Почти детская вера в нелепость позволяет клоуну логически оправды­вать один из основных приемов клоунады — преувеличение, вплоть до гротеска

Если такого чувства правды и веры в абсурд нет, то все стара­ния артиста кончаются кривлянием, непонятными ужимками и прыжками; все становится формальным и неинтересным. «Конечно, цирк не театр, — отмечает А. Викторов. — Свою мысль в репризе клоун выражает порою в абсурде, в невозможном, в анекдоте. А раз так, значит, и театральные законы не годятся для цирка. У него дол­жны быть свои приемы, свои изобразительные средства. Приемы эти могут быть разнообразны, эксцентричны, но точны так же, как до­зировка сильнодействующего лекарства: переборщишь — получишь обратный эффект»⁵.

Конечно, все это находит окончательное выражение в специфи­ческих художественных приемах клоунады, которые закладывают­ся в сценарий номера.

На первом месте, конечно, стоит гротесковое преувеличение во всем: ботинки — так длинной в полметра, улыбка — так до ушей. И не только во внешнем виде. Один из основных приемов преувеличения в поведении — доведение действия до абсурда. Часто драматург за­ставляет клоуна намеренно заострять внимание на каком-то незна­чительном действии, превращая его в дело огромной важности.

Преувеличение находит выражение и в оценках, при этом часто используется трюковое оснащение. Например, от недоумения очки,