Странствующие поэты

а) Эти поэты, странствуя по разным местам, иногда оседали где-нибудь при дворе высоких покровителей, любителей изящного, и тогда создавали более значительные вещи. По характеру своего творчества они примыкают уже к указанным выше видам лирики: дорийской, эолийской и сицилийской, внося, однако,- может быть, в связи со своими странствованиями - необычайно подвижную, экспансивную или даже страстную стихию в эти виды лирической поэзии. Это уже не страстность и приключенчество Архилоха или Алкея, писавших за 100 лет до Анакреонта и Ивика.

В первой половине VII в. до н.э. личность, освободившаяся от родовых оков, испытывала первые радости своего освобождения и безоглядно погружалась в хаотические волны окружающей жизни; а эта последняя характеризовалась тогда первыми боями аристократии и демократии внутри рабовладельческого полиса, борьбой полисов между собой и весьма интенсивным колонизационным движением. Сто лет спустя, то есть во второй половине VI в. до н.э., демократия в лице тиранов уже заметно берет верх, ища тем самым нового твердого порядка и предоставляя отдельной личности уже не бросаться безоглядно в океан жизни, но испытывать ее радости в условиях собственной внутренней уравновешенности и устойчивого самочувствия. Поэтому творчество Анакреонта и Ивика хотя и полно острых переживаний, но уже не имеет ничего общего с эмоциональным напором рубежа VII-VI вв., с такими именами, как Ар-хилох, Мимнерм, Алкей, Сафо.

б) Анакреонт

(вторая половина VI в. до н.э.), хотя он и иониец, примыкает к лесбосской лирике Алкея и Сафо. Уроженец малоазиатского города Теоса, он жил в теосской колонии Абдеры в Фессалии, потом при дворе самосского тирана Поликрата, по смерти которого его пригласил афинский тиран Гиппарх, а после смерти Гиппарха он переселился в Фессалию ко двору Алевадов. Анакреонт является символом игривого, изящного и веселого эротизма. В нем уже нет той серьезности, которая свойственна Алкею и Сафо. Его сочинения состоят главным образом из любовных и застольных песен, хотя он писал также элегии, эпиграммы и, по-видимому, гимны.

Из подлинных Анакреонтовых стихотворений одно изображает девицу под видом неопытной кобылки перед опытным наездником, другое - ужаленного пчелой Эрота, третье - лесбиянку, глазеющую на мужчин. Анакреонт в этих стихах хочет победить Эрота, он считает, что любовное безумие - это игры Эрота. О действиях Эрота он пишет:

Как кузнец молотом, вновь Эрот меня ударил,
И затем бросил меня в ледяную воду.

Как ни гибок и изящен сам Анакреонт, но настоящую славу этому имени создали, однако, подложные стихотворения александрийской эпохи, так называемая анакреонтика. Если у самого Анакреонта Эрот все же сохраняет кое-какие серьезные черты (он на троне Зевса и правит всем миром, хотя и с улыбкой и ради игры; он ударяет молотом и пр.), то в анакреонтике - игривой увеселительной литературе - он всегда был самым любимым и популярным образом. Язык Анакреонта ионийский, с легкой примесью эолизмов и доризмов, в то время как в анакреонтике очень много доризмов, и лишь кое-где попадаются аттические формы. В метрике тоже бросаются в глаза отличия анакреонтики от подлинных фрагментов самого Анакреонта.

в) Ивик

(вторая половина VI в. до н.э.), уроженец итальянского города Регия, был знатного рода, но предпочел жизнь странствующего поэта, путешествуя по южной Италии и Сицилии и живя некоторое время у самосского тирана Поликрата (533-522). Был убит разбойниками во время одной из поездок в Коринф, оттуда возникла легенда об "Ивиковых журавлях", использованная Шиллером и Жуковским. Если Анакреонт примыкает к эолийской лирике, то Ивик продолжает линию Стесихора и сицилийской поэзии. Новшеством является у него доведение гимна до восхваления чисто человеческих качеств, до энкомия, в чем нужно видеть прогресс по сравнению со Стесихором. Гимны Ивика - любовного содержания. Представляют большой интерес дошедшие до нас фрагменты об Эроте:

...летит от Киприды он,-
Темный, вселяющий ужас всем,-
Словно сверкающий молнией северный ветер
Фракийский, и душу
Мощно до самого дна колышет
Жгучим безумием...

(Вересаев.)

Большой остротой, выразительностью отличается и следующий фрагмент Ивика:

Эрос влажно мерцающим взглядом очей своих
Черных глядит из-под век на меня
И чарами разными в сети Киприды
Крепкие вновь меня ввергает.
Дрожу и боюсь я прихода его.
Так на бегах отличившийся конь неохотно под старость
С колесницами быстрыми на состязанье идет.

(Вересаев.)

Таким образом, склонность к эпическим мотивам вполне определенно обогащала лирику.

VII. КЛАССИЧЕСКАЯ ЛИРИКА. МЕЛОС VI-V ВВ. ДО Н.Э.

1. Симонид Кеосский (557/6-468).

Этот крупнейший деятель греческой литературы был сначала предводителем хора на Кеосе на праздниках Аполлона, при Гиппархе был приглашен в Афины, где был хорошо принят, а после смерти Гиппарха - в Фессалию. В начале греко-персидских войн он опять в Афинах, где побеждает Эсхила в состязании по составлению эпиграммы в честь погибших при Марафоне. В дальнейшем мы находим его при дворе различных сицилийских тиранов. Умер Симонид в Сицилии.

Творчество Симонида отличается большим разнообразием. Живя при дворах тиранов, он прославлял их, но это едва ли резко противоречило его демократическим взглядам, и в частности воспеванию героических событий во времена греко-персидских войн, когда восходящая демократическая Греция одержала блестящую победу над деспотической Персией. Но, кроме всего этого, Симонид прославился еще и воспеванием самых обыкновенных людей, умерших или живых, и особенно победителей на состязаниях. Его художественные интересы распространялись и на настроение слабого человека, подверженного постоянным ударам судьбы. Тут у него особая философия, основанная на жалости и сострадании.

Несмотря на то что от произведений Симонида Кеосского остались только небольшие фрагменты (правда, их довольно много), мы вполне можем судить о новой ступени художественного развития величайшего лирика древней Греции и об эволюции темы человечности в его творчестве.

Из произведений Симонида Кеосского особенно славились: френы (похоронные плачи), отличающиеся естественностью и реализмом изображения, отсутствием всякой искусственности; гипорхемы и особенно дифирамбы (он одержал победу на 56 дифирамбических состязаниях), "Симонидовы эпиникии" (песни в честь побед на состязаниях), от которых сохранилось 14 фрагментов. В одном из них Симонид предостерегает победителя от заносчивости и гордости, указывая на слабость и несовершенство человека, что свидетельствует о наличии в этих эпиникиях моментов рефлективного и дидактического. Древние делили эпиникии Симонида на колесничные, гимнастические и беговые.

Очень славились эпиграммы Симонида, надгробные и посвятительные, написанные элегическими двустишиями и отражающие величественную картину событий начала V в., как, например, эпиграмма в память бойцов на Марафонском поле, при Фермопилах, Саламине и др. Тут перед нами знаменитые имена Мильтиада, Леонида и пр. Изящной грустью отличается эпиграмма на могилу Анакреонта. Под именем Симонида сохранилось и много подложных эпиграмм.

Кроме всего этого Симонид писал также и гимны, сколии, пар-фении, элегии и шуточные произведения.

Мировоззрение Симонида создало ему огромную популярность в античном мире. Его выражения цитируют в виде афоризмов Ксенофонт, Платон, Аристофан и другие. Центральным пунктом мировоззрения Симонида является снисходительный скептицизм, заставлявший его говорить, что "все игра и ни к чему не нужно относиться слишком серьезно". "Я не ищу того, чему невозможно быть". Его не смущает несовершенство жизни, которое он считает столь же естественным, как и хохолок у некоторых птиц. Этих несовершенств, по Симониду, очень много. "Наши стремления не достигают своей цели, а жизнь коротка и полна страданий". В этом отношении весьма интересен отрывок из одной элегии философского содержания, приписываемый Симониду, где развивается мысль "Илиады" (VI, 146) о сходстве человеческой жизни с вечной сменой листвы на деревьях. Только молодости свойственны разные веселые.мечты, пока нет болезней и горя.

Пиндар

Самый знаменитый из всех классических лириков, родился около Фив между 552/1 и 518/7 гг., умер в 448/7 г. (год смерти точно неизвестен, может быть, поэт умер в 432/1 г.). Он получил хорошее образование, учился у виднейших музыкантов и поэтов. Свое обучение Пиндар продолжал в Афинах. Первое известие 6 его поэтической деятельности относится к 501 г.

Во время персидских войн он, по Полибию, поддерживал сторону персов. Факт этот, однако, вряд ли достоверен, так как противоречит патриотизму поэта. Пиндар много путешествовал.

В античном мире он пользовался небывалой славой, так что его цитирует уже Геродот, не говоря о последующих.

В цельном виде до нас дошло 4 книги эпиникиев Пиндара, называемых по роду воспеваемых состязаний олимпийскими (1-я кн.), пифийскими (2-я кн.), немейскими (3-я) и истмийскими (4-я). Так расположили их александрийские ученые. Каждую книгу можно делить по видам воспеваемого состязания: сначала - оды в честь победителей на конных состязаниях, потом - на кулачных, потом - в честь атлетов. Всего имеем 45 од.

Кроме четырех книг эпиникиев от Пиндара сохранилось еще более 300 фрагментов других произведений. Здесь мы находим почти все виды греческой хоровой.лирики: похоронные френы и восторженные дифирамбы, торжественные пеаны или гипорхемы (посвященные Аполлону), парфении (девичьи хоры), просодии (песни во время шествий), застольные сколии. Едва ли Пиндар был особенно выдающимся мастером малых или веселых жанров. Спецификой его творчества являются крупные и торжественные произведения, в которые он, впрочем, вкладывал идеи и приемы не только строго религиозного гимна, но и всякого рода личных высказываний и оценок, начиная от моральных сентенций и кончая интимно-личным психологизмом.

Что касается содержания эпиникиев Пиндара, то все они являются восхвалением победителей на состязаниях, главным образом правителей, но также и разных граждан. Все эти оды писались по заказу, за плату, поэтому в них больше всего говорится о сиракузянах и эгинетах, славных своим богатством. Тем не менее оды эти не содержат никакой лести. Они воспевают фактических, а не фиктивных победителей, а любовь к играм и наградам была у грекрв общенародным чувством. Не чужды Пиндару разные наставления и советы, свидетельствующие о том, что он сознает себя ровней со своими царственными друзьями.

Содержание эпиникиев Пиндара - это область высокого благородства и возвышенной, торжественной величавости. Это o- поэзия великого общенационального порядка и строгих дорийских устоев жизни. Но тут нет ровно никакой суровости и тем более нет никакого фанатизма. Восхваляются слава, богатство, здоровье, сила, удача, жизненная энергия. В соединении и гармонии двух начал, общенародного величественного духа порядка и крепости, с одной стороны, и благородного, неущемленного обладания жизненными и материальными ценностями - с другой, весь секрет и содержание творчества Пиндара. С этой точки зрения Пиндар является, может быть, наилучшим выразителем классического идеала вообще.

Религия Пиндара занимает среднее, ровное положение между традицией и старинными верованиями, с одной стороны, и завоеваниями новейшей мысли и культуры - с другой. Его воззрения на богов возвыщенны, строги и просты и проникнуты общенациональным сознанием, духом коллективности, широты. В этих чувствах нет никакой экзальтации, нервозности, нет никакого сектантства. Все это он взял из старой религии. С другой стороны, из нового религиозного сознания он усвоил результаты критической мысли в области мифологии. Поэт избегает касаться тем, могущих шокировать нравственное чувство. Он, например, уже не станет излагать отношения Зевса и Геры, но скорее излагает мифы менее известные, но зато более чистые. "О богах следует думать только хорошее, так ошибки будет меньше". По поводу сказания о том, что Геракл сражался один с тремя богами, Пиндар говорит:

"Отбросьте, уста, это слово! Хулить богов - враждебная мудрость, а хвастаться некстати равносильно безумию. Не болтай же теперь такой вздор! Войну и всякий бой оставь вне удела бессмертных!"

Наконец, в вопросе о богах Пиндар доходит даже до отвлеченного представления о божественной силе, что, несомненно, было влиянием современного ему развития философской мысли. В одном фрагменте мы читаем: "Бог - это все". С этим соединяется у Пиндара заимствование у орфиков и пифагорейцев учение о бессмертии души, о загробных наказаниях и наградах, о перевоплощениях. Души, сохранившие себя чистыми от преступления после троекратного возвращения на землю, допускаются на Острова блаженных.

Любимой темой Пиндара является судьба человека. Пиндар (Пифийская VIII) выразительно говорит об эфемерности человеческой жизни:

"Эфемерные существа, что - мы, что - не мы? Тени призрак - люди. Но когда богоданный блеск снизойдет, яркий свет осеняет людей и - сладок их век". Кратковременность жизненных благ покрывается действиями богов и даже родством с ними. "Боги и люди - дети одной матери. Безмерно различие в могуществе и силе. Но мы можем приближаться к ним, совершенствуя душу и тело". Эфемерность человеческой жизни, таким образом, тонет в дарах богов, в юности, силе, богатстве, могуществе, славе, где личность неотделима от общенационального счастливого, сильного и красивого существования. Тут и умеренность, тут и энергичное дерзание.

С религией связана, конечно, и мифология, которой Пиндар посвящает значительную часть своих эпиникиев. В этой мифологии Пиндар всегда проявляет свежее, живое воображение и творчество.

Пиндар рассказывает, например, как Евадна прятала своего новорожденного сына в тростнике, и дает нам возможность как бы видеть крошечное тельце" ребенка среди влажных и душистых фиалок (Олимп. VI).
Изображая извержение Этны, он говорит: "...От нее, из ее недр, извергается священные потоки не допускающего к себе огня; и эти реки днем дымятся клубами желтого дыма; но в мраке ночей извивающееся красными языками пламя с шумом несет камни глубоко в морскую бездну" (Пиф. I).

Большое место Пиндар отводит патриотическим темам. В одном фрагменте выражена его глубокая любовь к Фивам. Но он был против симпатии Фив к персам; тут он был на стороне Афин, подчиняя, таким образом, местные интересы общегреческим. Политический элемент, однако, очень слаб в стихотворениях Пин-дара. Пиндар не касается никаких злободневных вопросов, не вмешивается во взаимные распри государств и защищает законность и порядок вообще.

С мировоззрением Пиндара тесно связаны его стиль и язык. Напрасно в старину считали Пиндара условным, витиеватым, отвлеченным, скучным и сухим. Гораздо более правым является Гораций, сравнивающий речь Пиндара с бурным горным потоком, который мчит камни и разрушает утесы. Недооценка Пиндара вытекала из рационалистического формализма прежних исследователей и любителей античности, а также из игнорирования музыкальной стороны произведений Пиндара. Сам Пиндар сравнивает себя с орлом, а свою фантазию с той силой, которая гонит волну вслед за волной. И действительно, его стиль менее всего плавный и устойчивый, менее всего гладкий и спокойный. Наоборот, в нем много порывистости. Тут перед нами проносится масса образов, идеей и настроений, так что сам поэт часто не успевает их оформлять. Даже нельзя сказать, что Пиндар является чистым лириком, так как главную роль у него играла не столько сама поэтическая фантазия, сколько музыка, к сожалению, для нас утраченная. Эта порывистость и каскадность кажется нам, не знающим музыки Пиндара, почти непонятной. Кроме того, эти переходы часто совершенно неожиданны, смелы и граничат с перерывом всякой связи. Нагроможденность образов у Пиндара настолько велика, что подчас не знаешь, какими мотивами она вызывается. В этом стиле даже какая-то своеобразная нервозность. Когда Пиндар находится под влиянием музыки, он сам сравнивает себя "со сталью, которая визжит под бруском" (если начать ее точить).

Пиндар пишет эпическим языком с примесью эолийского и дорийского диалектов. В иных случаях, если того требовали музыка и содержание оды, преобладал дорийский диалект.

Замечательным разнообразием отличается метрика Пиндара, доходящая до того, что каждая из 45 од имеет свой собственный стихотворный размер.