Тенденции древнейших представлений о процессе помощи и взаимопомощи

Оформление идей Помощи, поддержки и защиты в древности связано с развитием письменности и проникновением через христианскую литературу представлений о призрении и милосердии к ближнему. Русскую литературу этого периода различные авторы классифицируют по-разному. В XIX в. Е.Голубинский считал, что ее можно условно разделить на две большие группы: заимствованная и оригинальная⁶². А.П.Щапов особо выделяет литературу, из которой «древнерусские книжники» черпали понятия о мире: Священное Писание, греко-восточные толкования на книгу Бытия и на Псалмы (среди которых большую часть занимают переводы Василия Великого, Афанасия, Григория Богослова и других), богослужебные книги, византийские космографии, хронографы, палеи⁶³. Современные отечественные ученые М.Н.Громов и Н.С.Козлов разделяют русскую литературу на три потока: переводную, общую для славянских народов и оригинальную⁶⁴.

Среди заимствованной литературы переводились прежде всего тексты из Библии, а также сочинения нравоучительного содержания, принадлежавшие Отцам Церкви. Особое распространение получили труды Григория Богослова, Иоанна Златоуста, Ефрема Сирина, Федора Студита, Иоанна Дамаскина, Афанасия Александрийского и других представителей «нравоучительной литературы». Работы мыслителей Церкви оказали большое влияние на становление общественного сознания в вопросах помощи, поддержки и призрения, что, несомненно, нашло отражение в «Изборнике 1076 г.». В нем отображены различные стороны жизни, однако тема милосердия занимает одну из ведущих ролей. По мнению С.В.Бондаря, «идее милостыни» в памятнике отводится до 10% всего объема произведения⁶⁵. Более ранний исследователь «Изборника 1076 г.» И.У.Будовниц писал, что в нем находит отражение «теория милостыни», или «теория общественного примирения и согласия»⁶⁶. Таким образом, имеются все основания видеть в «Изборнике» свидетельство первых подходов общественного осмысления к проблемам социальной помощи. Теория «милостыни», а точнее теория «милосердия», представлена в четырех основных главах: «В слове некого отца к сыну», «Наказание богатым», «О звании сильных» и «О златолюбце».

Заложенные в «Изборнике 1076 г.» основы «теории милосердия» будут развиваться по трем основным направлениям: осмысление милосердия как философской категории, как христианского пути спасения, а также как «средства управления» общественными отношениями. Тема милосердия и праведного суда находит отражение и в светской литературе. Особую роль здесь представляют «Поучение» Владимира Мономаха, «Моление» Даниила Заточника, «Определения Владимирского собора 1274 г.».

Забота о слабых, о социально ущербных слоях общества — отдельная тема, которая поднимается и Владимиром Мономахом, и Даниилом Заточником. В «Поучении» Владимира Мономаха своеобразно интерпретируется известная сентенция Григория Богослова: «Ибо ничто столько не уподобляет человека Богу, как благотворение; хотя Бог несравненно больше благодетельствует, а человек меньше, сообразно с своими силами»⁶⁷. Ее переосмысление происходит в контексте тематики о богоустановленности власти и необходимости поддержания социально ущербных слоев населения. Владимир Мономах по-своему переосмысливает это положение применительно к убогим:

«Всего же более убогих не забывайте, но, сколько можете, по силам кормите...» Кормление, кормильчество как средневековый принцип жизнедеятельности был связан не только со вспомоществованием, но рассматривался значительно шире, как охранение определенного образа жизни. Правда, здесь же впервые встречается обоснование «остаточного» принципа в деле общественной помощи, который будет использоваться властью на протяжении нескольких сотен лет.

Говоря о вдовах и сиротах как субъектах, наименее защищенных в миру, т.к. на них не всегда распространялась общественная вира, Владимир Мономах в «Поучении» уделяет им особое внимание. Рефреном идут фразы типа: «дайте суд сироте, оправдайте вдовицу», «подавайте сироте и вдовицу оправдайте», «убогую вдовицу не давал в обиду сильным»⁶⁸.

Даниил Заточник продолжает тему ответственности власти перед нуждающимся ближним своим. В отличие от «Поучения» Владимира Мономаха, проблема ответственности и социальной справедливости рассматривается автором от лица нуждающегося, на основе основополагающего тезиса Священного Писания: «просящему у тебя дай, стучащему открой, да не отвергнут будешь Царствия Небесного»⁶⁹. Он подтверждает необходимость милосердия к нуждающимся, видя в этом необходимый атрибут власти.

Милость князя — это помощь, вспомоществование, спасение человека от оков нищеты. Даниил Заточник показывает сущность нищеты, нищенства как явления, негативным образом влияющего на человека вообще и на его отношения с миром:

тем самым власть имущий (князь) становится ответственным за ситуацию нуждающихся.

Нищенство изменяет отношения субъекта с миром, «бедный и на родине ненавидим ходит», «бедный заговорит — все на него закричат»⁷⁰. Нищета пагубно влияет на близких нуждающегося, она трансформирует отношения, провоцирует низменные чувства: «Многие ведь дружат со мной и за столом тянут руку со мной в одну солонку, а в несчастье становятся врагами и даже помогают поставить мне подножку; глазами плачут со мною, а сердцем смеются надо мной». Апеллируя к мудрости Писания, Даниил Заточник усматривает сущность бедности не только в жизненной стратегии человека (бедному приходится существовать в постоянных мучениях на протяжении всей своей жизни), но и в фактах общественной патологии, ибо бедность тесно связана с «воровством», «разбоем», «распутством». В этом отношении Даниил Заточник отчасти переосмысливает теологический подход к нищенству как к святости, к бедности как к необходимому условию и атрибуту мирской жизни.

Заканчиваются размышления над сущностью власти в деле помощи и защиты обращением к князю, где формулируются основные принципы поддержки. По мнению Даниила Заточника, князь должен быть подобен «грозе», которая выступает как принцип «самовластия», «дееспособности», несет в себе защиту и поддержку нуждающегося, «восстанавливает справедливость и пресекает беззаконие»⁷¹.

Определения Владимирского собора — это свод канонических текстов, определяющих и регламентирующих деятельность священников, их отношения с нуждающимися, с властью, в нем отражены этические принципы христианского социального служения.

В «Правиле Кирилла, митрополита русского...» раскрыты принципы исполнения обязанностей священника. Кирилл выступает против продажности церковного сана, запрещает брать «принос» от волхвов. Он считает, что при получении духовного сана необходимо испытывать вновь приобщенного. Для этого изучают его биографию, «истяжают житие его», большую роль здесь играют люди, знающие кандидата с детства, «из дети».

Помимо моральных качеств (не сварлив, не пьяница, «не ротник» и «не хищник»), кандидат должен быть обучен: «грамоту добре сведати». До принятия сана его необходимо подвергнуть соответствующему испытанию. В правилах разъясняются также «трудные вопросы», с которыми сталкиваются священники в деле служения, разъясняются отношения с паствой.

В «Святительском поучении новопоставленному священнику» продолжена тема морального долга и ответственности священника. В частности, говорится о моральных качествах, которые он должен воспитывать в себе: «добронравие», «святительское подобие», «любовь», «прощение», «трезвение», «удержание». В тоже время священник должен быть добрым семьянином («дом свой правдой строй»), благонравно воспитывать своих детей («чада своих кажи и учи на добро»).

Священник не должен брать «приноса», пока покаянием не очистятся грешники. «Поучение» называет среди них: еретиков, прелюбодеев, татей, разбойников, грабителей, властителей немилосердных, корчемника, мздоимца, ротника, клеветника, поклепника, лжи послуха, волхва, потворника, игрьца и злобника. Применительно к ним, а так же к пастве, «духовным детям», предлагаются определенные меры воздействия, среди которых обучение, «исправление», запреты, епитимий, отлучения. Однако священнику самому необходимо идти к пастве, даже в тех случаях, когда его не зовут. «Убогих сирот, ли болит кто, ли умрет, ли родит, слышав, и незван иди».

Интерес представляет и «Послание Владимирского епископа к местному князю». В этом документе даны определения тех дел, по которым суды епископата согласно установленным законам могут вести дела. Подчеркивается, что князю и боярам в судопроизводство епископатских судов вмешиваться нельзя, поскольку они охраняют интересы людей Церкви: «клирошанам на потребу, и старости, и немощи, и недуг впадших чад мног кормление, нищих кормление, обидимым помогание, страным прилежание в напастех пособие, в пожаре и в потопе, пленным искупление, в гладе кормление, сиротам и убогим промышление, вдовам пособие, худобе умиранье покровы и гробы и погребение, живым прибежище и утешение, а мертвым память». В перечисленных делах милосердия, которые отличаются от канонов Иоанна Златоуста, даны те конкретные направления деятельности, которыми занималась Церковь в данный период.

В «Поучении духовника исповедующимся» в соответствии с христианской моралью добрых христиан призывают следовать делам милосердия: призревать сирот и вдовиц, нищих и странников. Для призрения советуют выделять десятину от своих доходов: «Десятину же от всего имения своего... держи у себя, да от того даешь сироте, и вдовице, и странному, и попу, и чернице и убогим». Таким образом, десятина становится средством индивидуального вспомосуществования нуждающимся.

Таковы основные направления первых представлений о процессе социальной помощи и поддержки в период раннего средневековья.

В период с XIV по XVIII вв. в теории милосердия происходят существенные изменения. Во-первых, изменяется исторический контекст; во-вторых, мыслители позднего средневековья испытывают влияние различных школ и таких авторов, как Дионисий Ареопагит, Иоанн Лествичник, Филипп Пустынник и других⁷²; в-третьих, православие как целостное мировоззрение претерпевает реформу Никона, после чего происходит церковный раскол и появляются различные новые течения; в-четвертых, развитие законодательства вносит существенные коррективы в традиционные православные догматы о милосердии и церковных людях. Все это в совокупности определило своеобразие подходов к идеям милосердия и оформлению основ «теории призрения», которая со стороны государства первоначально оформлялась как «теория нищепитательства».

Во второй половине XVII—XVIII вв. закладываются основы политики просвещенного абсолютизма. Большую роль здесь играли социально-политические идеи Ю.Крижанича, Епифания Славинецкого, В.Татищева, И.Посошкова и других мыслителей.

В «Политике» Ю.Крижанич касается различных вопросов человеческого бытия, но особое место в нем занимают государственно-правовые и этические проблемы. Концепция стабильности и «неизменности власти» — особая тема в его рассуждениях. «Благо» как феномен социального мира осмысляется им в контексте закона и легитимности власти, умения собирать «казну трудолюбиво», т. е. налоги. Отдавая предпочтение развитию внутреннего рынка, он предлагает систему поддержки трудового населения через выдачи кредитов под залог имущества, предполагая тем самым улучшение «обеспечения» населения, а также предотвращение «лихоимства и грабежа». В этой части, по мнению Крижанича, необходимо государственное регулирование, поскольку тогда под заклад можно было бы выдавать суммы и «убогим людям»⁷³. Рассматривая общественные сословия, он выделяет «убогих людей» как особую группу населения, которая занимает промежуточное положение между «привилегированными» и «черными людьми». Убогие люди делились на собственно убогих, охраняемых государством, и «больных членов», куда он включает расточителей, бездельников, игроков и пьяниц. Хотя ни те, ни другие не служат «общенародному благу», первых (хромых, слепых, нищих) берегут из «любви по Божьей заповеди», к последним (причиняющим зло) необходимо применять строгие меры — «отдавать их в деревни в холопство боярам и ссылать в Сибирь или иначе наказывать»⁷⁴.

В этом отношении характерны труды Епифания Славинецкого и проект «Указа» государственного призрения.

«Слово о милости и кии просящих достойни суть милости, кии же ни» Епифания Славинецкого — одно из первых светских произведений о сущности милосердия, хотя оно, естественно, основывается на христианском каноне. В основу милосердия Епифаний кладет принцип Богоуподобления и любви к ближнему. Автор достаточно широко понимает общественное призрение, выделяя в нем три уровня поддержки: помощь духовную, помощь институциональную, «нищепиталище долгое», и помощь традиционную, «нищепиталище общее».

Впервые Епифаний Славенецкий рассматривает «людей Церкви» (нищих) не только как заступников перед Всевышним, но и как тунеядцев, обманом промышляющих и спекулирующих на добрых чувствах христиан. «Множество праздных тунеядцев и здоровы, и жены младые с детьми, паче же девицы по стогнам бродящих, уже в таковое безчинство, паче же злодейство,... яко грудные детищи наимают, ради милостыни лестию взятия». Для того чтобы профессиональное нищенство не распространялось, автор предлагает молодым и здоровым предоставлять работу и «иные рукоделия», а для немощных и убогих организовывать «недужнопиталища». Средства на их организацию должны выделяться духовенством, а контролироваться «царем и начальником и судьями мирскими». Не должно, по мнению Епифания, в стороне оставаться и общество, которое может оказывать организованную помощь через «братства милосердия».

В «братства» вступают добровольно и по своим возможностям оказывают посильную помощь. Одни финансируют, «кому что избудет», выделяют «седьмицу, медницу, серебреницу малую», другие — выслушивают нуждающихся, выясняя их потребности, третьи — помогают советом. Выслушав просителя, особый комитет, состоящий из десяти человек, должен заниматься распределением через «милостынедателя». В проекте учитывался и тот факт, что не каждый может обратиться за помощью, и потому предусматривалось направление ее нуждающемуся. Большое место уделяется превентивным мероприятиям против нищенства. С этой целью должны были создаваться кассы для временно нуждающихся, где под заклад без процентов можно было бы получить деньги, причем вдовы и бедняки освобождались от заклада. Таким образом, на рубеже XVII—XVIII вв. появляются первые проекты замены мирского «нищепитательства» на цивилизованные формы общественного призрения.

С проекта 1682 г. «О мерах государственного призрения указ», по мнению Е.Максимова, начинается государственный этап социальной помощи в России. Указ состоит из трех больших частей: «об бедных, увечных и старых людях...», об организации призрения нищих, о детях нищих.

В первой части Указа выделены группы нуждающихся, на которых распространяется особое внимание государства. К ним относили бедных, увечных, «старых людей», нищих. Что касается не имеющих родственников «увечных и старых людях», предполагалось «по смерть их кормить». Группа нищих разделялась на две подгруппы. К каждой предъявлялись свои требования и устанавливался свой уровень задач по их поддержке. «Притворные нищие» должны были отрабатывать свое попечение, «хлеб свой заживать работой или каким ремеслом к общенародной пользе». «Нищих со странными болезнями» — лечили. Причем к таким больным приставлялся специально «государственный доктор», который за положенное ему жалованье осуществлял эту работу. «Дохтура работу себе бы нашли, которые ныне государево жалованье емлют же, а некоторым делать нечего».

Во второй части Указа более подробно излагаются мероприятия по локализации нищенства как организационного, так и законодательного характера.

Организационные меры предусматривали, что призрение нищих осуществляется в монастырях, где лечат больных. С этой целью, с одной стороны, должен быть «приставлен» «добрый дворянин», «подьячий», «дворня», «повар», а с другой— «дох-тур», аптекарь, «лекарь с тремя-четырьмя учениками». Возможно, это один из первых проектов «социального обслуживания» по европейскому образцу с сочетанием добровольной и профессиональной помощи. Что касается финансирования, то предполагалось сочетание государственных и добровольных пожертвований, «а однем и крестьянскими доходами... не прокормить».

Законодательные вопросы требовали особой проработки, и здесь ставятся только основные проблемы. Среди них важнейшие:

«о мнимых приходских нищих», об отношении к «дворовым» и бывшим крестьянам и о бесплатном их лечении, о призрении инвалидов, «изувеченных» не на «государьских службах».

Как важнейшая превентивная задача по локализации профессионального нищенства, в проекте находит отражение такой проблемы, как обучение нищенских детей, «робят и девок». Они должны были обучаться не только наукам, таким, как «цифирным», «фортификации» и другим, но и определенным ремеслам: шелковым, суконным, часовым и т.д. Эта мера давала возможность, чтобы «многие тысячи людей могли б хлеб свой тем заживать» и активизировать рост отечественных товаров, за которые платили в то время «золотом и серебром». Здесь же вновь обсуждаются организационные вопросы о смирительных домах, больницах, школах как институтах поддержки и защиты.