А. А. Стаховичу. Дорогой Алексей Александрович!

6 -- 7 февраля 1907

Москва

Дорогой Алексей Александрович!

Пишу два слова о генеральной репетиции "Драмы жизни". Боюсь сглазить, но она имела большой успех. Не следует забывать, что публики было очень и очень мало, притом все свои: актеры и их близкие, народ экспансивный.

Правда и то, что среди этих лиц было немало предубежденных и плохо настроенных к спектаклю. Их мы, кажется, победили.

Кажется, победили и Немировича. Он по крайней мере бросил свой легкомысленный тон. Были декаденты -- писатели и художники (Балтрушайтис, Поляков¹, Средин).

Эти в большом восторге и уверены, что давно ожидаемое ими открытие -- сделано.

Смешков не было. Первый акт принят хорошо, второй акт произвел на всех большое впечатление, четвертый акт -- тоже и кончился аплодисментом (про него Немирович сказал, что это неизмеримо выше всего предыдущего). Третий акт -- мнение раздвоилось. Одни подавлены, другие говорят, что местами скучно.

Хуже всех отнеслась Зинаида ² (которая так заботилась о моем спокойствии). Она ругала все и вся и демонстративно вышла среди акта.

Не следует забывать, что именно такой публики будет больше всего на первом спектакле, и потому не удивляйся, если я напишу в скором времени, что спектакль провалился. Думаю, что шума, разговоров и споров он вызовет очень много.

Сейчас подали твое письмо. Благодарю за него и особенно за доброе отношение ко мне Марии Петровны³ и твое. Верь, что это меня искренно трогает и ободряет.

Целую ручки Марии Петровны. Тебя обнимаю. Жена, дети кланяются. Скоро напишу еще.

Любящий К. Алексеев

Здоровье поправляется, но туго. Слабость и повышенная температура, 37,4.

По болезни Игоря мои письменные принадлежности в ужасном беспорядке, прости за разношерстность бумаги и конверта.