Юрий Свердлов

Крик

Я нварь.

Даже не хочу заглядывать какое число, потому что меня заворожила ночь. Сижу на балконе в майке от компании хипстерской одежки с биркой «УГ» и шортах в -10 по Цельсию, закуриваю сигарету.

Вдыхая дым со свежим морозным воздухом, я вспоминаю нашу ночь, твой силуэт в страшно-ярком лунном свете, твоя кожа отражала этот свет словно она из янтаря, я лишь приобнял тебя, и оперся бугром, который образовался внизу живота, к твоей.…Вот тут, мой юный извращенный читатель, ты не найдешь желаемого, чтобы потеребить своё жалкое эго. Пора вернуться в свой океан. Я обнимал тебя, даже не догадавшись, что привыкаю к твоему голосу, телу, улыбки, губам…дальнейшего перечисления твоих природных достоинств не требуется. В этот момент, когда я думаю о тебе, меня отвлекает голос моего дяди, он спрашивает, что я здесь делаю. Его вопрос звучал с нотками родственной заботы, которой мне так давно не хватало. После рассказанной мной той волшебной ночи, дядя рассмеялся взахлёб и произнес как бы с нареканием, что мне скоро 20, а веду себя как влюбленный подросток. Он потрепал меня по голове, и ушел в комнату, точнее в темноту. Я открыл окно и оказалось, что на улице намного холоднее, я глубоко вдохнул носом и выдохнул, и в голове начали всплывать картинки той ночи, и потом твое сообщение в соц.сети, что прости, но я не могу. Черт, я начинаю реветь, как раненный медведь, попавший в капкан. Скорее это не слезы и рев, а крик души.

Я начал кричать в ветер мат и не пристойные словечки, которыми плеваласб моя жалкая душа. Я подкурил сигарету, но крик так и не прекращался. Мне все не давало покоя наша ночь, и твои слова, неужели я и правду такой сопляк. Слезы поутихли, когда я вспомнил твою улыбку, твои глаза, твоего Хьюстона, твоё азаза. Нелепый стишок получился, и улыбка упала на мои губы. Я был убит и счастлив тобой одновременно. Докурил и пошёл спать.

Утром я рассказал отцу, о том, что общался с дядей. Мой отец был в шоке, ведь дядя умер, уже как 15 лет. Да из меня дерьмовый медиум, подумал я. Я готовил себе завтрак, и крик души снова хотел вырваться, благо сдержался, перед отцом же. Отец поставил стульчик перед люстрой, и я подумал, что у нас села лампочка. Я отвернулся и был полностью поглощён приготовлением завтрака. Макароны и сосиски томились на плите. Через несколько секунд спустя, я услышал грохот стула, и резко развернувшись, я увидел, как отец болтался на петле. И тут я начал орать, как будто с меня срезали кусок свежей плоти, мой крик не угасал. Я резко вскочил весь в холодном поту и зарыдал. Мой ангел сидел рядом со мной в полнейшем непонимании. Она обняла меня и прижала к себе, словно пыталась успокоить мои шаловливые нервишки. Я упал на постель, потянув её за собой. Впился в её губы и не отпускал несколько минут. Затем, улегшись на бок, она обняла меня и сказала, что она рядом и что все будет хорошо.

Я посмотрел в окно, и луна так же отражала её кожу.