Сатира четвертая

К ГОСПОДИНУ АББАТУ БАЕРУ

1 Любезный мой Баер, откуду бывает,

Что всяк мудрость в едином себе только чает?

Прочих мнит всех безумных, и хотя не смыслит,

А своего соседа сумасшедшим числит.

5 Ученый спорит крепко, что знает науку,

Нужно по-гречески врать, приводит всех в скуку;

Разве изо ста творцов на память читает,

Со всем тем малоумным себя объявляет.

Мнит, что книга все может, и без Аристота

10 Рассудок мрачен, смысла падает доброта.

С другой страны любовник, - только за ним дела,

Что из двора да во двор всюду бегать смела;

В паруке светло-русом, чается, что кстати

Скучливыми речами весь свет утруждати.

15 Такой гонит науку, письмы ненавидит,

Незнание чтет за смысл, себя не обидит.

Придворным обыкность есть давать почет злату,

А ученых отсылать в другую палату.

Ханжа лукавый кажет везде себя честным,

20 Мнит и бога обмануть усердием лестным

И под видом святости страсти свои кроет,

Человеков всех винит, по-своему строит.

К тому ж иной безбожник, без души, без веры,

Волю свою чтит в закон, а там все химеры;

25 Демона и адский огнь не чает имети,

Мнит старинные басни, чтоб боялись дети.

Рачение то лишно; почто нудит нравы?

Чай, у всякого ханжи в главе мозг нездравы.

Единым словом сказать, никто не исчислит

30 Все обыкность и как кто различно мыслит.

Удобнее счесть людей, что одной весною

От докторов и лекарств покрыты землею;

Иль сколько девиц знатных чистоту теряют -

Замуж выходят честны, любимы бывают.

35 Почто изъяснять всуе все уже готова?

Мысль свою вмещу в стихах только чрез два слова:

Не в гнев глупцам греческим, мудрыми названным,

Что в сем свете в мудрости нельзя быть избранным, -

Ей, все люди безумны, как бы ни рачити,

40 Разнь та больше иль меньше в них кажется быти.

В пространнейшем лесу, где сто путей бывают,

Идучи тамо, себя незапно теряют;

Тот вправо, иной влево, но бегают праздно,

Ибо едина за?быть объемлет всех разно.

45 Всяк следует в мире сем путем неизвестным,

Где за?быть его водит игранием лестным;

Тот искусным ся ставит и нас презирает,

Кто под видом мудреца глупей всех бывает.

Хотя на сие точно пишется в сатире,

50 Но каждый в мудрость ставит глупость свою в мире,

Следуя во всем свому разуму кривому,

Добродетели имя нраву дает злому;

Убо желает ли всяк верно себя зрети,

Премудр тот есть, кто мудрость не чает имети;

55 И кто всегда с другими живет добронравно,

Знает сам себя, в делах все творит исправно,

Собственной погрешности не хранит в приязни

И нелестно нравом злым злые дает казни,

Но всякий сам за собой вину отпущает.

60 Скупой дрожит на деньги, мешки запирает,

И там ему голод, где изобильность зрится,

Дурачество разумом дивным быти мнится.

Кладет всю свою славу и счастье любезно

Собирать сокровище, себе неполезно.

65 Что больше множит, меньше то употребляет,

Скупость чудная есть страсть, смертными владает.

Другой столько ж кажется безумен немало,

Кидает свое добро кому ни попало;

Душа в нем неспокойна, сам о себе тужит

70 И скучает каждый день, что фортуна служит.

Кто ж из них двух глупее тебе быть возмнится?

По мне, знать, у обеих в главе мозг вертится,

Марки в зерновой избе лучше на то скажет,

В игре своей вседневной доводом покажет,

75 Четырнадцати либо семи ожидая,

Из рога слонова жизнь или смерть будет злая.

Несчастного предела хитростны наветы

Уничтожают часто игроков приметы;

В таком случае на нем дыбом власы станут,

80 С ужасом несказанным очи к небу взглянут.

Ей, беснующемуся подобится сильно,

За него же поп святых всех просит умильно.

Пусть его свяжут страшно, смотреть не в потребу,

Дабы сей новый титан не приступил к небу.

85 Но оставим свободна в такой злой боязни,

Глупость сама бывает вместо лютой казни.

Еще ина есть за?быть, в ней же яд приятный -

Наводя сладость, творит смысл наш весь развратный;

От любезна нектара память оставляет.

90 Иной стал стихотворцем; почто? - сам не знает.

И хотя слог весь грубый, рифмы не даются,

Чему во многих местах публично смеются,

На то мало взирает, труды свои хвалит,

Виргилия в Парнасе за спиною ставит.

95 Что б он учинил, увы! если б кто был в мочи

Открыть ему на беду ослепленны очи,

Показав стихи грубы, без красы, без силы,

На двух словах подняты, власно, как на вилы,

Речь безрассудна, одна с другой отдаленна,

100 Украшением гнусным к строке приплетенна, -

То б, чаю, проклял свои дни и душа познала,

Что приятно за?быти мысли потеряла.

К тому ж иной лицемер, и не вовсе глупый,

В странной своей болезни мозг столь имел тупый,

105 Что чаял, слышит духов в дому своем верно,

Гармонию дающих сладостну безмерно.

Один и доктор разумный, конче то я знаю,

Что вылечил искусством или по случаю,

Но когда стал требовать за то себе плату,

110 "Мне платить,- сказал больной, - деньгам чинить трату!

Прокляты буди тут же и наука злая,

Забыть мою излеча, да лишили рая!"

Гнев его похваляю; коли сказать внуже,

Из всей нашей худобы рассудок всех хуже,

115 Ибо страшит в той час, где веселье блистает,

Совесть угрызая, нам лежать воспрещает.

Он уж безмилосердно поступает с нами,

Будто учитель в школе, стоит за плечами,

Всегда нас журит, но мы о том мыслим мало,

120 Так как у попа время в казанье пропало.

Ей, всуе казнодей криком тем всечасным

Рассудок над чувством поставляют власным,

За божество на земле вменяя, конечно;

Верят, что и в небо он преселит нас вечно,

125 Мыслят, что той едины добро всяко учит.

Хорош рассудок в книге, читать не наскучит,

И я тож держу: но как кто ни размышляет,

А невежда чаще всех доволен бывает.