ГЛАВА III 5 страница

Постановлений первого рода, т. е. относившихся к бывшему патриарху Никону, весьма немного: всего четыре.

Одним из них было осуждено и отменено распоряжение Никона, сделанное еще в конце 1655 г., чтобы в день Богоявления водосвятие совершалось только однажды, в навечерис праздника, а на самый праздник в другой раз отнюдь никем не совершалось под опасением проклятия. Против этого патриархи Паисий и Макарий в своих правилах, предложенных на Соборе, сказали: "Повеление и клятву, которую нерассудно положил Никон, бывший патриарх, о действе освящения воды на св. Богоявление, разрешаем, разрушаем и ни во что вменяем, а повелеваем и благословляем творить по древнему обычаю св. Восточной Церкви и по преданию святых и богоносных отцов в навечерие праздника освящение воды в церквах и после утрени — на реке, как повелевают и все церковные уставы" (гл. 2. Прав. 23).

Другим постановлением Собора осуждено и отменено распоряжение Никона, сделанное в 1656 г., чтобы разбойников и татей, осужденных на смерть, священники не только не удостаивали святого причастия, но и не допускали к исповеди. Это распоряжение патриарха назвали "еретическим и пребеззаконным" и, приведши правила святых апостолов (52), святых Соборов: Лаодикийского (2), Карфагенского (46 и 55), Никейского (13), Анкирского (76) и святых отцов: Василия Великого (55) и Григория Нисского (5), заключили: "Отныне осужденные на казнь разбойники и тати, которые будут каяться, да исповедаются священниками и да причащаются Св. Христовых Тайн" (гл. 4. Вопрос и ответ 1).

Третье постановление касалось монастырей строения Никонова, их приписных монастырей и вотчин. Настоятели разных монастырей в прежние годы не раз жаловались государю на Никона, что он взял себе их вотчины, соляные варницы, рыбные ловли и всякие угодья на мену и без мены и из чужих епархий некоторые монастыри с вотчинами приписал к монастырям своего строения, Иверскому, Крестному и Воскресенскому, и просили те вотчины возвратить прежним монастырям, а приписные монастыри вновь сделать самостоятельными и оставить каждый в прежней епархии. Государь предложил патриархам и всему Собору рассудить о том по святым правилам и учинить указ. Патриархи со всем Собором, рассмотрев правила святых апостолов 34, Собора Карфагенского 26 и 33, Седьмого Вселенского Собора 12, святого Кирилла Александрийского 2, определили:

1. монаха Никона, как неправильно поступившего, осуждаем. По приведенным святым правилам он не имел права сам, без Собора архиереев, менять вотчины патриаршего дома, Коломенской епископии и разных монастырей, а также приписывать монастыри с вотчинами к монастырям своего строения. И если на все это он выпросил у государя жалованные грамоты, и притом с написанною в них клятвою, то также поступил незаконно, утаив от государя вышеприведенные святые правила. Почему мы те грамоты вменяем не в грамоты и ту клятву государю прощаем и разрешаем.

2. Монастыри Иверский, Крестный и Воскресенский, которые монах Никон во время своего патриаршества основал и построил без совета всего освященного Собора, неправильно, мы ради прошения великого государя вменяем отныне за монастыри, и утверждаем, и принимаем в чин правильно созданных монастырей.

3. На те вотчины, которые пожаловал государь этим монастырям, благоволит он вновь пожаловать свои грамоты, как ему, государю. Бог известит.

4. Вотчины, которые взял Никон из патриаршего дома, из Коломенской епископии и из разных монастырей на мену и без мены в монастыри своего строения, должны быть возвращены туда, откуда взяты, а купленные Никоном вотчины, которые он отдавал на промен в патриарший дом, должны быть переданы монастырям Никонова строения, какая которому пристойна.

5. Монастырям, которые с их вотчинами Никон приписал из иных епархий к монастырям своего строения, впредь оставаться в прежних епархиях под властию прежних своих архиереев, но вотчинами тех монастырей владеть не архиереям, а самим монастырям.

6. Монастыри строения Никонова должны состоять каждый в той епархии, в которой построены, под властию местных архиереев.

7. Меновые крепости на вотчины, которые по приказу Никона его приказные люди и монастыри его строения променивали на вотчины других монастырей, вменяем не в крепости. В заключение Собор перечислил по именам все те вотчины, какие должны оставаться за каждым из монастырей строения Никонова, Иверским, Крестным и Воскресенским (гл. 11). Это постановление, как замечено в самом его начале, состоялось в апреле.

Наконец, четвертое постановление вызвано было вопросом: "Как быть тем, кого Никон, находясь в Воскресенском монастыре, посвятил в архимандриты, игумены, попы и дьяконы для монастырей своего строения?" Патриархи дали ответ: "Тем архимандритам, игуменам, попам, дьяконам и всему церковному причту быть в том чине, кто во что посвящен, потому что все те церковники посвящены Никоном прежде извержения его с патриаршества, но впредь по извержении его никому от монаха Никона ни в какой священный чин не посвящаться" (гл. 7. Ответ на вопрос 5). Самому Никону, как мы видели. Собор вменил в вину то, что он, отошедши с своей кафедры в Воскресенский монастырь, священнодействовал там по-архиерейски и посвящал на разные церковные степени, но посвященных тогда Никоном не лишил сана.

Осудил Большой Собор Московский самого патриарха Никона, осудил некоторые его распоряжения и действия, но не осудил важнейшего из его деяний — исправления церковных книг. Напротив, вполне одобрил и утвердил для всеобщего употребления исправленные по его распоряжению и напечатанные книги, а осудил тех, которые не хотели принимать этих книг и из-за них хулили Церковь, называли ее еретическою, отказывались повиноваться ей и чрез то самовольно отделялись от нее. Главное постановление Большого Собора об этом находится в первой главе книги соборных деяний под заглавием "Предел освященного Собора" и состоит из двух частей. В первой части говорят от себя одни только русские святители с архимандритами, игуменами и протопопами, действовавшие на Соборе 1666 г., повторяя дословно то же самое, за небольшими сокращениями, что прежде сказали об этом в своем общем определении, или "Наставлении", которое мы рассматривали в своем месте. Потом повторяют, большею частию также дословно, из того же "Наставления", что они долгое время подробно сличали новоисправленные печатные книги с старыми харатейными славянскими книгами и не нашли в первых ничего поврежденного и противного православной вере, напротив, обрели их во всем согласными с теми харатейными книгами. И наконец, присовокупляют: "Когда же благодатию Божиею по приглашению благочестивейшего государя прибыли в Москву святейшие патриархи Александрийский Паисий и Антиохийский Макарий, мы, весь освященный Собор Всероссийский, возрадовались и известили их о всех наших соборных делах. И они, святейшие патриархи, признали наши соборные дела и рассуждения истинными и правыми и своим благословлением благословили и утвердили. А когда Господь даровал нам и своего патриарха, святейшего Иоасафа, мы представляли и ему те наши соборные деяния и писания на рассмотрение и утверждение, и он своим архипастырским благословением утвердил, как и патриархи Паисий и Макарий, согласно во всем". Во второй части под особым названием "Изречение" говорят от себя уже все архиереи, составлявшие Большой Собор 1667 г., т. е. все три патриарха с митрополитами, архиепископами и епископами, русскими и греческими, и прочими духовными лицами. Что же говорят? Они повторяют ту же самую заповедь архимандритам, игуменам, протопопам, поповским старостам, всему духовенству и всем православным христианам, какую изложил в своем "Наставлении" Собор 1666 г. И именно заповедуют и повелевают, чтобы все и во всем, без всякого сомнения и прекословия покорялись святой Восточной апостольской Церкви и, в частности, чтобы принимали новоисправленные и напечатанные при Никоне и после него Служебники, Требники и прочие церковные книги, и по ним правили все церковные службы чинно, немятежно и единогласно, и пели на речь; чтобы Символ веры содержали неизменно без прибавления "истиннаго", аллилуйю говорили трижды и потом "слава Тебе, Боже", крестное знамение на себе творили тремя перстами, молитву Иисусову в церковном пении и общем собрании произносили: "Господи Иисусе Христе, Боже наш, помилуй нас", а наедине, кто как хочет, и чтобы священники благословляли народ перстосложением именословным. Засвидетельствовав таким образом полное свое согласие и как бы единство с Собором 1666 г., Большой Московский Собор выразил в том же своем "Изречении" уже от себя следующее: "Сие наше соборное повеление и завещание повелеваем всем хранить неизменно и покоряться св. Восточной Церкви. Если же кто не послушает нашего повеления и не покорится св. Восточной Церкви и сему освященному Собору или начнет прекословить и противиться нам, мы такового противника данною нам властию, если будет от священного чина, извергаем и предаем проклятию, а если будет от мирского чина, предаем проклятию и анафеме как еретика и непокорника и от Церкви Божией отсекаем, дондеже уразумится и возвратится в правду покаянием". Очевидно, Большой Собор изрек анафему только на людей, которые не покорялись Церкви и сопротивлялись ей тем, что не хотели принять ее новоисправленные книги и обряды, называя их еретическими, но вовсе не изрекал анафемы или проклятия на самые книги старопечатные и мнимо старые обряды, которых держались эти люди, противники Церкви, да и на них наложил анафему только до тех пор, пока они не образумятся и не покаются. Относительно же излюбленных ими обрядов, которые отнюдь не старые, и утверждены большею частию только в половине XVI в. на Стоглавом Соборе, и потом внесены в старопечатные книги. Большой Собор под конец того же своего "Изречения" высказался так: "Что касается бывшего при царе Иване Васильевиче и Московском митрополите Макарии Собора, написавшего в книге Стоглаве о сложении двух перстов, о сугубой аллилуйе и о прочем нерассудно, простотою и невежеством и положившего клятву (на не крестящихся двумя перстами) без рассуждения и неправедно, то мы, православные патриархи, со всем освященным Собором ту неправедную и безрассудную клятву разрешаем и разрушаем и тот Собор вменяем не в Собор, как бы он и не был, потому что Макарий митрополит и бывшие с ним мудрствовали по своему неведению безрассудно, как хотели, сами собою, не согласясь с древними харатейными книгами, греческими и славянскими, и не посоветовавшись с Вселенскими патриархами. К тому же заповедуем, чтобы писанному в житии преп. Евфросина от сонного мечтания списателева о сугубой аллилуйе никто не верил, ибо все то писание лживое и писано от лживого писателя на прельщение благочестивым людям". Т. е. о мнимо старых обрядах Большой Московский Собор сказал только, что они несогласны с древними харатейными, греческими и славянскими, книгами и приняты при митрополите Макарии в Русской Церкви по невежеству, самовольно, без сношения с Восточными патриархами. Изложенное нами постановление свое, или "Предел", отцы Собора утвердили своими подписями и положили в вечное воспоминание в соборной церкви Успения Пресвятой Богородицы в 13-й день мая 1667 г., а для всеобщего сведения и руководства верующим напечатали при Служебнике того же 1667 г.

Собор, впрочем, не ограничился одним этим общим постановлением против раскольников, а в пояснение и как бы оправдание его сделал еще несколько частных постановлений. Так, в третьей главе книги соборных деяний находим "Толкование" патриархов Паисия и Макария, принятое всем Собором, об аллилуйе, о знамении святого креста, о святом Символе и о молитве Иисусовой. Здесь патриархи объясняли, почему надобно троить, а не двоить аллилуйю с прибавлением "слава Тебе, Боже", и сделали несколько критических замечаний на житие преподобного Евфросина и другие свидетельства, приводимые ревнителями сугубой аллилуйи; объясняли, почему надобно креститься тремя, а не двумя перстами, и сделали замечания против известных свидетельств, приписываемых святому Мелетию и блаженному Феодориту и доказывали, что Символ веры должно читать без прилога "истиннаго", а в молитве Иисусовой при церковном употреблении следует произносить "Боже наш", хотя не запрещали произносить и "Сыне Божий". В десятой главе той же соборной книги изложено "Увещание" от лица всех отцов Собора касательно Стоглавого Собора. Отцы говорили, что, желая принести "во единство и согласие веры и чина Великороссийскую Церковь со святою Восточною Церковию", они имели полное право отменить некоторые погрешности, принятые на Стоглавом Соборе и произведшие несогласие между этими Церквами, и в доказательство привели несколько примеров из Кормчей, как и в древности последующие Соборы исправляли и отменяли постановления предшествовавших, меньших. Соборов. А к тому присовокупили, что постановления Стоглавого Собора сделаны только русскими архиереями и не свидетельствованы ни Вселенским, ни прочими патриархами. В правилах, изложенных во второй главе соборной книги, патриархи Паисий и Макарий вместе со всем Собором: а) заповедали, чтобы крестные ходы вокруг церкви в Великую субботу с плащаницею и при освящении церквей с святыми мощами совершаемы были не по солнцу, как делают раскольники, а против солнца, по обычаю святой Восточной Церкви и согласно с тем, как и обхождение престола при хиротонии дьяконов и священников и каждение вокруг престола совершаются не по солнцу, а против солнца (правило 12); 6) запретили верить статье, составленной каким-то раскольником, тайным еретиком армянской веры, и напечатанной в следованной Псалтири и других книгах, о сложении перстов для крестного знамения по обычаю армянскому и повелели совсем исключить эту статью из печатных и рукописных книг (правило 22); в) повелели исправленный при Никоне и напечатанный Служебник, который теперь вновь прилежно был свидетельствован от всего освященного Собора, печатать и впредь и совершать по нем священнодействие без всякого прибавления, отъятия и перемены (правило 24); г) похвалили книгу "Скрижаль", переведенную с греческого и напечатанную при Никоне (правило 26); д) утвердили своим согласием известное послание Константинопольского патриарха Паисия в ответ на вопросы Никона о некоторых делах церковных (правило 26); е) одобрили книгу "Жезл правления", составленную и напечатанную тогда на обличение попов Никиты, Лазаря и их единомышленников (правило 27). Наконец, патриархи Паисий и Макарий в числе вопросов, предложенных им Московским патриархом и прочими русскими архиереями, решили и следующий вопрос: "Подобает ли еретиков и раскольников наказывать градским законом или только церковным наказанием?" "Ей, подобает наказывать их и градскими казнями", — отвечали патриархи. "На Втором Вселенском Соборе, бывшем в Константинополе при благочестивом царе Феодосии Великом на духоборца Македония, богоносные отцы по извержении и проклятии его последователей, 36 злочестивых епископов, определили наказать их и градским законом. И повелением царя Феодосия их били говяжьими жилами, позорили и, посадив на верблюдов, возили по торжищу, а потом сослали в сирский город Емекин, где они и скончались. На Четвертом Вселенском Соборе, Халкидонском, бывшем при благочестивом царе Маркиане на Диоскора и Евтихия и их последователей, богоносные отцы числом 630 вместе с царем повелели истребить огнем злочестивые книги этих еретиков, а их самих наказать говяжьими жилами, суковатыми палками и темницами и взять с них на царя по десяти гривен золота. Пятый Вселенский Собор, бывший при благочестивом царе Иустиниане Великом в Константинополе на Оригена и его единомышленников, по извержении и проклятии их повелел вместе с царем наказать злочестивых и по градскому закону разными томлениями и муками: одним отрезали языки, другим отсекли руки, иным уши и носы и позорили их на торжище, потом сослали в заточение до конца жизни... Много и других подобных примеров записано в церковных историях и в книге Арменопула, чего для краткости не приводим. Из всего этого узнаем, что еретики и раскольники должны быть наказываемы не только церковным наказанием, но и царским, т. е. по градскому закону". Этот ответ патриархов принят был всем Собором и внесен в книгу соборных деяний (гл. 7. Вопросы и ответы 4).

Таким образом, что начал Московский Собор 1666 г. по отношению к расколу, то окончил Большой Московский Собор 1667 г. Первый призывал одного за другим расколоучителей, выслушивал и обличал их учение, убеждал их покаяться и, кто не хотел каяться и покориться Церкви, тех, каждого порознь, предавал анафеме и отсылал под начало или даже в заключение в какой-либо монастырь. Последний Собор произнес общий приговор, общую анафему на всех последователей раскола и постановил по примеру древней Церкви общее правило — подвергать их наказанию не только церковному, но и по градским законам. И нельзя не признать, что эта общая анафема на раскольников была неизбежна и совершенно справедлива. Раскольники еще прежде, до соборной на них анафемы, сами, так сказать, изрекли на себя анафему и отсекли себя от Церкви. Сущность их учения, как уже достаточно открылось из их писаний и словесных заявлений на Соборе 1666 г., состояла не в том только, что они хотели держаться одних старопечатных книг и мнимо старых обрядов и не покорялись Церкви, не принимали от нее новоисправленных печатных книг, но вместе и в том, что они считали эти последние книги исполненными ересей, самую Церковь называли еретическою и утверждали, что Церковь более не Церковь, архиереи ее не архиереи, священники не священники и все ее таинства и чинопоследования осквернены антихристовою скверною; раскольники не только противились Церкви, но совсем отрицали ее, отрицались от нее и по своим убеждениям были уже совершенно отделены от нее. Необходимо было, чтобы и Церковь с своей стороны всенародно объявила, что она не признает их более своими чадами, т. е. чтобы она анафематствовала и отсекла от себя тех, которые еще прежде самовольно отпали от нее и сделались ее врагами. Со времени этой-то анафемы, произнесенной на раскольников Большим Московским Собором, и начал существовать в России раскол как особое общество верующих, именующих себя старообрядцами, совершенно отдельное от православной Церкви и враждебное ей. Не Церковь отвергла их и отвергает, но они сами еще прежде отверглись Церкви и не перестают упорно отвергать ее, называя ее в своем жалком ослеплении духовною блудницею, а всех верных чад ее, всех православных, — сынами беззакония, слугами антихриста.

Кроме раскола, производившего смуты и нестроения в Русской Церкви, немало было в ней и других нестроений и вообще недостатков, требовавших соборного уврачевания. На одни из этих недостатков обратил внимание Восточных патриархов, Паисия и Макария, сам государь; на другие указывали русские архиереи; некоторые же недостатки замечены были самими патриархами. И вследствие этого они вместе со всем Собором постановили для Русской Церкви множество определений и правил, касавшихся: а) ее управления и суда, б) богослужения и в) духовенства.

По отношению к церковному управлению и суду сами патриархи заметили тот недостаток, что в России не соблюдалось древнее апостольское и соборное правило: да собираются дважды или по крайности однажды в лето архиереи каждой страны ради исправления церковных дел. "В здешних странах Великороссийского государства, — сказали патриархи, — не обыкли архиереи собираться часто, и творить Соборы, и исправлять священнические распри и прочее, отчего и учинилось столько раскольников и мятежников, возмутивших все государство, погубивших многие души и прельстивших едва не весь народ. Потому весьма подобает, чтобы архиереи Российского государства как можно чаще собирались в царствующий град Москву ради всяких добрых совещаний и исправления нужных церковных дел" (гл. 2. Правило 41).

Другой важный недостаток в Русской Церкви, способствовавший также распространению в ней раскола, состоял в малочисленности архиерейских кафедр и излишней обширности некоторых из существовавших уже епархий. На этот недостаток указал отцам Собора сам государь и велел предложить им грамоту Московского Собора, бывшего при царе Федоре Ивановиче, об учреждении патриаршества и устроении других архиерейских кафедр в России. Грамота была прочитана. Узнав из нее, что тогда было положено быть в Русской Церкви осьмнадцати епархиям кроме патриаршей, и именно: четырем митрополиям, шести архиепископиям и осьми епископиям — и назначены самые места для них, отцы Собора с радостью согласились открыть те из этих епархий, которые доселе не были открыты, а некоторые из предположенных тогда епархий, открыты ли они или еще не открыты, возвести из епископий в архиепископии и определили: учредить епископские кафедры в Ржеве Володимирове, на Белеозере и в Дмитрове и архиепископские в Нижнем Новгороде и Великом Устюге, а епископии, уже существовавшие, в Чернигове и Коломне возвести в архиепископии. Затем с соизволения государя или даже по заявленному им желанию возвели на степень митрополий архиепископии: Астраханскую, Рязанскую, Тобольскую — и учредили новую митрополию в Белгороде, куда и назначили митрополитом известного Сербского митрополита Феодосия, проживавшего в Москве при Архангельском соборе; утвердили архиепископство в Пскове и положили учредить архиепископские кафедры в Архангельске и на Холмогорах; утвердили епископскую кафедру в Вятке и благословили учредить такие же кафедры в Перми, Томске и на Лене и вообще благословили поставлять митрополитов, архиепископов и епископов в те города, где по усмотрению государя и Московского патриарха с прочими архиереями признано будет то нужным, "да управляется и расширяется православием в род и род богохранимое Российское царство". Наконец, определили, чтобы в епархиях некоторых митрополитов существовали подручные им епископы, и именно в епархиях: Новгородской — один епископ в Каргополе, другой в Городецке или Устюжне, Казанской — в Уфе, Ростовской — в Угличе, Крутицкой — в Ливнах, Рязанской — в Воронеже и другой в Тамбове — и чтобы эти епископы жили в назначенных им городах и монастырях, владели вотчинами тех монастырей и все творили по благословению и повелению своих митрополитов, а без воли их ничего не творили, кроме священнодействия, хиротонии и прочего, что дозволяют святые правила. Постановление это утверждено подписями отцов Собора в июне 1667 г. (гл. 8).

Были еще два весьма важные недостатка в нашем церковном управлении и суде. Первый состоял в том, что как у патриарха в его приказах, так и у прочих архиереев все епархиальные дела ведали и решали преимущественно, если не исключительно, архиерейские бояре и другие светские чиновники. Такой обычай, утвердившийся у нас еще до Стоглавого Собора, оставался в силе и после него, хотя Стоглавый Собор и постановил, чтобы при каждой архиерейской кафедре существовал суд из духовных лиц кроме суда боярского, которому назначен был особый круг дел. Против этого глубоко укоренившегося у нас недостатка отцы Большого Московского Собора определили: "В патриаршем доме быть духовному человеку, архимандриту, с другими искусными мужами, и судить им в духовных делах духовные лица священнического и монашеского чина, да не привлекают отныне священников и монахов в мирские судилища и да не судят мирские люди освященного и монашеского чина и всякого церковного причта, как запрещают св. правила... Равно и во всех архиерейских домах быть духовным искуснейшим мужам и судить духовные лица и духовные дела, как в патриаршем доме судит духовный судия, архимандрит, с клевретами, да судят архимандритов, игуменов, монахов, протопопов, попов, дьяконов и всех церковных причетников и инокинь во всяких делах, а мирян да судят по делам о беззаконных браках и духовных завещаниях. Прочие же духовные дела, какие бывают между мирскими людьми мужеского и женского пола, да судят патриарший боярин с дьяками и его товарищи" (гл. 2. Правило 37 — 39). Другой недостаток был тот, что все духовенство, начиная с митрополитов, во всех исковых делах судилось по Уложению царя Алексея Михайловича мирскими людьми в Монастырском приказе. Русские архиереи, крайне тяготившиеся таким подчинением мирскому судилищу, не могли не обратить на это внимания Восточных патриархов и в числе других вопросов предложили им и следующий: "Довлеет ли мирским людям судить архиереев, архимандритов, игуменов, священников и дьяконов, монахов и инокинь и весь церковный и духовный чин и их людей?" Патриархи Паисий и Макарий дали ответ: "Архиереев, архимандритов... и весь церковный чин и их людей мирским людям ни в чем не судить, а судить их во всяких делах архиереям, каждому в своей епархии, или кому повелят от духовного чина, а не от мирских" (гл. 7). Этот ответ был принят и утвержден всем Собором и послужил основанием к упразднению Монастырского приказа, который, впрочем, в действительности упразднен был, как увидим, еще не так скоро.

Относительно богослужения и его принадлежностей правила, данные на Большом Московском Соборе, весьма разнообразны. Между ними находятся:

Правила касательно Божественной литургии. Патриархи Паисий и Макарий рассмотрели соборне и свидетельствовали весь "чин архиерейского совершения литургии на Востоке", написанный в 1653 г. по-гречески бывшим Цареградским патриархом Афанасием Пателарием для патриарха Никона и тогда же переведенный на славянский язык. Этот чин по освидетельствовании его в новом славянском переводе, целиком внесенный в книгу соборных деяний (гл. 5), а в следующем году и напечатанный в Москве, преподан был патриархами как бы в правило и руководство русским архиереям при совершении ими литургии. Вместе с тем патриархи, указывая на некоторые частные отступления, какие допускаемы были в России при совершении литургии, соборне постановили: а) на одной литургии не хиротонисать по три, по пяти, по десяти и более дьяконов и попов, как поступали некоторые архиереи (в Малой и Великой России), а хиротонисать только одного дьякона, и одного пресвитера, и одного епископа, как держит чин и предание от святых отцов святая Восточная Церковь; б) на горнем месте во время чтения Апостола за литургией не садиться ни священнику в своей церкви, ни настоятелю в своем монастыре, ибо место то есть седалище местного епархиального архиерея, почему и архиерею, даже патриарху, в чужой епархии не садиться на горнем месте ни в какой церкви; в) если случится двум или трем патриархам или другим архиереям совершать вместе литургию, то местный архиерей не садится на горнем месте, но ради братской любви и равночестия садится наравне с прочими архиереями в креслах; г) за литургией ни архиерей архиерея, ни священник священника, ни архимандрит архимандрита не причащают, но только патриарх причащает архиереев и митрополит своих епископов, а архимандрит священников своей обители; причащаться архиереям, священникам и дьяконам из святого потира по трижды, а мирян причащать лжицею по единожды; д) во время великого входа при перенесении Святых Даров не следует брать потир левою рукою, как делают священники в России вопреки устава (гл. 2. Правило 1 — 5); е) изволением благочестивых царей в России некоторые архимандриты совершают литургию по-архиерейски, осеняют свечами и носят митры, чего нет в святой Восточной Церкви, и мы хотя ради прошения великого государя не возбраняем этого, но только подобает, чтобы архимандрит не совершал литургии по-архиерейски и не благословлял со свечами, если за литургией будет находиться архиерей (гл. 2. Правило 11); ж) в некоторых монастырях и церквах по самочинному обычаю погашают за литургией свечи после херувимской песни, а иные и после "Достойно есть", чего не должно быть, а погашать свечи в конце литургии, по заамвонной молитве (правило 35); з) если служит литургию архиерей, то проскомидию совершать одному священнику, а не всем приглашенным к священнослужению (гл. 7).

Правила касательно некоторых других таинств и чинов церковных, в особенности касательно чина принятия латинян в православную Церковь. Патриархи с Собором постановили: а) при священнодействии крещения читать молитвы и править всю службу должен сам священник, а не поручать того дьякону или причетнику, как делают некоторые, и б) в начале этого священнодействия не погружать свечей в купель по суемудрию, а ставить только вокруг купели три свечи на свещниках, чтобы они горели до самого окончания священнодействия (гл. 2. Правило 8, 9); в) пред совершением брака, когда жених и невеста идут из дома в церковь, священник не должен ехать впереди их верхом на коне в епитрахили с крестом в руках, а безумные люди не должны производить нелепые и бесстыдные козлогласования и другие бесчиния, как было в обычае (правило 19, 20); г) освящать церковь по чину и уставу не подобает никому, кроме архиерея, но по нужде он может поручать освящение церкви архимандриту, игумену, протопопу и священнику, только предварительно должен сам освятить антиминс для той церкви (гл. 5); д) при освящении воды в день Богоявления и 1 августа никто не должен погружать свечей в воду прежде погружения честного креста — это бесчиние и противно уставу святой Восточной Церкви, а после погружения креста, когда вода будет уже освящена, желающие могут погружать и свечи и другие вещи для освящения их (гл. 2. Правило 10); е) не дьякону следует кропить святою водою народ и в домах, а священнику, который и освящает ее (гл. 2. Правило 6); ж) в день Пятидесятницы коленопреклонные молитвы читать, обратясь на запад к народу, хотя иные читают и обратясь на восток (гл. 7. Ответ 1); э) когда провожают умершего из дому в церковь, архиерею и священникам ходить впереди гроба, а прочим людям позади гроба; прилично также носить впереди гроба великий крест (гл. 2. Правило 33). Чин принятия латинян в православную Церковь был теперь совершенно изменен. Известно, что по соборному уложению патриарха Филарета Никитича у нас перекрещивали латинян. И хотя при патриархе Никоне по настоянию бывшего тогда в Москве Антиохийского патриарха Макария два раза определяли на Соборах, чтобы впредь латинян не крестить, но укоренившийся обычай перекрещивания оставался еще в силе. Потому царь Алексей Михайлович предложил Большому Собору вновь обсудить и решить этот вопрос. Отцы Собора сначала внимательно рассмотрели уложение патриарха Филарета Никитича и пришли к заключению, что приведенные там правила истолкованы и применены к латинянам неверно. Потом привели другие соборные правила, по которым запрещено было перекрещивать даже ариан и македо-ниан в случае обращения их к православию, а тем более, говорили отцы, не должно перекрещивать латинян; сослались на Собор четырех Восточных патриархов, бывший в 1484 г. в Константинополе, и определивший не перекрещивать латинян при обращении их к православию, а только помазывать их святым миром, и даже составивший самый чин принятия их в Церковь; сослались на премудрого Марка Ефесского, который в своем окружном послании ко всем православным преподает то же самое учение, и постановили: "Не должно перекрещивать латинян, но только после проклятия ими своих ересей и по исповедании согрешений помазывать их святым миром и сподоблять Св. Пречистых Тайн и таким образом приобщать их св. соборной Восточной Церкви по свящ. правилам" (гл. 6).