Духовная культура. Книгопечатание

На развитие духовной культуры влияли такие факторы, как религиозно-духовное мировоззрение, глубинное на-

следие культурных достижений минувших столетий, навсегда оставшееся в сознании белорусов чувство генетического и исторического единства всех восточнославянских народов, а также усвоение новых тенденций, присущих европейскому Возрождению, и в частности усиление гуманистического начала в общественном сознании. В первые столетия существования базовой культурой для ВКЛ являлась белорусская («русская») культура. В этот период на культуру страны, как и религиозную жизнь, определенное влияние оказывала византийская культура. С конца XIV в. вместе с проникновением католицизма началась и западноевропейское влияние. Однако, испытывая влияние европейской, в том числе и русской, культуры, белорусская культура имела и имманентный, т.е. свойственный только ей, характер.

Государственно-политический строй, социально-экономические отношения оказывали благотворное влияние на развитие культуры, литературы и искусства. Центрами образования и просвещения, благоприятной средой для становления выдающихся деятелей культуры того времени, формирования передовых социально-политических и духовно-нравственных взглядов явились города. Ведущая роль в развитии культуры ВКЛ, духовной жизни всего общества принадлежала белорусскому этносу. Культура определялась перевесом белорусов в общей численности населения Великого княжества, в том числе и среди господствующих слоев. В середине XIV в. этнические белорусские земли в два с половиной раза превышали литовские, в середине XV в. - в три раза и в середине XVI в. - в семь раз [8, с. 194]. Это позволяет предположить и численный перевес белорусов, хотя литовские земли были заселены гораздо плотнее западнорусских, так как были менее заболочены и более пригодны для возделывания. Не чурались в то время белорусской культуры и великие литовские князья. Современник Ягайло польский историк и дипломат Я. Длугош отмечал, что «король Владислав отдавал предпочтение белорусскому языку и искусству».

Сущность белорусской культуры особенно ярко проявлялась в становлении и развитии белорусского языка, начавшего складываться, как считают многие ученые, не позднее XIII в. в результате синтеза древнерусских лингвистических норм и местных языковых особенностей. В XIV-XVI вв. характерные черты белорусского языка уже находили отражение в памятниках письменности. Во время правления Ольгерда так называемый «русский» язык, или как его тогда называли «русская мова», т.е. диалект древнерусского языка, который был принят на западнорусских землях, в его белорусском варианте был официально признан общегосударственным языком делопроизводства и великокняжеского двора. В Статутах ВКЛ и в других актах этот язык назывался «русским». Это название упот-

реблял и Ф. Скорина: «Я Францишек Скоринин сын с Полоцка... повелел есми Псалтырю тиснути рускими словами и словенским языком» (139, 70). Это объясняется, прежде всего, тем, что все восточные славяне - русские, украинцы и белорусы - со времен Киевской Руси продолжали традиционно называть себя «русскими», что автоматически переносилось и на их литературные языки и письменность. Однако постепенно формировался собственно белорусский литературный язык на древнерусской основе, а также церковнославянский в белорусской редакции. При этом между ними происходило двустороннее взаимовлияние. В отдельных случаях насыщение белорусизмами церковнославянских произведений достигало такой степени, что иногда трудно бывает определить языковую основу памятника: белорусский это, либо церковнославянский текст. Сегодня язык белорусов XVI в., как и язык литературных произведений того времени, принято называть старобелорусским. К XVI в белорусский литературный язык сложился в качестве самостоятельной системы. На нем была написана большая часть официальных актов ВКЛ -привилеев, постановлений сейма и панов-рады, статутов, хотя многие из них писались и на латинском. Протоколы городских рад повсеместно - и даже в Жемайтии - писались по-белорусски. Белорусский язык распространялся и в церковно-религиозной сфере. На него переводились произведения религиозного содержания, создавались «Жития» и так называемые «Хождения» в Палестину и Царьград. Он был языком самого значительного жанра белорусской литературы - летописей и хроник, бывших зеркалом общественно-исторической жизни. Развитию языка способствовало то, что на белорусских землях долго жило письменно-литературное наследие Киевской Руси. Оно, собственно, и было фундаментом становления белорусской литературы XIV-XVI вв.

Духовный мир белорусов, их мировоззренческие представления выражались, прежде всего, в развитии фольклора, песенного, музыкального и хореографического искусства. Фольклор содержал в себе те же самые жанры и элементы, что и в предыдущие столетия: песни, магические заклинания, связанные с языческой обрядностью, плачи, былины, сказки, легенды, загадки. Они сопровождали белоруса от рождения (песни-колыханки, связанные с крещением) и до самой смерти (песни-плачи, поминальные). В устном народном творчестве XIV-XVI вв. важное место занимали календарные (колядные, купальские, петровские, волочобные, жнивные и др.), а также семейно-обрядовые песни. В них поэтизировалась окружающая природа, возвеличивались красота и благородство высоких человеческих чувств, моральные,

духовно-нравственные качества людей¹, их трудовая деятельность. В песнях раскрывались душа белорусского народа, его добродушие, гостеприимство, поэтичность и высокая нравственность. Ни в одной песне не оскорблялось целомудрие людей, любовь не изображалась с циничным бесстыдством, не прославлялся разврат. В присказках, пословицах показывались стремление простых людей к справедливости, их природная сметка, чувство юмора. В сказках чаще шла речь о борьбе фантастического героя со злыми страшилищами, которые воплощали враждебные людям силы. Волшебные сказки были проникнуты оптимизмом, верой в окончательную победу добра и справедливости. Отличительными чертами сказочных народных героев были трудолюбие, старательность, добросовестность Отрицательные персонажи характеризовались чаще всего как ленивые, неумелые, стремящиеся урвать незаслуженные блага. В духовной сокровищнице белорусов было великое множество пословиц, прославляющих любовь к работе и добросовестность в труде: «Скучен день до вечера, коли делать нечего», «Маленькое дело лучше большого безделья», «Не печь кормит, а руки», «Пока цеп в руках, будет и хлеб в зубах», «Где работно, там густо, а в ленивом дому - пусто», «На скорую ручку - комком и в кучку» и др. Наряду с народными представлениями, трудовым и социальным опытом, в устном народном творчестве просматриваются и мотивы социального оптимизма, вхпевание общественно-политических идеалов, отражаются и важнейшие исторические события. В частности, в былинах и балладах появились такие сюжеты, как татарские набеги, смерть в плену и т.п. Существовали народные предания и про могилы крестоносцев, где тлеют кости немецких псов-рыцарей.

Развивалось и музыкальное искусство. Использовались струнные, духовые, ударные инструменты. В XV-XVI вв. появились скрипка, цимбалы, флейта, лира. Дудка и скрипка, ставшие характерными инструментами белорусов, широко использовались во время народных праздников. В XVI в. в братских школах, иезуитских коллегиумах зародился театр, шире стал распространяться народный кукольный театр (батлейка).

Складывалась оригинальная белорусская иконописная школа, достигли расцвета деревянная скульптура и художественная обработка дерева. Белорусская резьба по дереву стала широко известна за границами ВКЛ. Наряду с ней к исконным художественным ремеслам Беларуси относились также керамика, ювелирное дело, ткачество и вышивка. Лучшие образцы этих промыслов

¹ В Беларуси, как и в России, вплоть до XVIII в. отсутствовал жанр скабрезных историй об интимных отношениях между женщиной и мужчиной - западноевропейские фабльо, пошлые анекдоты. Народным идеалом была добрая жена и крепкая, дружная семья: «Добрая жена - веселье, а худа - злое зелье», «В своей семье и каша гуще», «Злая жена - злее зла» и др.

отличались красотой формы, богатством рисунка, изяществом отделки. Ягай-ло, став королем Польши, привез из Беларуси в Краков более 10 мастеров-художников для оформления во многих городах королевских дворцов и замков, костелов и часовен, которые в соответствии с желанием короля оформлялись фресками в стиле, который польские исследователи называют «византийско-" русским». Придворным художником у Ягайло был белорус Я Ужик. Уже к XIV-

XV вв. в Беларуси складывается самостоятельная школа живописцев, черты ко
торой (постепенный отход от традиционных иконописных канонов, более сво
бодное письмо) особенно ярко проявились в росписях Благовещенской церкви в
Супрасле (1551). С книгопечатанием было связано возникновение и развитие
белорусской графики. Первые украшенные гравюрами издания книг «Иов»
(1517), «Апостол» (1525) связаны с деятельностью Ф Скорины. В этих книгах,
изобилующих белорусским орнаментом, видно стремление преодолеть услов
ность канонического изображения, дать объемную и динамическую трактовку
фигур, внести бытовые мотивы. Традиции скориновских изданий были продол
жены в графическом искусстве XVI—XVI11 вв., особенно в работах могилевских
граверов Максима и Василия Ващенко, Федора Ангилейко и др.

В то время в Беларуси имелись крупные церковно-монастырские и частные библиотеки Закладывались основы архивного дела При великокняжеской канцелярии в Вильно комплектовался государственный архив - так называемая Метрика Абсолютное большинство всех актов и грамот Великого княжества в XIV—XVI вв. было написано кириллицей, на старобелорусском языке Это нашло закрепление и в Статутах 1566 и 1588 гг.. «А писар земский маеть по-руску литерами и словы рускими вси листы, выписы и позвы писати, а не иншим языком и словы»¹ [13, с. 43]. Значение этого положения, утверждавшего государственность белорусского («русского») языка на территории Великого княжества, велико не только в плане противопоставления Польше, где языком правовых документов был латинский, но и в плане отстаивания извечных на Беларуси восточнославянских духовных ценностей.

Особенностью духовной культуры общественной мысли Беларуси XIV-

XVI вв. стало возникновение белорусско-литовского летописания Появились
«Летописец великих князей литовских», «Белорусско-литовская летопись
1446 г», «Хроника Великого княжества Литовского и Жемайтского», «Хроника
Быховца». В них лаконичная, документально-деловая фиксация исторических
событий сочетается с эмоционально-образным, беллетризированным осмыс
лением прошлого. «Летописец великих князей литовских» - одно из первых
произведений собственно белорусской историко-документальной литературы.

¹ Эта патриотическая установка выдающегося государственного деятеля ВКЛ, главного составителя и редактора Статута 1588 г Льва Сапеги свидетельствует о стремлении значительной части белорусской знати сохранить культуру своего народа.

Написан он был неизвестным автором около 1430 г. в Смоленске в форме сплошного изложения событий без указания дат. В нем освещается период с 1341 г. до конца XIV в. Автор, сторонник политики литовских князей по созданию централизованного государства, одобряет ликвидацию феодальной раздробленности. Белорусско-литовский летописный свод 1446 г. охватывает период с середины IX в. до середины XV в. В первой его части на основе русских летописей освещается история Киевской Руси. Он включает в себя также Смоленскую хронику, «Восхваление Витовта», «Летописец великих князей литовских».

Летописание явилось неповторимым явлением средневековой белорусской культуры, самым заметным и важным проявлением общественной жизни того времени. Оно велось в великокняжеских резиденциях, в отдельных землях и уделах, епархиях, монастырях. По сведениям политического, экономического, социального, географического, дипломатического, этнографического и другого характера, содержащимся в летописях, они могут считаться своего рода феноменом мировой культуры и науки, национальной гордостью белорусского народа. К сожалению, многие летописи были безвозвратно утрачены при феодальных войнах, бесконечных пожарах, нападениях внешних врагов. Это относится и к полоцким, турово-пинским летописям.

Важным явлением в белорусской культуре являлась историко-хрони-кальная литература. Это прежде всего «Хроника польская, литовская, же-майтская и всей Руси» М. Стрыйковского, где рассматривались проблемы истории Беларуси. В 20-е гг. XVI в. в среде патриотически настроенной литовской аристократии была создана «Хроника Великого княжества Литовского и Жемайтского». В ней излагается история от легендарного князя По-лемона до Гедимина. Квинтэссенция этого произведения - идея о том, что литовские князья возобновили политическую и культурную жизнь разрушенной татарами Руси и создали могучее государство. В «Хронике Быховца» описаны события политической истории Беларуси, восточнославянских народов от легендарных времен до начала XVI в.

В XVI - первой половине XVII в. социально-политическая, культурная жизнь Великого княжества Литовского испытывала на себе сильное влияние идей Возрождения. Как и во всей Европе, этот период стал временем напряженных духовных исканий и подъема. Разработка белорусскими мыслителями и учеными таких проблем, как цели и идеалы просвещения и образования, индивидуальных прав и свобод, взаимоотношений личности с религией и церковью, этических установлений и норм, понятий добра и зла, общественного неравенства, благосостояния и счастья людей, неприятия догм и критическое отношение к авторитетам всякого рода, веротерпимости, ненасилия, как правило, соответствовала идеям Возрождения - идейному и общественному движению в Европе, обусловленному кризисом традиционного средневекового феодального

общества, качественными изменениями в экономическом и социально-политическом состоянии стран, развитием городов, зарождением элементов буржуазных отношений, формированием национальных государств, секуляризацией общественной духовной жизни. Многие белорусские мыслители того и более позднего времени выступали с позиций радикального пересмотра некоторых фундаментальных целей и идеалов общества.

В тот период культурно-общественное развитие Беларуси, восточнославянского региона в целом достигло уровня, при котором оказалось возможным не только усвоение достижений европейского Ренессанса, но и создание на отечественной почве самобытных, оригинальных духовных ценностей, гуманистических идей и концепций [115, с. 22]. В свою очередь, творцы восточнославянского гуманизма вносили свой вклад в европейскую культуру эпохи Возрождения. Этому во многом способствовало обучение в европейских университетах молодежи из ВКЛ. Уже в конце XIV в она училась в Карловом университете Праги, университетах Италии (в Болонье и Падуе), Германии (в Витенберге, Лейпциге, Франкфурте). Наиболее популярным у белорусов был Краковский университет, в котором в XV-XVI вв. прошли обучение 430 выходцев из Руси и Литвы [108, с. 163]. В Беларуси имел место процесс культурной синтезации. Суть его в освоении и взаимном обогащении культуры европейских стран, а значит, и широком изучении достижений периода античности, возникновении сначала кирилличного, а затем и ла-тинско-польского книгопечатания, проникновении гуманистических идей в культуру, определенной секуляризации духовной жизни. В том же ряду стоит распространение реформационных идей и движений в углублении государственного, национально-патриотического сознания во всех слоях общества: духовенства, шляхты и «посполитого» люда.

Оплотом новой, ренессансной культуры стали города, а также дворы и имения светских и духовных феодалов, а ее выразителями - представители рождавшейся интеллигенции: писатели, книгоиздатели, учителя, художники, ученые, образованные служители церкви, государственное чиновничество и др. Именно в их среде формировалось ренессансно-гуманисти-ческое мировоззрение, отличавшееся от традиционного средневекового и отражавшее существенные изменения в отношении к Богу, природе, обществу, человеку и т.д.

Выдающуюся роль в скачкообразном развитии культуры Беларуси, как и всего восточнославянского региона, сыграло книгопечатание - одно из важнейших достижений европейской цивилизации. Первая печатная книга (Библия Гуттенберга), как известно, была издана в 1455 г. в Нюрнберге. И уже через 34 года после этого начали печататься кириллическим шрифтом белорусские церковные книги, пользовавшиеся широким спросом не только

у себя на родине, но и в Западной Европе'. Белорусским первопечатником был просветитель и гуманист, писатель и переводчик, ученый Франциск Скорина (около 1490 - около 1551). Родился великий белорус в Полоцке -древнем культурном и политическом центре страны. В 1506 г. он получил степень бакалавра философии, а позже - доктора свободных наук. В 1512 г. в итальянском городе Падуе он блестяще защитил диплом «в лекарских науках доктора». И сегодня на стене Падуанского университета среди 40 имен наиболее известных представителей мировой науки и культуры, приобретших здесь свои знания и ученые степени, находится надпись: «Franziskus Skorina de Polzno, Ruteno, 1512».

В результате реформационного движения в Европе в то время стали распространяться переводы Библии на живые, доступные народам языки. Европейские гуманисты считали Библию своего рода универсальным учебником, энциклопедией, где читатель мог найти ответы на многие сложные вопросы. В их числе была широко известная Библия белорусского первопечатника, гуманиста и просветителя Ф. Скорины, которая называлась «Библия руска, выложена доктором Франциском Скориною из славного града Полоцька, Богу ко чти й людем посполитым к доброму наученью». Перевод Библии на белорусский язык был сделан Ф. Скориной с латинской Вульгаты. В Праге с 1517 по 1521 г. им было выпущено 23 превосходно иллюстрированных книги Ветхого завета с комментариями, сделанными в рационалистическом духе. В переводе заметно и влияние чешского, польского и русского языка. Библейские книги, изданные Ф. Скориной, являются бесценным памятником мировой культуры. Это было четвертое в Европе национальное издание Священного Писания на родном языке (после немецкого, итальянского и чешского) и первое у восточных славян. Ф. Скорина не только издал книги Библии и произведения, которые до этого не были известны белорусскому и западноевропейскому читателю, но и прокомментировал их, сделал более доступными для всех слоев населения. Этим белорусский переводчик и толкователь священного писания внес значительный вклад в мировую библеистику. В Вильно он организовал первую на - белорусской земле и во всей восточной Европе типографию (в Европе в конце XV в. действовало более 200 типографий в 69 городах) и издал две книги: в

¹ Начало кирилличному книгопечатанию положил славянский первопечатник, основатель первой в мире типографии кирилличного шрифта Ш Фиоль, который в 1491-1493 гг. выпустил в Кракове четыре книги «русским шрифтом». Оригиналом Фиолю, как установили исследователи, послужили московские рукописные книги. В 1491 г Фиоль напечатал «Октаих», «Часослов», в 1492-1493 гг - «Триодь постная» и «Триодь цветная». Помогали ему, как полагают ученые, представители белорусской политической элиты, жившей в Польше, а также белорусские и украинские студенты, учившиеся в то время в Краковском университете.

1522 г. - «Малую подорожную книжицу», в 1525 г. - «Апостол». В первой помещен календарь, в котором указаны не только религиозные праздники, но и светские, астрономические сведения. Кроме названий 12 месяцев здесь приведены данные о продолжительности дня и ночи, о движении Солнца, о солнечных и лунных затмениях. Пражские и виленские издания Ф. Скорины отличались неповторимым художественно-полиграфическим обликом: многочисленными фигурными иллюстрациями, оригинальными шрифтами. Книги свои Ф. Скорина посвящал «людям простым, посполитым». До настоящего времени сохранилось около 400 экземпляров его книг. Как ценнейшие реликвии они хранятся в музеях и библиотеках разных стран. В Беларуси их, к сожалению, не осталось ни одной [131, с. 63].

Свои социально-политические взгляды Ф Скорина изложил в предисловиях, послесловиях и комментариях к напечатанным им книгам. Они пронизаны патриотическими чувствами, мыслью о том, что каждый человек ответственен за судьбу своей Родины и должен работать на ее благо. Он призвал белорусов относиться к Отечеству как к своему дому, оберегать и любить его, как рыбы свои виры, пчелы свои ульи, звери свои норы, а птицы свои гнезда. Ф. Скорина выступал сторонником справедливости, свободы и равенства всех людей, осуждал гнет, деспотизм и своеволие феодалов, имущественное неравенство. Он страстно желал, чтобы «понеже был мир и покой по вся времена».

Исследователи его творчества отмечают, что Ф. Скорина первым поставил и рассмотрел проблему соотношения права и закона. Объясняя возникновение законов, он делил их на «неписаные» и «писаные». По его убеждению, сначала люди жили по «неписаным», или «прироженым», законам справедливости и взаимного уважения. Такой закон «всем людям от бога дан ест». «Писаные» же законы, считал Ф. Скорина, создаются на основе «прироже-ных». Он проповедовал равенство всех перед законом, требовал, чтобы суд был справедливым, так как законы предназначены для охраны спокойствия и благосостояния общества.

Ф. Скорина, в сущности, призывал образованных белорусов самостоятельно изучать Библию и свободно обсуждать ее текст. Более того, он утверждал не только свободную внецерковную религиозность, но и мораль, основанием которой должна быть Библия, а также разум и совесть человека. Утверждая идею единства морального самосознания и поведения человека, Ф. Скорина вслед за Сократом и евангелистом Матфеем ссылался на этическую максиму: делай другому то, что самому себе желаешь.

Ф. Скорина внес значительный вклад в разработку белорусского литературного языка. Язык его изданий можно квалифицировать как типичный образец белорусской редакции церковнославянского. Огромная заслуга Ф. Скорины перед своим народом и всем славянским миром в том, что он

закрепил белорусский язык в высокой литературе европейского и всемирного Значения в Библии, как язык равноправный, «божественный», рядом с классическими каноническими латинским, греческим и древнееврейским языками.

Имя Ф. Скорины вписано золотыми буквами в историю белорусского народа. Его влияние на общественно-политическую мысль и национальную культуру Беларуси столь велико, что то время называют эпохой Ф. Скорины. Однако его жизнь была наполнена не только взлетами на вершины славы, но и горькими разочарованиями. Он встречался с М. Лютером, дискутировал с известным медиком и алхимиком Парацельсом. Был секретарем и придворным лекарем виленского епископа, приглашался на службу к магистру Ордена, который возвел его в шляхетское звание. Ф. Скорина принимал участие в составлении Статута ВКЛ 1529 г. Стремясь пролить свет знаний и среди братского русского народа, он привез в Москву большую партию своих изданий, однако они, как считают некоторые исследователи, были сожжены якобы по приказу великого князя московского Василия III¹. В знак заслуг Ф. Скорины король и великий князь Сигизмунд Старый выдал привилей, согласно которому никому, кроме самого короля, не разрешалось его задерживать и судить. Запрещалось вообще вмешиваться в его дела, принуждать к выполнению каких-либо обязанностей. Ф. Скорине было предоставлено право свободного выбора места жительства. Вскоре он поселился в Праге, где и умер Ф. Скорина остался в истории не только как европейский гуманист, но и как сын и наследник великой славянской культуры, продолжатель дела Кирилла и Мефодия, непоколебимый борец за равноправие достижений белорусской письменности в ряду других мировых духовных ценностей.

¹ Эти сведения нуждаются в уточнении В целом же издание Библии Ф Скорины было встречено крайне недоброжелательно русской православной церковью, что координировалось с общей позицией христианской церкви, всячески препятствовавшей переводам Библии на языки, доступные народам, и даже подвергавшей жестоким репрессиям переводчиков. Это происходило отчасти в силу консервативности церковных традиций, согласно которым славить Бога в книгах достойно только на еврейском, греческом и латинском языках, отчасти из опасения неизбежных искажений, а главным образом чтобы не допустить самостоятельного, вольного толкования содержания Библии мирянами, без опеки со стороны церкви и ее служителей. В Москве к этим соображениям добавились традиционные «латинобоязнь» и «национально-церковный гонор» В 1627 г. московский царь и его отец митрополит Филарет издали указ, чтобы «никто никаких книг литовской печати. не покупал». В 1639 г согласно царскому указу не допустили в Москву белорусского печатника-просветителя С. Соболя, везшего на продажу свои книги. Типографию, основанную в Москве И. Федоровым и П. Мстиславцем, разгромила суеверная толпа, видевшая в печатных книгах «сатанинское» дело.

Великий пример Ф. Скорины был поддержан другими деятелями, понимавшими большое историческое и национально-культурное значение книгопечатания для Беларуси. В 50-60-е гг. XVI в. типографии были основаны в Бресте, Не-свиже, Заблудове, Вильно, Полоцке, Минске, Могилеве, Любче, Слуцке, Пинске, Супрасли, Ивье и др. В Несвижской типографии, основанной Н. Радзивиллом, в 1562 г. была издана первая книга кириллицей. Это был катехизис, составленный под руководством с Будного, М. Кавечинского и Л. Кржишковского. Важное общественное и культурное значение имела типография, основанная на средства купцов Мамоничей в Вильно в 1570-х гг. бежавшим из Москвы П. Мстиславцем. Она сыграла заметную роль в просвещении, распространении белорусского языка, расширении международных культурных связей. П. Мстиславец издал здесь «Часослов» (1574-1576), «Евангелие напрестольное» (1575), «Псалтырь» (1576). Эта типография учитывала запросы и культурные традиции разных слоев населения. Большая часть ее изданий предназначалась для нужд православных братств, их школ, церквей, а также мещанства. К1623 г. здесь было выпущено около 50 кириллических белорусских книг и 35 на польском языке. 25 книг было выпущено типографией, основанной в 1578 г. в м. Острог, в имении потомка святого Владимира князя К. Острожского. Здесь в 1581 г. была издана первая полная славянская Библия кирилличного шрифта, знаменитая «Острожская библия». Всего же с начала XVI в. до конца XVIII в. типографии действовали в 14-ти населенных пунктах ВКЛ. Библиографы насчитывают 149 книг, изданных с 1517 по 1632 г. на белорусском языке.

Гуманистическо-просветительские, ренессансные идеи Ф. Скорины дополняли и развивали такие деятели белорусской культуры того времени, как Микола Гусовский (около 1470-1533), прославившийся своим произведением «Песня о зубре», в котором с патриотических и высоких морально-политических позиций воспета природа родной страны, содержится призыв к укреплению государства, к единству европейских народов. В «Песне» осуждаются несправедливые войны,, в которых поэт видел одну из наиважнейших причин несчастий человечества, страданий Родины и народа, а также междоусобицы. Описывая тяжкий повседневный труд простых людей, он с возмущением писал о бедствиях простого народа, разбое и беззаконии угнетателей, защищал раннебуржуазные идеалы. Он увидел и отразил кризисные явления в социально-политическом строе ВКЛ. Можно с уверенностью утверждать, что М. Гусовский, как и Ф. Скорина, заложил гуманистическую, свободолюбивую традицию в истории духовных исканий белорусского народа.

М. Гусовский изложил многогранную идейно-эстетическую, просветитель-ско-педагогическую программу. Он смог подняться над узкосословным, кастовым мышлением и выступил как выразитель передовых общественно-политических и эстетических взглядов того времени, как популяризатор исто-

рии и культуры Беларуси и Литвы на мировой арене. Все части произведения объединены темой судьбы Родины, преданности родной земле. М. Гусовский издал художественно-исторический гимн красоте своей земли. Собственно, зубр в поэме - это аллегорический образ родного края, символ его могущества. В этом произведении содержится также призыв к единению и дружбе разных по вере и культуре европейских народов перед угрозой турецкого и татарского нашествия, изложена концепция межгосударственных отношений. Особое место в творчестве М. Гусовского занимала идея национального патриотизма. Собственно, «Песнь о зубре» многие исследователи квалифицируют как гимн своему отечеству, его стойкому и мужественному народу. В ней славятся ратные и трудовые дела белорусов, их героическое прошлое.

Видными представителями духовной культуры того периода были также Сымон Будный (около 1530-1590), Василий Тяпинский (7-1599), Андрей Волан (1530-1610), Михалон Литвин (XVI в.), Л. И. Сапега (1557-1633), Петр из Гонендза (между 1526-30-1573), Якуб из Калиновки (7-1583), Павел из Визны (XVI в.), Мартин Чеховиц (1532-1613) и др. В их произведениях анализировались такие актуальные для эпохи Возрождения проблемы, как происхождение и сущность государственной власти, идеалы справедливого правления, соотношение права и закона, естественные права человека, свобода подданных и др. Произведения этих мыслителей не уступали лучшим образцам западноевропейской политической науки того времени. При этом в общем ряду обсуждавшихся общественных проблем и предлагавшихся решений развивались два направления: умеренно-гуманистическое и радикально-гуманистическое. Представители первого направления (Ф. Скорина, М. Гусовский, А. Волан, С. Будный, В. Тяпинский, М. Литвин, Л. Сапега и др.) выражали интересы феодального сословия и горожан. Они сознавали необходимость определенных общественных перемен, призывали к социальной деятельности в рамках существовавших общественных институтов. Представители второго, радикально-гуманистического направления (Якуб из Калиновки, Петр из Гонендза, Павел из Визны, Мартин Чеховиц и др.) в специфической, религиозно-теологической форме отражали интересы и общественные идеалы социальных низов, стремились к радикальным переменам, в том числе и вне рамок сложившихся общественных институтов. Многие из них утверждали идею о частной собственности как источнике всех бед общества и отдельного человека.

Крупным вкладом в культуру Беларуси явилась деятельность Сымона Будного. Вся его жизнь - это напряженный поиск знаний и проповедь их. Эволюция представлений С. Будного была достаточно сложной: от католичества к кальвинизму, от кальвинизма к крайностям антитринитаризма, от него к атеизму. Он возглавлял движение так называемых литовских братьев, как называли себя антитринитарии Беларуси и Литвы. С. Будный впервые издал напе-

чатанные на белорусском языке учебные и полемические произведения «Катехизис» (1562), «Об оправдании грешного человека перед богом» (1562)¹, «Новый Завет» (1574), «О светской власти» (1583). Он являлся одним из основателей критики Библии, выступая предшественником нидерландского мыслителя Б. Спинозы. Это являлось научным подвигом, который требовал обширных знаний, смелости мысли, духовной отваги. Представляет интерес полемика С. Будного с Якубом из Калиновки. Последний, поддерживаемый своими единомышленниками, выступал с проповедью уравнительных и анархистских социальных идей. В частности, он требовал от имущих христиан, чтобы они продавали собственность и вырученные деньги делили между бедными, ссылаясь при этом на пример первых христиан, которые имели общее имущество и были равны между собой. Якуб доказывал также, что христиане не нуждаются в правительстве, требовал полной свободы для всех, упразднения государства со всеми его учреждениями и атрибутами.

Уравнительным социальным идеям, требованиям полной свободы для всех С. Будный противопоставлял модель общественного устройства, основанную на мирном сотрудничестве различных социальных групп, развивающуюся без революционных потрясений. В качестве идеала государственного устройства он обосновывал монархию, ограниченную сословным представительством и законом, во главе с просвещенным монархом. Одновременно он выступал с острой критикой существовавшего в Речи Посполи-той государственного строя, требовал ограничения магнатского своеволия, равенства всех сословий перед законом, правосудия и справедливости. С. Будный одобрял идею необходимости толерантности (веротерпимости) и свободы мысли. Когда в 1553 г. Кальвин санкционировал сожжение испанского ученого, врача, открывшего систему кровообращения у человека Мигеля Сервета, а затем последователи Кальвина послали на смерть итальянского антитринитария Валентина Генцилиса, Будный квалифицировал вождей кальвинизма такими же душителями свободомыслия, как и римская апостольская церковь. Интересны его размышления о войне и мире, о разделении войн на справедливые, ведущиеся ради защиты Родины, и несправедливые, т.е. завоевательные. С. Будный выступал за всестороннее сотрудничество всех славянских народов.

Первый книжный костер в ВКЛ, организованный иезуитами, запылал в 1581 г. В огонь бросали книги всех иноверцев и в первую очередь С. Будного, так как он отрицал божественное происхождение Христа, считая его обычным человеком, талантливым комментатором Библии, героем и стра-

¹ Полностью эта книга называлась «Катихиасъ, то есть наука стародавная хрюланьская от Светого Писма, для простыхъ людей языка руского, в пытаниахъ и отказехъ събрана». Написана она была в соавторстве с несвижским наместником М Кавечинским и Л. Крышковским. Она считается первой книгой, изданной на территории Беларуси на старобелорусском языке.

дальцем своей возвышенной проповеди. Саму Библию белорусский философ, писатель, переводчик и полемист, теолог, один из самых образованных интеллектуалов своего времени трактовал как литературный памятник древности. Его противники видели особую дерзость в отрицании им души, потустороннего мира, пекла и рая. «Душа - это не что иное, как человеческая жизнь, - писал С. Будный, - мысль, что будто бы существует какая-то душа, которая после испытаний смерти терпит страдания или веселится на небе, является басней» [62, с. 119].

С середины 1560-х гг. С. Будный являлся одним из идеологов антитри-нитаризма, радикального течения Реформации в ВКЛ. Он участвовал в работе синодов-съездов белорусских, литовских и польских антитринита-риев, где в острых дискуссиях отстаивал свое религиозно-философское и социально-политическое учение. Дискуссии шли об отношении к феодальному обществу и государству, собственности, крепостничеству, войне и др. Оправдывая общественные и государственные основы ВКЛ, С. Будный в то же время требовал смягчения феодальный эксплуатации, реформирования социально-политических институтов: законодательства, судопроизводства, школьного образования, церковной жизни и др. О содержании этих дискуссий свидетельствует синод 1568 г. в Ивье, о котором С. Будный рассказал в своей книге «О светской власти». Мыслитель решительно осуждал авторитаризм и догматизм в мышлении, интеллектуальную нетерпимость и религиозный фанатизм католических и протестантских церковных и политических деятелей, теологов, которые «не только пером, но и огнем и мечам» распространяли свое учение.

Социальные и политические взгляды С. Будного поддерживал и развивал Василий Тяпинский (год рождения неизвестен - умер около 1599). Он издал на церковно-славянском и белорусском языках Евангелие. В предисловии к книге он обратился к белорусской знати с просьбой о духовной и материальной поддержке белорусской культуры. Обеспокоенный судьбой своего народа, кризисом православия, безразличием магнатских родов к местной культуре, он выступал против бездумного подражания чужому, увлечения польским языком и культурой. Плакать можно, отмечал он, глядя как князья и паны великие чуждаются «мовы сваей слаунай». Как и Ф. Скорина, В. Тяпинский считал необходимым усовершенствовать систему школьного образования, сделать его более доступным, разнообразным, соответствующим потребностям общества, в том числе и простых людей. Этой благородной цели он посвятил свою жизнь, пожертвовал значительную часть собственного имущества. Патриотизму В. Тяпинского не была присуща национальная ограниченность. Он с уважением относился к другим народам и государствам, подчеркивал историческое, культурное, языковое родство славянских народов, отстаивал идею единства и дружбы между белорусским, украинским и русским народами. Деятельность В. Тяпинского способствовала подъему и консолидации национально-культурного, патриотического движения в Беларуси в конце XVI - начале

XVII в Он участвовал в антитринитарских синодах 1570-х гг., дискутировал с представителями радикальной Реформации.

Обширен круг политических и правовых проблем, рассматривавшихся крупнейшим идеологом белорусских кальвинистов А Воланом. Он разрабатывал гражданско-правовую концепцию политики Как в основном его трактате «О политической и гражданской свободе», так и в других произведениях центральное место занимал анализ естественных прав человека, а также свободы, равенства и справедливости. «Человеческой природе наиболее приличествует свобода... никто не рождается невольником», - писал он. Условиями же свободы являются' гарантированная законом защита личных прав человека; подчинение всех чиновников, в том числе и самого монарха, закону, учреждение справедливых и независимых судов и др Политико-правовые воззрения А Волана если не опережали соответствующие идеи западноевропейских мыслителей, то были, во всяком случае, на одном с ними уровне Труды А. Волана были занесены католическим д/ховенством в «индекс запрещенных книг».

Усилиями этих и других деятелей эпохи Возрождения в Беларуси стала издаваться светская литература исторического, морально-поучительного содержания. Получили распространение переводные произведения южнославянских и западноевропейских авторов Особым вниманием к античному литературному наследию отличается издательская деятельность Я Корча-на. За 35 лет (с 1576 по 1611 г.) он выпустил более 100 изданий, большинство которых носило светский характер

Что касается школьного образования, то оно в то время в ВКЛ было развито слабо. Действовали лишь начальные (чаще всего приходские) школы и для продолжения образования как белорусам, так и литовцам нужно было ехать за границу. Об отсутствии в ВКЛ гимназий, т.е средних школ, сожалеет, выражая при этом настроение передовой шляхты, в своем известном сочинении Михалон Литвин. Вопрос о создании таких школ шляхта поднимала на сейме 1568 г [99, с. 128]

Духовная культура общества того времени во многом определялась степенью развитости юридическо-правовых норм, регулировавших общественные процессы, определявших место человека в обществе, неизмеримую ценность его жизни. Во второй половине XV - первой половине XVI в в ВКЛ была проведена правовая унификация, направленная на систематизацию, письменную фиксацию и универсализацию права. В 1468 г., как уже отмечалось, появился первый кодифицированный нормативный акт - Судебник (Статут) ВКЛ Это была попытка заменить обыденное и местное право одним общегосударственным правом. При этом правовая система ВКЛ формировалась с учетом русского права, которое имело свою кодификацию - пространную «Русскую правду» XII в., «Кормчие книги», «Мерило праведное».

В начале XVI в. стала ощущаться потребность в дальнейшей кодификации права На Виленском сейме 1519 г. шляхта обратилась к великому князю с просьбой дать ей писаное право, которое могло бы юридически обеспечить

охрану ее собственности и привилегий. В 1522 г. на Гродненском сейме уже обсуждался проект будущего Статута, а в 1529 г. он был введен в действие¹. Он являлся систематизированным сбором (244 статьи, сведенные в 13 разделов) законов феодального права ВКЛ., концентрацией белорусской правовой мысли и превосходил современные ему славянские и западноевропейские кодексы, в том числе и польский. В нем излагались конституционные нормы и, в частности, ограничение власти великого князя, который все государственные дела должен был решить с согласия панов-рады и «ради общей пользы» Великому князю вменялась обязанность сохранять территориальную целостность государства, придерживаться существовавших законов и обычаев. Статут охватывал нормы государственного, гражданского, уголовного и процессуального права, юридически закреплял основы общественного и государственного строя, порядок создания, состав и полномочия государственных и судебных учреждений, привилегированное положение шляхты и ограничение прав крестьянства. Его правовое поле распространялось на всех жителей ВКЛ., за исключением мещан, подлегавших Магдебургскому праву. Основой Статута послужили обыденное право, привилеи, постановления судебных и государственных учреждений, некоторые нормы «Русской правды», римского, польского и немецкого права, приспособленные к местным условиям и потребностям.

Статут сохранял действовавшую в ВКЛ с XIII в. юридическую норму, так называемую «навязку» - штраф, взимавшийся за нанесение увечий, побоев и оскорблений. В начале XVI в. истец-мужчина получал «навязку» в сумме 20 коп грошей, женщины - по 40, а за ущерб, который клеветник нанес, принеся ложную клятву, по 100 и даже 1000 коп. Такие же штрафы взимались за избиение шляхтича, нанесение ему ран или словесного оскорбления («бесчестья»). Компенсация для лиц других сословий была ниже.

Продолжала действовать и довольно типичная для средневекового права норма - штраф за убийство, или «головщина», «головщизна». Ее размер различался в зависимости от социального статуса убитого, причем для женщин был вдвое выше, чем для мужчин того же сословия. На сейме 1551 г. шляхта требовала, чтобы за убийство карали смертью всех, пойманных на месте преступления («на горячей крови»). Но «головщизна» была сохранена сначала как наказание для преступников, не заслуживших, по мнению судей, смертной казни (при неумышленном убийстве, к примеру), а затем как штраф, уплачиваемый наследниками казненного убийцы.

По Статуту 1529 г. смертная казнь через повешение предусматривалась для разбойников, воров, если они совершили кражу вторично или если стоимость украденного превышала 50 грошей, а также для их пособников и укрывателей. Так же наказывалось убийство отца или матери, сестры или брата (совершенное с корыстной целью); нанесение ран при отягчающих обстоятельствах; нападение

¹ Введением этого Статута ВКЛ сравнялось в области феодального права с другими странами Центральной Европы.

на шляхетское имение; нападение во время войны на воина или его обоз, сопровождаемое нанесением ран или побоев; насилие над должностным лицом великого князя, а также изнасилование. Кара смертью угрожала и браконьеру, пойманному с поличным в чужом лесу, и даже тому, кто более трех дней задерживал у себя приблудный скот или коня. Сожжение угрожало лицам, уличенным в подделке великокняжеских грамот и печатей. До принятия Статута 1529 г для приведения приговора в исполнение приговоренный передавался обвинителю, однако он мог вступить с ним в соглашение, откупившись или передав себя в рабство. Статут запретил такие соглашения.

Будучи значительным явлением в белорусской духовно-правовой культуре, Статут тем не менее быстро перестал соответствовать требованиям времени. На Брестском сейме 1544 г. был поднят вопрос об издании его новой, исправленной редакции Виленский сейм 1551 г. создал соответствующую кодификационную комиссию, состоявшую из пяти членов католического и пяти членов православного вероисповедания. Ее работой руководил канцлер ВКП Н. Радзивилл Черный. Основными источниками Статута 1566 г. стали общеземские и областные привилеи, Судебник 1468 г., Статут ВКЛ 1529 г и некоторые нормы обычного права. Использованы также нормы церковного (римско-католического и греко-православного) права. 14 разделов Статута охватывали нормы государственного, административного и военного права, судебный строй и судебный процесс, гражданское и уголовное право, а также семейное, опекунское, местное и охотничье В Статуте органически соединялись теоретические разработки местного права с основами римского и западноевропейского

Важным событием в культурно-духовной жизни Великого княжества Литовского стало принятие Статута 1588 г. Законы 1567 и 1568 гг о сейме внесли в право такие изменения, что неотложно потребовался новый пересмотр статутного законодательства. С этой целью Люблинский сейм 1569 г. избрал комиссию из 14 человек в которую входили представители панов-рады, поветовой шляхты, служебных лиц, духовенства, юристов. Возглавлял комиссию канцлер ВКЛ А. Волович. Окончательное редактирование предложений комиссии и подготовку Статута сделал канцлер ВКЛ Лев

Сапега¹, который был основным организатором этого процесса. В окончательной редакции он был утвержден Сигизмундом III в 1588 г. и напечатан в Вильно в типографии Мамоничей на старобелорусском литературном языке. Потом он несколько раз издавался на польском. Этот уникальный памятник политико-правовой, духовной культуры является образцом прежде всего белорусского национального права, хотя в нем и были использованы наряду с древнерусскими нормами также и нормы римского (через саксонское и магдебургское), немецкого и польского права. В предисловии к Статуту отчетливо сформулирована главная идея правового государства -подчинение закону всех граждан. Статут закреплял такие конституционные принципы как суверенитет государства и народа, равенство всех свободных людей перед законом, их право на собственность, на защиту жизни, чести и имущества, на судебную защиту, свободного выезда за границу и др. Статут утверждал принцип разделения властей: законодательная принадлежала сейму, исполнительная - великому князю и панам-раде, судебная - судебным органам. Отдельные положения кодекса, и в частности, смертная казнь за убийство простого человека, принцип индивидуальной ответственности и презумпции невиновности, ограничение абсолютного подчинения человека человеку, декларация религиозной толерантности, регламентация природопользования и другое, ставили его в ряд европейского законотворчества и правовой культуры. Написан третий статут был на старобелорусском литературном языке с использованием белорусской правовой лексики.

Все три Статута имели ярко выраженный сословный характер, закрепляя привилегии феодалов. Уголовные статьи были направлены на защиту движимой и недвижимой феодальной собственности, особенно земельной. Статуты отразили также процесс усиления закрепощения крестьян. Статут 1588 г., как уже отмечалось, оформил создание единого сословия крепостного

¹ При этом Л. Сапеге пришлось преодолевать как прямое, так и косвенное сопротивление короля Речи Посполитой Сигизмунда III Вазы. Этот монарх стремился единовластно распоряжаться на территории не только Польши, но и ВКЛ. Он всячески нарушал права белорусской шляхты, раздаривая земли и должности в княжестве преимущественно полякам В феврале 1588 г. Л. Сапега, находившийся при дворе, в письме к К. Радзивиллу сообщал о неприкрытой неприязни короля и великого князя к белорусам. Он писал. «Король говорил, что более полякам обязан, чем лит-ве, так как ему поляки больше чем Литва показали расположения. И он не только говорит так, но и поступает... Литвину откажут, а поляку тотчас дадут». В июле этого же года он писал: «Не только я, но и весь народ наш оскорблен королем Живу тут ради формы, аудиенции никак не могу добиться...». Правда, узнав о намерении Л Сапеги покинуть королевский двор, что могло привести к политическому, а затем экономическому и военному разрыву, Сигизмунд III пригласил его к себе, извинился за все «недоразумения» и вновь поклялся впредь строго выполнять свои королевские и великокняжеские обязанности, не допуская никаких нарушений законов ВКЛ.

крестьянства путем слияния челяди невольной с различными категориями крестьян. В целом Статуты отражали эволюцию политического строя ВКЛ от магнатской монархии к шляхетской в связи с усилением экономической и политической роли средней и мелкой шляхты. Статут 1588 г., в противоположность Люблинской унии, закреплял значительную государственно-политическую самостоятельность ВКЛ.

Источниками всех трех Статутов были нормы феодального древнерусского права («Русская правда»), обычного права, великокняжеские приви-леи как общегосударственные, так и областные, нормы польского шляхетского права, а также судебная практика.

С ростом городов, ремесленной и торговой деятельности, обострением противоречий и борьбы горожан за расширение своих прав в духовно-правовую культуру белорусов прочно вошло Магдебургское право. Оно давало городам самоуправление, судебный иммунитет, налоговые и производственные льготы, права владения землей, освобождение от воинской повинности и др. В городах, которые получали магдебургское право, как уже отмечалось, управление внутренними городскими делами переходило к выборному органу - городскому совету. Его возглавлял войт, который имел обычно двух заместителей - бурмистров. Вначале войт назначался великим князем, а бурмистры избирались на год из членов совета (радцев).

Все это свидетельствует, о том, что XV-XVI вв. общество ВКЛ по своему культурному уровню было способно воспринимать и развивать идеи Возрождения. Более того, представители культурной и политической элиты пользовались известностью и авторитетом в Европе. Своими произведениями они обогатили общеевропейскую культурную сокровищницу. Однако положение большинства населения белорусских земель - крестьянства - ухудшалось, и культурный подъем XV-XVI вв. его почти не коснулся.

Церковно-религиозные отношения

Содержание и особенности культуры белорусского этноса ярко проявлялись и в церковно-религиозном укладе общества. Можно констатировать даже особую, решающую роль религии в духовно-культурной жизни белорусов в XIV—XVI вв. Как и в предыдущее время, в тот период на территории Беларуси важное положение занимала православная церковь. С. Герберштейн в 1517 г. отмечал, что в столице ВКЛ Вильно «храмов русских значительно больше, чем римской конфессии». Большинство восточнославянского населения ВКЛ исповедовало православие. Этого же вероисповедания придерживалась и часть населения этнической Литвы и

Жемайтии¹. Авторы Густинской летописи отметили, что до Кревской унии «Рымское веры в Литве паки не было, только Русская замешалася» [7, т. 32, с. 139]. Своим моральным авторитетом она освящала и укрепляла существовавшие политические, экономические и духовно-нравственные отношения. Важной заботой была семейная, морально-бытовая сторона жизни людей. Духовенство играло большую роль в расширении грамотности, создании школ, распространении книг. Православная церковь вела идеологическую борьбу с литовским язычеством, а со второй половины XIV в. противостояла проникновению католицизма. Сложность этой задачи обусловливалась и политикой великих князей. Ольгерд несколько раз устраивал в Вильно, Полоцке и Витебске гонения на христиан. В 1347 г. он расправился с придворными, тайно принявшими православие. В Вильно были казнены три виленских мученика Антоний, Иоанн и Евстафий (до крещения Круг-лец. Нежила и Кумец). Поводом для смертного приговора стал их публичный отказ есть мясо в пост и брить бороду. После заключения в тюрьму и пыток мученики были повешены. В 1374 г. они были канонизированы патриархом по просьбе митрополита киевского Киприана В 1993 г. частицы мощей виленских мучеников размещены в Петро-Павловском соборе Минска.

Как уже отмечалось, после Кревской унии позиции католицизма в ВКЛ стали постепенно усиливаться. Накануне своей коронации в 1386 г. на короля польского великий князь литовский Ягайло принял повторное крещение (в православье был крещен под именем Якова) по католическому обряду под именем Владислава. При коронации он обещал присоединить к римско-католической церкви не только языческие Литву и Жмудь, но и православное белорусское население. Вскоре после коронации Ягайло вместе с Ядвигой приехали в Вильно, где уничтожили языческие символы (негасимый огонь в честь Перуна, почитаемых до этого литовцами-язычниками ужей, считавшиеся священными березовые рощи), раздавали новокрещеным белую суконную одежду, кожаную обувь и деньги. Поэтому отдельные язычники крестились по два и более раза. Некоторые источники указывают (86, 87), что Ягайло обратил в католичество не только литовцев, но и русинов, особенно

¹ Считается, что до заключения Кревской унии существовала реальная возможность принятия Литвой православия, углубления ее славянизации (во всяком случае в ХШ—XVI вв. многие князья литовского происхождения принимали православие). Это коренным образом повлияло бы на весь исторический процесс в регионе. Последствия решения Ягайло крестить Литву по западному, римско-католическому обряду в полной мере стали проявляться уже в XV в., когда противостояние и конфликты между ВКЛ и Московским государством стали приобретать не только политический, но и религиозный характер.

в тех местах, где они жили среди литовцев или по соседству, в отдалении от православных приходов. В Вильно Ягайло основал католическое епископство и семь приходов (плебаний), которые сразу же стали объектами польского духовного попечительства. Во время поездки по Беларуси он закладывал костелы и католические монастыри (местечко Обольцы, деревне Быстрица), которые стали активно распространять католическую веру. Уже с XVI в. стала проявляться тенденция перехода православных феодалов разного этнического происхождения (часто вместе с крестьянами) в католицизм, так как католики начали занимать привилегированное положение в государстве.

До конца XIV в. православная церковь была практически единой централизованной церковной организацией в Великом княжестве Литовском и занимала привилегированное положение. Руководящие круги государства поддерживали церковь, так как она своим авторитетом освящала и поддерживала систему государственной власти, внутриполитические отношения, сглаживала социальные проблемы. Приказав в 1392 г. крестить по латинскому обряду остававшихся некрещеными литовцев, Витовт одновременно счел необходимым русинам дать волю выбора. Чуть позже он заявил о своем нежелании того, чтобы в его княжестве греческая вера «уменьшалась или погибла, и церкви... в запустение приходили», что он заботится о порядке в православной церкви. Наряду с пониманием общегосударственных интересов на позиции Витовта, несомненно, сказывалось и влияние его первой жены княгини Анны, которая, согласно «Хронике Быховца», была дочерью Смоленского князя Святослава Ивановича. Известны случаи материальной поддержки Ягайловичами православной церкви. Великие князья пожаловали земли киевскому Николаевско-Пустынковскому монастырю, три деревни - полоцкому Софийскому собору, несколько имений - смоленскому епископу И. Солтану и др. [108, с. 157]. В 1501 г. было устранено ограничение на строительство православных храмов.

Великое княжество Литовское и Московская Русь использовали православную церковь в целях расширения своего влияния на все восточнославянские земли. Великие князья ВКЛ, понимая тягу западнорусских православных земель к Москве, всячески противодействовали этому. Решение проблемы они видели в автокефалии, автономии православной церкви в ВКЛ. Еще в 1316-1317 гг. ВКЛ получило отдельного православного митрополита. Завязались дипломатические отношения с Константинополем. В 1352 г. Олыерд попросил патриарха назначить митрополитом своего кандидата Феодорита, но патриарх отказал. Однако Феодорита рукоположил в митрополиты не только ВКЛ, но и всея Руси, Тырновский (Болгария) патриарх. Вскоре константинопольский патриарх Филофей, несмотря на позицию Ольгерда, назначил митрополитом Руси московского кандидата Алексия. В

поисках компромисса Олыерд выдвинул новую кандидатуру - родственника своей жены Тверского иероманаха Романа, который в 1355 г. и был назначен митрополитом всея Литвы (с отделением Киева). За его назначение Ольгерд обещал патриарху принять православие. В 1364 г., с целью примирения митрополита московского Алексия и великого князя Ольгерда и утверждения единства русской митрополии, патриарх вообще отказал в назначении митрополита отдельно для ВКЛ, т.е. фактически упразднил здесь митрополию.

В 1370-х гг. Ольгерд продолжал добиваться от Константинополя учреждения отдельной православной митрополии для Великого княжества. Идя навстречу пожеланиям князя, Константинопольский патриарх в 1373 г. направил в ВКЛ своего уполномоченного Киприана с надеждой, что он как славянин (по происхождению он был или серб, или болгарин) сумеет примирить и объединить духовенство Киевской митрополии и митрополитов Москвы, претендовавших на киевскую митрополичью кафедру. Ознакомившись с ситуацией на месте, Киприан пришел к выводу, что православные ВКЛ и Галичины не должны зависеть от московского религиозного центра. Ольгерд положительно отнесся к такой позиции и предложил Киприану занять место митрополита ВКЛ. В Константинополь было направлено соответствующее ходатайство, в котором содержалась и угроза, что если патриарх и на этот раз откажет, то ВКЛ будет просить митрополита у римско-католической церкви. В 1375 г. патриарх посвятил Киприана как «митрополита Киева и Литвы», а Константинопольский собор постановил «быть ему после смерти святителя Алексия митрополитом всея Руси». Обосновавшись в Новогруд-ке, Киприан стал предпринимать меры по укреплению роли митрополии ВКЛ в религиозной жизни восточных славян. Однако московские иерархи и великий князь отказались признать Киприана митрополитом «всея Руси». Более того, Москва добилась, что патриарший синод признал Киприана только в качестве «митрополита Малой Руси и Литвы».

К утверждению митрополита для ВКЛ стремился и Витовт. По его предложению собор западнорусских православных епископов выдвинул на должность митрополита ВКЛ племянника предыдущего митрополита Киприана болгарина Григория Цамблака. Для посвящения в этот сан Г. Цамб-лак отправился в Константинополь, однако там ему в этом было отказано. В ответ в 1415 г. в Новогрудке был созван православный собор, на котором высшей духовной особой православных был избран Г. Цамблак. Витовт повторно направил посольство в Константинополь, но и эта поездка, как оказалось безрезультатной. Тогда собор западнорусских епископов, несмотря на анафемы константинопольских патриархов и нового русского митрополита Фотия, утвердил в ноябре 1415 г. Г. Цамблака митрополитом киевским и литовским. Весной 1416 г., когда Киев был сожжен ханом Эдигеем, Г. Цамблак

основал свою кафедру в Вильно при Богородицкой церкви, а свою резиденцию (митрополичье подворье) разместил в Новогрудке. Витовт выдал окружную грамоту, в которой определялось: «мы, желая, чтобы ваша вера не уменьшалась, не погибала и церквям вашим бы строение было, учредили есьмо так митрополита, собором, на киевскую митрополию, чтобы русская честь вся стояла на русской земле» [118, с. 27]. Одновременно Витовт старался смягчить национально-религиозный антагонизм среди населения княжества путем заключения унии православной церкви с католической. По решению князя в 1418 г. в качестве главы делегации из 300 представителей ВКЛ, Новгорода, Молдавии и Великой Орды Г. Цамблак принимал участие в Константском соборе, где выступил с речами «Приветственное слово папе Мартину V» и «Приветственное слово отцам Константского собора». Но эта миссия не привела ни к каким результатам.

Хотя вначале патриарх, недовольный разделом «русской» митрополии, и отказался утвердить нового иерарха, но в конце концов вынужден был смириться с тем, что Великое княжество Литовское само избирает себе главу православной церкви. Однако процесс утверждения самостоятельной православной митрополии ВКЛ шел сложно. В 1420 г. великий князь литовский признал митрополитом московского Фотия, и обе православные церкви вновь соединились в одну. Через 20 лет Казимир признал главой русской церкви в ВКЛ митрополита московского Иону. Окончательный раздел митрополий ВКЛ и Московского государства произошел в 1458 г, когда папа римский утвердил Григория Болгарина в сане митрополита «Киевского, Литовского и всея Руси». В грамоте Казимиру папа оповестил, что он отнимает «у отщепенца и противника Флорентийской унии злочестивого чернеца Ионы» находящиеся в его папских владениях епархии греческого закона и поставляет особого митрополита Григория. Несмотря на протесты московского князя Василия и договор Казимира с ним «признать митрополитом того, кто будет люб им обоим», великий князь литовский не осмелился противостоять папе.

До середины XV в. западнорусскими митрополитами были в основном греки и болгары. С 70-х гг. XV в. они стали избираться, как правило, из уроженцев белорусских земель. В период от окончательного выделения западнорусской митрополии до Люблинской унии 1569 г. 9 из 12 митрополитов до избрания на эту важную должность занимали высокие посты в белорусской церковной иерархии [8, с. 168].

Особое значение придавалось месту нахождения главы православной церкви в ВКЛ, в которую входили такие белорусские епархии, как Новогрудская, Полоцкая, Турово-Пинская, частично Владимиро-Брестская и Смоленская. Небольшая часть юго-восточных земель с Гомелем и Чечерском входила в Черниговскую епархию. Когда ВКЛ удалось добиться отдельной, независимой

от Москвы митрополии, западнорусские митрополиты жили в Новогрудке, Минске, иногда в Вильно и Киеве. О влиянии православной церкви можно судить по имеющимся данным середины XVI в. В то время в столице Великого княжества было 17 православных храмов, в Пинске - 14, в Новогрудке - 10, Бресте и Полоцке - по 9, в Витебске, Гродно и Слониме - по 7, в Могилеве, Клецке и Слуцке - по 5, в Минске, Кобрине, Пружанах, Мозыре - по 3 [8, с. 167]. Низшим структурным элементом в церковной организации был приход с городским, местечковым или сельским храмом.

В XV в. достаточно широкую популярность среди светской и духовной элиты Беларуси приобрела идея церковной унии. На съездах для коронации Витовта рассматривались также вопросы о примирении восточно-православной и западно-католической церквей. Император Священной римской империи Сигизмунд предложил соединить эти церкви в одну, т.е. заключить унию. Эти же проблемы обсуждались еще раньше, на съездах белорусского духовенства в Новогрудке и Минске. И когда в 1439 г. Флорентийский собор принял решение об объединении восточной и западной церкви, в Беларуси против этого не протестовали ни православные князья, ни духовенство, ни, тем более, рядовые прихожане. Избранный митрополитом в 1475 г. смоленский епископ Мисаил пропагандировал идею унии. По его инициативе в Рим обратились представители Киевской митрополии и светской знати Беларуси и Украины. Кроме самого митрополита и архимандритов крупных монастырей письмо подписали 13 православных князей и панов. В своем послании они писали про «отсутствие расхождений между греками и латинянами в отношении к Христосу» и, признавая папское верховенство над Киевской митрополией, высказали желание подчиниться Апостольской столице [108, с. 156]. В то же время Мисаил жаловался папе на католиков за притеснения православных и просил восстановить мир между православными и латинянами на территории ВКЛ. Он просил папу оградить православных от оскорбления со стороны латинян, которые клевещут на них, будто они не истинные христиане и не право веруют в святую Троицу, насильно принуждают их к своему исповеданию, действуя яростью, побоями и мучениями». Дело дошло до того, что сам великий князь Казимир, правительство которого перед этим заявляло о своей благосклонности к старой русской вере, издал указ, запрещающий православным строить храмы, восстанавливать и ремонтировать обветшавшие. Так что основания у митрополита для жалобы были. В связи с попытками осуществить церковную унию, с половины XV в. православная вера в ВКЛ подвергалась все большим гонениям и притеснениям. Это обостряло национально-религиозную вражду в государстве, являлось причиной усиления промосковских

настроений в княжестве и давало повод великим князьям московским брать православных ВКЛ под свою защиту.

Крупными центрами духовности, образования и культуры в целом были православные монастыри В них работали школы как религиозного, так и светского направления, собиралась религиозная и научная литература, широко было налажено иконописание. С конца XIII до середины XVI в. на территории Беларуси было основано около 40 монастырей. 17 из них действовали в Полоцком повете. Те монастыри, которые находились под особой опекой митрополитов или влиятельных феодалов, были крупными собственниками земли. В них, как правило, проходили подготовку основные церковные кадры. Такими монастырями были Троицкий в Вильно, Благовещенский в Супросле, Троицкий в Слуцке, Лещинский под Пинском [8, с. 168].

Православная церковь не только играла большую роль в духовно-куль