Ядро характера

От настоящего циклоида веет душевно-телесным теплом, оно даже физически ощущается в контакте с таким человеком. Душевное тепло других людей частично гасится дисфорией, эгоцентричностью, деперсонализацией, невидимой «стеночкой» между ними и собеседником. Всего этого нет в циклоиде, зато в нем есть аромат обволакивающего тепла, мягкости, добродушного жизнелюбия, юмора. Это происходит не только по отношению к близким людям, но идет широкой волной, согревая и обласкивая почти всех окружающих. По временам это открытое тепло занавешивается грустинкой, но и тогда сквозь этот «занавес» оно продолжает ощущаться. Но вот циклоид повеселел и снова, подобно солнышку, согревает окружающих своими лучами.

Главной особенностью циклоидной естественности является синтонность (от греч. sintonia — созвучность, согласованность). Синтонность означает «в один тон». Прежде всего, это открытая непосредственность в общении. Циклоид резонирует на состояние другого человека и в тон ему отвечает своим состоянием. Меняется тональность беседы — и меняются мимика, выражение глаз, модуляции голоса, жесты, осанка, настроение циклоида. Этот резонанс ясно ощутим, потому что циклоид понятен: его чувства находят отражение в его внешнем облике и поведении. Он дает полноценный выход своим эмоциям. От полноты чувств может обнять, расцеловать человека или накричать на него, спустить с лестницы.

Э. Кречмеру принадлежит интересное замечание, что циклоид способен грубо накричать и не способен быть колким и злым /71/. Если возникает желание помочь, то циклоид делает это бескорыстно, от души, и не только на словах. Когда циклоиду плохо, то ему необходимо без остатка выговориться, выплакаться: крупные слезы, текущие по пухлым щекам, ассоциируются с чем-то неподдельным, непосредственным, детским.

Циклоидному человеку свойственна внутренняя душевная слаженность (одна из граней синтонности). У него редко возникают непримиримые внутренние конфликты, включая моральные. Если уж он чего-то по-настоящему захотел, то и морально допускает, прощает себе это. Ложь и хитрость могут иметь место, но и они — продолжение циклоидной непосредственности.

«Что естественно, то и истинно», — невольно чувствует синтонная душа, и эта черта роднит ее с подобной же черточкой детской души. Например, придет ребенок в гости, и так поманит его чужая интересная игрушка в шкафу, что вдруг схватит ее и спрячет за спину. Недовольные взрослые требуют показать, что у него в руках, а он хитрит: «Ничего там нет, просто хочу подержать руки за спиной». По такому же детско-естественному механизму совершают преступления некоторые циклоиды. В их мотивах нет стремления причинить зло окружающим, а лишь всепоглощающее желание получить то, что так сильно хочется иметь, порадовать себя и своих компаньонов.

Циклоид живет в тон с окружающим миром, подробно, практично входя в детали и поры жизненных событий. Он «вкусно» воспринимает мир. Жизнелюбие циклоида сочное от обилия красок и запахов жизни. Он наслаждается разнообразным общением, практической деятельностью, быстро знакомится и легко вступает в приятельские отношения. Ему чужда всяческая церемонность, искусственность, в его естественности есть нечто природно-первозданное, защищающее циклоида от условностей, ложного стыда и фальши. Циклоид живет и дает жить другим, заражая их своим оптимизмом, энергией.

Даже циклоидная аморальность, по причине ее естественности, не несет в себе извращений садистичности. Она понятна большинству людей, так как многим из них хочется того же, что и циклоиду, но они твердо придерживаются моральных запретов. Парадоксально, но беспринципные поступки циклоида по-своему симпатичны и не вызывают осуждения. Когда читаешь о похождениях Остапа Бендера, мушкетеров А. Дюма, то заражаешься их умением легко и весело жить, совершенно забывая о нравственности или безнравственности их поступков. Даже такой великий моралист, как Л. Н. Толстой, так описал беспринципного, легкомысленного, но доброго и жизнелюбивого, синтонного Стиву Облонского, что нам, как и персонажам романа, хочется без осуждения иронично улыбнуться над ним. Циклоидный А. С. Пушкин мог затрагивать любые темы и, в силу естественного такта, легкости и обаяния, не был пошлым.

По причине той же естественности циклоид сморкается, зевает, потягивается, при этом не вызывая у большинства окружающих чувства неловкости, а даже наоборот, создает атмосферу простоты и уюта. Эту грань циклоидной естественности можно назвать натуральностью. В силу этой натуральности (в отличие от психастеника, шизоида) циклоидный мужчина не стесняется сексуального желания к понравившейся ему женщине. Циклоид, встретив утром коллегу по работе, может, сияя улыбкой и дружественно протягивая руку, сказать: «Что-то вы сегодня, дорогой, плохо выглядите, как будто постарели», — и все это без малейшей едкости, язвительности, по-своему заботливо и с добротой. Обезоруженный подобной естественностью обидчивый коллега не сердится, а идет взглянуть на себя в зеркало.

Благодаря «пышной» чувственности, циклоид влюблен в земные радости жизни. Чувственность циклоида включает в себя сильные пищевое и сексуальное влечения, богатую память, быструю реакцию, точность и ловкость движений, практическую интуицию. По причине чувственно яркой палитры воображения циклоид способен довести себя до панического состояния, образно представляя что-то страшное. Люди данного характера ярко, цепко и тонко улавливают нюансы окружающего мира. Циклоид нередко выучивает иностранный язык не столько по учебникам, сколько схватывая его на лету в общении с иностранцами. Циклоидная дефензивная женщина сразу «чует» подлеца, негодяя, как бы искусно тот ни притворялся. Описано, какой необыкновенной наблюдательностью и практической интуицией отличался (по-видимому, синтонный) психотерапевт Милтон Эриксон. Синтонный живописец Куинджи умел подмечать длящиеся лишь секунды необычные состояния природы и по памяти переносить их на свои полотна.

В циклоиде, как в человеке естественном, натуральном, силен «зов крови». Он таинственно биологически ощущает, что родители, а особенно дети — его плоть, и ему в случае конфликтов трудно вычеркнуть их из своей жизни. Если к психастенику и циклоиду из другого города приезжает родственник, с которым они никогда не виделись, то для психастеника эта встреча может мало отличаться от встречи с посторонним человеком; циклоид же, откликаясь на зов крови, готов бескорыстно помогать и сердечно принять родственника в своем доме.

Как отмечал Э. Кречмер, в циклоиде есть нечто мягкое и теплое /71, с. 451/. Это отражается в его пикническом (от греч. pycnos — плотный) телосложении. При данном телосложении возникает впечатление мягкого, круглого, плотного человека с большими объемами головы, грудной клетки и живота. Характерный для циклоида животик может появиться лишь в зрелом возрасте и контрастировать с относительно тонкими руками и ногами. Уже с детства у циклоидов отмечается большая в продольном размере от грудины до спины грудная клетка. Этой особенности важное значение придавал Э. Кречмер, писавший, что «пикник по размерам плеч отстает от атлетика, между тем как по объему груди он его превосходит».

Если человек с астеническим или лептосомным телосложением по каким-то причинам толстеет, как пикник, то его грудная клетка остается более впалой, чем у последнего. Ладони циклоида нередко теплые, мясисто-пухлые, с ловкими пальцами. Шея обычно не длинная, а лицо округлой формы, часто с выраженными щечками. У молодых циклоидов лицо цветет румяным полнокровием. Недаром людей этого характера еще называют сангвиниками (sanguis по-латыни — кровь). Кажется, уколи иголочкой такую щеку, и тут же выступит яркая капелька крови. Черты сангвинического лица мягкие в силу развитого подкожно-жирового слоя. Даже если лицо очень полное, оно, в отличие от полноты при эндокринных болезнях, сохраняет достаточную четкость черт и подвижность мимики. Мягкость лица часто сочетается с мягкостью и добросердечием натуры. У циклоидных мужчин часто, еще в молодые годы, на темени появляется лысина, а борода и волосы на теле растут обильно.

Движения циклоидов естественные, мягкие. Циклоидный толстяк легко танцует, как будто у него нет большого веса. Одна из самых обаятельных и покоряющих особенностей циклоида — его улыбка. Она вспыхивает, как солнышко, озаряя все лицо жизнелюбивым светом. Смех свободный, громкий, иногда раскатистым колокольчиком, и даже застенчивость не в силах его сковать. Голос теплый, чуть влажный, с мягкими, ласковыми волнами модуляций, а то вдруг быстрый, энергичный темп, но опять же с тенденцией к мягкости. Лишь в эмоциональном захлесте голос срывается на базарный визг. Синтонные певцы отличаются тем, что «поют душой», как, например, М. Бернес и Д. Дассен. Отметим, что пикническое телосложение присуще большинству циклоидов, но не всем. Женщины пикнической конституции изображены на картинах О. Ренуара «Обнаженная» и В. А. Тропинина «Кружевница».

Э. Кречмеру принадлежит важное наблюдение-открытие, названное им патетической пропорцией (пропорцией настроения). Он заметил, что циклоид не бывает просто радостен или грустен, в нем всегда присутствует смесь двух этих чувств, одно из которых преобладает. Кречмер писал: «Отношение, при котором в циклоидной личности сочетаются гипоманиакальные и мрачные черты темперамента, мы называем диатетической пропорцией или пропорцией настроения» /71, с. 453-454/.

Этот диатетический сплав богаче смеси веселости и печали и нередко пропитан тревогой, бурной эмоциональностью, в нем всегда присутствует теплота. Часто, даже на фотографии, в лице циклоида мы видим характерный солнечно-печальный, теплый свет. Сплав вышеперечисленных чувств подвижен в зависимости от обстоятельств — то больше радости, то печали, то усиливается тревога и бурная эмоциональность, то они стихают.

Любым природным процессам свойственно волнообразное, ритмичное течение. Природа дышит колебаниями погоды, сменой времен года. В циклоиде, как в человеке естественном, мы видим это природное свойство. Само название «циклоид» происходит от понятия циклоидности,что по-гречески значит кругообразность. Итак, в рамках диатетической пропорции настроение циклоида колеблется от радости, света к печали и мрачности.

Настроение, пусть не так выразительно, меняется и у людей других характеров. Однако в отличие от шизоидов, психастеников, которые могут скрывать свое настроение, многие циклоиды рабски от него зависят. И в этом есть проявление естественной синтонности, природной цельности, когда настроение, влечения, мышление, отношение к миру идут согласованно, нерасторжимо вместе. Когда речь идет о циклоидных колебаниях настроения, например о депрессивном состоянии, то выражаться это может не просто хандрой, а настоящей «бурей» организма. В наше время все чаще встречаются атипичные депрессивные расстройства, при которых отсутствует то, что психиатры начала века считали «сердцем» депрессии — тоска на фоне интеллектуальной и двигательной заторможенности.

Киевский психиатр А. В. Крыжановский, изучая циклотимию, выделил атипичные депрессивные состояния /72/. Астенические с выраженной раздражительной слабостью, бессонницей, вегетативными дисфункциями (сердцебиение, перепады артериального давления, рвота, головные боли и т. д.), аллергическими реакциями. Психастенические, в этом состоянии циклотимик становится как бы психастеником в кубе. Тревожно-напряженная застенчивость достигает таких степеней, что он оказывается неспособным позвонить в справочную службу, чтобы узнать какую-то мелочь. Также атипичные депрессии проявляются тяжелыми навязчивостями. Встречаются истероподобные маски депрессий с бурными рыданиями, демонстративными уходами из дому, расстройствами чувствительности (онемение участков кожи) и т. д. Крыжановский описывает все это при циклотимии, то есть мягком варианте маниакально-депрессивного психоза (МДП).

Клиническая практика показывает, что подобные атипичные депрессивные состояния, только в более легкой форме, бывают и у циклоидов. Иногда преобладает одна маска, иногда другая, а бывает и так, что они проявляются практически одновременно у одного человека, разрывая его на части, превращая его состояние в тягостную «кашу» болезненных расстройств. В таких состояниях у циклоидного психопата, кроме всего прочего, обостряется душевная ранимость, подозрительность, обидчивость. Но стоит этому состоянию пройти, и циклоид вновь солнечно жизнелюбив, излучает доброжелательность и уют.

Если соблюдать научную строгость подхода, то подъемы и спады настроения у циклоидов следует именовать гипертимией и гипотимией; при циклотимии, соответственно, гипоманией и субдепрессией; при МДП манией и депрессией. Полагаю, что неспециалисты могут называть любой душевный упадок широкоупотребимым словом «депрессия». В книге будем придерживаться данного широкого словоупотреблений. Главное — четко понимать, что в случае циклоидной психопатии, циклотимии и МДП мы имеем дело с качественно разными депрессиями. Наиболее легкие они у циклоидов, наиболее тяжелые — при МДП.

Циклоид в депрессии остается самим собой: его ценности, смысл жизни остаются при нем, он способен сквозь депрессию жить, отталкиваясь от них. Депрессивный циклоид сохраняет возможность управлять собой с помощью своей воли и в случае правонарушения считается вменяемым. При циклотимии, и особенно при МДП, личность как бы «занавешивается» тягостным состоянием. И сам больной, и его близкие замечают, что он стал другим человеком. Им руководят уже не собственные ценности и смыслы, а тяжелое депрессивное состояние, в котором он часто не может отвечать за свои поступки и считается невменяемым.

Существуют два принципиальных механизма возникновения депрессивных состояний. По инициативе К. Ясперса принято различать реакции и фазы. Реакция — это психологически понятный ответ на жизненный стресс, который для человека является актуальным практически независимо от того настроения, в котором он сейчас находится. В реакции, как в зеркале, подробно и содержательно отражаются особенности травмирующей ситуации. По мере разрешения ситуации реакция угасает. Реакция относится к области психогений, то есть нарушений, вызванных психологическим фактором.

Фаза — это состояние, возникающее само по себе изнутри, эндогенно. Если фаза короткая, ее называют эпизодом. Фаза — это эндогенный всплеск, обострение трудных особенностей характера. Фаза длится какое-то время, по истечении которого человек возвращается в свое исходное состояние. Однако человек так уж устроен, что стремится все психологически объяснять. Поэтому циклоиды нередко психологизируют, то есть подыскивают объясняющие причины спонтанным колебаниям своего настроения. При ближайшем рассмотрении эти причины оказываются лишь поводом.

Во-первых, ситуация, которой приписывается причинное действие, мало звучит в самих депрессивных переживаниях, эти переживания могут оторваться от нее и иметь своим содержанием нечто совершенно иное, с первоначальной ситуацией не связанное. Порой циклоид содержательно подробно переживает какие-то обстоятельства, однако это переживание также может оказаться фазой, а не реакцией. Достаточно его спросить о том, переживал ли бы он точно такую же ситуацию так же остро, предположим, неделю назад, и были ли раньше в его жизни идентичные ситуации, на которые он реагировал легко, а то и вовсе не обращал внимания. Если циклоид проанализирует эти вопросы, то сам увидит, что дело было не в ситуации, а в том душевном состоянии, которое само по себе «нашло» на него и сделало его уязвимым даже в мелочах. Он поймет, что при его нормальном состоянии, настроении не возникла бы эта уязвимость, и, соответственно, никакой болезненной реакции не произошло бы.

Циклоидам свойственны и реакции, и фазы. П. Б. Ганнушкин отмечал, что для констатации фазы «решающим является не отсутствие в генезе данного состояния каких-нибудь внешних моментов, а решительное преобладание как в картине приступа, так и в механизме его развертывания элементов эндогении...» /4, с. 60/. Порой бывает нелегко отличить фазу от реакции, так как человек может не обратить внимания на какие-то психологические «мелочи», которые на самом деле глубоко и сильно на него подействовали, обусловив депрессивное состояние. Такую возможность подчеркивают психотерапевты когнитивного направления, в частности А. Бек /73/.

Циклоиду свойственна практическая реалистичность мышления. Он мало ценит гениальные рассуждения, в отношении которых пока не ясно, как их можно практически применить. Его мышление движется в тон, лад с быстро меняющейся действительностью, способно к гибким компромиссам. Даже если циклоид — философ, как Фейербах, Маркс, то главное в его философии сводится к поиску условий для того, чтобы люди здесь, на земле могли полноценно жить, любить, свободно развиваться. Циклоидам, как и людям уже описанных характеров, свойственно реалистическое мироощущение. Они ощущают, что душевная жизнь рождается внутри них, а не даруется им из иных неземных измерений.

Большинству циклоидов свойственна практичность в ее различных формах. Практичность — не практицизм. В практицизме главное — выгода, голая нажива, в практичности — польза для дела, людей, ну и для себя, конечно. Практицизм характерен лишь для бездуховных циклоидов.

Практичность в узком смысле — это умение достичь нужного результата. В этом смысле люди разных характеров могут быть практичными. Например, некоторые шизоиды чувствуют, что благодаря своему уму, способности к расчету, целенаправленности могли бы сделать карьеру, зарабатывать большие деньги, но понимают, что при этом задохнулись бы от обилия внешней деятельности. Результат оказался бы не в радость, так как суетливость гасила бы их светлое душевное состояние, которое дает им медитативно созерцательный труд. Они становятся практичными лишь при необходимости или ради высокого Смысла.

Естественная практичность циклоида другая. Она может требовать много усилий, но никогда ему не в тягость. Естественность, кроме всего прочего, это еще и близость к земной жизни, желание участвовать в ее реальных процессах. Циклоиду нравится, чтобы все вокруг него оживало и цвело. Вспомним, как Карл Маркс был недоволен философами, только объясняющими мир, в то время как суть, с его точки зрения, состояла в том, чтобы его изменять. Однако подобное активное жизненное отношение со стремлением все вокруг и везде переделать к лучшему свойственно лишь ряду циклоидов.

Другим ближе хозяйское отношение к жизни, то есть беречь то, что есть. Для третьих практичность — это помощь людям в их нуждах, стремление делать добро, подбадривать окружающих ласковым словом, подарком. Циклоидам характерна повседневная заботливость: пожалеть и накормить, чем-то помочь. Большинство циклоидов смотрят на вещи, события сквозь призму того, как и чем они могут быть полезны,— и эта установка может быть как благородной, так и несколько мошеннической. Все зависит от обстоятельств и конкретного человека.

Циклоидная практичность связана с жизнелюбием. Когда многого хочется, то необходимо заработать деньги, добиться положения, чтобы это получить. К тому же циклоиду важно, чтобы хорошо жила его семья и родственники, чтобы в доме было все необходимое, чтобы все были здоровы. Ему надо чувствовать, что он реально полезен своей семье, а для этого требуются не только деньги, но и широкие связи с нужными людьми, что при его любви к дружелюбному общению обычно не составляет проблем.

Желание помогать окружающим вытекает из естественной отзывчивости, откликаемости и связано со способностью испытывать искреннюю радость от благодарности. От того, что что-то стало лучше, циклоид сам чувствует себя лучше, с удовольствием и справедливо гордится собой. Даже в нравственности циклоида порой звучит момент удовольствия: приятно (а не только по велению долга) делать что-то хорошее и неприятно — плохое.

Многим циклоидам радостно ощущать реальную почву под ногами, а когда занят чем-то практическим, то ощущаешь ее лучше. Неотделима от практичности циклоидная экстравертированность со стремлением погружаться в действительность, пропитываться ею, не испытывая тошноты и брезгливости. Тревожным циклоидам, чтобы спастись от ипохондрических и других страхов, ничто не помогает так хорошо, как реальная деятельность, требующая много сил и предприимчивости. Чем больше они поглощены этой деятельностью, тем меньше их мучает тревога. Отсутствие склонности к сложной, подробной рефлексии помогает им с головой уходить в реальное дело и заниматься десятью делами сразу.

Таким образом, циклоидная практичность находится в единой связке с жизнелюбием, принятием жизни, какова она есть, общительностью, энергичностью, подвижностью, откликаемостью и многим другим.

Итак, резюмируем ядро циклоидного (синтонного) характера.