Женю понесло: «На диктофон ее вопли запишите и дайте послушать супругу, пусть насладится «пением» деточки»

Катя отложила книгу. «Ничего хорошего таким поступком я не добьюсь. Лиза не отвечает за свои слова, у нее гормоны бушуют. Лет в восемнадцать она изменится, все подростки невыносимы. Если надавить на тинейджера, он может совершить непоправимое. Я в свое время ушла из дома и чуть не погибла, слава богу, встретила Константина Львовича». – «Ну хоть не прощайте ее сразу, – никак не успокаивалась прислуга, – а то девчонка дерьмо выплеснет, а затем как ни в чем не бывало вы с ней в магазин едете. Пригрозите, что вернете ее в закрытый пансион!» Катя взяла томик и твердо ответила: «Нет. Лизавета должна быть уверена в том, что дома ее любят и принимают такой, какова она есть. Это очень важно для формирования личности».

Женя опустошила чашку с кофе и взглянула на меня.

Понимаете, да? Такому человеку, как Катя, нужно минимум пару раз в день принимать большую дозу «Озверина». Зря Катерина надеялась на исправление Лизы, получилась сказка навыворот.

Я чуть приподняла бровь, собеседница пояснила:

Русские народные сказки читали? В них всегда мачеха злобная, ее родная дочь уродина и хамка, а вот падчерица – и красавица, и умница, и работящая. У Ерофеевых иначе станцевалось: Лизка вторую жену отца со свету сжила.

Смелое заявление, – оценила я речь горничной, – жаль, что абсолютно бездоказательное.