Анализ личности 36 страница

Это сравнение неизбежно приняло форму четкого разграничения. Хотя практически каждая генитальная личность имеет невротические торможения и свои чумные реакции. Также и любой пораженный эмоциональной чумой инди-От психоанализа к оргонной биофизике 321

видуум содержит в себе возможности генитальной личности. Опыт оргонной терапии не оставляет никаких сомнений в том, что люди, пораженные эмоциональной чумой, которые попадают под психиатрическое понятие <морального безумия>, не только излечимы в принципе, но в состоянии развивать исключительную способность к работе, сексуальности и интеллектуальной деятельности. Я хочу еще раз подчеркнуть, что понятие <эмоциональная чума> не подразумевает преуменьшение. В результате почти тридцатилетней биопсихи-атрической работы я пришел к пониманию того, что предрасположенность к эмоциональной чуме - показатель очень большого количества биологической энергии. В самом деле, высокое напряжение биологической энергии человека приводит его к заболеванию эмоциональной чумой в том случае, если из-за жесткого характера и мышечного панциря он не может реализовать себя естественным способом. Пораженный таким образом человек является продуктом авторитарного принудительного образования. Не сумев реализовать свои природные способности, он изливает злость на принудительное образование намного более энергично, чем спокойная и смиренная невротическая личность. Он отличается от генитальной личности тем, что его протест не ориентирован социально и потому не способен привести к каким-нибудь изменениям к лучшему. Он отличается от невротической личности тем, что не становится смиренным.

Генитальная личность контролирует свои эмоционально-чумные действия двумя способами: 1) ощущая свою собственную чумную реакцию как чужеродную и бессмысленную, 2) осознавая опасность для себя, которая могла бы вытекать из неразумных наклонностей. Человек, пораженный эмоциональной чумой, наоборот, получает слишком много садистского удовольствия от своего собственного поведения, от того, что он не доступен какой-либо коррекции. Действия здорового человека вытекают прямо из резервуара биологической энергии; действия пораженной чумой человека характеризуются тем, что им приходится всякий раз прорывать личностный и мышечный панцири, и в этом процессе лучшие мотивы становятся антиобщественными и неразумными действиями. При этом прохождении через личностный панцирь истинная цель действия изменяет свою функцию: импульс начинается разумным намерением; панцирь мешает ровному и органическому развитию импульса: пораженная чумой личность ощущает это препятствие как невыносимое торможение; импульс должен, прежде всего, прорваться сквозь панцирь для того, чтобы стать вполне очевидным, в этом процессе подлинное намерение и разумная цель расходятся. Когда действие окончательно совершено, оно содержит в себе слишком мало подлинного разумного намерения; это - точное отражение разрушительности, которое появилось в процессе прорыва панциря. Жестокость пораженного эмоциональной чумой человека является результатом провала попыток подлинного импульса пройти через личностный и мышечный панцири. Потеря панцирей невозможна, так как чумное действие не выпускает энергию оргазмически, не придает человеку разумной самоуверенности. Этот <провал> дает возможность понять некоторые противоречия в структуре человека, пораженного эмоциональной чумой. У него сильное желание любить; он находит женщину, которая верит в то, что он может любить, и тут он проявляет себя неспособным переживать. Это вызывает у него садистский гнев против себя самого или против желаемой женщины, гнев, который часто заканчивается убийством.

В основном, человек, пораженный эмоциональной чумой, характеризуется противоречием между сильным желанием жить и неспособностью (из-за панцирей) достичь соответствующей полноты жизни. То есть, размышляя логически, самые лучшие намерения приводят к разрушительным последствиям.

322 Анализ личности

Я думаю, что бандит представляет собой простую демонстрацию механизма эмоциональной чумы, если результат бандитского действия принимать в соответствии с торможением разумного импульса, которое ведет к возникновению заболевания эмоциональной чумой.

А теперь рассмотрим эти различия на простых примерах из повседневной жизни.

Для начала возьмем пример борьбы за ребенка, которая обычно возникает, когда родители разводятся. Здесь возможны три реакции: а) разумная реакция, б) заторможенная реакция невротика и в) реакция человека, пораженного эмоциональной чумой.

Разумная реакция. Отец и мать борются за здоровое развитие ребенка разумными доводами и средствами. Возможно, что у них будут различные взгляды на воспитание ребенка, однако в интересах самого ребенка они будут избегать закулисных приемов. Они открыто поговорят с ребенком и позволят ему самому принять решение. Они не позволят себе руководствоваться эгоистическими интересами, а будут считать наиболее важными интересы ребенка. Когда один из родителей алкоголик или психически больной, то эта информация будет доведена до ребенка как несчастье, которое нужно храбро встретить. Обсуждая с ребенком сложившуюся ситуацию, родители проявляют максимальный такт, понимая и щадя его чувства. Мотив всегда один - не навредить ребенку. Позиция диктуется склонностью пойти на разумный компромисс.

Заторможенная реакция невротика. Борьба за ребенка сдерживается многими соображениями, особенно страхом перед общественным мнением, который ставится выше интересов ребенка. В подобных случаях невротические родители твердо придерживаются распространенной практики: ребенок либо остается с матерью при любых обстоятельствах, либо они решают этот вопрос с помощью юридических чиновников. Когда один из родителей пьяница или психически больной, возникает тенденция пожертвовать им, утаив этот факт. В результате ребенок, как и родители, страдает и подвергается опасности нервного срыва. Мотив поведения родителей выражается фразой: <Мы не хотим возбуждать всеобщий интерес>. Их позиция определяется смирением.

Реакция человека, пораженного эмоциональной чумой. Забота о благополучии ребенка является несущественным побуждением. Единственный мотив - отомстить партнеру, лишая его удовольствия быть с ребенком. В борьбе за ребенка один партнер часто прибегает к клевете на другого, независимо от того, болен он (или она) или здоров. Отсутствие каких-либо соображений в отношении ребенка проявляется в том, что его любовь к отцу (или матери) не принимается в расчет. Стремясь повлиять на чувства ребенка к тому или другому родителю, ему говорят, что его отец (или мать) страдает алкоголизмом либо психическим расстройством; утверждение, которое обычно не соответствует реальным фактам. В этом случае мотивом является месть партнеру и владение ребенком. Подлинная любовь к ребенку не имеет здесь места.

Существует много вариаций этого примера, но его основные черты - одни и те же и они общественно очень важны. Принимая решения, разумная юриспруденция могла бы обратить внимание на подобные различия. Можно предположить, что нас ожидает заметное увеличение числа разводов; и, по-моему, только правильно обученный психиатр и способен определить степень заражения человека эмоциональной чумой в случае развода.

Рассмотрим другой пример из области личной жизни, в котором проявляется заражение эмоциональной чумой: неверность любовного партнера.

т.'

От психоанализа к оргонной биофизике 323

Разумная реакция. В тех случаях, когда один из партнеров в любовных отношениях является неверным, разумный человек выбирает, как правило, один из трех путей: уход от партнера; попытку снова вернуть любовь партнера; терпимость, если отношения с другим человеком у партнера не слишком серьезны и временны. В подобных случаях разумный человек не впадает в невроз, не предъявляет никаких юридических требований и становится непредсказуемым только тогда, когда измена выставляется на показ.

Заторможенная реакция невротика. Неверность переносится либо мазохист-ски, либо защитный панцирь прорывается. Невротик испытывает сильный страх перед разлукой. Смирение, развитие нервной болезни или алкоголизма, истерические приступы в таких случаях являются типичными реакциями.

Реакция человека, пораженного эмоциональной чумой. Как правило, измена объясняется не любовью к другому человеку, а тем, что один партнер устает от другого. Пострадавшая сторона пытается удержать партнера в доме, или изматывая его истерическими приступами и самыми низкими действиями, или устанавливая за ним наблюдение. Впадение в алкоголизм часто имеет место как средство облегчения страданий, вызванных жестокостью со стороны партнера.

Реакции эмоциональной чумы широко распространены в трагедиях ревности. В настоящее время нет ни медицинских, ни общественных, ни юридических мерок, которые бы принимали в расчет эту обширную сферу жизни.

Хочу обратить внимание читателя на весьма удивительную и типичную реакцию эмоциональной чумы - <особую чумную реакцию>.

Особая чумная реакция проявляется в использовании сексуальной, т. е. моралистической, клеветы. Она функционирует способом, похожим на проявляющийся в маниях преследования: неправильный импульс, который прорвался через панцирь, переносится на людей или объекты внешнего мира. То, что в действительности является внутренним импульсом, неправильно интерпретируется как внешняя угроза. То же применяется и к ощущениям, которые берут начало в оргонотических плазматических потоках. Здоровый человек ощущает эти потоки как что-то радостное и полное удовольствия. Шизофреник, из-за противоречий, которые являются результатом его личностного панциря, воспринимает эти потоки как тайные действия дьявола, направленные на разрушение его тела электрическими потоками. Эти безумные механизмы проецирования хорошо известны. Однако психиатрия совершает ошибку, ограничивая подобные проекционные механизмы психиатрической болезнью. Этого недостаточно, чтобы увидеть, что точно такой же механизм широко распространен в общественной жизни в форме особых чумных реакций псевдонормальных людей. Это наша следующая тема обсуждений.

Биопсихический механизм выглядит следующим образом: принудительный морализм в воспитании и в жизни порождает сексуальную похотливость, которая не имеет ничего общего с естественной потребностью любви и представляет собой вторичное побуждение, подобное, например, садизму или мазохизму. Так как оргонотическая живость в естественном испытании удовольствия атрофировалась, похотливость и жажда сексуальной болтовни становятся разнузданными вторичными потребностями. Подобно психическому больному, который проецирует свои оргонотические потоки и свои неправильные побуждения на других людей и ощущает их как угрозу, пораженный эмоциональной чумой индивидуум проецирует свою собственную похотливость и извращение на других людей. В противоположность психическому больному, он не испытывает как угрозу импульсы, которые он проецирует на других людей; он использует болтовню в садистском стиле как оборонительный механизм, т. е. он

324 Анализ личности

приписывает другим то, в чем он сам не может быть компетентен. Это в равной степени применимо как к естественному половому влечению, так и ко вторичным похотливым побуждениям. Образ жизни здорового в половом отношении человека болезненно напоминает ему о его собственной половой слабости и составляет угрозу его нервному балансу. Таким образом, в соответствии с принципом <чего не могу иметь я, не можете иметь и вы>, он высмеивает естественное половое влечение других. Более того, так как он не способен скрывать свою собственную искаженную похотливость за фасадом этического морализма, он приписывает это жертве своей болтовни.

Механизм особой чумной реакции легко переносится из сексуальной сферы в несексуальную. Характерно, что когда человек делает то, что хотел бы сделать сам, он приписывает это кому-либо еще. Приведу несколько типичных повседневных примеров, чтобы проиллюстрировать особую чумную реакцию.

Вот молодые интеллектуалы, которые когда-то были известны как <культурные снобы> среди серьезных интеллектуальных кругов Европы. Они умны, но их ум занят бесплодной творческой деятельностью. Их знакомство со значительными и серьезными проблемами, поставленными Гете или Ницше, менее чем поверхностное, хотя они получают большое удовольствие от цитирования классических произведений. В то же время они полны цинизма. Они считают себя современными, либеральными, свободными от каких-либо традиций. Не способные к серьезным переживаниям, они смотрят на сексуальную любовь как на детскую игру. Они проводят свои летние каникулы вместе. По ночам - забавные диверсии, т. е. <детская игра>. За завтраком над детской игрой шутят в беззаботной и очень умной манере. Возможно, даже <грешная женщина> покраснела бы от этих двусмысленных намеков. Все это является очень большой частью сегодняшнего <либерального> и <нетрадиционного> образа жизни. Один объявляет о том, как часто он принимал участие в <игре> прошлой ночью; а другой хочет узнать все, описанное в <самых отборных> речевых оборотах, что это было <очень красиво>, что она была <восхитительна>, и так далее. Серьезный слушатель, который осведомлен о сексуальном несчастье человеческих масс и о разрушительности сексуальной тривиальности, уйдет с впечатлением, что похотливость этих <открытых> молодых людей является результатом сексуального голода из-за оргазменного бессилия. Такие развитые <люди богемы> смотрят на серьезные попытки побороть эмоциональную чуму в человеческих массах как на плод больного ума. Эти молодые <гении>, являющиеся хорошо сведущими в искусстве <высокой политики> и всегда лепечущие о культурных <ценностях>, которые нужно поддерживать, становятся неистовыми, как только кто-то начинает переводить их разговор на общественное действие среди людских масс.

Один такой человек богемы познакомился с женщиной, которая хотела прийти ко мне учиться. Естественно, беседа коснулась моей работы. Он сказал ей, что не послал бы ко мне ни своего лучшего друга, ни самого худшего врага, так как я был, по его словам, <владельцем публичного дома, не имеющим лицензии>. Чтобы скрыть чумную природу этого утверждения, он немедленно добавил, что я, безусловно, очень способный врач. Эта клевета, выстроенная вдоль линии особой чумной реакции, замкнула круг. Однако эта женщина пришла ко мне обучаться сексуально-бережливой педагогике и вскоре хорошо поняла, что мы, психоаналитики, называем эмоциональной чумой.

Трудно сохранять объективную и корректную позицию в таких ситуациях. Нелегко побороть импульс, который возникает самопроизвольно и для которого есть все основания: устроить пораженному чумой индивидууму хорошую

От психоанализа к оргонной биофизике 325

порку, чтобы он больше не клеветал на людей. Благородно игнорировать происшествие - значит сделать точно то, на что пораженный чумой индивидуум и рассчитывает, чтобы продолжать совершать свое общественное зло безнаказанно. Правда, остается возможность судебного иска за клевету.

Вопрос важен, ибо эмоциональная чума добивается все новых успехов, кле-веща и подавляя с помощью слухов серьезные и важные достижения. Борьба против эмоциональной чумы общественно необходима, т. к. она причиняет больше вреда в этом мире, чем <десять тысяч церковных канонов>. Подсчитайте, например, количество клеветнических наветов, направленных против пионера естественной науки семнадцатого столетия де Ламетри и продиктованных эмоциональной чумой. В своей великой работе <Histoire Naturelle de l'Ame> (История человеческой души - фр.) де Ламетри четко уловил основные отношения между восприятием и физиологическим стимулом, предсказал и описал связь между проблемой душа-тело и биологическим сексуальным процессом. Это вызвало неописуемую ярость у филистеров, которых гораздо больше, чем дерзких и честных ученых; они распространили слух, что де Ламетри смог прийти к таким взглядам только потому, что он был <распутником>.

Это - типичный пример, когда слух становится особой чумной реакцией и передается потомкам, оскверняя без какой-либо причины достойное имя. Подобные чумные реакции играют катастрофическую роль в общественной жизни.

Я бы хотел привести еще один пример, в которой проекционный механизм эмоциональной чумы в форме клеветы представлен еще более четко. В Норвегии я услышал, что распространился слух, будто я стал шизофреником и провел некоторое время в психиатрической клинике. Затратив некоторые усилия, мне удалось определить источник ложной информации. Когда я приехал в США, я убедился, что этот слух очень широко распространился, намного шире, чем в Европе, где моя работа была известна лучше. Никто из американских коллег не знал, откуда взялся этот слух, но определенные признаки четко показывали, что он исходил из того же европейского источника.

Через некоторое время мне удалось выяснить, что человек, от которого исходил этот слух, страдал нервным расколом и его заставили провести несколько недель в психиатрической клинике. Этот факт сообщил мне профессор университета, который был хорошо знаком с создавшейся ситуацией. Очевидно, нервный раскол сильно испугал этого сплетника. Он попал в то время в сложную ситуацию: с одной стороны, он признал правильность моего учения; с другой стороны, он не мог отделить себя от Международной психоаналитической ассоциации, которая сильно сопротивлялась этому учению. Как обычно в подобных случаях, он воспользовался обстоятельствами, чтобы отвлечь внимание от себя и сфокусировать его на мне, когда я был в центре критической полемики. Он думал, что со мной все кончено, а возможность нанести мне еще один удар была такой соблазнительной. Его реакция была специфической реакцией пораженного эмоциональной чумой человека.

Я никогда не был психически болен и никогда не помещался в психиатрическую клинику. Я выдержал одну из самых тяжелых нош, которая когда-либо доставалась человеку, без каких-либо нарушений способности работать и любить. Стать психически больным не позор. Я, подобно любому уважающему себя психиатру, глубоко симпатизирую психически больным людям. Как я уже подчеркивал, психический больной кажется мне намного более серьезным, более близким к тому, что есть живое, чем филистер или общественно опасный человек, пораженный эмоциональной чумой. Эта клевета предназначалась для

326 Анализ личности

того, чтобы опорочить меня и мою работу, и она достигла цели в некоторых серьезных ситуациях, управлять которыми было не легко. Например, мне пришлось убеждать нескольких студентов в том, что я не был психически болен. В определенных фазах оргонной терапии неизбежно появляется особый механизм эмоциональной чумы. Как только больной или ученик приходит в контакт с плазматическими потоками, резко проявляется оргазмическое беспокойство. Тогда на оргонного терапевта начинают смотреть или как на <грязную сексуальную свинью>, или как на <безумного человека>. Я хочу подчеркнуть, что эта реакция появляется регулярно. Большинство из моих студентов слышали этот слух. Некоторые аспекты теории сексуальной экономии настолько революционны, что очень легко посчитать саму теорию безумной. В результате широкого распространения этого слуха многие мои жизненные ситуации стали крайне запутанными и даже опасными. Следовало бы иметь четко разграниченные правовые возможности для устранения подобных последствий чумной реакции. У меня был только мой клинический опыт, который позволил мне благополучно все это выдержать.

Эмоциональная чума - стойкая болезнь. Когда спустя несколько лет было установлено, что моя научная работа точно показывает, что я не шизофреник, был распространен новый слух: будто бы я излечился от своей шизофрении...

Особые чумные реакции особенно часто встречаются в сфере политики. На протяжении многих лет мы вновь и вновь убеждались в том, что диктаторы, разрабатывая какой-либо коварный план, приписывают жертве тот замысел, который они потом осуществляют сами. Например, был пущен слух, что Польша тайно готовит нападение на Германскую империю, что это следовало бы предотвратить, и поэтому оправдали Германию, напавшую на Польшу. Нападение на СССР было оправдано таким же способом.

Примером особой чумной реакции являются печально знаменитые суды над соратниками Ленина. Им было предъявлено обвинение в государственной измене; невинных людей обвиняли в поддержании прямого контакта с немецкими фашистами и в планировании свержения правительства. Было ясно, что обвинения против них сфабрикованы. Но в 1936 году никто не мог объяснить цель такого очевидно поддельного обвинения. Русское правительство было достаточно сильным, чтобы устранить любую оппозицию. Тайна была раскрыта в 1939 году. В 1936 году в обвинении говорилось о преступлении против государства, которое правительство само действительно совершило в 1939 году. С Гитлером был подписан Пакт о ненападении, который ускорил наступление Второй мировой войны. И лишь гораздо позже стало ясно, что, опорочив других, правительство успешно очистило себя от пакта с Гитлером. Подобные политические чумные реакции рассчитаны на очень неразумное мышление масс.

Приведу другой пример из области эмоциональной чумы. Лев Троцкий вынужден был защищаться против обвинения в заговоре против жизни его политического соперника. Это было непонятным, так как убийство Сталина только навредило бы троцкистам. Это стало понятным, когда Троцкий в 1941 году был убит. (Эти факты не имеют ничего общего с политическими точками зрения за или против троцкистов.)

Если мы вернемся всего на несколько десятилетий назад, то вспомним знаменитое дело Дрейфуса. Высокопоставленные военные генералы Франции продали планы немцам; чтобы отвести подозрение от себя, они обвинили капитана Дрейфуса в этом тяжком преступлении. Они добились того, чтобы их жертву приговорили к пожизненной каторге. Без смелого вмешательства Золя и Франса эта специфическая чумная реакция никогда не была бы побеждена.

От психоанализа к оргонной биофизике 327

Если бы государство не руководствовалось в значительной степени законами эмоциональной чумы, то оно никогда не допустило бы подобных судебных процессов. К сожалению, очень часто эмоциональная чума управляет формированием общественного мнения, она всегда достигает цели, используя юриспруденцию, чтобы продолжать свои черные дела безнаказанно.

Если человек начнет тщательно изучать дела многих пораженных эмоциональной чумой политиков, он будет все больше и больше погружаться в состояние растерянности и сильного смущения. Возможно ли, спросим мы, чтобы клерикализм политического диктатора или любовная связь короля определяла жизнь нескольких поколений? Распространяется ли иррационализм общественной жизни вглубь? Действительно ли возможно, чтобы миллионы трудолюбивых умных людей не были осведомлены о жизненно важных для них вещах, или они просто не хотят быть осведомленными?

Эти вопросы кажутся весьма странными, ибо проявления эмоциональной чумы слишком фантастичны, чтобы восприниматься как что-то реальное. Человеческий ум отказывается признавать, что такая нелепость может преобладать на шкале масс. Мы должны осознать наконец, как сильны эффекты эмоциональной чумы. Я твердо знаю, что ни одно общественное зло любой значимости не может быть устранено, пока общественность отказывается признавать, что эмоциональная чума все же существует и настолько огромна, что не видна. По сравнению с чудовищным общественным иррационализмом, который постоянно питается глубоко засевшей в душах людей эмоциональной чумой, основы общественной функции любви, труда и знаний, которые управляют жизненным процессом, кажутся бесконечно малыми или общественно нелепыми. Мы можем легко убедиться в этом.

На основе долгой медицинской практики я знаю, что проблема юношеской сексуальности играет несравнимо большую роль в формировании наших общественных и моральных идеалов, чем некоторые тарифные или иные законы. Давайте представим, что депутат, которого волнуют проблемы молодежи, обратился к своему правительству и потребовал во время парламентской сессии обсудить проблемы половой зрелости так же тщательно, как обсуждается тарифный закон. Если мы рассмотрим дело спокойно и объективно, то обнаружим, что нет ничего особенного в том, чтобы законодательно обсудить эти проблемы. Все люди, включая и членов парламента, прошли через ад юношеского невроза по причине сексуального расстройства. Никакой другой конфликт не может сравниться с этим по силе и важности. Это проблема всеобщего общественного интереса. Разумное решение сложностей полового созревания исключило бы одним махом множество общественного зла, такого как юношеская преступность, общественная забота о психических больных, несчастье развода, проблемы воспитания детей и т. д.

Таким образом, мы считаем требования такого медицински ориентированного парламента определенно разумными, прогрессивными и полезными. Однако в то же время что-то в нас все же противостоит требованию публично обсудить в парламенте эту тему. Это <что-то> является явной реакцией общественной эмоциональной чумы, которая постоянно пытается сохранить себя и свои институты. Она провела четкую грань между официальной и личной жизнью, и последней было отказано в доступе к общественной платформе. Официальная жизнь асексуальна снаружи и слишком порнографична или извращена внутри. Если бы это разделение не существовало, то официальная жизнь немедленно бы совпала с личной жизнью и корректно отражала бы повседневную жизнь в крупных общественных формах. Это объединение повседневной жиз-

328 Анализ личности

ни и общественных институтов было бы достаточно простым. Тогда, однако, автоматически бы умер тот сектор в общественной структуре, который не только не способствует сохранению общественной жизни, а периодически подвигает нас к краю пропасти. Мы можем отдать этот сектор под управление <высокой политики>.

Увеличение пропасти между реальной жизнью общества и ее официальным фасадом является одним из наиболее ужасных проявлений эмоциональной чумы. Представители высокой политики всегда пытались мешать распространению сексуально-экономического одобрения отношений между биологическим организмом человека и государством. В их самых мягких формах атаки просматривалось следующее: <Эти сексуальные философии являются аморальными нарывами на теле общества, которые прорываются время от времени. Верно, что человеку присуща сексуальность, но сексуальность еще не самое главное в жизни. Есть другие, более важные проблемы - экономические и политические. Сексуальная экономия преувеличивает свою роль. Мы добьемся больших успехов и без нее>.

Таков типичный аргумент, некоторые вариации которого регулярно встречаются при лечении биопатии человека и даже при обучении студентов. Мы убеждены, что этот аргумент вытекает из оргазменного беспокойства и что его цель - сохранить индифферентность человеческой смиренной позиции. Обратившись с тем же аргументом к общественному институту психической гигиены, нельзя обезоруживать сторонника культурных и других ценностей, указывая на его личный панцирь и стремление к удовольствию. Секс-экономист, который использует подобный подход, настроил бы всех против себя.

Мы согласимся с оппонентом: сексуальность - это еще не все в жизни. Мы даже добавим, что у здоровых людей сексуальность - это не тема для обсуждения и не центр их мышления. Но как мы объясним, что сексуальность действительно занимает заметное место в человеческой жизни и мышлении? Этот факт нельзя отрицать. Давайте обратимся к другому примеру, иллюстрирующему это.

Циркуляция пара в фабричной паровой машине является безоговорочным условием работы фабрики. Однако рабочие фабрики практически не думают о циркуляции пара. Их внимание полностью сконцентрировано на работе. Энергия, порождаемая паром, - еще <не все> на фабрике. Есть другие важные вещи, такие например, как производство фабричных изделий. Но давайте представим себе, что вдруг один или несколько паровых клапанов засорились. Поток энергии, порождаемый паром, немедленно прекратится. Всем рабочим пришлось бы немедленно направить свое внимание на устранение препятствия прохождения пара. Все мысли сконцентрировались бы на этом: как самым быстрым способом восстановить нормальную циркуляцию пара? Давайте далее представим, что некоторые рабочие начали спорить по поводу ситуации следующим образом: <Эта запутанная теория тепла преувеличивает роль пара. Конечно, никто не спорит, что пар необходим, но это еще не все для нашей фабрики. Разве вы не видите, что есть много других вещей, о которых нужно беспокоиться? Как насчет экономии?>. В этой ситуации мы бы срочно устранили основные нарушения в циркуляции пара, перед тем как повернуть свои мысли в ином направлении. Нет никакого смысла уделять внимание интересам экономии, когда засорены трубы, по которым идет пар.