Глава 3. Aššitir. (Предательство)

В этой главе дневник Мирослава будет частично продолжен (записи за декабрь второго года), но будут и иные события вне его записей.

«Ašdjenjeć `dvi`decomaš `petejaš. (День двадцать пятый)

Я понял: они – соглядатаи! И готовятся (я слышал их тихие переговоры ночью), уж не знаю как, проникнуть в Исследовательскую. До сих пор не верил и даже сейчас не могу поверить, что это так…

Ašdjenjeć `dvi`decomaš `devethaš. (День двадцать девятый).

Они, скорее всего, знают, что я знаю, что они – соглядатаи Империи. Думаю, они меня… Нет! Петр не таков, он же друг мне… да и остальные тоже. Что же я говорю-то…

Ašdjenjeć `tri`decomaš. (День тридцатый)

Они точно хотят меня убить! Я чувствую это; но они, мне кажется, еще не совсем уверены в своем решении.

Я должен рассказать о них военной полиции и особым службам… Но я не могу…»

Тем временем наступила темная ночь. В коридоре перешептывались разоблаченные соглядатаи Империи. Они говорили на Имперском языке, мы же переведем язык Врага на русский.

- Мы должны его уничтожить, он все знает! – сказали Джон и Бенджамин.

- Нет… он нам… друг… все же…– ответил, запинаясь, Петр.

- А не слишком ли ты к нему привязался? – спросил вдруг Ульдор.

- Мы не можем его убить, полиция это заметит и найдет нас и группу проникновения! – мудро заметил Генрих.

После этого разговора все они решили следующей ночью пойти и запугать Мирослава.

И начали тщательно готовиться к этому делу…

«Ašdjenjeć `tri`decomaš pjerjevaš. (День тридцать первый).

Сегодня я долго думал, как поступить. И я сделал свой труднейший выбор: рассказал военной полиции. Они готовят на меня покушение, а полиция – засаду.

… Меня не оставляет чувство (и сильное!) некоего предательства нашей дружбы… Мне кажется, что и они чувствуют то же самое…»

***

- Сегодня ночью мы отговорим его… от ненужных дел… – сказал Ульдор.

- Не надо слишком… сильно… он нам друг… все же… – сказал Петр.

- Друг мог уже сдать нас, мы не можем медлить… – задумчиво произнес Генрих.

- И нас всех не оставляет чувство предательства нашей дружбы, но мы должны сделать это во имя Империи, но все же… – подытожил Джон.

… В ночь на первый день следующего года наш герой не сделал никаких записей в дневнике. Он просто лег спать.

Сотрудники особых служб (военной полиции) сидели в засаде…

… Соглядатаи поднялись с кроватей и, тихо вытаскивая ножи, подкрались со всех сторон к постели Мирослава.

И, когда они занесли над его головою ножи, вспыхнул свет, и отовсюду на них набросились сотрудники особых служб.

Преступники ничего не успели сделать.

Вдруг Мирослав встал, неожиданно поднялся и Петр. Почему-то никто не шелохнулся…

- Njeihatt, ardšüün… (Я не хотел, друг…) – прошептал Петр.

- A`kuh taž… (Я тоже…) – тихо ответил Мирослав.

Некоторое время они смотрели друг другу в глаза, и вскоре обе пары глаз наполнились слезами. Оба молчали, не в силах что-либо сказать…

Тут сотрудники полиции очнулись и, скрутив соглядатаев, отвели их в Допросную, взяв с собой и Мирослава.