Рождение и Смерть и Зло

Тот факт, что человек в своем бытии здесь, в физическом мире принадлежит различным мирам, становится ясным беспристрастному сознанию уже просто потому, что явления, переживаемые им, таковы, что повсюду, где они касаются значительного в жизни, они наталкиваются на непонимание повседневного будничного сознания.

Они непонятны вследствие того, что представляются разобщенными, тогда как они в известных случаях тесно связаны.

Мне хотелось бы в этом суммарном обозрении указать, прежде всего, на вхождение человека в этот физический мир и на выхождение из него; хотелось бы указать на рождение и смерть.

Рождение и смерть, эти два разительных события в человеческой земной жизни, представляются обычному сознанию разъединенными. Все, что предшествует рождению, что связано с вступлением человека в земное бытие,- заложено в начало его земной жизни. Они кажутся разобщенными. Но для того, кто исследует в области духовной жизни, они приближаются все более и более друг ко другу. Ибо, когда мы наблюдаем путь, который мною охарактеризован проникновением человека в лунные мистерии и способностью вводить ночь в день,- он видит, как во всех событиях рождения физическое и эфирное тело все более вырастают и расцветают; видит, как они выходят из малого зародыша и постепенно принимают человеческий образ; как они также, еще в течение земной жизни, выражают восходящую жизнь и лишь только в середине земной жизни, приблизительно к 35 году, начинают понемногу приходить в упадок, выказывая нисходящую жизнь.

Это человек видит также и внешне. Но тот, который пускается в этот лунный путь, о котором я говорил в прошлый раз, тот видит также, как в то же самое время, когда начинается зародышевая жизнь для физического и эфирного и образуется далее, восходя и распускаясь,- другая жизнь, которую мы постигаем в области Антропософии, как астральное тело и «Я», собственно отмирает, подлежит смерти.

Погружаясь таким образам в мистическую жизнь, которую я в ее конкретности описал,- мы видим не только рождающееся становление физического и эфирного, но также и умирание астрального существа «Я». Мы видим, как смерть воздействует на жизнь и отмирающее сочетается с восходящим.

Опять таки, наблюдая человека этим инициальным сознанием, мы видим в период, когда тело его распадается, начиная от 35 лет жизни,- начало возрождения в астральном и существе его «Я». Им только мешает то, что отмирает вокруг в физическом и эфирном существе. Но совершается действительное возрождение. Вот таким образом мы научаемся через этот духовно-исследовательский путь узнавать смерть уже в жизни и жизнь в смерти. Посредством этого мы готовимся видимое нами как отмирающее во время рождения проследить обратно далее в доземную жизнь, где оно показывает себя в своем полном значении и величине.

В отмирающей земной жизни мы видим астральное и существо «Я» становящееся постепенно более бодрыми и только лишь как бы пойманными эфирным и физическим,- и, вследствие этого подготавливаемся опять таки следовать в духовный мир вслед за тем, что выходит через врата смерти из человеческого физического и эфирного. Смерть и рождение соприкасаются, в то время как обычному сознанию они представляются разъединенными явлениями.

Но все это, добытое таким образом путем исследования из духовного мира - вполне может быть постигнуто обычным сознанием, как раз тем путем, который я отметил в первой части сегодняшнего доклада, надобно только отрешиться от того, что требует это обычное сознание для нынешнего дня.

Видите ли, я знавал одного человека, который говорил: "Камень падает вниз; когда я поднимаю стул и бросаю его, он падает вниз; все падает вниз, на Землю. И люди утверждают, будто Земля ни на чем не стоит: тогда она должна была бы упасть. Так говорил он и не обращал внимания на то, что все, что есть на Земле, должно падать вниз потому, что тут имеется Земля; но сама Земля свободно несется в мировом пространстве подобно, как и звезды, в действительности поддерживаемые взаимно.

Люди, утверждающие сегодня, что все должно быть доказано посредством внешних органов чувств по образцу современной науки,- подобны человеку, говорящему, что если Земля не покоится на большем столбе - тогда она должна упасть.

Антропософские истины как раз таковы, что они взаимно поддерживают друг друга, подобно, как и звезды. Это надобно понять. И придя однажды к этому своим обычным разумом, мы начинаем действительно постигать идейно антропософию, также и такие вещи, как сочетание рождения и смерти.

Теперь пойдем дальше. Обратим внимание на то, что тот, кто хорошо подготовлен тем, что доступно современной науке, но принимает это с живой восприимчивостью, узнает, однако, не всего человека, а только его органы так, как было изложено в прошлый раз.

Посредством такого познания органов, приобретенного на пути посвящения, перед душою предстает не рождение и смерть, а нечто совсем другое. Перед этим познанием органов рождение и смерть даже утрачивают свой обычный смысл, ибо умереть собственно может только весь человек, умереть не может отдельный орган. Легкое, например, не умирает. Обычная наука знает сегодня уже немного о том, что когда весь человек умер, отдельные органы известным образом могут быть сами по себе оживлены. Отдельные органы не умирают, безразлично, погребен ли человек или сожжен; отдельные органы ищут себе каждый для своего существа пути в Космос, если даже человек лежит в Земле, и Земля над ним покрывает его, когда он погребен. Органы ищут себе пути через воду, воздух и тепло во вне, в Космос. Органы в действительности растворяются, освобождаются, не умирают; умирает только весь человек.

Говорить о смерти человека имеет смысл только, имея в виду всего человека, касаясь животного, должно говорить о том, что у них органы умирают. У человека против животного та разница, что органы его освобождаются. Они лишь быстро растворяются, подобно тому, как если бы варили незрелое яблоко: оно в известном смысле быстрее проходит этот процесс, нежели спелое яблоко. Погребение есть медленный процесс, сожжение - скорый процесс.

Органы могут быть прослежены, как они выходят в бесконечное в своем своеобразии. Но там, во вне, в Космосе, они не уходят в бесконечное, но возвращается, как я это описал - в то, что есть великий человек, космический человек.

Мы, следовательно, когда следим инициальным сознанием за органами, видим то, что происходит действительно в смерти с органами: это их выхождение к сродственному им в области Космоса. Сердце уходит в иное, чем легкие; печень - в другое, нежели легкие и сердце. Они рассеиваются в Космосе. Мы можем видеть это, когда на инициальном пути развиваем сознание органов, сознание об органах.

Тогда выявляется человек. Он появляется тогда так, как собственно вчленен в Космос. И в лицезрении этого человека таким, каким он собственно вчленен в Космос,- может представиться то, что, например, лежит в основании последовательных инкарнаций. Мы нуждаемся в наблюдении, которое вытекает не из целого человека, а только из наблюдения органов, дабы получить возможность познавать возврат прежних земных жизней, для наблюдения над этой земной жизнью.

Видите ли, вследствие этого получалось так, что люди, которые шли в духовный мир лунным путем, как мистики, теософы и т.д., видели решительно все возможное, и человеческие души как они прежде жили, и богов, и духов,- но собственно познать их не могли, не могли узнать, кем они были, не могли говорить определенный образом, что: вот это есть Аланус аб Инсулис; это - Данте; это - Брунетто Латини. Сущности были на лицо. Иногда они были представлены совсем фантастически. Прежние инкарнации были на лицо. Но нельзя было различить, были ли это собственные или чужие, или какие-либо иные.

Так что духовный мир вступает в этот ночной мир, волшебно введенный в день, но растворяется под влиянием импульсов Венеры, и является тогда как духовный мир вообще, не получая определенности, которую должен получить.

Видите ли, в этом мире, таким образом, начинается возможность узнать, как целиком человек стоит в мире, существует как космическое существо.

С другой стороны, с этим связано - я хотел бы сказать - одно исключительно трагическое познание. Ибо, если бы человек был только целым человеком, каким он является именно в своей коже тут на Земле,- ах, это было бы такое хорошее, ручное, такое благородное существо! Также мало как мы можем исследовать смерть обычным сознанием,- постигать ее можно в обозначенном смысле, но не исследовать,- также не можем мы исследовать обычным сознанием, почему люди, с их чистосердечными лицами (они ведь все имеют такие чистосердечные лица!) могут становиться злыми. Именно злым, будучи целым человеком.

Кожа есть нечто исключительно благородное. Злыми становятся через отдельные органы. В них лежит возможность злого.

И вследствие этого, в связи со сродством органов с отдельными мировыми областями,- мы также познаем, из каких мировых областей приходит одержимость со злом; ибо такова она, собственно, даже при наличии самого малого зла.

Следовательно: из познания всего человека, прежде всего, выступают: рождение и смерть. Во-вторых, из познания организации человека предстает сродство человека с Космосом в здоровом и больном состоянии: злое.

1. Познание всего Человека: рождение и смерть.

2. Познание организации человека: сродство с Космосом: Злое.

Перед человеческой душой может также предстать и образ, который прошел через Мистерию Голгофы, но только тогда, когда мы, исходя из человеческой органологии, получаем возможность видеть космического человека. Ибо Христос пришел как космический человек с Солнца. До этого Он еще не был земным человеком. Он пришел как космический человек. Но как мы можем познать космического человека, если прежде не подготовились к тому, чтобы вообще постичь его! Как раз Христология может выявиться из этого понимания космического человека.

Итак, вы видите, каким образом правильные пути ведут в духовный мир, приводят к познанию рождения и смерти, ведут к познанию родства человеческих органов с Космосом, приводят к познанию зла и ведут к познанию космического человека - Христа.

Все это, представленное как взаимно поддерживающее одно другое - может быть понято. Таков правильный путь в духовный мир для каждого современного человека.

Напротив, каждая попытка на других путях, не проводимых сегодня через обычное сознание при сохранении обычного сознания,- всякая попытка с погашенным сознанием, как при медиумизме, при сомнамбулизме, при гипнозе и т.д.,- все изыскания в смысле искаженного современного естествознания в области таких мировых явлений, к которым нельзя подойти иначе как с высший сознанием,- все это ложные пути, ибо они не вводят нас в истинно духовный мир.