7 страница. Довольный, я зашёл в ванную и убедился, что дверь закрыта

Довольный, я зашёл в ванную и убедился, что дверь закрыта. Не то, чтобы я занимался чем-то плохим. Это был мой дом, и я мог в нём делать всё, что захочу (в рамках закона), но почему-то я хотел, чтобы двери были заперты. Я провёл расчёской по волосам. Они уже очень сильно отросли. Тёмно-каштановые, переходящие в чёрный там, где я их красил, они почти доходили мне до плеч. Чёлка закрывала глаза, если зачесать их прямо. Некоторые называют это «эмо», но я называю это ленью. Потому что так оно и было. Я был слишком ленив, чтобы сходить в парикмахерскую или постричься самостоятельно. Я смотрел на своё жалкое отражение некоторое время, а затем решил, что я достаточно хорош. В любом случае, что я буду делать сегодня? Сидеть дома, как и всегда. Ну, или напьюсь. Насколько хорошо нужно выглядеть, чтобы нажраться в одиночку, а потом заблевать всё вокруг? Именно так.

Я открыл дверь и направился в гостиную, где меня чуть удар не хватил. На спинке дивана сидел Джерард. Я не видел его на свой день рождения вот уже года три. Может даже четыре. Я забыл, что он жил у меня, потому что когда я проснулся один, то подумал, что всё было лишь сном. И даже после того, как я вчера сидел у него на коленях, обняв его, я не думал, что он останется здесь сегодня. Даже, несмотря на его слова о том, что он собирается устроить праздник на мой день рождения, я думал, что он забудет или будет чем-то занят. Так всегда было.

Но он был здесь, он сидел и смотрел на меня. Так же, как и вчера. Просто смотрел на меня, погружённый в свои мысли. Мне стало интересно, о чём он думает. Вообще-то, меня немного выводило из себя то, что он вот так просто смотрел на меня. Неужели я был настолько интересным?

– Джи, на что ты смотришь? – спросил я, немного придя в себя.

– На тебя, - ответил он, не отводя глаз.

– Почему? – спросил я, нахмурившись от растерянности.

– Потому что ты прекрасен, - сказал Джерард таким тоном, как будто это был твердокаменный факт. Признаюсь, это меня шокировало. Я не слышал этих слов от него с тех пор, когда он ещё не начал пить. То есть уже где-то пять лет, если не шесть. Нет, даже больше. Я начал встречаться с Джерардом, когда мне было почти семнадцать. Теперь мне двадцать пять. Восемь лет. Ничего себе, как летит время.

– Нет, это не так, - я рассмеялся. Я как будто застыл под его взглядом. А он просто продолжил смотреть, нежно улыбаясь. – Есть ли причина тому, что ты сидишь на спинке дивана?

– Я ждал, пока ты встанешь и оденешься, - ответил Джерард. - Ты выглядишь великолепно.

– Тебе нужно куда-то поехать? – спросил я, полагая, что у него сегодня какая-то встреча. Он кивнул, всё ещё не прерывая нашего глазного контакта. – Хорошо, куда?

– Туда, - ответил он.

– Туда куда? – я как будто говорил с четырёхлетним ребёнком – надо было говорить медленно и вытягивать каждую деталь.

– Кое-куда вместе с тобой. Мы должны отпраздновать твой день рождения, - он соскользнул с дивана и подошёл ко мне. – С днём рождения, Фрэнки, - сказал Джерард, обвил руками мою талию и нежно поцеловал.

– Я на самом деле думал, что ты забудешь, - сказал я, когда мы прервали поцелуй.

– Почему это? – спросил Джерард, слегка наклонив голову. Я высвободился из его объятий и стал искать ключи от машины.

– Ты не помнил про мой день рождения уже несколько лет, - печально сказал я, пытаясь найти толстовку. Да, ту самую рваную толстовку Джерарда. На улице было холодно и, хотя мы бы всё равно зашли куда-нибудь поесть пиццы, я всё равно хотел надеть её.

– Что ж, этого больше никогда не случится, - сказал Джерард, подошёл ко мне сзади и снова положил руки мне на талию. Я, наконец, нашёл толстовку и взял её, собираясь надеть. – Выброси её, - сказал Джерард немного раздражённым тоном. Я был в недоумении. Он говорил, что она хорошо смотрится на мне, и чтобы я не выбрасывал её, но сейчас он хочет, чтобы я отправил её на помойку? Должно быть, Рэй на него повлиял.

– Почему? – спросил я с лёгкой горечью, и Джерард развернул меня лицом к себе.

– Потому что тогда ты никогда не наденешь вот эту, - он протянул мне совершенно новую толстовку, на спине которой большими, яркими, хорошо прорисованными буквами было написано ‘Halloween’. Надпись была раскрашена разными цветами: там был оранжевый, красный, жёлтый и немного зелёного. Я узнал работу Джерарда. Спереди был крупно нарисован Джек - Повелитель Тыкв из «Кошмара перед Рождеством» в образе пугала с тыквой на голове, как в самом начале фильма, когда он стоял, балансируя на одной ноге, весь объятый пламенем. Когда я перевернул толстовку, то увидел, что огонь ведёт к спине, где было написано ‘Halloween’. Я отбросил старую толстовку и стал изучать новую. – Я нашёл её в коробке в глубине своего шкафа в мамином доме. Я вспомнил, что сделал это специально для тебя, но почему-то ты её так и не получил. Надеюсь, тебе понравится, - тихо сказал он.

Я не сказал ни слова. Вместо этого я обвил руки вокруг его шеи и залился слезами. Я не получал подарков уже несколько лет. И я не думал, что тот, что я получу, будет от Джерарда. Это было идеально. Он сделал его для меня своими руками. Только это показало, как он любил меня, по крайней мере, как он любил меня раньше. Я не был уверен, продолжалось ли это до сих пор, но я надеялся всем своим сердцем. Что-то в том, как он смотрел на меня, обнимал, говорило, что он любил меня, или хотя бы пытался.

Джерард крепко обнял меня и поцеловал, прежде чем отпустить, и затем я надел толстовку. Она была слишком велика, но она была идеальной. Тёплая, удобная и от Джерарда, моего ангела. Моего падшего ангела.

– Пойдём, - сказал Джерард, тепло улыбаясь, взял меня за руку и повёл к двери. – День ещё не закончился.

Глава 13. Suddenly My Life Doesn’t Seem Such A Waste

Gerard’s POV

Мы с Фрэнком шли по улице, освещённой яркими лучами солнца. Я был рад, что ему понравилась толстовка. Я помню, что сделал её специально для него, но почему-то так и не подарил. Она была слишком велика ему, но, несмотря на это он выглядел очаровательно. Когда он только вышел из ванной, он был таким чертовски сексуальным. Он был одет очень просто, но рваные джинсы, рубашка с воротничком и перчатки с костями придавали ему небрежно-сексуальный вид. И, наконец, волосы Фрэнка спадали ему на лицо, прикрывая глаза, отчего он выглядел как бунтарь. Когда он стоял прямо передо мной, я не мог оторвать от него глаз. Меня переполнило очень странное чувство. Чувство, что всего лишь осознание того, что Фрэнк был моим (в некотором смысле) было идеальным. Чувство настолько сильное, что даже если у нас никогда не будет секса, я всё равно буду так же счастлив. Чувство любви.

– Джи, - голос Фрэнка прервал ход моих мыслей, - куда мы идём?

Я посмотрел на моего ангела, шедшего рядом и крепко сжимавшего мою руку. Его волосы развевались от лёгкого ветерка, и я не мог сдержать от улыбки от того, как ему удавалось выглядеть таким милым и в то же время таким сексапильным. Было необычно тепло для позднего октября в Джерси, но это было просто идеально. Фрэнк был идеальным, он само совершенство.

– Туда, - сказал я, и он усмехнулся. – Мы уже почти на месте, - он только вздохнул. Я мог не помнить людей, но я помнил места, путь к ним. Кроме чьих-либо домов. Например, я понятия не имел, где жил Фрэнк, или даже я сам (ну или как мне говорили). – Та-дааам! – я остановился, и Фрэнк растерянно посмотрел на меня.

– Джи, это место закрыто уже очень давно… - сказал он.

– Не сегодня, - я улыбнулся, - каждый Хэллоуин они открыты, причём бесплатно, с шести часов до полуночи.

– Откуда ты это знаешь? – спросил Фрэнк, улыбаясь и глядя на меня со смесью удивления и восхищения. – Даже я этого не знал, - я только рассмеялся, - а сейчас всего около двух.

– Я кое с кем поговорил, - сказал я, и он крепко обнял меня. Уверен, он пытался не заплакать.

– Спасибо! – сказал он куда-то мне в грудь. Мне было хорошо, потому что, даже если хотя бы на время, но я снял боль, снедавшую Фрэнка. Я был на один шаг ближе, чтобы найти к нему ключ.

– Для тебя – что угодно, - сказал я, обняв его в ответ, и затем играючи поднял его капюшон. – Зайдём внутрь? – спросил я, и Фрэнк кивнул, схватил меня за руку и потащил сквозь большие стеклянные двери.

Мы с Фрэнком начали всё сначала. И я подумал, что подходящим местом для «первого свидания» будет кино. Но ничего из того, что шло в кинотеатрах, не было мне интересным. И я вспомнил о старом театре. Я знал, что он был закрыт, но обычно открывался по праздникам. В обычном случае пришлось бы звонить за месяц, но так как день рождения Фрэнка приходился на Хэллоуин, когда он открывался в любом случае, я просто попросил своего старого друга Криса открыть его пораньше только для нас.

Я всегда предпочитал театр, чем кино. Здесь был только один экран, но обстановка была намного приятнее. Здание было построено в XIX веке и имело такой «староанглийский» вид. Всё здесь было или старинным, или выполненным под старину, за исключением мест, модифицированных под современные стандарты, как, например, туалеты. Паркетный пол был почти весь покрыт красными коврами. Две большие деревянные двери вели в театр. На стенах висели афиши самых первых фильмов и чёрно-белые фотографии. В этом здании была очень романтичная обстановка.

Внутри театр был огромным. На дальней стене был гигантский экран с длинными вельветовыми занавесями по бокам. Две сотни красных кресел стояли в десять рядов перед экраном, разделённые на три части. Средняя была развёрнута прямо к экрану, а две другие стояли немного под углом к середине. Но лучшей частью театра был балкон. Там стояло ещё сто кресел, обращённых к экрану. Вид был великолепным, и было весело кидаться вниз конфетами и смотреть, с кого попадёшь, но это было не главное достоинство балкона. Самое главное, что там можно было провести свидание в более интимной обстановке. Именно поэтому мы пошли туда, несмотря на то, что мы были единственными зрителями.

Я направился на балкон, после того, как помахал рукой Крису, который сидел на выступе и читал журнал. Он помахал мне в ответ, а затем пошёл по служебной лестнице, ведущей в маленькую комнатку, где стоял проектор. Я прошёл по балкону, между передним рядом кресел и перилами, потому что на них было удобно закидывать ноги. Пройдя до половины, я занял одно из кресел, вытянул ноги перед собой, между двумя рядами перил, и устроился в кресле поудобнее. Фрэнк подошёл следом, и сел на меня, поставив ноги по обе стороны от моих. Я был не против, но думал, что ему это надоест.

– Здесь ещё 99 мест, а ты предпочёл сесть на меня.

– Это самое лучшее место, - сказал Фрэнк, откинувшись назад так, что его спина касалась моего тела.

Он положил голову мне на плечо, и я улыбнулся, потому что он был таким милым. Я скользнул руками вдоль его тела, чтобы обхватить его, а он накрыл мои руки своими. Я всё ещё не понимал, как может кто-то столь совершенный хотеть быть со мной. Не только потому, что я причинил ему столько боли, но ещё и потому, что я запутался. Я не помнил ничего из последних восьми лет моей жизни. С момента, как я начал встречаться с Фрэнком, когда мне было всего двадцать, до того, как я очнулся в больнице. И я не знал, почему я забыл, кто такой Майки и даже я сам, но помнил всё остальное.

Но Фрэнк на самом деле был ангелом. Не только потому, что он остался со мной, но и потому, что когда я спрашивал у него что-то, что я раньше знал, он терпеливо объяснял мне всё, что надо. Если он думал, что что-то может расстроить меня, он не говорил этого. Я знал, что причинил ему боли больше, чем кто-либо может вынести. Я хотел всё вспомнить, но, в то же время, не хотел. Но я очень, очень сильно желал забрать у него все те воспоминания. Поэтому, несмотря ни на что, я не мог позволить, чтобы что-то подобное случилось с Фрэнком снова. Я должен контролировать себя шаг за шагом. Он – моя фарфоровая кукла, с которой надо играть очень осторожно, потому что одно малейшее неосторожное движение может разбить её. Но он слишком красивый и занятный, чтобы просто поставить его на полку.

Я попросил Криса кое о чём: чтобы он порылся в своей коллекции фильмов и нашёл «Кошмар перед Рождеством», ведь он так нравился Фрэнку. Он был так счастлив, когда понял, что мы будем смотреть. Пока шёл фильм, я обнимал его, слушал, как он мурлычет под музыку и шевелит губами, как бы подпевая песням, большинство из которых он знал наизусть. Это было очень интересно. Думаю, я больше времени смотрел на него, чем на экран. Но я не виноват, он так похож на ангела в своём грубоватом очаровании.

Когда фильм закончился, Крис выключил проектор, а Фрэнк встал и повернулся ко мне. Хотя в зале было темно, я видел, как его прекрасные ореховые глаза светятся счастьем.

– Это был самый лучший день рождения, - сказал он, скользя руками по моей шее.

Фрэнк подался вперёд и прижался своими нежными, тёплыми губами к моим. Я снова обнял его за талию, прижимая его ближе к себе. Фрэнк зажал мою нижнюю губу между своими губами, прижимаясь ко мне так близко, как он только мог. Я чувствовал, как моё сердце ускорило свой ритм, а дыхание участилось, но не настолько, чтобы это было слишком заметным.

Я неосознанно приоткрыл рот, и Фрэнк проник в него языком, отпустив мою губу. Теперь он был так близко ко мне, что от каждого вдоха его грудь слегка прижималась к моей. Мне становилось всё жарче, и я прижал Фрэнка к себе так близко, как это было возможно, совершенно не обращая внимания на то, что было на экране. Тот, о ком я только мог думать, был в моих руках и сидел у меня на коленях. Мы дышали носом, не желая отрываться друг от друга. Страсть, радость, возбуждение и даже страх переполняли меня, текли по моим венам быстрее, чем кровь.

– Джи, - неожиданно Фрэнк оторвался от меня, тяжело дыша. По крайней мере, я был в этом не одинок. Он смотрел на меня, и я видел в его взгляде испуг. – Ты очень расстроишься, если я скажу, что не хочу заходить дальше? – спросил он со смущением и страхом. – В смысле, не сейчас, я не хочу торопиться…

- Я тоже, - тихо сказал я, и его страх быстро рассеялся, а лицо озарила улыбка.

Честно говоря, я почувствовал облегчение, потому что мне тоже было не слишком удобно идти дальше. Я как будто всё ещё узнавал Фрэнка. И хотя я знал, что любил его, я не знал, как сильно. Секс, каким бы он не был приятным (да, я занимался им до того, как встретил Фрэнка, так что я помнил), это очень личное. Я не хочу торопить события, чтобы не разрушить наши отношения, потому что секс должен быть только с тем, кто точно тебе подходит. Затем, когда вы продвигаетесь на следующий уровень, вы обретаете связь. С сексом приходит доверие, сперва, мы оба должны быть уверены, что можем доверять друг другу.

– У нас будет столько времени, сколько понадобится.

Фрэнк крепко обнял меня, а затем снова поцеловал, на этот раз быстро, мягко и так же идеально.

– Ничто никогда не сможет быть лучше этого дня, - тихо произнёс он.

– Почему? – спросил я. Безусловно, у Фрэнка были ещё более весёлые и насыщенные дни, нежели когда он сидел в старом театре с языком у кого-то в глотке. В этом нет ничего криминального, но я был уверен, что так и было. Его глаза сияли даже в темноте, так же, как и его лучезарная улыбка.

– Потому что у меня есть то, чём я мечтал годами, - нежно прошептал он. – У меня снова есть Джерард, мой Джерард. – Я не до конца понимал, что он имел в виду, но я знал, что он был счастлив. Я знал, что это я сделал его счастливым, и это сделало меня на несколько шагов ближе к тому, чтобы открыть его сердце. Чтобы помочь ему снова чувствовать.

Мы сидели так, не говоря ни слова, пока не закончился фильм. Я держал своего ангела, обещая сделать так, чтобы ничто не нанесло ему вреда снова.

Но вряд ли я знал, как тяжело это будет.

Frank’s POV

Мой двадцать пятый день рождения был самым лучших из всех, что у меня когда-либо были. Во-первых, Джерард был со мной, я ждал этого уже несколько лет. Во-вторых, он подарил мне самую лучшую в мире толстовку. Это был подарок от всего сердца, ведь он сделал её сам, с названием праздника, который совпадал с моим днём рождения, написанным на спине, и Джеком – Повелителем Тыкв из моего любимого фильма спереди. К тому же, кинотеатр был великолепен. Я не был там с раннего детства. Я помню, что видел парочки, выходящие оттуда, и думал, какими грязными вещами они там занимались, но побывав там с Джерардом я понял, как же много упустил. А тот факт, что они открылись раньше только для нас, заставил меня полюбить его ещё больше.

Но самым лучшим моментом было, когда я попросил Джерарда подождать, прежде чем завести наши отношения на следующий уровень, и он согласился. Я был уверен, что напряжение того момента быстро потянуло нас на дорогу, ведущую к сексу, но я ещё не был готов пуститься по ней в бег, я предпочитал неторопливо идти по ней. Не то, чтобы я не хотел снова заняться сексом с Джерардом, поверьте мне, я хотел этого, я просто хотел быть уверенным в том, что это будет правильно, в правильное время. Прежний Джерард, наконец, был со мной, и я никогда ещё не был так счастлив. Я забыл про фильм и провёл остаток времени, просто обнимая его. Он обнимал меня в ответ, и это было самым приятным ощущением – быть в объятиях того, кого любишь. Ничто не может быть лучше.

– Что теперь? – спросил я Джерарда, когда мы выходили из театра, держась за руки.

К театру стали подтягиваться готы, чтобы посмотреть марафон Хэллоуинских фильмов. Они странно на нас смотрели, когда мы выходили, но я не обращал на них внимания. Ничто, кроме Джерарда, не волновало меня в тот момент. Он был моим центром сосредоточения. По правде сказать, я думаю, что теперь заботился о нём сильнее, чем когда-либо раньше. Но я всё ещё держал себя в руках. Я всё ещё был осторожен, потому что единственное, что я знал твёрдо – это то, что всё может резко измениться в мгновение ока. Пока я верил, что в этот раз Джерард не сделает мне больно, у меня не было никаких шансов. Я не мог позволить себе снова оказаться в этой дыре. Я должен быть уверен, что при первом же признаке, что Джерард становится тем же грубым алкоголиком, что и раньше, я уйду от него, чтобы всё не стало ещё хуже.

Джерард посмотрел на часы, затем огляделся вокруг, тихо вздохнул и спросил:

- Чем теперь хочешь заняться?

– Ничем особенным, - сказал я, задумавшись. – Пляж недалеко, мы можем пойти туда, - предложил я и пожал плечами.

– Куда бы ты ни пошёл, я пойду следом, - сказал Джерард с улыбкой, и я не мог не улыбнуться в ответ. Он был таким совершенным. Даже когда мы только начали встречаться, он не так беспокоился, о чём я думаю и что чувствую. Он не был совсем погружён в себя, но был близок к этому. Он по-прежнему уделял мне много внимания и часто спрашивал, что бы я хотел сделать, но большую часть времени всё было так, как хотел он. Я просто подчинялся, потому что так бывает, когда любишь кого-то. Хотя сейчас я был тем, о ком он думал больше всего. Как в кино: мы смотрели «Кошмар перед Рождеством», потому что он знал, что я люблю этот фильм. Прежний Джерард ныл каждый раз, когда я хотел посмотреть его.

– Ну, я не очень-то тороплюсь домой, - сказал я, и Джерард рассмеялся. Не знаю, над чем, но я не придал этому значения.

Наши пальцы были тесно сплетены, и я повёл его на пляж, который был практически за углом. Джерард шёл со мной, улыбаясь без причины и напевая какую-то мелодию, которую я не узнавал. Пока мы шли, он начал раскачивать наши руки, даже не осознавая этого. Я усмехнулся про себя, пока моя рука болталась вперёд-назад, снова и снова.

Обычно на пляже было почти безлюдно, но по случаю Хэллоуина многие взяли детей на прогулку, чтобы они выпрашивали праздничные сладости. Я уже получил свою сладость, которая была рядом со мной. Пляж был открыт до восьми, а сейчас было немногим больше шести. Солнце садилось за горизонт, окрасив небо в оранжевый, розовый, жёлтый и красный цвета. Его отражение блестело на поверхности воды, и я смотрел, как волны разбиваются о берег. Мы зарывались ногами в мягкий песок, тёплый ветер обдувал нас, и мне казалось, что этот момент был потрясающим.

– Знаешь, что я очень хочу сделать? – спросил Джерард, когда мы шли по краю пляжа, чуть не доходя до кромки воды.

– Что? – спросил я.

– Сбросить тебя в воду, - весело ответил он. Я в шутку слегка пихнул его, отчего он только сильнее рассмеялся.

– Джи! – укоризненно сказал я, но мой голос был весёлым и сквозь него пробивался смех. – Это было бы слишком подло с твоей стороны, - я говорил так, как будто лет на десять старше.

– Но это кажется таким заманчивым! – заныл Джерард. – Я могу с лёгкостью тебя поднять.

– Правда? – спросил я с притворным сомнением. Он кивнул и одарил меня ободряющей улыбкой. – Хорошо, - я отпустил его руку, затем положил руки ему на плечи и запрыгнул на спину. – Ты можешь понести меня, - сказал я, широко улыбаясь, обхватив его руками вокруг шеи, а ногами – вокруг туловища. Джерард рассмеялся и взял меня руками за ноги.

– Ты как ребёнок, - сказал он, продолжая идти. Я положил подбородок ему на плечо и расслабился, пока он нёс меня. – Знаешь, самое худшее – что я могу унести тебя куда захочу, - сказал Джерард, ведь он что-то запланировал. Но в тот момент мне было всё равно. Это был самый лучший день в моей жизни, и ничто не могло испортить его. Солнце всё ещё заходило за линию воды, пока Джерард нёс меня по пляжу. Ветер усилился, и стало прохладнее. Волосы Джерарда лезли мне в лицо, и я попросил его опустить меня. – Ты готов вернуться домой?

– Думаю, да, - сказал я, поднимая капюшон своей новой толстовки. Он стянул его обратно вниз. – Джи, я замёрз, - заныл я.

Джерард сунул руку в карман и достал оттуда маленькую коробочку. Я почувствовал, как моё сердце забилось немного чаще, потому что я не знал, что он собрался сделать.

– Закрой глаза, - сказал он, и я послушался, стараясь не дёргаться. В следующее мгновение я почувствовал руки Джерарда на своей шее, и я понял, что он вешает на меня кулон, что было довольно странно, потому что я раньше никогда не носил ничего подобного. Но он был от Джерарда и я не собирался возражать. – Так, теперь можешь открыть.

Я открыл глаза и взял кулон в руки, чтобы посмотреть на него. Вообще-то это была только половина кулона, такая очаровательная половинка. На тонкой цепочке висел полукруг, на котором было маленькое изображение Салли, которая протягивала руки к отсутствующей половине кулона. Она стояла на закрученной горе. Джерард поднёс руку к своей рубашке и затем взял у меня из рук маленький полукруг. Мгновением позже он показал мне целый кулон. Я посмотрел на него и понял, что это была финальная сцена из «Кошмара перед Рождеством». На шее Джерарда висел второй полукруг, на котором был изображён Джек. Если соединить обе половинки, то Джек и Салли держались за руки.

– Джи… - тихо произнёс я, глядя на кулон.

– Я не знал, какую половину отдать тебе. Если хочешь поменяться…

- Нет, всё в порядке, - сказал я, обняв его и уткнувшись лицом ему в грудь. Он отпустил кулоны, и тяжёлое украшение повисло между нашими телами. – Ты – само совершенство, - Джерард натянул капюшон мне на голову и тоже обнял меня.

– Уже очень похолодало, малыш, - сказал Джерард, и у меня ёкнуло сердце: он назвал меня «малыш». Я не слышал этого слова уже много лет. Я не был против, он мог называть меня любой кличкой, какой только захочет. Он был моим, а я был только его, и это всё, что имело значение в тот момент. Я, в конце концов, согласился, что стало холодно. – Хочешь, чтобы я снова понёс тебя? – спросил он мягким и спокойным голосом. Я кивнул и забрался ему на спину, повернувшись так, чтобы моё лицо было снаружи, и он понёс меня обратно к дороге. Моя голова покоилась у Джерарда на плече, а руки свободно свисали впереди, еле держась. Я чувствовал себя сломанной куклой, а он был моим спасителем. Как будто он вытащил меня из мусорного бака и нёс домой, чтобы починить снова. Я чувствовал себя как новенький. В некотором смысле.

– Далеко ещё? – спросил я, стараясь не заснуть. Меня убаюкивало то, как он нёс меня под ярко сияющей луной. Я слышал, как дети смеялись и звали друг друга, несомненно, чтобы похвастаться собранными у соседей конфетами. К счастью, Джерард помнил, куда надо идти. Я поднимал голову всего несколько раз, чтобы убедиться, что он идёт в нужном направлении. Я знал, что он всё ещё не мог вспомнить некоторые вещи, среди которых был и мой адрес. Я не винил его в этом. Его память сыграла с ним злую шутку в ночь аварии.

Та ночь всё ещё занимала мои мысли. Я не думаю, что когда-либо снова буду так близок с Джерардом, не после всех этих событий. Я не ощущал желания выпить с тех пор, как приехал к Майки посреди ночи несколько дней назад. Единственное, что мучило меня сейчас – это ужасные воспоминания. Я всей душой надеялся, что у Джерарда их не было. Но я знал, что не было. В ту ночь, когда он спал со мной, к нему вернулось неприятное воспоминание. Он разбудил меня, и я помог ему снова заснуть. Он был напуган, и я не винил его за то, что он искал поддержки. Я только узнал, как вести себя с ним наедине, ведь именно это я должен был сделать за прошедший год.

Когда дело дошло до ночных кошмаров, Джерард был как маленький ребёнок. Ему нужен был кто-то рядом, кто-то, кто скажет ему всё хорошо и снова уложит спать. Я был рад делать это для него. Это снова придавало мне чувство значительности. От этого мне казалось, что я нужен ему, чтобы выжить, и я больше не чувствовал себя его тряпичной куклой. Каждое прикосновение Джерарда было нежным и приятным, а не сильным и болезненным. Он говорил со мной спокойно, не резко, не грубо. Джерард ни разу не сказал ничего про алкоголь или наркотики. Он даже больше не курил и не проявлял интереса к каким-либо подобным привычкам. Но больше в нём ничего не изменилось. Казалось, что авария выбила из него все вредные привычки вместе с памятью. Конечно, она также забрала у него любовь к музыке и комиксам, но главное, что она лишила его наркотической и алкогольной зависимости. Жизнь Джерарда раньше была в опасности, но сейчас ему больше ничего не угрожало.

Как бы то ни было, я знал, что всё хорошее не может продолжаться вечно. Память Джерарда начала возвращаться к нему, и я ждал, когда же он вспомнит про наркотики, вспомнит, как он бил меня, и даже как однажды я оказался в больнице. Из-за него нам приходилось отменять концерты. Из-за него мы чуть не провалили наш тур. Но больше всего я боялся того, что он вспомнит Берта. Ублюдка, однажды укравшего у меня Джерарда. Я не хотел, чтобы это случилось снова. Я знал, что Джерард вспомнит Берта хотя бы потому, что они были лучшими друзьями, которые напивались или закидывались чем-то при каждой встрече. Они были практически тайными любовниками.

Да, я знал, что мой парень трахался с кем-то ещё. Но я всё время держал рот на замке, потому что мне приходилось думать ещё о разном дерьме, которое могло с ним случиться, поэтому если он хотел потрахаться с кем-то, я не останавливал его. Всё равно к тому времени у нас уже не было секса. Он стал неприятным и почти болезненным. Большая часть боли была эмоциональной, но, конечно же, была и физическая боль. Но я всё ещё не мог бросить его. Потому что когда бы я об этом ни подумал, когда бы я ни попытался сделать это, он становился таким милым и умолял меня остаться. Он говорил, что остановится, просил за всё прощения. Так продолжалось несколько дней, а затем он снова становился жестоким. Каждый раз я попадал в ловушку. Я не мог остановиться и не позволял никому вытащить себя. Поэтому в этот раз я должен сделать всё возможное, чтобы удержать Берта и Джерарда подальше друг от друга.

– Ты там ещё не уснул? – спросил Джерард.

– Почти, - пробормотал я, вздохнув и прижавшись к нему немного ближе. – Далеко ещё?

– Мы уже на месте, - радостно объявил Джерард, идя по дорожке, ведущей к дому. Меня даже не удивило то, что он просто открыл дверь. Я знал, что у него не было ключа, и я всегда запирал дверь перед уходом. Я ведь живу в Джерси и должен принимать все меры предосторожности. Внезапно включился свет, который чуть не ослепил меня.

– Сюрприз! – хором закричали Рэй, Боб и Майки. Я вскрикнул от неожиданности. Признаюсь, они меня неслабо напугали. Но как я и сказал, я живу в Джерси. Даже друзья, неожиданно появившиеся дома в моё отсутствие, свели меня с ума. Ну, Рэй как бы живёт здесь. Но я об этом забыл. Джерард рассмеялся и опустил меня на пол.

– Какого чёрта? – спросил я, пытаясь заставить сердце биться не так часто.

– Я же говорил, что будет праздник, - сказал Джерард, снова снимая с меня капюшон. – Я подумал, что мы можем устроить ещё одну весёлую ночь, - он посмотрел на Майки, который пытался улыбаться и печально смотрел на него, - но в этот раз все будут себя хорошо вести, - закончил Джерард, продолжая смотреть на Майки.

– Итак, после нескольких лет ничегонеделания вы все просто решили начать всё сначала? – спросил я с удивлением и любопытством.

– Не то, чтобы мы забыли… - немного смущаясь, ответил Боб.

– Конечно, Брайар, - улыбнулся я. – Мой день рождения, вероятно, легче вспомнить, чем любого из нас пятерых, а вы все забыли, - я сложил руки на груди и сделал расстроенный вид, - не буду я вас больше любить.

Вдруг Джерард взял меня на руки и понёс на кухню, где были все остальные.

– Но ты нас любишь, - ответил Рэй с улыбкой. – Мы вообще-то думали, что ты ничего не хотел устраивать на свой день рождения, - я одарил его взглядом, преисполненным благодарности, в то же время, пытаясь освободиться от Джерарда. Много лет я приходил к Рэю и что-нибудь делали вместе. Но как я и просил раньше, он ничего не говорил. По большому счёту, единственный, в ком я не был уверен – так это Боб. Я знал, что Рэй и Майки знали. Я знал, что Джерард знал. И я точно знал. Но я не был уверен насчёт Боба. Но это уже было неважно.