же загладить мой сгорячатак необдуманный проступок. И грудная жаба могла бы сказатьпоболе... Нотут её долбанули чем-то по голове... Скорей всего, это был одновременный удар возмездия совести и чести... Так что земноводное созданиетутже отбросило все свои лапки. Перепончатые конечностиподёргались в последних конвульсиях, да и стихли навечно.

"Вот так!.. Нечеготут людямголову морочить. Ты один раз нагадишь... Подобьёшь человекана недостойное дело, а мы потом всю жизнь мучаемся! Грызём его, грызём... Чтобы он опять стал хорошим человеком! Стараемся, етитьтвоюмать... Но всё!.. Отквакалась..."

Тут вмешался голос разума. Ведь там, где уже присутствуют совесть и честь, совсем уж недалеко и до ума. Ибо практически каждая черепная коробка способна вмещать в себя не только серое вещество, сплошь покрытое глубокими извилинами. Где и прячутся до поры, до времени эти высвокогуманные понятия... Но иногда всё-таки выбирающиеся наружу, чтобы хорошенько кого-то помучать... Причём, для хозяйского же блага.

"Пока не наступит полнейшее просветление мозгов! "

И всё же это появление ума да разума оказалось как нельзя кстати. В моём скрытом в глубине подсознании уже давно вызревало очень даже достойное оправдание моим сегодняшним поступкам и тем паче проступкам. А вот теперь это оправдание, наконец-то, оформилось в тщательно обдуманные слова.

"Так! Слушайте сюда! Первое: Если меня здесь убьют, то Министерство Обороны из соображения экономии захочет похоронить моё тело на ближайшем к 22-ой бригаде кладбище. Например, в посёлке Рассвет Аксайского района Ростовской области. Ну, или в Мускатном, что чуть дальше. Тогда как мои старые родители проживают в 40 километрах от города Бухары, что аж в Узбекистане. И навещать мою могилку они смогут один раз в пять лет. Поскольку дорога очень дальняя и слишком дорогая. Второе! Если сестра добьётся, то вместо казённых похоронв Рассвете меня отправят по железной дороге, то есть с "пересадками", в далёкий-предалёкий Узбекистан. Но Министерство Обороны всё из техже соображений экономии оплатит мой "проезд" только до границ Российской Федерации, то есть до внешней границы Оренбургской области. А ведь потом поезду надо пересечь Казахстан, потом узбекский Хорезм, затем Туркменистан... И только потом моё тело окажется в Узбекистане. А сможет ли сестра довести это дело до самого последнего места моего успокоения? В-ряд-ли!"

Притихшие оппоненты попытались вставить кое-какие свои соображения... Видимо, им тоже стало меня жаль.

"А как же Пензенская область, откуда мама?!.. Или Башкирия, то есть Родина отца?! Там же..."

Твёрдый глас ума и разума продолжал своё победоносное наступление:

"В Пензе родни уже не осталось. А в Башкирии... Тоже не годится! Ведь родители живутв Узбекистане и им одинаково трудно добираться что в Ростовскую область, что в Пензенскую, что в Башкирию. Ясно? Итак!.. Третье: Чтобы довезти тело до родительского дома, потребуется немало денег! И поэтому... В общем, двигатель и стёкла помогут с этим справиться!.. Не дай-то Бог,конечно!.. Но-о! Последнее, то есть четвёртое! Если всёбудет нормально... То потом двигательможно выброситьиликому-тоотдать. А стёкла покрошитьна мелкие кусочки. Вот и всё!"

На этом рассуждения и кривотолки закончились целиком и полностью. Ведь в моей жизненной практике уже имелись как достойные основания для такой точки зрения, так и несколько удручающий опыт. В прошлом году, то есть два месяца назад я получил календарный отпуск и поехал к родителям. Вернее, полетел. Сперва из Ростова до Москвы, а уже оттуда и в саму Бухару. Обратный маршрут был таким же, поскольку других альтернатив не существовало. А ж\д проезд занял бы полотпуска. Поэтому мне пришлось лететь через белокаменную. По военно-проездным документам мне в авиакассах спокойно выдали билеты, что называется, "туда". Правда, на обратном пути из Бухары до Москвы я был вынужден купить билет за свои кровные, но всё же в тайной надежде на их дальнейшее возмещение. И из Москвы я вылетел по армейским ВПД.

Однако по возвращению в родную бригаду меня огорчили две неприятности. Сначала начфин отказался оплатить мой авиабилет из Бухары до Москвы. А потом он же произвёл какие-то расчеты-подсчёты... В результате чего из моей зарплаты стали удерживать "безосновательно израсходованные по ВПД средства". Как мне тогда заявил начальник финчасти батальона прапорщик Кочегаров, за спиной которого сидел плотненько так откормленный ревизор из ФинУправления СКВО, согласно кивавший лысой головой... Оказывается для убытия в отпуск в заграничную Бухару я имел право использовать ВПД только для проезда по железной дороге, причём, только до границы Российской Федерации. Именно поэтому они произвели перерасчёт и удержание. То есть из общей стоимости авиаперелётов с использованием ВПД начфины вычли стоимость проезда в купейном вагоне пассажирского поезда до границы Оренбургской области и обратно. А образовавшуюся разницу я должен был покрыть из своей лейтенантской зарплаты.

Мне это удержание показалось немного несправедливым, ведь ВПД мне выписали в строевой части бригады, где сидят далеко не случайные люди, а значит на вполне законном основании, причём, вписав в военно-проездные документы как конечный пункт назначения Бухара, так и авиационный способ перемещения. Я немного подумал и предложил начфинам пересчитать всё заново. То есть будто бы я не ехал поездом, а летел самолётом сначала до Москвы, а потом и до Оренбурга, что в принципе-то не нарушает ни госграницы, ни существующих правил. Однако лысенький ревизор стал мотать головой, как бодливый телёнок... А оглянувшийся на него прапорщик Кочегаров тутже заявил мне, что "это не положено!".

Так я и ушёл, несолоно нахлебавшись лейтенантской безграмотности в бумажных делах. Этот начфинствующий прапор Кочегарыч, да ещё и при явной поддержке лысого ревизора из Штаба СКВО, по моему тайному убеждению только что провернул очередную свою комбинацию-манипуляцию. Ведь лысый начфин не выклюет глаза своему нижестоящему прапорщику. Да и руки они моют друг дружке...

"А ведь к этим липким рукам, ой, как много чего прилипает!.. Ой, сколько всего!.. Ведь в части служит очень много лейтенантов и старлеев, не говоря уж о только что прибывших прапорах и контрактниках... "

Затем мои мысли вновь вернулись к тому, что говорил голос разума. Как тут ни крути, но я на этой СТО-АВТО-ВАЗ поступил сегодня именно так, как и поступил. Потому что на этой долбанной войне со мной может случиться всё что угодно... Наглядный тому пример - это тот самый Урал-Наташка с белым флагом и красным крестом. Который доверху был забит трупами наших солдат и офицеров. И если со мной вдруг произойдёт самое печальное...

"Тьфу-тьфу-тьфу! Не дай Бог!.. Конечно же... Но всё-таки... Я не хочу застрять в цинковом ящике на какой-нибудь станции Сорочинская, что на самой границе Оренбуржья... Я не желаю там лежать и тухнуть!.. Только лишь оттого, что на дальнейшую дорогу у моей сестры не хватило денег! А поэтому... Пошли все на фиг! Окажитесь-ка на моём месте, да ещё на этой грёбанной войне!.. Вот тогда-то и поглядим... Кто был прав, а кто нет! Всё!"

Так я и ехал. Трясясь в кабине Урала, в кузове которого лежала и моя, скажем так, "добыча". То есть... Я всё ещё находился на войне, но уже заранее готовился к чему-то страшному... И возможно неизбежному. Вот так!

*

Глава 18. В-ВОЕННЫЕ С БОЛЬШОЙ ДОРОГИ.

"А в эт-то врем-мя-а-а..."

Пока в каком-то центре АВТО-ВАЗ происходило "наисправедливейшее" перераспределение всевозможных материальных ценностей... Пока добры молодцы тащили только что спасённый от уничтожения двигатель в более надёжное место... Пока чья-то честь и его же совесть боролись с земноводными тварями, незаконно оккупировавшими наивную лейтенантскую душу... Пока не восторжествовал голос ума-разума, окончательно поставивший жирную точку на всём происходящем... В это время кое-кто быстренько так "рвалкогти"... Тоесть стремительно менял свою диспозицию.

Неестественно раздувшийся Урал почти беспрепятственно доехал до чечено-российской административной границы. Военная действительность и сама Госпожа Удача явно благоволили возвращающимся из вражеского тыла диверсантам. Причём, как бравому майору Чернышеву, так и славному капитану Грудому... Даже солдат-водитель был рад тому, что его грузовой автомобиль ни разу не застрял на особенно трудных участках... Ведь в его кузове находилось очень уж большое количество тяжеленного железа. Тогда как "прифронтовая" трасса была разбита по-прежнему...

Однако всем им троим повезло и до административной границы они добрались без особых происшествий. Невзирая на то, что военная действительность вместе с Госпожой Удачей остались у них за спиной, боевые пассажиры перегруженного Урала вздохнули с явным облегчением. Жизнь вновь расцвела в былом своём великолепии, хоть они и ехали теперь в быстро наступивших зимних сумерках. Ведь сейчас их путь пролегал помирной территории Республики Алания, а проживающие здесь нынешние потомки некогда воинственных своих предков обладали более доброжелательным норовом, нежели ихчечено-ингушские соседи.

Но прямо перед въездом в северо-осетинский городок Моздок военныйУрал спецназначения был остановлен обосновавшимися в данной местности военнослужащими Внутренних Войск МВД РФ. И это их блок-пост находился здесь на слишком уж большом удалении от зоны боевых действий, но зато очень уж близко кШтабу Временной Группировки. В общем, шансызаслужить тут ордена и медали были минимальные, а вот всевозможные риски явно зашкаливали. Ведь ретивым проверяющим из близлежащего Штаба гораздо приятнее"шерстить" именно их подразделение, чем ехать в этакую даль... То есть в саму Чечню и тем более в город Грозный. Потому-то вышестоящие злодейскиревизоры-прокураторы лютовали в самой такойнепосредственной близостик Моздоку. Как говорится, честь ими хвала!

Одним словом, расположенное в одном-двух километрах от городской окраины доблестное подразделение Внутренних Войск ежедневно и еженощно повышало свою боевую выучку, вкупе с наиуставной дисциплиной и образцово-показательным порядком. Все эти поднебесные показатели, наверное, уже тяготили служивших здесь командиров, а тем более их подчинённых. Всем хотелось ратных подвигов в горячих боях-сражениях, но... Увы... Их служба была бесспорно и опасна, и трудна... Но за пределывоенно-полевого лагеря ВеВешников выпускали только для того, чтобы добросовестно отдежурить очередную вахту на своём же блок-посту. А потом вернуться обратно... Усталыми и возможно счастливыми.

Но в тот быстро наступивший зимний вечер боевой Урал спецназа приближался к блок-посту уже после 18.00, то есть когда отдежурившая смена отправилась в свои палатки. А вместо них на ответственный пост заступила новая смена военнослужащих ВВ МВД РФ, которые причапали к дороге-кормилице всё по тойже грязюке... Холодной, глубокой и донельзя противной. Но невзирая на естественно-климатические трудности, бравые воины вместе со своим командиром и его товарищем - прапорщиком... Все они были готовы к образцовому несению боевой вахты на потенциально опасной и даже враждебной автотрассе Моздок-Чечня-Грозный. И чёрное горе поджидало здесь тех злодеев-сепаратистов-боевиков, которые решилипрокрасться мимо них с оружием в руках и взрывчаткой в багажниках!.. Спокойная и стабильнаяобстановка в городе Моздокбыла нанадёжном замке! Мирные северные осетины могли спать спокойно... Товарищи генералы и полковники из Штаба на Моздокском аэродроме- тем более!

Но сейчас до заветного времени "Отбоя" было чуть меньше четырёх часов. Мудрый генералитет и старшие офицеры продолжали руководить боевыми действиями. Причём, всё ещёнаходясь вМоздоке, тогда как их послушныеисполнители воевали уже вЧечне... что ничуть всех не смущало... И штабноеруководство продолжало ими руководить даже наступившим вечером. Местные северо-осетинские жители в это же время занимались по своему личному плану: мужчины готовились к домашнему ужину и завтрашнему дню, женщины готовили этот самый ужин и загодя настраивались на неотвратимо близившуюся ночь, явно несопливые детишки играли в свои вечерние игры или же подсматривали в телевизор, более взрослые юноши обсуждали во дворах свежие события и полово-созревающих сверстниц, а эти самые красавицы высиживали по домам своё счастье и тратили всё своё драгоценное времяна досужие сплетнипо телефонам... Ну, разумеется!.. Всё об этих же кандидатах в женихи и возможно дажев мужья... Жизнь, понимаете ли...

А в это время на пронизывающем до печёнки январском ветру и уже застудившем всю носоглотку зимнем холоде... Периодически отворачиваясь от сыплющейся наискось нудной смеси из мельчайшего дождичка и снежной мороси... Стоя в отсыревших до мерзости ботинках с высокими берцами и в якобы зимних штанах с будто бы тёплой подкладкой... Время от времени вращая и двигая плечами, чтобы хоть как-то согреться в казённом бушлате... Держа задубевшими руками ледяную сталь автоматов и всматриваясь красными глазами в окружающую со всех сторонночь... Уже с откровенной злостью поджидая тех, кому в эдаких жутких условиях просто-таки приспичило куда-то ехать... Создавая им лишние хлопоты по поднятию правых рук в качестве приветствия и перелистывания документов для проверки личности...

А в эту ненастную зимнюю пору приспичило ехать лишь военному Уралу с сидящими в его тёплой кабине товарищам майору, капитану и солдату-водителю. И стоявший на блок-посту наряд поначалу воспринял приближающиеся во мгле фары как нечто обыденное. По характерному гулу мощного двигателя и высокому расположению лучей было ясно, что к ним едет довольно-таки большойгрузовой автомобиль. Данноеобстоятельство несколько заинтересовало дежуривших... Но вскоре выяснилось, что это автотранспортное средство относится к военно-государственным структурам. Профессиональноечутьёнеподвело - когда стал хорошо виден госномер, ведомственная принадлежность была определена довольно-таки точно.

-В-Вояки! -выкрикнул стоявший на большой дороге ВеВешник.

Он уже закоченел на своём боевомпосту и поэтому разговаривал снекоторымизатруднениями. Но егоначальник находился в более защищённом от ветра иосадков месте. правда, в неотапливаемом вагончике было холодновато. Но вскоре с ужином должны были подойти двое солдат, которыемогли принести с собой и кое-какие дрова... Если, конечно, догадаются это сделать... А если нет, то ихможно будет отправитьна поиски веток, сучьев, пеньковикоряг... Да чего угодно, но лишь бы это могло гореть в остывшей печке-буржуйке.

И всё же военный начальник не был лишён своейсобственной проницательности и даже предприимчивости. Благо, что сидящий рядом прапор пробурчал что-то насчёт деревянных ящиков, которых у военных всегда имеется в большом избытке.

-Может найдётся хоть один пустой... - закончил он.

Начальник блок-поста кивнул ему головой в знак согласия. Ведь действительно... Надо было что-то делать...

-Тормозни! - крикнул командир своемусолдату и тутжеобратился к прапорщику. -Сходисам! Может чего и выгорит?!

-Ладно... -ответил тот ивстал со стула. -Посмотрим...

А стоящийна обочине ВеВешник уже махал своей резиновойдубинкой как боевой палицей.

-Бл-лин... Чего это он? - сказалмайор Чернышев. -Обалдел чтоли?

Сидевший справа капитанГрудой лишь вздохнул иполез во внутренний карманза документами. Затем он взял путевой лист, сложенный в-четверо и воткнутый в щель в приборной панели.

-Может быть проверка? - предположил он, берясь за ручку двери. -Щас...

Товарищ капитан являлся старшим машины и именно на нём сейчас лежала вся ответственность за техническую исправность Урала, а такжеправильность оформления путевого листа. А майор Чернышев в данную минуту былвсего лишь пассажиром. Именно его эта проверка на дороге касалась менее всего. Ведь даже у солдата-водителя сейчас могли затребовать как военный билет с отметкой о допуске к совершению марша, таки общепринятые водительские права с соответствующей категорией...

Капитан Грудой уже выбралсяиз кабины на освещённую площадку перед маленьким вагончиком. Из которого вышел пожилой прапорщик, когда-то имевший богатый опыт несения службы на постах ГосАвтоИнспекции. Вотпотому-то он и бросил свой пытливо-намётанный взгляд именно туда, куда и следовало... Но не надокументы, предоставленные ему старшим машины... А на отчётливо распираемый изнутри автомобильный тент...

-Я сейчас... - сказалпрапор иразвернулся к вагончику. -Покажуначальству...

Он вместе со всеми документами зашагал к своему командиру и прямо с порога доложил по всей форме:

-Вова! Пошли! Они что-то левое везут!

-Да ну! - ответил начальник, но из-за стола всё-таки встал. -Чтоконкретно?

Его прапорщик выглянул в мутное окошко, чтобы убедиться в том, что военный грузовик всё ещё стоит на кормилице - дороге.

-Автозапчасти! Аж через тент выпирают! Крылья жигулёвские и что-то ещё.

Командир блок-поста ранее хоть и не служил в благодатных подразделениях ГАИ, но принадлежность к ВнутреннимВойскам МВД всё же кое к чему обязывала. Ведь сейчас им было позволено проверять документы у всех проезжающих мимо: как на легковыхавтомобилях гражданского назначения, так и на государственных машинах любой вместительности тире грузоподъёмности. Но более всего радовало то, что им дозволялось осуществлять личный досмотр водителей и пассажиров... Но верхом блаженства являлся тот пунктик служебной инструкции, в котором разрешался досмотр багажников и более многообещающих кузовов...

А тут им повстречался... Вернее, почти чтопопался... Точнее говоря, практически достался целый грузовой Урал, в кузовекоторого притаилось столько всего хорошего... Ведь у товарища прапорщика в личном пользованиинаходилась автомашинаЖигули-ВАЗ-2106. А вот его нынешний военачальник щеголял на новенькой "девяносто девятой".