Глава 139. Шеол

... душа его расширяется и волнуется в предчувствии...

Я сам не заметил, как уехал из Львова. Лег спать в гостинице, а проснувшись, услышал, как где‑то совсем рядом, примерно в полуметре от левого уха, стрекочет родничок. К щеке прилип неопознанный сухой лист, костяшки пальцев перемазаны травяным соком, на губах – ночная роса, шея ноет не то от холода, не то от стратегически неверного расположения головы: я опрометчиво использовал собственный туго набитый рюкзак в качестве изголовья, хотя обычно обхожусь вовсе без подушек.

По всему выходит, что я провел эту ночь в лесу. А вот как попал сюда, не помню, не понимаю, даже предположить не могу.

Автомобиля моего нет и в помине: ни на поляне, ни в окрестностях, ни на обочине дороги, куда я поспешно спустился, продираясь сквозь ежевичные кусты. Очевидно, придется стать пешеходом. Что ж, поделом мне.

Ладно, будем путешествовать автостопом – при условии, что по этой трассе хоть кто‑нибудь ездит... Впрочем, возможно, я уже совсем рядом с Ужгородом? Так, сразу, фиг поймешь, но повсюду, куда ни глянь – округлые, словно бы детьми Атлантов в песочнице вылепленные, и лишь потом наскоро заляпанные зеленой тиной лесов, Карпатские горы.

Примерно через полтора часа я добрался до небольшого села. Местные старушки, по счастию, возлюбили меня, бродягу, как всеобщего троюродного внука. Даже дикий южнорусский суржик, “украинский пыджынэць”, при помощи которого я кое‑как налаживал коммуникацию, великодушно простили. Усадили в палисаднике, накормили переспелыми яблоками, напоили медовым чаем, даже рюмку ядреной ореховой настойки цвета спитого чая налили. И дружною гурьбою проводили к автобусной станции. Там меня погрузили в жуткого вида транспортное средство, на первый взгляд, совершенно недееспособное, но руководимое отважным возницей с вислыми гуцульскими усами. Инструктировали хором: дескать, сейчас меня довезут до Рахова, оттуда другим автобусом, или попуткой можно добраться до Мукачева, а то и сразу до Ужгорода – уж как повезет.

Рахов оказался совсем крошечным населенным пунктом – город не город, село не село – кто его разберет? В безнадежно задрипанном трактире возле автобусной станции я выпил несколько чашек самого вкусного в мире кофе. Никогда прежде такого не пробовал. Я даже огляделся настороженно по сторонам: не водят ли меня за нос, подменяя исходную реальность правдоподобной, но несбывшейся копией? Но ничего подозрительного так и не обнаружил. По тротуару гуляют толстые, холеные гуси; спелые сливы время от времени грузно шмякаются с деревьев прямо на раскуроченный асфальт; подростки с рюкзаками затравленно оглядываются по сторонам в поисках таблички с названием улицы; сердитая тощая старушка ведет воспитательную беседу с веселым, подвыпившим усачом – не то сыном, не то зятем, не то просто подвернувшимся под горячую руку прохожим. Если бы не подозрительно хороший кофе, мне бы и в голову не пришло... Но, возможно, в этой местности живут какие‑то особые традиции его приготовления?

Прогулявшись до заправочной станции, я сговорился о совместном путешествии с водителем умеренно раздолбанного грузовика и в четыре часа пополудни был доставлен в маленький пряничный городок Мукачево. За смешные деньги арендовал единственный “люкс” в местной гостинице. Преимущество этой каморки перед прочими помещениями состояло в наличии индивидуальной ванной комнаты и горячей (на самом деле, чуть теплой) воды. Омыв кое‑как чресла и прочие полезные части тела, я мирно проспал на оплаченной койке до самого заката. А проснувшись, обнаружил, что счастлив и взволнован, как ребенок накануне дня рождения. “Что будет?” “Как все пройдет?” “Кого я увижу?” “Что мне скажут?” и, наконец: “Что мне подарят?” Примерно такие же вопросы волновали сейчас и меня. Впрочем, я был готов принять любой дар, даже если мне, как почти всякому малолетнему имениннику, приготовили совсем не то, о чем я втайне мечтал.