Джамбаттиста Марино (1569—1625) – итальянский поэт, один из виднейших представителей итальянского барокко в его дворянско-«рыцарском» выражении

Биография. Биография Марино достаточно типична для поэта. Он родился в Неаполе, в семье юриста, однако изучать право по желанию отца отказался, за что впоследствии был изгнан из дома. В молодости поэт вел авантюрный образ жизни, дважды сидел в тюрьме. В 1600 Марино бежал в Рим, где поступил на службу к кардиналу П. Альдобрандини. В 1608-15 жил в Турине при дворе Карла Эммануила I, герцога савойского. Апологетические стихи в его адрес возымели свое действие, и в 1609 г. Марино удостоился высочайшей из наград герцогства, Креста Св.Маврикия и Лазаря. С тех пор он именуется Кавалером Марино. В 1615 по приглашению Маргариты Валуа переехал в Париж и стал одним из литературных кумиров королевского двора. Возможно, он оказал некоторое влияние на франц. прециозную лит-ру. Возвращение Марино в Италию в 1624 году было, если верить биографам, триумфальным, а кончина в 1625 году стала чуть ли не национальным трауром.

Творчество Марино. Его поэзия, в которой он подчас достигает виртуозности, представляет собой законченный продукт феодально-аристократической литературы XVII века. В своих произведениях Марино выступает в качестве наиболее яркого представителя итальянской галантной прециозной поэзии, находящей свое наиболее полное выражение в гипертрофированном орнаменте, в значительной мере составляющем её самоцель. Марино считал себя безусловным новатором и стремился, по его словам, создавать «новые образцы по собственной прихоти». Но вместе с тем с самого начала своего творческого пути он предстал как поэт, в обязательном порядке нуждающийся в опоре на чужое слово.

В своих поэтических сборниках (из них наиболее известны «Лира» (1608—1614) и «Цевница» (1620), Марино не склонен к метрическим экспериментам. Он часто прибегает к детальной рубрикации, разбивая стихотворения на сюжетно-тематические циклы: «Любовные», «Лесные», «Морские», «Героические».

Поэзия Марино заведомо вторична; он хорошо знает и античную, и итальянскую ренессансную поэзию, оперирует готовыми сюжетными блоками и отдельными мотивами. Его привлекает сама возможность всесторонне обыгрывать тот или иной, пусть даже в высшей степени традиционный, мотив. Так, он нанизывает многообразные вариации на тему поцелуя, связанные с традицией Катулла, Иоанна Секунда, Ронсара, Тассо:

Ma baciata non baci e mi contendi

quel dolce ove nel bacio il cor si tocca;

e mentre in te di baci un nembo fiocco

a tanti baci miei bacio non rendi...

(Однако, приняв поцелуй, ты не отвечаешь мне тем же и отказываешь мне в том сладком мгновении, когда у целуемого сердце замирает; и пока я осыпаю тебя градом поцелуев, ты не даешь мне взамен ни одного – вспомним Da mi basia mille, deinde centum Катулла – прим. ред.).

Тема поцелуев со всей ее явной вторичностью становится для Марино предметом особого внимания. Существенное отличие в разработке этого мотива у Марино от предшественников заключается в том, что автор «Лиры» замыкается в пространстве абсолютной поэтической условности, не имеющей прямых выходов в реальность. Между тем не следует забывать, что речь здесь идет об осязательных, слуховых, зрительных ощущениях, т. е. в конечном счете — о разнообразных каналах чувственного восприятия мира и их взаимодействии между собой.

Образ «прекрасной смуглянки», чрезвычайно популярный у маринистов, несомненно, восходит к поэзии Тассо (и ещё Шекспир – прим.ред.). По-разному раскрывается он, как известно, и у Шекспира (сонеты 127, 130, 131). Для английского поэта черноволосая и смуглая красавица может даже перещеголять блондинку; не внешность, а черные дела уродуют женщину. Марино трактует мотив более однозначно:

Поистине черна ты, но прекрасна!

Ты чудо, ты румяней, чем заря,

Сравнение со снегом января

Для твоего эбена не опасно.

(перевод Е.Солоновича)

Здесь обычные для поэтической традиции, связанной с «Книгой песен» Петрарки, компоненты образа Донны взяты с противоположным знаком, что позволяет поэту развернуть игру антитез («ночь/солнце», «тьма/сияние») и оксюморонов («раб рабыни»).

Другие элементы мариновского универсума, напротив, имеют петраркистское происхождение. Однако мир поэта, в отличие от мира Петрарки, принципиально фрагментарен и дискретен. Кроме того, сам жанр сонета, в котором достигли таких высот Петрарка и Шекспир, для Марино не слишком характерен. Ему больше по душе популярный в XVI—XVII вв. мадригал, легкий и предоставляющий большую свободу поэту жанр. Также поэт нередко обращается к канцоне. Для мироощущения М. характерен гедонизм, сочетающийся с представлением о бренности всего сущего и причудливой дисгармоничности, царящей во всей вселенной.

Главное достоинство поэта Марино видит в его способности поразить читателя неожиданной комбинацией слов, образов, фигур, стихотворных размеров и ритмов — поразить не своими промахами, а мастерством удачно найденного, остроумного, иногда парадоксального образа («acutezze»):

Поэта цель — стихами поражать:

Не о смешном — о славном сочиняю,

Кто удивлять не в силах, брось писать,

(перевод Е.Солоновича)

В 1609 году у Марино возник замысел сборника «Галерея», который должен был представлять собой синтез двух видов искусств – поэзии и живописи. Для этого поэт специально подбирал произведения популярных в то время итальянских живописцев (Джованни Бальоне, Кристофано Бронзино и др.). Однако в 1619 году сборник был опубликован без иллюстраций, таким образом, соединения искусств не произошло.

Вершиной творчества Марино является его чрезвычайно пространная (сорок тысяч стихов) поэма «Адонис», законченная, по-видимому, к 1620 г., но впервые опубликованная лишь двенадцать лет спустя в Париже при поддержке Людовика XIII. «Адонис» задумывался его автором как своеобразное соревнование с Тассо и в гораздо меньшей степени — с Ариосто. Но поэме явно недостает внутренней целостности, уже современники именовали «Адониса» «поэмой мадригалов», имея в виду его слабую структурированность. Действительно, отдельные эпизоды поэмы обладают автономией и законченностью лирического стихотворения. Среди них следует назвать, прежде всего, наиболее известный фрагмент «Адониса», «Песнь соловья». Соловей и влюбленный певец вступают в своеобразное состязание, причем соловей не выдерживает его и умирает. Здесь весьма ярко запечатлена важная для ренессансной и маньеристической эстетики коллизия: соревнование Природы и Искусства. Но разрешается оно в барочном ключе, ведь победа остается все-таки за последним:

Природа (можно ль усомниться в этом?)

Своим искусством вправе быть горда;

Но, как художник небольшим портретам

Таланта дарит больше и труда,

По отношенью к маленьким предметам

Она щедрей бывает иногда,

И это чудо певчее по праву

Других ее чудес затмило славу.

(перевод Е.Солоновича)

«Адонис» в большей степени, чем другие сочинения Марино, свидетельствует о попытках автора освоить новые горизонты реальности. Тот поворот к экспериментально-опытному постижению мира, который был вообще свойствен философии и науке XVII в., находит свое отражение и в поэме Марино, хотя зачастую он облекается в привычные для него маньеристические формы.

Сам Марино даже выше, чем «Адонис», ценил другую свою поэму, «Избиение младенцев» (написана около 1605 г., опубликована посмертно в 1632 г.). По своей поэтике эта поэма является наиболее барочным из сочинений Марино. Поэт не жалеет кровавых подробностей в изображении знаменитой вифлеемской трагедии. Многие эпизоды вызывают в памяти образы как «Божественной комедии» Данте, так и «Потерянного рая» Милтона.

Влияние Марино на европейскую литературу XVII в. было весьма значительным: в Англии ему подражал Крэшоу, во Франции — Сент-Аман, в Германии — Мошерош, в Венгрии — Зрини. Он имел много последователей и по его имени названо одно из направлений в поэзии барокко — маринизм, господствовавший в итал. лит-ре 17 века.

У поэтов-маринистов, посвятивших себя главным образом поиску блестящих формальных эффектов, легко проследить многие типичные для поэтики маньеризма и барокко мотивы и образы. Это и непрестанное движение, текучесть бытия — отсюда часто встречающийся мотив фонтана, источника, бурного потока; и повышенное внимание к броским контрастам большого и малого, прекрасного и уродливого — отсюда частое упоминание блох, бабочек и других насекомых, нередко позаимствованных из позднеантичных источников. Изумить читателя были призваны необычные для петраркистской поэтической традиции и даже гротескные образы — прекрасные мавританки, цыганки и нищенки; калеки, зачумленные и т. п. Также к основным чертам лирики маринистов можно отнести манерную изысканность образов, цветистость метафор, жонглерство стихотворной формой.

Особое место среди маринистов занимает Томмазо Стильяни (1573—1651), поначалу близкий друг, а впоследствии лютый враг Марино. Он настойчиво пытался избавиться от подчас присутствующей у автора «Адониса» словесной усложненности и вернуть стиху простоту и безыскусность. Однако при этом Стильяни в полной мере сохранял характерное для XVII в. видение реальности и прилежно воспроизводил наиболее типичные маринистские мотивы. В результате многие его стихи («Любовник, уподобляемый кузнечному горну») и отдельные метафоры (луна — «небесный омлет») приобрели безвкусный, да и просто анекдотический характер. Наибольший интерес представляют стилизованные под манеру Марино послания и стихи Стильяни (все они широко циркулировали в рукописях).

Центром развития маринизма можно считать родину Марино - Неаполь. Но самые известные при жизни маринисты Клаудио Акиллини (1574—1640) и Джироламо Прети (ок.1582—1626) были родом из Болоньи. Особую известность снискал адресованный французскому королю Людовику XIII хвалебный сонет Акиллини «Потей, огонь, и сотвори металлы...» (написан по случаю взятия Ла Рошели в 1628 г.). Стихи Акиллини тяжеловесны, излишне серьезны и напыщенны, лишены стилистического мастерства и иронии Марино; излюбленная им фигура — антитеза.

Гораздо больший литературный интерес представляют стихи Чиро ди Перса (1599—1663). Связь с Марино более ощутима в ранних стихах поэта, тогда как его зрелые сочинения отмечены мировоззренческой глубиной и склонностью к морализации (Чиро ди Перс получил философское образование). Поэт уверенно владел петраркистскими топосами (очи возлюбленной подобны звездам или же солнечным лучам; волосы — любовным узам и т. п.), но умел придать им неожиданную свежесть и искренность.

Сходной же шлифовке и совершенствованию подвергает он и характерные для позднего Возрождения и барокко топосы — например, часто встречающаяся в тот период (и ярко заявленная в «Адонисе» Марино) тема часового механизма становится поводом к написанию целого цикла стихотворений. Поэтическое творчество рассматривалось Чиро как способ выразить свое собственное видение реальности: реальности политической (резкий политический памфлет в форме канцоны «Падшая Италия»), но и реальности чувств, и реальности природного мира. Менее удачны религиозные стихи Чиро ди Перса, где нет подлинного спиритуализма, а иные построения сугубо кончеттистского плана граничат с кощунством.

Источники:

1. Учебник «История зарубежной литературы XVII века» под редакцией Н.Т. Пахсарьян (в основном)

2. Литературная энциклопедия

3. Р.И. Хлодовский «Марино» - статья из Краткой литературной энциклопедии

34. Европейское просвещение: этапы и национальные варианты.

XVIII столетие вошло в историю культуры и литературы как «век Просвещения». Просвещение – особое явление, охватившее все страны Европы. Исторические рамки:

От «Славной Революции» в Англии (1688-1689) до Французской Революции (1789-1794)

Из-за этого Просвещение иногда трактуется как «идеологическое движение буржуазии, направленное против феодального порядка», «форма идеологической борьбы третьего сословия с феодализмом». На самом деле, Просвещение – гораздо более широкое и многостороннее явление, которое включает:

ü социальную трансформацию;

ü пересмотр традиционных форм знания;

ü пересмотр областей науки и воспитания;

ü технологические сдвиги;

ü новые философские и культурные идеи (вера в человеческий разум, призванный обеспечить прогресс человечества; защита научного и технического познания; религиозная и этическая терпимость; защита естественных неотъемлемых прав человека и гражданина; отказ от догматических метафизических систем, не поддающихся фактической проверке; критика суеверий; защита деизма; борьба против сословных привилегий и тирании).

Пр-ие затрагивало людей разного социального происхождения (священнослужители, политические деятели). Оно было не только общим движением, но позицией каждого человека.

«Просвещение - это выход человека из состояния несовершеннолетия, в котором он находился по собственной вине. (…) Имей мужество пользоваться своим собственным умом! - таков девиз эпохи Просвещения» (И. Кант).

Для Пр-ия характерен рационалистический сенсуализм – соединение ощущений и разума. Разум носит эмпирический характер. Он ограничен опытом. То, что не дано нам в ощущениях, мы не можем познать разумом.

Разум и чувства не противопоставлены в просветительской мысли. Они дополняют друг друга. Чем просвещённей разум – тем сердце чувствительней.

18 столетие понимает разум не как воплощение врожденных идей. Это теперь определенная форма того, что мы сами себе добываем.

Свифт: Человек – не разумное животное, а животное, которое может стать разумным. А может и не стать.

В целом эпоха Просвещения очень оптимистична (человек создан для счастья), но этот оптимизм трезвый, без иллюзий. Соединение противоречивых устремлений и настроений - оптимистичности и скептицизма, иронии и меланхолии, патетики и трезвости, опоры на естественно-природное и социальное, атеизма и мистики, старого и нового и т.д. - осуществляется в XVIII столетии на почве компромисса - очень важной категории менталитета этой эпохи.

18 век также называют «Веком Философов». Закладывается основа – от Локка до Канта. В культуре была широкая востребованность философской мысли. Философствование было престижным занятием. Человек опирается на ясную информацию и разумные сужденияàфилософ.

Происходили перемены в религиозных воззрениях и роли религии в обществе. Встречались атеисты. Противник – не религия, а церковь, ее нетерпимость.

Деизм – наиболее распространенная религия. Бог создатель, но далее он не вмешивается в жизнь природы и общества.

Деизм придавал религии светский характер. Ритуалы – не главное. Главное – ощущение глубокого осмысления веры и принцип свободы совести.

Идея терпимости, милосердия. Впервые заговорили о гуманном отношении к животным. Толерантность к другим религиям. Вместо религиозного пафоса появляется чистый религиозный этос.

Нравственность, этика. Приходят не «сверху». Нравственные принципы вырабатываются внутри общества.

Национальные варианты.