Зав. кафедройЕ. И. Самарцева 9 страница

Лекция 17

ЗАВЕРШЕНИЕ ПРАВЛЕНИЯ ИВАНА III И ПРОЦЕССА ОБЪЕДИНЕНИЯ РУССКИХ ЗЕМЕЛЬ.

План:

1. Ликвидация самостоятельного Тверского княжества и объединение под властью «государя всея Руси» Северо-Восточной Руси.

2. Судебник 1497 г. как отражение структуры Московского государства. Двор, Дворец и Казна, аппарат управления, наместники и волостели.

3. Отношения Ивана III с православной церковью. Начало сакрализации власти «государя всея Руси» и борьба за власть между наследниками Ивана III.

Литература:

Горский А.А. Москва и Орда. – М., 2000.

Зимин А.А. Россия на рубеже XV-XVI столетий: (Очерки социально-политической истории). – М., 1982.

Клюг Э. Княжество Тверское (1247-1485 гг.). – Тверь, 1994.

Лурье Я.С. Две истории Руси XV века: Ранние и поздние, независимые и официальные летописи об образовании Московского государства. – СПб., 1994.

Любавский М.К. Очерк истории Литовско-русского государства до Люблинской унии включительно. – М., 1910 (переиздание – СПб., 2004).

Назаров В.Д. Докончание князей Шуйских с князем Дмитрием Шемякой и судьбы Нижегородско-Суздальского княжества в середине XV века // Архив русской истории. – М., 2002. – Вып. 7.

Шеков А.В. Отечественная история. Эпоха средневековья. Ч. 2. XV в.: Учеб.-метод. указания и материалы. – Тула, 2004.

Спустя почти пять лет после предотвращения попытки хана Ахмата привести к покорности Северо-Восточную Русь, в сентябре 1485 г. состоялся последний акт объединения земель этого региона, составлявших некогда, в XI-XII вв., относительно единое Ростово-Суздальское княжество, под властью московских князей. Заключительным событием этого процесса была ликвидация независимости Тверского великого княжества в сентябре 1485 г.

«Собирание» земель московскими князьями началось еще в первые годы XIV в., когда в 1303 г. был захвачен смоленский город Можайск. Для XIV в. обстоятельства территориального роста Московского княжества достаточно подробно и обстоятельно рассмотрены в трудах В.А.Кучкина (Кучкин В.А. 1980; 1984; 2003). В этом столетии гораздо чаще, чем захват вооруженным путем, московские князья для приумножения своих территорий использовали мирные средства – покупку ярлыков на отдельные земли у золотоордынских ханов и покупку сел и волостей непосредственно у русских князей. Правда, в большинстве случаев такие торговые сделки во многом совершались под силой политического давления Золотой Орды в пользу своих традиционно верных и исполнительных вассалов на Руси в 1-й пол. XIV в. – московских князей.

В ходе феодальной войны 2-й трети XV в., весной 1446 г. произошла окончательная ликвидация Нижегородско-Суздальского княжества – одного из наиболее крупных и политически значимых в Северо-Восточной Руси (Назаров В.Д. 2002). Во время правления Ивана III в состав его владений вошли Ярославское княжество (1471 г.), Ростовское княжество (1474 г.), Тверское великое княжество (1485 г.). В 1486 г. Иван III наследовал удел одного из внуков Дмитрия Донского, соратника своего отца Василия II в борьбе за власть, кн. Михаила Андреевича – Белоозеро, Ярославец и Верею. В 1489 г. была окончательно восстановлена московская власть над Вятской землей. Но эта территория уже в 1-й четв. XV в. принадлежала князьям московского дома: она была пожалована вел. кн. Василием I своему младшему брату кн. Юрию Дмитриевичу Звенигородскому и Галичскому (ДДГ. № 24. – С. 64, 66). Рассмотрим обстоятельства присоединения во 2-й пол. XV в. к владениям вел. кн. Ивана III собственно немосковских территорий.

Согласно Ермолинской летописи, ликвидация Ярославского княжества произошла мирным путем, когда ярославские князья «простилися со своими вотчинами на век, подавали их великому князю Ивану Васильевичу, а князь велики противу их отчины подавал им волости и села». Но исследования В.С.Шульгина, Л.В.Черепнина и В.Б.Кобрина показали, что этот процесс обмена вотчинных княжеских владений кн. Ярославских на московские феоды был достаточно растянут во времени. С 1463 по 1471 гг. в Ярославском княжестве при местном старшем князе Александре Федоровиче, вассале вел. кн. Ивана III, осуществлял свои властные функции и непосредственно московский наместник. Обмен землями ярославских князей в пределах их уделов на земли вне Ярославского княжества начался после смерти Александра Федоровича в 1471 г. (Зимин А.А. 1991. – С. 188, 189). Причины этого обмена земель были следующими. Иван III, расселяя ярославских князей в пределах московских территорий, с одной стороны, лишал их земель, на которые они имели право как на свою полную наследственную собственность (сеньории), а с другой стороны, предоставлял им «волости и села» на правах условной (неполной) собственности (феоды). Если теоретически владелец сеньории-удела мог расторгнуть клятву вассальной верности с московским великим князем, то юридически это не влекло бы за собой потери удела. А если вел. кн. московский счел бы, что его вассал плохо исполняет свои обязанности, то мог легко лишить такого служилого князя его феода. Таким образом, ярославские князья стали князьями без княжества. Их княжеский титул сохранил лишь почетную функцию. Безусловно, этот обмен происходил не по желанию ярославских князей, а был инициирован Иваном III. Местные династы уступили политической силе московского великого князя. Хотя В.Б.Кобрин отметил и возможную заинтересованность представителей отдельных разросшихся княжеских семей в службе московским правителям. В ряде случаев такая служба предоставляла князю более широкие перспективы увеличения своих земельных владений (за счет великокняжеских пожалований), чем ограниченные земельные ресурсы собственного удела. Изучение формуляров грамот кн. Ярославских 2-й пол. XV – 1-й пол. XVI вв. позволило В.Б.Кобрину заметить, что первоначально Иваном III были изъяты не все удельные земли у этих князей, а лишь центральные территории, «на окраине княжеские вотчины сохранились» в пределах бывшего Ярославского княжества. Причем превращение этих остатков «уделов ярославских князей в боярщины (т.е. боярские феоды, - А.Ш.) растянулось на сравнительно долгий срок – до 30-х годов XVI в., а следы княжеского происхождения их вотчинных прав были заметны даже в 60-х годах. Многие ярославские князья сохранили в Ярославском и в других уездах своего бывшего княжества владельческие права» (Кобрин В.Б. 1985. – С. 53-56).

Проникновение московской власти в Ростовскую землю началось при кн. Иване Калите. В «Житии» Сергия Радонежского, бывшего сыном ростовского боярина, указано, что «насилование много» воевод кн. Ивана Даниловича привело к тому, что «не мало их от ростовець москвичем имениа своя с нужею отдаваху» (цит. по: Кобрин В.Б. 1985. – С. 60, 61). Уже в XIV в. восточная часть г. Ростова (Сретенская половина) входила в состав не Ростовского, а Вел. княжества Владимирского.

Обычно окончательное поглощение Ростовского княжества Москвой связывают с летописным сообщением 1474 г. о продаже «половины Ростова» ростовскими князьями Владимиром Андреевичем и Иваном Ивановичем вел. кн. Ивану III. Но В.Б.Кобрин обратил внимание, что «при чтении актов 50-х годов XV в. создается впечатление, что Ростов был уже полностью присоединен» к московским владениям. А в своем духовном завещании 1461-1462 гг. «Василий II завещает не часть Ростовской земли, а Ростов «со всем, что к нему потягло». … Ростовские князья – уже не полные собственники: они только «ведают» и «держат» свои владения, причем не сами по себе, а лишь «при … великом князи» и «при … княгине». Их держание тем самым соединяется с правами верховной собственности великого князя.

Мы находим здесь, таким образом, описание судебного двоевластия, уже знакомого нам по грамоте Василия II Темного о суде ростовских князей и «вопчих судей» (Кобрин В.Б. 1985. – С. 63). Поэтому, по мнению В.Б.Кобрина, в 1474 г. ростовские князья продали Ивану III не реальную территорию, а свою часть дохода от волостей, относившихся к западной, Борисоглебской, половине Ростова. «Чтобы понять это, вспомним, что в русском средневековом праве дробные части владений (половины, трети, четверти и т.п.) далеко не всегда соответствовали реальным географическим единицам. Часто речь шла о том, что владелец доли получал только соответствующую часть доходов. Именно такое положение, по мнению Л.В.Черепнина, М.Н.Тихомирова и А.Л.Хорошкевич, было, например, в Москве, делившейся на «трети» между князьями Московского дома» (Там же). В отличие от ярославских князей ростовские практически не сохранили остатков землевладения на территории родового княжества. «Состав известных по сохранившимся актам ростовских вотчинников свидетельствует о том же: Ростовская земля была потеряна для местных князей» (Кобрин В.Б. 1985. – С. 64).

Активное противостояние московских и тверских князей в первых трех четвертях XIV в. во многом исчерпало себя разорением Тверской земли в августе – начале сентября 1375 г. войсками московского вел. кн. Дмитрия Ивановича, его вассалов и союзников, когда за время осады Твери тверичей – «мужа и жены и младенца в вся страны развели в полон» (ПСРЛ. Т. 15. Вып. 1. Стб. 112), а тверской кн. Михаил Александрович признал себя «братом молодшим» вел. князя Дмитрия Ивановича (ДДГ. № 9. – С. 25 - 28). Немецкий исследователь Э.Клюг, автор второго после работы В.С.Борзаковского монографического труда по истории Тверского княжества, указал, что «договор 1375 г. открыл собой длительный период мира …. Тверь … в дальнейшем твердо придерживалась мира с Москвой и уважала московские интересы, пока Москва, со своей стороны, не предпринимала шагов, направленных на новое вмешательство в тверские дела. Так сложилось некое политическое равновесие, которое следует истолковывать как результат московской победы 1375 г. и политики последующих лет … Следует, однако, отметить, что значительное падение престижа, которое тверскому князю пришлось пережить в 1375 г., в дальнейшей перспективе содержало в себе угрозу, которую не нужно недооценивать: в ретроспективе единожды признанное превосходство московского «старшего брата» было еще одним шагом на пути превращения московских правителей в «великих князей всея Руси» (Клюг Э. 1994. – С. 216, 217; Борзаковский В.С. 1876).

В течение XV в. тверские князья традиционно ориентировались на союзные отношения с князьями московскими. Тверские полки были вместе с московскими на р. Плаве (лев. приток р. Упы, совр. Тульская обл.) осенью 1406 г. во время противостояния с ратью литовского вел. кн. Витовта, участвовали в московском походе на Великий Новгород в 1471 г. и в «стоянии» на р. Угре в 1480 г.

Во время феодальных войн 2-й трети XV в. на русских землях Тверское княжество было более втянуто в войну в ВкЛ, чем в борьбу потомков Дмитрия Донского. С одной стороны, поражение ставленника русских земель вел. кн. Свидригайло не привело к усилению позиций Твери в Восточной Европе, но, с другой стороны, война между князьями московского дома привела к «устойчивой и длительной стабилизации великого княжества Тверского в качестве третьей силы наряду с Москвой и Литвой» в 40-50-е годы XV в. (Клюг Э. 1994. – С. 316). Подъем могущества Твери в XV в. пришелся на правление вел. кн. Бориса Александровича (1425-1461 гг.). Среди русской делегации на Ферраро-Флорентийском соборе 1438-1439 гг. был лишь один светский посол – тверской боярин Фома. В период подготовки к собору к тверскому вел. кн. Борису Александровичу приезжало посольство от византийского императора Иоанна VIII, доставившее приглашение на собор. События собора легли в основу литературного произведения, составленного тверским автором около 1453 г. и прославляющего вел. кн. Бориса Александровича – «Слово похвальное». Основной сюжет «Слова» составляют чествования тверскому великому князю, якобы произносимые всеми митрополитами, участвовавшими на соборе 1438-1439 гг. В тексте этого произведения Я.С.Лурье отметил семикратное употребление в отношении Бориса Александровича титула «царь», десятикратное – «самодержец», еще чаще – «государь».

Сын Бориса Александровича и последний тверской вел. кн. Михаил Борисович (1461-1485 гг.) пытался проводить в сфере идеологии политику своего отца. При нем чеканились монеты с изображением двуглавого орла в подражание гербу императоров Священной Римской империи, позднее заимствованным Иваном III. Но именно «Тверь была пионером в употреблении этого символа на Руси» (Клюг Э. 1994. – С. 359). В Твери в 70-е годы XV в. местным кандидатом на русскую митрополию епископом Спиридоном – Саввой были написано «Послание о Мономаховом венце», где излагалась легенда о происхождении русских князей, предков князей тверских, от римского императора Августа (63 г. до н.э. – 14 г. н.э.) и о наследовании регалий Мономаха. Позднее, в 90-е годы XV – 10-е годы XVI вв., эта легендарная теория была заимствована московскими идеологами и была положена в основу идеи венчания на престол шапкой и бармами (оплечьем) Мономаха и «Сказания о князьях Владимирских», где генеалогия московских князей возводилась от императора Августа (Лурье Я.С. 1994. – С. 221).

Однако Э.Клюг вполне обоснованно отметил, что в XV в. по своему экономическому потенциалу Тверское княжество значительно уступало Московскому. Разгром Твери ордынско-московским войском в 1327 г. и казнь тверских князей Александра Михайловича и его сына Федора в 1339 г. по инициативе кн. Ивана Калиты и приказу хана Узбека привели к мощнейшему подрыву политического положения и экономического базиса Тверского княжества. «Денежный мешок, который сумел набить Иван Калита, Тверь потеряла в широком смысле слова еще в 1327 г. …» (Клюг Э. 1994. – С. 132). Показательно, что после 1327 г. территория Тверского княжества не увеличивалась, а лишь дробилась на уделы. Поэтому определенное возвышение Тверского княжества в XV в. произошло в период феодальной войны в Московском княжестве и стабилизации обстановки на московских землях после победы Василия II.

Уже вскоре после смерти тверского вел. кн. Бориса Александровича 10 февраля 1461 г. – в марте этого же года произошел «своеобразный переворот, учиненный Москвой в Твери», когда тверской епископ Моисей был лишен своей кафедры и заменен новым епископом Геннадием Кожей, ставленником московского митрополита Ионы (Лурье Я.С. 1994. – С. 137). Напомним, что епископ Моисей в 1459 г. вместе с новгородским владыкой не поддержали московского митрополита Иону в его борьбе против литовско-русского митрополита Григория. Тверскому вел. кн. Михаилу в 1461 г. было 4 или 7 лет.

Интересно, что в сочинении тверского купца Афанасия Никитина при описании путешествия 1466-1472 гг. тверской Михаил Борисович назван «великим князем», а московский Иван III – «великим князем всея Руси» (Клюг Э. 1994. – С. 359, 360).

Уже в 60-е годы XV в. один из тверских удельных князей – Даниил Дмитриевич Холмский – перешел на службу Ивану III. Он был главным воеводой во время московского похода 1471 г. на Новгородскую республику. В 1476 г. на службу Ивану III «выехал» из Тверского княжества ряд влиятельных бояр и детей боярских. Скорее всего, выход тверских феодалов из-под сюзеренитета тверского великого князя свидетельствовал о кризисе феодального землевладения в Тверском княжестве. Очевидно, земель этого княжества уже не хватало для обеспечения феодами разраставшегося социального слоя бояр и детей боярских. Во 2-й пол. XV столетия, до конца 1477 г., территория княжества была зажата между границами московских земель и Новгородской феодальной республики. С начала 1478 г. Тверское княжество превратилось в анклав среди московских владений.

«Хотя экономическое развитие Твери, судя по археологическим находкам, протекало благополучно, все же материальные ресурсы, находившиеся в распоряжении Михаила Борисовича, явно были ограниченными. Это доказывается грамотой, которую великий князь тверской дал весьма почитаемому Кириллову монастырю, расположенному на Белом озере, между 1471 г. и 1475 г. Тогда как в московских владениях транспортировка и реализация товаров, принадлежавших этому монастырю, не облагались пошлинами в принципе, в великом княжестве Тверском свобода монастыря от налогообложения имела ограниченный характер. Однако княжество, правитель которого не мог проявить щедрость в достаточном объеме, а земельные владения и земельная собственность удельных князей и знати в котором имели постоянную тенденцию к уменьшению, не могло похвастаться хорошими видами на будущее» (Клюг Э. 1994. – С. 359).

Еще в январе 1483 г. отношения между Иваном III и тверским вел. кн. Михаилом казались вполне дружественными. Как известно, первым браком московский великий князь был женат на сестре Михаила Борисовича – Марии. Поэтому старший сын Ивана III – Иван Молодой был внуком тверского вел. кн. Бориса Александровича, умершего в 1461 г., и племянником вел. кн. Михаила Борисовича. В 1483 г. Иван Молодой женился, по поводу чего Иван III прислал в Тверь подарки вел. кн. Михаилу, его матери и жене. Но когда осенью того же 1483 г. в Тверь прибыл посол из Москвы в связи с рождением сына у Ивана Молодого, он не был принят вел. кн. тверским и не пущен к прабабушке новорожденного. Точные причины этого обострения отношений неизвестны. Но уже в ноябре-декабре 1484 г. был предпринят поход московских войск на Тверь. Согласно одной из независимых вологодско-пермских летописей, со стороны Ивана III в 1483, 1484 гг. были предприняты два похода и «много воеваша и плену много взяша, и много крови от обою страну излияся» (цит. по: Клюг Э. 1994. – С. 363).

В качестве повода для похода (походов) Иван III, как и в случае с походом на Новгород в 1471 г., якобы использовал союзный договор между вел. кн. Михаилом Борисовичем и королем и вел. кн. Казимиром IV, а также намерение вел. кн. Михаила «женитися … у короля». Однако текст этого договора, сохранившийся в списке XVI в. в государственном архиве ВкЛ (Литовская метрика), не имеет даты и по содержанию, практически, аналогичен договору 1449 г. между вел. кн. Борисом Александровичем и Казимиром IV (ДДГ. – С. 483, 484). Поэтому не исключено, что этот договор был подписан еще до 1483-1484 гг. как подтверждение литовско-тверских отношений, установившихся при отце вел. кн. Михаила, а в нужный момент был использован Иваном III в качестве обоснования военной акции.

В итоге похода на Тверь в декабре 1484 г. был подписан московско-тверской договор, по которому вел. кн. Михаил Борисович признавал над собой власть «великого князя всея Руси» Ивана Васильевича и его сына вел. кн. Ивана Ивановича (Молодого) (ДДГ. № 79. – С. 295-301). В данной ситуации тверского князя покинули тверские удельные князья Андрей Борисович Микулинский, Осиф Андреевич Дорогобужский и ряд тверских бояр, отбыв на службу Ивану III. Со своей стороны, вел. кн. Иван III провоцировал эти «отъезды» либо посулами (князья Микулинский и Дорогобужский получили на московской службе богатые наместничества в Дмитрове и Ярославле), либо незаконными захватами земель у бояр, сохранивших верность тверскому великому князю.

Судя по московской официальной летописи, Михаил Дмитриевич вновь попытался заручиться поддержкой Казимира IV летом 1485 г. Но был ли действительно слугами Ивана III перехвачен гонец из Твери к польскому королю, сейчас сказать сложно. 21 августа 1485 г. Иван III с большим войском выступил в поход на Тверь. По приказу московского государя московские полки двинулись под Тверь и из Великого Новгорода. 8 сентября началась осада столицы Михаила Борисовича. Москвичи активно применяли артиллерию. 11 сентября к Ивану III из города перебежало еще какое-то количество тверских бояр. На следующую ночь последний тверской князь с небольшим отрядом бежал из города в ВкЛ. Преследователи захватили его казну. Оставшиеся тверичи во главе с кн. М.Д.Холмским и епископом Вассианом капитулировали.

Номинально до начала XVI в. Тверское княжество сохранялось в рамках Московского государства как отдельная административно-политическая единица. Уже 15 сентября 1485 г. Иван III передал Тверское княжество своему сыну – вел. кн. Ивану Ивановичу, бывшему по линии матери наследником тверских Рюриковичей. Когда вел. кн. Иван Молодой умер в 1490 г., тверской «стол» наследовал сын Ивана III от Софьи Палеолог – Василий (будущий вел. кн. московский Василий III). Реально княжеством после 1485 г. управляли наместники Ивана III. В завещании Ивана III 1503 г. территория Тверского княжества уже была разделена между его несколькими сыновьями. Последний великий князь Твери Михаил Борисович получил от Казимира IV достаточно обширные имения в Смоленской и Волынской землях ВкЛ. Умер, скорее всего, он в 1505 г. – в один год с Иваном III.

2.В правление Ивана III была предпринята первая попытка унифицирования правовых норм на всей территории государства: в сентябре 1497 г. вел. кн. Иван Васильевич «уложил суд судити бояром по судебнику» (Зимин А.А. 1982. – С. 110-147; Семенченко Г.В. 2002). Судебник 1497 г. охватывал далеко не все стороны жизни русского общества. Основной проблемой, рассматриваемой Судебником, «была организация судопроизводства на всей территории государства (исключая уделы) и регламентация судебных пошлин представителем, осуществлявшем суд в центре и на местах» (Зимин А.А. 1982. – С. 122). Статья 57 этого свода законов официально устанавливала в государстве ограничение для перехода крестьян от одного феодала к другому. Переход мог совершаться за неделю до осеннего Юрьева дня (26 ноября) и за неделю после, но обязательно после уплаты крестьянином «пожилого» - денежного расчета с хозяином земли. Ограничение крестьянских переходов было первым этапом закрепощения крестьян в Русском государстве. Посол Германской империи Сигизмунд Герберштейн, побывавший в 1517 и 1526 гг. в Москве, перевел на латинский язык значительную часть Судебника. «Он представлял большой интерес для немецких юристов, составивших только в 1532 г. общегерманский свод законов» (Там же. С. 137).

3.Еще в 1485 г. сын Ивана III от первого брака, с тверской княжной, - Иван Молодой был утвержден «на всей вотчине на Тверской», но в 1490 г. он умер. В 1498 г. сын Ивана Молодого и внук Ивана III – Дмитрий Иванович был венчан на великое княжение «шапкой и бармами Мономаха». Уже тогда, возможно, для этой церемонии была использована легенда о происхождении русских князей от римского императора Августа. Легенда эта была составлена тверским епископом Спиридоном – Саввой, и первоначально относилась к происхождению тверских князей. Она легла в основу «Сказания о князьях Владимирских», составленного в 10-е годы XVI в. В 1492 г. митрополит Зосима письменно выразил идею, что «новый град Константина – Москва». Одновременно с венчанием Дмитрия в 1498 г. вторая жена Ивана III – Софья (из династии Палеологов) и их общий сын Василий были подвергнуты опале. Но в 1499 г. Иван III своему сыну Василию «вины отдал и нарек его государем великим князем». В 1502 г. внук Ивана III Дмитрий и его мать Елена Стефановна были «поиманы» и впоследствии умерли «в нятстве» и «тюрме». Обстоятельства такого поворота во внутренней политике Ивана III точно не ясны. Скорее всего, они были связаны с отношениями Ивана III с церковной организацией. Известно, что в 1470 – 80-е годы вел. князь поддерживал какие-то отношения с еретическим «кружком», в который входили дьяк Ф.Курицын и княгиня Елена Стефановна. Очевидно, взгляды «еретиков», осуждавшие монастырское и церковное землевладение, совпадали со стремлениями Ивана III. В 1499-1500 гг. была проведена очередная секуляризация церковных и монастырских земель в Новгородской земле. Но, готовясь к завоеванию православных земель Великого княжества Литовского, Иван III, вероятно, стал поддерживать церковную организацию. По поводу событий конца XV в. Я.С.Лурье писал: «Великокняжеская власть победила и не ощущала нужды в идейном обосновании победы. Умалчивая о злободневных событиях своего времени, летописцы предпочитали исправлять историю прошлых лет».

Лекция 18

Единое Русское государство в первой трети XVI в.

План:

1. Сословная иерархия в Русском государстве. Боярская Дума, ее чины, местничество. Курс на ликвидацию удельно-княжеской структуры.
2. Внешняя политика. Литовско-московские войны за западнорусские земли.
3. Отношения Василия III с церковными кругами. Иосифляне и нестяжатели.
4. Завершение процесса формирования единого Российского государства в правление Василия III

Литература:

Горский А.А. Москва и Орда. – М., 2000.

Зимин А.А. Россия на рубеже XV-XVI столетий: (Очерки социально-политической истории). – М., 1982.

Клюг Э. Княжество Тверское (1247-1485 гг.). – Тверь, 1994.

Лурье Я.С. Две истории Руси XV века: Ранние и поздние, независимые и официальные летописи об образовании Московского государства. – СПб., 1994.

Любавский М.К. Очерк истории Литовско-русского государства до Люблинской унии включительно. – М., 1910 (переиздание – СПб., 2004).

Назаров В.Д. Докончание князей Шуйских с князем Дмитрием Шемякой и судьбы Нижегородско-Суздальского княжества в середине XV века // Архив русской истории. – М., 2002. – Вып. 7.

Шеков А.В. Отечественная история. Эпоха средневековья. Ч. 2. XV в.: Учеб.-метод. указания и материалы. – Тула, 2004.

1.В кон. XV – нач. XVI в. в Московском государстве стали оформляться органы государственного управления страной. Во главе государства стоял великий князь московский, которому подчинялась княжеско-боярская знать, образовавшаяся путем слияния старомосковских боярских родов и княжеских родов присоединенных земель. Верховным собственником всех земель государства был «государь всея Руси» – вел. кн. московский. Часть князей из рода Рюрика – Белевские, Воротынские, Одоевские – сохранили свои родовые уделы в составе единого государства. Однако их землевладельческие права были существенно ограничены властью вел. князя, а положение и жизнь этих князей зависели от воли московского правителя. Таким образом, на смену вассальным отношениям между вел. князем и зависимой от него землевладельческой знатью (удельные князья, бояре) приходят отношения подданства, характерные для централизованных государств. Хотя, централизованное государство сложилось в России лишь в XVII в. Для XVI в. можно говорить о Русском едином государстве с тенденцией к формированию централизованного государства. Да, и термин «Россия» был для XVI в. еще не характерен. Важно, что в иерархической системе Московского государства на первых ролях были потомки «двора великого князя» – московское нетитулованное боярство, а титулованная знать – князья недавно присоединенных регионов (во 2-й пол. XV – нач. XVI вв.) – занимали второстепенное положение. Система иерархии была облечена в форму местничества – назначения на должность в соответствии с давностью службы представителей этого рода великим князьям московским (а не давностью рода как таковой). Верхушка московской феодальной знати входила в состав совещательного органа при вел. князе – Боярской Думы. Члены Боярской Думы назначались великим князем на основе местничества. Дума состояла из бояр, окольничих, думских дворян и думных дьяков. Думные дьяки были представителями государственной бюрократии. Формирование бюрократического (чиновничьего) аппарата – еще один признак формирования централизованного государства. В кон. XV – нач. XVI вв. были созданы органы государственного управления, руководившие отдельными сферами администрирования, суда и военного дела, - приказы. Первое упоминание о приказах датируется 1512 г. Начиная с 1480-ых годов XV в., происходит формирование обширной «поместной системы» в Русском государстве. Землевладельцы регионов, присоединяемых к Московскому вел. княжеству (бояре и другие категории военно-служилого населения) выселялись в другие регионы, зависимые от Москвы. Вместо конфискованных наследственных вотчин эти люди получали поместья – земельные владения, условием пользования которыми была служба помещика верховному собственнику земли – вел. князю московскому. Таким образом, московское правительство ликвидировало оплот местного сепаратизма на присоединенных территориях и формировало огромное сословие военно-служилого населения, обязанного служить московскому правительству. В отличие от землевладельцев (феодалов), входивших в состав Боярской Думы и носивших звание «боярин», основная категория московских феодалов-землевладельцев называлась «дети боярские». Дети боярские, входившие в состав двора великого князя, назывались «дворовыми детьми боярскими» или «дворянами». Именно дети боярские, дворовые и провинциальные (городовые) – русские помещики среднего и мелкого уровней были основной опорой власти вел. князя московского. Конфискуя вотчины региональной знати и раздавая их земли в поместья московским служилым людям, московское правительство постепенно формировало новую административно-территориальную систему государства, состоящую не из феодальных уделов, а из московских уездов. Поместные земли уездов делились на станы, а земли, населенные государственными крестьянами, - на волости. По сути, уезды представляли собою поселенное московское войско. Центром уезда был город, основу которого составляла крепость и дворы уездных помещиков. Ремесленная и торговая функции городов были вторичны. Управлялись территориальные единицы Московского государств по принципу «кормления», когда администраторы, назначенные правительством, - наместники и волостели – получали не государственное жалование, а находились на обеспечении населения управляемых территорий. Традиционно было три «корма» – на Рождество, на Пасху (Великодень), на праздник св. Петра (Петров день). В состав кормов входили мясо, хлеб, для лошадей кормленщика на Рождество – овес и сено. Если кормленщику был «нелюб» корм натуральными продуктами, то он мог потребовать его уплаты деньгами, частично или целиком. Размеры кормов были указаны в уставной грамоте населению или доходном списке, который получал служилый человек, отправляясь на кормление.