17 страница. - Свою детскую еду. Эми покупает эти странные маленькие баночки от Gerber с фруктовым пюре и ещё чем-то

- Свою детскую еду. Эми покупает эти странные маленькие баночки от Gerber с фруктовым пюре и ещё чем-то, что она может есть, к тому же учит её кушать самостоятельно. А меня она считает ужасным отцом, потому что я ей даю ей маленькие порции того, что ем сам, - гордо заявил Боб. – А ещё она конфеты любит.

- Моя любимая малышка, - я протянул Кэссиди ещё кусочек поп-тартс. Она попыталась запихнуть его в рот целиком, но промахнулась, и кусочки печенья смешались со слюной, которой она была измазана.

- Не то, чтобы я всегда давал ей всякую гадость. Она любит овощи. Странный ребёнок.

Я только рассмеялся. Мы уже расправились с одной печенькой и почти половиной второй. Я съел только половину, Джерард – маленький кусочек, а всё остальное досталось Кэссиди. Когда с поп-тартс было покончено, мне пришлось показать ей пустую тарелку, чтобы она увидела, что ничего не осталось. Она нахмурилась, глядя на тарелку,а затем посмотрела на меня, растопив своим хмурым личиком моё сердце.

- Мы всё съели, - сказал я.

- Кэссиди, ты сегодня уже завтракала, - сказал дочери Боб. Кэссиди посмотрела на него и показала пустую тарелку. – Больше нет, тебе уже это сказали. – Кэссиди расплакалась. Боб закатил глаза, взял тарелку и спрятал её. – Нет ничего.

Я освободился от объятий Джерарда, опустил Кэссиди на пол и обнял её.

- Папочка плохой, - сказал я в то время, как она заливала мою рубашку слезами. – Пойдём, умоемся, - я направился вместе с неё на кухню. Кэссиди уже начала успокаиваться. Я взял бумажное полотенце, намочил его и вытер лицо и руки левочки. Когда она стала чистой, я отнёс её обратно в гостиную.

Всё потому, что она сегодня не спала, - заявил Боб, глядя на дочь. – Она, наверное, скоро уснёт. Просто опусти её вниз, она найдёт, чем заняться, а потом заснёт.

- Какой из тебя заботливый родитель, - саркастично заметил я, поглаживая всё ещё всхлипывающую Кэссиди по спине, - я отнесу её в свою комнату, на кровати ей будет удобнее.

- Ладно, только обложи её подушками или ещё чем, чтобы она не упала. И лучше положи её в середину кровати.

Я кивнул. Насколько я понял, мне нужно соорудить что-то вроде барьера, потому что она ещё совсем маленькая и может серьёзно пострадать, если упадёт с кровати, или вообще расшибиться насмерть.

Я отнёс Кэссиди в комнату и забрался вместе с ней на кровать. Я лежал на спине, а она – на мне. Она уже почти успокоилась, но до сих пор часто дышала. Мы лежали так несколько минут, а затем в комнату тихо зашёл Джерард.

- Ты хорошо управляешься с детьми, - заметил он.

- Я всегда хотел своих, - ответил я.

- Боб просил принести тебе это, - Джерард протянул мне маленькую розовую пустышку. Я взял её и дал Кэссиди. Её губки сомкнулись на ней, а глаза совсем закрылись. Я улыбнулся, осторожно выскользнул из-под неё и, как сказал Боб, обложил её подушками, а также накрыл маленьким розовым одеяльцем.

- Я забыл пожелать тебе счастливого Рождества, - сказал Джерард, когда я встал с кровати, и поцеловал меня.

- И тебе того же, - ответил я, обнял его и прижался к его губам. – Возвращайся в гостиную, я приду через минуту, у меня есть одна идея.

Джерард удивлённо посмотрел на меня, поцеловал ещё раз и вышел из комнаты.

Я тихо подошёл к шкафу, открыл его и стал рыться в вещах, пока не нашёл коробку, в которой хранились вещи, напоминающие мне о Джерарде. Достав коробку, полную фотографий, я так же тихо закрыл дверцы, и вышел из спальни, оставив дверь за собой чуть приоткрытой. Мой подарок Джерарду должен вернуть ему память, по крайней мере, хорошие воспоминания. Остальное пусть останется на потом.

Устроившись на диване, я вручил Джерарду коробку. Сняв крышку, он увидел фотографии, и посмотрел на меня со смесью смущения и благодарности, потому что он знал, чего я добивался, даря ему их. Боб и Рэй оставили игру, сели рядом с Джерардом и стали тоже разглядывать фотографии и со смехом предаваться воспоминаниям.

Увидев одну из фотографий, я улыбнулся. Это было первое наше совместное фото как пары. Я обхватил его за шею, слушал, как наши друзья вспоминают старые добрые деньки, и надеялся, что однажды Джерард преодолеет свои проблемы с памятью и вспомнит, как мы когда-то любили друг друга, глядя на все те запечатлённые моменты, которые я много лет хранил в тёмной обувной коробке.

На самом дне коробки было кое-что, о чём я совершенно забыл. Джерард достал маленький серебряный медальон в форме сердца.

- Что это?

- Медальон, который ты подарил мне на первое Рождество, которое мы встретили вместе, - ответил я. Я был удивлён, что он до сих пор был у меня, я думал, что потерял его ещё давно. Он был очень особенным для меня. – Мне нравится фотография, которая там внутри.

- А где ключ? – спросил Джерард, очевидно, желая увидеть ту фотографию.

Я пожал плечами.

- Не знаю. Он был у тебя. Ключ к моему сердцу.

Глава 30. Hearing Those Words It Makes Me Weak

Gerard’s POV

- Ты уверен, что хочешь заняться этим сегодня? – спросил Фрэнк.

Он взял машину Рэя, и мы ехали в дом моих родителей, хотя их самих там не было. Майки вернулся вместе с Алисией и, глядя, как Фрэнк снова начал погружаться в себя, я спросил, нет ли у него ключей от родительского дома, сказав, что мне надо забрать оттуда кое-какие вещи. Конечно же, они у него были, и Фрэнк предложил подбросить меня, но так как своей машины у него не было, в машине Майки он ехать не собирался, и не хотел тревожить Боба, нам пришлось взять машину Рэя. По крайней мере, Фрэнк знал, куда надо ехать, потому что я не имел ни малейшего понятия.

- Да.

Я теребил в руках металлический ключ, а моё сердце билось быстрее обычного. Я не знал, что надо искать, но у меня было чувство, что я должен попытаться.

- Спасибо, - тихо произнёс я, пока мы ехали по пустым, заснеженным улицам. Все сейчас были со своими семьями, и дороги были пусты, свободны от машин, и покрыты слоем свежевыпавшего снега.

- Всё, что угодно, чтобы вернуть тебе память, - сказал Фрэнк, снял одну руку с руля и ободряюще сжал ею мою ладонь. – Я знаю, в это верится с трудом, но всё будет хорошо.

Я снова кивнул, и тяжело сглотнул, потому что чем ближе мы были к месту назначения, тем сильнее я чувствовал себя на грани. – Я не знаю, что мы там найдём. Я не был в твоём подвале с тех пор, как мы были в группе, и, если ничего не изменилось, то нас ждёт не самое приятное зрелище. У тебя всегда был жуткий бардак.

Я улыбнулся и, когда Фрэнк хотел убрать руку с моей, я только сжал её покрепче, боясь отпустить, как будто я потеряю всякий контакт навсегда.

- Каким я был раньше? – тихо спросил я, внезапно почувствовав отчаянное желание узнать это. – Прежде, чем потерял память? В смысле, я уже в курсе, что был полным мудаком, но каким я был до того?

- Идеальным, - вздохнул Фрэнк, безуспешно пытаясь скрыть боль во взгляде и голосе. – Ты был всем, что я, да и кто угодно, мог только пожелать. Ты заботился обо мне, вплоть до самых незначительных мелочей, и ты почти никогда не принимал решений, не спросив моего мнения. Когда мне было грустно, ты был рядом, чтобы развеселить меня. Когда я был болен, ты бросал все свои дела и делал всё, чтобы помочь мне. Если мне нужно было что-то, ты доставал это, - я буквально услышал, как разбилось его сердце, и вздрогнул. – Я знаю, это было слишком хорошо, чтобы быть правдой.

- Почему ты до сих пор хочешь быть со мной? Я знаю, что спрашивал тебя, наверное, уже миллион раз, но после всего, что я с тобой сделал, как ты вообще можешь хотеть быть со мной? – мой голос дрожал, а сам я хотел свернуться в маленький комочек и уползти куда-нибудь в тёмный угол.

- Я говорил тебе уже миллион раз и готов повторить столько же, если понадобится: когда ты любишь кого-то, то остановиться уже невозможно. Я люблю тебя, люблю с той самой ночи в твоей комнате, и ничто, даже все мировые запасы наркотиков и алкоголя, не сможет изменить это, - уверенно произнёс Фрэнк. Остановившись на светофоре, он поднял мою руку и поцеловал. – Не думай ни о чём таком, хорошо? Сейчас Рождество. Все заботы – завтра.

- Ага, хорошо, - я попытался улыбнуться, хотя по моему лицу текли слёзы. – Я тоже тебя люблю.

Возможно, я до сих пор многого не знаю, но я уверен, что люблю Фрэнка, и что мне нужно какое-то время. Как будто наша любовь была в плену и внезапно вырвалась на свободу.

- Это самое… Добро пожаловать домой, - улыбнулся Фрэнк, высвободил руку из моей, и вырулил на подъездную дорожку у старого небольшого дома. Дорожка была вся покрыта снегом, и дом выглядел безжизненным, отчего у меня по телу побежали мурашки. – Мне зайти или подождать снаружи? – спросил он, заглушив мотор.

- Зайти, конечно.

Расстёгивая ремень безопасности, я заметил, что у меня дрожат руки.

- Я просто хотел убедиться.

Фрэнк отстегнул свой ремень, открыл дверцу и ступил на дорожку, покрытую снегом, скрипнувшим под его ногами. Я тоже вышел, сжимая в кулаке ключ так сильно, что едва не порезался об его края.

- Помнишь, куда идти? – спросил Фрэнк, когда мы подошли к входной двери.

- Думаю, что да, - ответил я, сделал глубокий вздох и вставил ключ к замочкую скважину. – Тебе не обязательно заходить в мою комнату, если не хочешь. Я… я помню кое-что о той ночи.. когда… ну ты знаешь, - я избегал взгляда Фрэнка, пока поворачивал ключ в замке. Наконец послышался щелчок, и я медленно повернул ручку. – Просто не уходи, пожалуйста.

- Я буду рядом столько, сколько потребуется, - ответил Фрэнк, ободряюще потрепав меня по плечу.

Я открыл дверь и тёплый воздух, хотя и не такой тёплый, как в доме Фрэнка, буквально ударил меня в лицо. Ещё раз вздохнув, я вошёл внутрь, Фрэнк последовал за мной, закрыв дверь после того, как не без труда извлёк из скважины ключ.

- Хочешь, чтобы я посмотрел, нет ли у твоих родителей кофе, какао или ещё чего-то в этом роде? – предложил он, почувствовав, что я не хочу, чтобы он заходил в мою комнату.

- К-конечно, - неуверенно ответил я, глядя на лестницу, ведущую в мою комнату. Мою старую комнату, если точнее. Нынешняя моя спальня находилась дома у Фрэнка, с большой тёплой кроватью и с ним самим рядом.

- Хорошо, - Фрэнк улыбнулся, чмокнул меня в щёку, положил ключ, разделся и направился на кухню.

Ты можешь… - пытался убедить себя я, медленно расстёгивая пальто. Просто спустись вниз… ищи в ящиках… что угодно, что поможет вспомнить… Я кивнул, соглашаясь с самим собой, ступил на лестницу и коснулся поручня. Он был холодный как лёд, и от этого мурашки только усилились. Но как бы то ни было, я должен был сделать это. Для моего же собственного блага.

Спустившись вниз прямо к коричневой двери, я услышал, как Фрэнк роется в кухонных шкафах, и понял, что если бы не он, если бы не само осознание того, что здесь есть ещё кто-то, я бы не смог зайти так далеко. Дверь в комнату выглядела зловеще, и мне потребовалось хорошенько убедить себя, чтобы наконец взяться за золотую дверную ручку, открыть дверь, привыкнуть к разной температуре, открыть дверь на полную и войти внутрь.

Выключатель был на стене справа от двери, и я щёлкнул им, прогоняя из комнаты все тени при помощи желтоватого света. Я и забыл, какой маленькой была моя комната, пока не оказался в ней снова. Кровать была не застелена, и повсюду валялись стеклянные осколки, так что я решил, что разуваться не стоит. На полу валялась пара пустых пузырьков из-под таблеток, и мне пришлось закрыть глаза и сказать себе, что это больше не моя жизнь, и только потом я смог снова смотреть на всё это.

Я решил проигнорировать основное пространство комнаты, и направился сразу к небольшому деревянному шкафу, чтобы посмотреть, не хранил ли я там что-то особенно ценное. Дверца открылась без проблем, и я обнаружил внутри ворох вещей, преимущественно чёрных или разных оттенков серого. Кроме одежды, там было много комиксов и несколько коробок, и ещё несколько коробок лежали на полке рядом. Когда я только вышел из больницы, то пришёл сюда и порылся в некоторых из них, так я нашёл толстовку Фрэнка, но в то же время вспомнил все те ужасные вещи, которые творил. Сейчас же я собираюсь изменить всё.

Почему-то коробка на самой верхней полке была обклеена скотчем, и поэтому сразу же привлекла моё внимание. Я дотянулся, снял её, удивившись, насколько она тяжёлая, подошёл к кровати и положил её на ничем не покрытый матрас. Толстым чёрным маркером на ней было написано «Не открывать. Никогда.» в нескольких местах, и даже подчёркнуто для усиления эффекта. Конечно же, это усилило только моё любопытство. Я поднял один из крупных осколков, чтобы разрезать скотч. Он был достаточно острым, и, приложив некоторое усилие, я разрезал липкую ленту и открыл коробку.

Я взялся за крышку, отчаянно желая знать, зачем я написал повсюду, чтобы эту коробку никогда не открывали. Но прежде, чем открыть её, я сел на кровать, потому что почувствовал, как подкашиваются ноги. Сверху содержимого коробки лежал старый журнал с нашей группой на обложке. Я взял его и пролистал до страниц с заглавной статьёй. Я стал читать выделенные цитаты, в основном, собственные, и рассматривать фотографии, на которых были в основном мы с Фрэнком, вытворяющие всякие провокационные штуки на сцене. Я не мог сдержать улыбку, глядя на эти фотографии, потому что мы просто дурачились, но в то же время, я был уверен, что мы оба хотели это сделать.

Под журналом была стопка конвертов, перетянутая резинкой. Там были письма, адресованные мне. Сняв резинку, я взял один из открытых конвертов и достал лежащий внутри листок.

Джи, я так по тебе скучаю! Так странно, когда ты в колледже, а я всё ещё застрял в школе! Надеюсь, ты не найдёшь никого, чтобы заменить меня, потому что я от этого очень расстроюсь.:(

Надеюсь, ты хорошо проводишь время, а твоё образование стоит нашей разлуки. Если однажды ночью ты проснёшься и обнаружишь меня рядом с тобой, это значит, что я не могу спать, не могу жить без тебя. Моя группа начала репетиции, так что мне есть, чем отвлечь себя, но пожалуйста, приезжай навестить меня, когда сможешь!

Я люблю тебя, Джи.

Целую, Фрэнки.

Остальные письма были такими же, в том смысле, что Фрэнк слал их, когда я был в колледже, а он – в школе. В некоторых говорилось о том, что происходит дома, в некоторых – о школьной жизни, а в некоторых – просто слова о том, как он по мне скучает. Эти письма действительно стоило хранить, потому что даже самого маленького письма достаточно, чтобы напомнить, как сильно ты кому-то нужен. Я снова перетянул их резинкой и отложил в сторону, чтобы продолжить поиски в коробке.

Под письмами была куча всяких мелочей, которыми было завалено всё дно коробки. Там были и фотографии из фотобудки, и связка ключей, и несколько маленьких шкатулок с драгоценностями, и маленькая синяя коробочка, перетянутая наверное дюжиной резинок. Я перевернул коробку и высыпал её содержимое на кровать. Решив оставить на потом фотографии и ключи, я взялся за одну из шкатулок. Внутри была золотая цепочка и тонкий кулон – буква «G».

- Это один из первых моих тебе подарков.

Я подскочил от неожиданности и поднял взгляд, увидев перед собой Фрэнка. Он стоял с кружкой кофе в руках и грустно улыбался.

- Ты меня напугал, - сообщил я. Фрэнк подошёл ближе, дал мне кружку, сел рядом, взял письма и рассмеялся. – Они все со школьных времён.

- Ага, я помню, - сказал он и положил их на место. – Я всегда писал их в классе на самых скучных уроках. Я удивлён, что ты не офигевал от некоторой хрени, которую я писал.

- А по-моему, это мило, и наверное, я тебе тоже писал, - ответил я. Казалось, что с лица Фрэнка немного сошла печаль. – Можешь передать мне ту синюю коробочку? – спросил я, показывая на предмет, лежащий позади Фрэнка.

- Ты, эммм, не захочешь её открывать, - с лица Фрэнка мгновенно исчезла улыбка.

- Почему? Я хочу знать, что лежит внутри, - настаивал я, но Фрэнк покачал головой, что только усилило моё любопытство насчёт содержимого.

- Поверь мне, Джи, ты не хочешь знать, что там внутри, - тихо, отстранённо и с болью в голосе произнёс Фрэнк. Он взял коробочку и повернул её в руках, и казалось, что он вот-вот ударится в слёзы, но он оставался спокоен, просто глядел на коробочку. Я выхватил её из его рук и начал сдирать резинки. Фрэнк поднялся с кровати и направился к двери. – Я буду наверху.

- Фрэнки, погоди. Это не может быть настолько плохо, - быстро сказал я, открыл коробочку и увидел там золотое кольцо. Я почувствовал, что у меня внутри всё сжалось, и подумал, что просто исчезну. – Это… это оно? – спросил я так тихо, что едва слышал сам себя.

- Ты попросил меня выйти за тебя, - сказал Фрэнк, открыв дверь и не смотря на меня. Он сделал глубокий вдох и медленно выдохнул. – А я сказал «нет».