Студопедия.Орг Главная | Случайная страница | Контакты | Мы поможем в написании вашей работы!  
 

Азартные игры и спекуляции



Азартные игры и спекуляции равно эффективны, когда речь идет о возможности разориться. И приверженность к тому и к другому в равной степени можно объяснять искуплением детского чувства вины.

Опасности, подстерегающие спекулянта, красноречиво описал еще в 1870 году Уильям Уортингтон Фоулер. Это описание может послужить хорошим противоядием; от склонности чрезмерно рисковать и беззаботно выкладывать грабительские комиссионные (т.е. от двух главных путей к разорению). Вот ключевые рассуждения Фоулера:

«Существуют люди, единственное занятие которых - спекулировать акциями. Войдя на биржу, они покидают ее только в сосновом ящике или в ларце из красного дерева - судя по обстоятельствам.

Если послушать их разговоры, можно подумать, что они питаются одними только надеждами, а не восхитительным рагу и отборными винами, которые подают им у Дельмонико, у Шеллера или в прочих знаменитых ресторанах. На уме и на языке чистокровного спекулянта без устали вертятся эти печальнейшие слова из всех, что когда-либо выходили из уст или из-под пера человека: «Это могло бы случиться». Самые частые союзы в его словаре - «если» и «но». Вся его жизнь - непрерывная цепь сожалений; и, как ни странно, гораздо чаще он жалеет о том, что мог бы сделать, но не сделал, а не о том, что на самом деле он потерял.

Стать игроком на бирже после занятия каким-нибудь приличным бизнесом - все равно что глушить бренди после того, как потягивал кларет. Как только человек полностью посвятит себя спекуляции, его воображение начнет рисовать перед ним умопомрачительные картины будущего - того, что ожидает его, когда он достигнет своей цели. Кажется, будто им овладел злобный демон. Он перестает вести счет времени - исключая промежутки между своими выигрышами и поражениями; с годами он перестает чувствовать восторг от первых и боль от последних, становясь все более скучным и серым; и в конце концов он переходит жить в мир, населенный фантомами, которые отныне преследуют его наяву, равно как и во сне. Но вот наступает разорение; блеск иллюзий, тешивших этого несчастного, рассеивается без следа, и он пробуждается к пустынной яви.

История всего кочующего племени биржевых спекулянтов по сути сводится к чудовищному каталогу их потерь - потерь, в список которых входят не только деньги, но и здоровье, сила воли, сердце и сама жизнь.

Люди приходят на Уолл-стрит с богатством, верой в будущее и хорошей репутацией, полные надежд, неистраченных сил и непоколебимой уверенности в себе; покидают они Уолл-стрит без денег, без надежды на будущее и без репутации, с расшатанными нервами, с притупленными чувствами и с израненной совестью, лишившись: веры в человечество и преисполнившись отчаяния. Покупая и продавая акции, они потеряли все, и не важно, что было тому виной: ошибки брокеров, мошенничество партнеров, паника, монополизация рынка или прочие опасности, подстерегающие биржевого спекулянта на каждом шагу.

Никогда еще профессия спекулянта не была опасней, чем в наши дни. За последние восемь лет рынок наводнился акциями до такой степени, что общее их количество возросло в пять раз! Обитатели Уолл-стрит ходят по едва застывшей корочке лавы, под которой бурлит финансов вый вулкан; извержение может в любой момент смести их всех разом с лица земли».

Эту и другие цитаты из книги Фоулера я развесил на стенах в своем кабинете. Если бы Фоулер увидел, до какой степени дошло разводнение некоторых рынков в наше время, он упал бы в обморок. Цены на акции порой исчисляются в размерах годовых окладов докторов философии. «Баррон'с», «Нью-Йорк Обсервер» и бесчисленные бюллетени пестрят жуткими историями о том, с какой доверчивостью публика приобретает подобные акции. Обычно такие истории заканчиваются тем, что несчастный покупатель вынужден продавать свои акции с огромными потерями. Однако, по моим подсчетам, эти потери недооцениваются. Выйти победителем из такой игры невозможно. Численность хеджевых фондов, специализирующихся на коротких позициях, неуклонно уменьшается.

Как только короткая позиция начинает оборачиваться против меня, мне становится не по себе. Я вспоминаю о предостережениях своего отца и о тех злосчастных самоубийцах - и тут же прихлопываю все свои открытые короткие позиции. Я регулярно покупаю сотни фьючерсных контрактов «С&П 500» и готов довольно долго терпеть потери. Но если у меня на руках всего 20 контрактов по коротким позициям и я теряю всего один пункт, меня охватывают ощущения, сравнимые с жестоким приступом язвы желудка. Мой организм работает, как предохранительный клапан. У Сороса тоже есть подобная «лакмусовая бумажка»: когда у него начинается ломота в спине, он понимает, что пора закрывать позиции.

Мой страх перед разорением на коротких позициях до сих пор спасал меня от краха, но, с другой стороны, он же закрыл передо мной несколько фантастических шансов на великое богатство. Такая же проблема преследовала меня в сквоше. Мои лучшие противники говорили: «Нидерхоффер очень упорен. Но он никогда не поднимается до настоящих высот. Меня не покидает надежда, что в один прекрасный день я его обыграю».

Я был способен провести целый матч без единой ошибки. Я играл коротким «бексвингом» и благодаря своим длинным рукам и ногам и своей быстрой реакции был способен отбить почти любой мяч. Это преимущество в сочетании с большой выносливостью и умением посылать непредсказуемые подачи составляло ресурсы, достойные мирового чемпионата.

Но мне никак не удавалось регулярно брать верх над Шарифом Ханом, который нередко допускал четыре-пять ошибок в одной партии - больше, чем я во всем матче. Прежде чем мне удалось выиграть у него в 1975 году, Шариф пять лет подряд побеждал на открытом чемпионате Северной Америки. Его преимущество передо мной состояло в способности полагаться на удачу, делать ошибки и работать на чистом воодушевлении. Общий счет по моим партиям с Шарифом составляет 3:10 в его пользу. Полагаю, что, не будь я столь консервативен, я обыгрывал бы его чаще. Но ничего поделать было нельзя: аллергия на риск преследовала меня и в сквоше. Я никогда не рисковал.

Именно поэтому мне никогда не стать Соросом. Чтобы идти на риск, необходим инстинкт профессионального игрока. Как сказал Стэнли Драккенмиллер (ныне - трейдер номер один в фонде Сороса «Квантум»), «чтобы быть жадным, нужна смелость».





Дата публикования: 2014-11-03; Прочитано: 237 | Нарушение авторского права страницы | Мы поможем в написании вашей работы!



studopedia.org - Студопедия.Орг - 2014-2024 год. Студопедия не является автором материалов, которые размещены. Но предоставляет возможность бесплатного использования (0.01 с)...