Рыбаков Б. А. Мир истории. Начальные века русской истории. М., 1984

Варяги появились в Восточной Европе, когда Киевское государ­ство уже сложилось. Сфера реального проникновения отрядов ва­рягов-шведов в славяно-финские земли ограничена тремя северными озерами: Чудским, Ильменем и Белоозером. Столкновения с мес­тным населением происходили с переменным успехом: то «находникам варягам» удавалось взять дань со славян и чуди, то местные племена «изгьнаша варягы за море и не даша им дани». Единст­венный раз за все средневековье предводителю варяжского отряда совместно с северными славянами удалось обманным путем, прикинувшись хозяином купеческого каравана, захватить на некоторое время власть в Киеве, убив законного князя. Этот предводитель, Олег, объявленный создателем государства Руси, достоверно извес­тен только по походу на Византию в 907 году и дополнительному договору 911 года. В походе кроме варягов участвовали войска девяти славянских племен. Поведение Олега после взятия контри­буции с греков крайне странно и никак не вяжется с обликом строителя державы - он просто исчез с русского горизонта: сразу же после похода «иде Олег к Новугороду и оттуда в Ладогу. Друзии же сказають, яко идущю ему за море и уклюну змиа в ногу и с того умре». Никакого потомства на Руси этот мнимый основатель государства не оставил.

Варяги использовались на Руси в X-XI веках как наемная военная сила. Нанимали варягов Святослав и его сын Владимир. Варягов нанимали на грязные убийства: варяги убили князя Глеба. Против бесчинства наемных варягов в Новгороде была направлена Русская Правда, ставившая варяга-обидчика в неполноправное положение по сравнению с обиженным новгородцем: новгородцу суд верил на слово, а иноземец должен был представить двух свидетелей.

Если признать варягов создателями государственности для сла­вян, трудно объяснить то обстоятельство, что государственным языком Руси был не шведский, а русский. Договоры с Византией в X веке писались на языках греческом и русском. Проверяя тен­денциозно отобранные норманистами аргументы, следует обратить внимание, что тенденциозность появилась в самих наших источ­никах, восходящих к «Повести временных лет» Нестора.

Как доказал в свое время превосходный знаток русского лето­писания А.А. Шахматов, историческое сочинение Нестора пре­терпело переработку. Нестор был киевлянином и в основу своих изысканий положил вопросы, связанные со славянским югом, с Киевом и Поднепровьем. Его редактором был князь Мстислав, внук английского короля, зять шведского короля, воспитанный новгородским боярством (и женившийся вторым браком на нов­городской боярышне). Для него эпические легенды о призвании князей были знакомым сюжетом, применявшимся к истории разных северных королевств. Для него Новгород и варяжский Север яв­лялись естественной жизненной средой, а киевское боярство - враждебной силой.

Переделывая русскую историю на свой лад, князь Мстислав искусственно выдвинул Новгород на первое место, заслонив им Киев, неправомерно перенес зарождение русской государственности на север и вплел в повествование варягов-завоевателей, варягов-организаторов, В привлечении к русской истории легенды о добро­вольном призвании варягов славяно-финскими племенами нельзя не видеть отголоска событий 1113 года, когда отец Мстислава Владимир Мономах был приглашен в Киев во время мятежа. Редактор-«норманист» многое исказил в тексте Нестора, ввел в его «Повесть» много грубоватых вставок. Так возникло нелепое отож­дествление варягов с русью, которое ничего иного не означало, кроме того, что если варяги оказывались в столице Руси, в Киеве, если поступали на русскую службу, то их и считали русью.

Имя народа «РУСЬ» или «РОС» появляется в источниках впер­вые в середине VI века, в самый разгар великого славянского расселения. Один из авторов (Иордан) припоминает «мужей-росов» (росомонов), враждовавших с готским князем Германарихом в 370-е годы. Другой автор, писавший в Сирии, перечисляя степных кочевников Причерноморья, упомянул народ РОС, живший на северо-западе от амазонок, то есть в Среднем Поднепровье (легендарных амазонок помещали у Меотиды - Азовского моря).

Две формы наименования народа (РОС и РУС) существуют с древнейших времен: византийцы применяли форму РОС, а арабо-персидские авторы - форму РУС. В русской средневековой пись­менности употреблялись обе формы: «Русьская земля» и «Правда Росьская». Обе формы дожили вплоть до наших дней: мы говорим.РОСсия, но жителя ее называем РУСским.

«Русью», «русами», «росами» называли и славян, и тех инозем­цев, которые оказывались в Киеве или служили киевскому князю. Появившиеся в Киеве через 300 лет после первого упоминания «народа РОС» варяги стали тоже именоваться русью. Вероятно, племя росов-русов размещалось на Роси и имя этой реки связано с названием племени.

Близость летописной легенды о призвании варягов к североев­ропейскому придворному фольклору не подлежит сомнению.

Признав концепцию редакторов «Повести временных лет» искус­ственной, мы должны ответить на вопрос: какова же действительная роль варягов в ранней истории Руси?

Варяжские отряды были привлечены в русские земли сведениями об оживленной торговле Руси со странами Востока. Варяги во второй половине IX века начали совершать набеги и брать дань с северных славянских и финских племен.

Киевские князья в 870-е годы предприняли ряд серьезных мер (походы на кривичей и полочан) для противодействия варягам. Вероятно, в это же время строятся на севере такие опорные пункты, как Руса и Новгород.

Новгород долгое время уплачивая варягам дань-откуп, чтобы избежать новых набегов. Такую же дань Византия платила русским «мира деля».

Киевские князья (как и византийские императоры) широко использовали варяжские наемные отряды, специально посылая за ними в Северную Прибалтику - «за море». Одновременно с варя­гами нанимали и печенегов.

Часть варяжской знати влилась в состав русского боярства. Некоторые варяги, вроде Свенельда, добивались высокого поло­жения, но крайне жестоко относились к славянскому населению.

На протяжении всего IX и первой половины X века шел один и тот же процесс формирования и укрепления государственного начала Руси. Наезды варягов или удары печенегов не могли ни остановить, ни существенным образом видоизменить ход этого про­цесса.