Завершение первоначального накопления. Взаимоотношения купцов и торгующих крестьян

Ко времени ликвидации крепостного права в России процесс первоначального накопления капиталов заканчивается. Это проявилось в падении купеческой прибыли . С развитием транспорта, а, следовательно, и торговых связей, исчезает разница в ценах на товары в разных городах. Появляется мощный слой торгующих крестьян, которые конкурируют с купцами, сбивая цены. Производство товаров дает теперь более высокую прибыль, чем торговля, и купеческие капиталы перемещаются в промышленность. В середине века свыше 90% купцов 1-й гильдии владели промышленными предприятиями.

Естественно, этот процесс отражался на составе предпринимателей и положении разных его групп. Реальный состав предпринимателей этого времени состоял из трех групп: купцов, торгующих крестьян («крепостной буржуазии») и дворян-промышленников .

В положении купечества в это время происходят существенные изменения. Его численность сокращается абсолютно и относительно. Если в середине XVIII в. купцы составляли 2,5% податного населения России, то в 30-х гг. XIX в. — только 1,8% (и 6% горожан). Причин тому несколько.

Еще в 1775 г. Екатерина II провела очередную реформу гильдий: купцы, которые не имели капитала в 500 рублей, переводились в состав мещан, а мещане, имеющие такой капитал, переводились в состав купцов. В начале XIX в. этот минимальный капитал, необходимый для вступления в гильдию , был повышен до 8 тыс. рублей. Соответственно, увеличивалась и плата за свидетельство принадлежности к гильдии, т.е. налог с капитала (свидетельство надо было покупать заново каждый год). Если в 1775 г. за свидетельство надо было заплатить всего 5 рублей, то в начале XIX в. — уже 500 рублей.

Таким образом, если в XVIII в. купечество было сословием, купеческое звание передавалось по наследству, и половина купцов существовала за счет ремесла или найма, то теперь звание купца, в сущности, покупалось. Нужно учитывать, что официально регистрировались «объявленные» капиталы . Купец объявлял, что у него есть такой капитал, и никто его сведения не проверял. Он, конечно, мог заявить о капитале, которого у него в действительности не было, но платить за него надо было реальные деньги, и если у него не было прибыли, соответствующей капиталу, то и платить было нечем.

Но если теперь купеческое звание не передавалось по наследству, то это означало, что купечество превращалось из сословия в класс. Повышение налога с капитала «очистило» купечество от людей, которые не имели отношения к предпринимательской деятельности.

Произошло и другое изменение в отношении государства к купцам. Если в XVIII в. государство защищало монополию купцов в торговле, ограничивая торговлю крестьян, мещан и промышленников, то теперь происходило обратное.

В начале XIX в. у купцов отбирают монополию на розничную торговлю .

Промышленникам в начале XIX в. тоже было разрешено иметь собственные лавки и вести розничную торговлю .

Купеческий капитал выполнил свою историческую миссию: первоначальное накопление капиталов в торговле завершилось, наступила пора переливать эти капиталы в промышленность, и изменения в экономической политике правительства отражали именно это обстоятельство.

Понимая прогрессивную роль купечества, правительство стало привлекать его к управлению хозяйством страны, тем более, что это была одна из самых лояльных групп населения — купцы не бунтуют. В 20-х гг. при Министерстве финансов попытались учредить «Мануфактурный совет» «для содействия мануфактурной промышленности» и «Коммерческий совет» для содействия развитию торговли. Предполагалось, что эти советы будут состоять из купцов и промышленников, которые будут давать советы правительственным деятелям в области экономики. Однако купцы и промышленники, по выражению чиновников Министерства финансов, «продолжали коснеть и обычае скрывать» от правительства свои мнения и сведения. На первом заседании Мануфактурного совета, например, присутствовало много чиновников, 16 помещиков, один промышленник и один купец. Купцы, хоть и были лояльны правительству, относились к нему с опаской, ожидая от всякого действия по отношению к ним какого-нибудь подвоха.

Второй группой предпринимателей этого времени были торгующие крестьяне. Торгующие крестьяне — это официально признанная сословная группа, которая, как и купцы, занималась не только торговлей, но и промышленностью.

Начинали торгующие крестьяне с провинции, с сельских районов, с того, что скупали сельскохозяйственные продукты у своих односельчан для перепродажи в городе, были коробейниками — офенями , разносили городские товары по деревням. В этих видах торговли они занимали теперь монопольное положение. Накопив таким образом капиталы, они начали в городе покупать лавки и теснить купечество в его «законной» цитадели.

В архивах государственных учреждений того времени — масса жалоб купцов на торгующих крестьян. «Собираясь в компании или по их общему названию артелями, приходя на биржу и скупая целым грузом иностранного судна надобные для их товары и разделяя между собой по всем своим лавочкам... здешним купцам великий подрыв и сущее разорение наносят», — жаловались петербургские купцы.

«От распространения разъездной торговли крестьян... во многих городах торговля купцов вовсе упала или ослабла и большая часть оных вынуждена выйти из гильдии в мещане», — говорили московские купцы.

Но правительство, которое прежде защищало монополию купцов и ограничивало торговлю крестьян, теперь дает им все больше прав. В 1804 г. была разрешена мелочная торговля крестьян из лавок, только «отнюдь не оптом». В 1806 г. была разрешена и оптовая торговля. А указом 1824 г. крестьянам уже дозволялось «производить торговлю и промышленность, купечеству предоставленные... но не иначе, как со взятием особых свидетельств».

Так же, как купцы, торгующие крестьяне делились на разряды. Первый разряд давал право купца 1-й гильдии, второй соответствовал 2-й гильдии, третий — 3-й. Только платить за свидетельство крестьянин должен был больше, чем купец. Так, купец 3-й гильдии платил 220 рублей, а крестьянин 3- го разряда — 4000 рублей.

Почему правительство перестало защищать купцов? Потому, что феодальное государство в первую очередь защищало интересы помещиков, а помещики были заинтересованы в предпринимательстве крестьян: оброки с торгующих крестьян иногда доходили до нескольких тысяч рублей в год.

Как уже говорилось, торгующие крестьяне занимались и промышленным предпринимательством. Еще в 60-х гг. XVIII в. крепостной Шереметьевых основал первое ситценабивное предприятие в селе Иванове. В 1825 г. здесь было уже 125 хлопчатобумажных предприятий, и на некоторых было занято до 1,5 тыс. рабочих. Крепостные фабриканты покупали землю с крепостными и имели 600—700 собственных крепостных крестьян. Например, крестьянину-промышленнику Гарелину принадлежало село Спасское с крепостными крестьянами. Конечно, земли с крепостными покупались на имя графа, и граф Шереметьев мог в любой момент отобрать их у крестьян, но зачем ему было резать курицу, которая несет золотые яйца?

По закону 1848 г. крестьянам было разрешено покупать недвижимость и на свое имя, но они и после этого продолжали совершать сделки на имя помещика, потому что такие сделки можно было совершать только с разрешения помещика, а имущественный иск крестьянина против своего помещика не допускался. Лучше уж было проявлять максимальную лояльность к своему хозяину.

Графская контора Шереметьева взыскивала определенный процент со сделок и доходов крестьян, а за это предоставляла им свободу экономических действий. Зато оброки с крепостных предпринимателей доходили до 7000 рублей в год.

Село Иваново не было исключением. Фабрикант ситцев Гучков , табачный фабрикант Жуков начинали дело крепостными. Из крепостных помещика Рюмина вышла знаменитая семья Мосоловых .

Конечно, зависимость от произвола помещика мешала предпринимательской деятельности крестьян. Еще Екатерина II писала: «Богатые крестьяне боятся богатыми казаться, чтобы богатство не навлекло на них гонений и притеснений». Крепостной миллионер старательно скрывал свои доходы.

Лучшим выходом был выкуп на волю. Савва Морозов выкупился от помещика за 17 тыс. рублей, основатели крупнейших ивановских фабрик — за десятки тысяч рублей. Но некоторые помещики вообще не соглашались таких крестьян отпускать, чтобы не лишаться ежегодного дохода, а иные кичились собственными крепостными капиталистами, как дорогой породой лошадей и собак.

Публицист того времени Заболоцкий запечатлел такой факт: «У меня был богатый крестьянин, — говорил нам М., — он захотел откупиться. Мы поторговались и согласились на 16 тыс. рублей, но мужик-каналья перехитрил меня: он оказался после в 200 тыс. Я мог бы взять с него тысяч пятьдесят. Вот сестра моя была умнее: она не иначе отпустила одного из своих крестьян, как взяв с него 30 тыс. рублей, и взяла славно, потому что капитала оказалось только 45 тыс. рублей».

Прохоров , в будущем один из крупнейших российских фабрикантов, попросил помещика отпустить его за сравнительно небольшую сумму, которую якобы собрали для него московские купцы. Через некоторое время Прохоров встретился со своим бывшим господином в Москве , пригласил его в гости в свой роскошно обставленный особняк, показал обширную фабрику. Помещик, как сказано в публикации, «очень сожалел».

Не случайно Рябушинские , Прохоровы , Морозовы и другие фабриканты из крепостных крестьян заняли господствующие позиции в промышленности: чтобы выбиться из крепостных, требовались исключительные способности и энергия.

6.2.