Так и напиши – я раскаялся и плакал

Можно было бы, конечно, позвонить руководству ВОХРа и сообщить, что в это время будет проводиться что‑то вроде следственного эксперимента и требуется очистить здание часа на два. Но Шибанов имел слабость к театральным эффектам, с той лишь разницей, что немую сцену предпочитал устраивать не под занавес, а в самом начале действия. Так сказать, для завязки.

А удостоверения оперуполномоченного вполне достаточно, чтобы проникнуть и за крепкую бронированную дверь.

– К кому? – раздался слегка напряженный голос. Григорий развернул удостоверение и поднес его к глазку видеокамеры:

– Капитан Шибанов. Московский уголовный розыск. Это не следственный эксперимент… Им будут заниматься другие. Нам нужно воссоздать обстановку происшествия.

– Заходите, – голос прозвучал несколько натянуто. Похоже, что в охране не одобряли подобных сюрпризов.

Щелкнул замок, и дверь приоткрылась. Первым, кого увидел Шибанов, был Захар. Они встретились взглядами всего лишь на мгновение и, не «узнав» друг друга, сухо поздоровались, как незнакомые люди.

Позади Шибанова, в паре с вихрастым стажером стоял насупившийся Ленчик Картавый. Кисти их были стянуты «браслетами», и они напоминали сиамских близнецов со сросшимися предплечьями.

В трех шагах позади двое собровцев в легких бронежилетах с «кипарисами» через плечо. И сбоку, небрежно помахивая видеокамерой, стоял оператор лет тридцати пяти и, прищурившись, всматривался в открытую дверь.

– Итак, ты вошел в здание. Дальше что делал?

– Гражданин начальник, я уже тысячу раз тебе говорил. Дверь была открыта, мы вошли в нее. Нам никто не встретился, прошли по первому этажу…

В дальнем конце коридора мелькнула сутулая фигура Федосеева. Совсем ненадолго. На какой‑то миг и скрылась тотчас, словно померещилась. Федосеев не подошел, хотя должен был, он ведь здесь за главного.

– Ладно, разобрались, – кивнул Шибанов. – Отцепи ему «браслеты», – приказал капитан Сафронову, – отсюда он никуда не денется.

– Понял, – и, вставив ключ, тут же освободил руки Картавому.

– Слушаю дальше.

– Дальше все как по нотам, гражданин начальник, – проворковал Леня, стрельнув взглядом в сторону оператора, который уже успел навести объектив. – Сначала грохнул одного здесь, а потом поднялся с Бугром на второй этаж, там нашли второго…

Леня Картавый позировал, что было видно с первого взгляда. Он едва ли не впервые в жизни ощущал к себе такое внимание, а потому вел себя, как кинозвезда в провинциальной студии.

Оператором был парень по фамилии Пятаков, еще в прошлом году закончивший ВГИК. Он мечтал снять криминальную драму. А если получится, так замутить какой‑нибудь крутой сериал и собственную жизнь разметить вехами в виде престижных премий на международных кинофестивалях. Именно эта романтическая мечта подвигла его нацепить милицейские погоны и, набравшись терпения, внимать всякому старшему чину с таким благоговением, словно каждый из них вещал божественное откровение.

Еще полгода назад Пятаков признался, что материала для киноработ собрал предостаточно и при первой же возможности подаст рапорт об увольнении. Как бы там ни было, но сейчас, укрепив камеру на плече, он старался зафиксировать каждый вздох подозреваемого, как если бы намеревался в скором времени пристроить отснятый материал в золотой фонд отечественного кино.

– Ладно, пойдем посмотрим. Веди, как ты шел. Картавый довольно уверенно прошелся по коридору. Заминка произошла у одной из дверей (что можно списать на нервозность и стресс, в конце концов, ведь не в гости же они заявились). Но уже в следующую минуту смело распахнул нужную дверь.

– Где в это время сидел охранник?

– Гражданин хороший, ты думаешь, что я буду помнить о таких деталях? У бедного еврея так в башке заклинило, как будто его Талмудом по макушке треснули. Но одно хочу тебе сказать точно, как только я внутрь вошел, так с ходу его и завалил.

– Значит, ты должен помнить, в каком месте он нахолился. Он что, стоял или, может быть, сидел? Леня Картавый радостно заулыбался:

– Вспомнил, гражданин хороший. Все вспомнил!.. Ну, прозрел прямо‑таки!.. Ведь бывает же такое… Стоял он, гражданин начальник. Точно стоял! Когда я вошел, он ко мне повернулся, я его между глаз и заделал.

– Ты это хорошо помнишь? – после некоторой паузы произнес Шибанов, стараясь спрятать подступившее волнение.

– Гражданин начальник, ну ты даешь! Или, может, ты меня на понт берешь?

Все‑таки не каждый день приходится людей мочить, так что такие детали я помню.

– Минуту назад ты говорил противоположное.

– Гражданин хороший, просветлела у меня голова, будто сам боженька меня в макушку поцеловал.

Григорий посмотрел на Пятакова, по лицу которого скользнула удовлетворенная улыбка. От внимательных глаз оператора не способен был укрыться ни один жест.

– И где он стоял?

Картавый отошел немного от порога и, чуть приподняв руку, проговорил правдиво:

– Вот на этом самом месте, где ты стоишь, гражданин хороший… Ну, может быть, немножечко в глубину.

– Ты хорошо подумал?

– Гражданин начальник, – кипятился Леня Картавый, – у меня нет такой привычки от балды лепить, и прежде, чем что‑то сказать, я крепко подумаю.

Шибанов выглядел серьезным:

– Подумай, Леонид, это очень важно. Может быть, он стоял немножечко правее?

Картавый потер пальцами виски и сдержанно согласился:

– Ну‑у, разве что самую малость… А потом я его из «ствола». Он‑то как увидел меня, так даже рот от удивления открыл. Что‑то даже хотел сказать… но как ты сам понимаешь, гражданин хороший, времени у меня на дискуссии совсем не оставалось. Все‑таки я сюда прибыл не беседовать, а за «стволами». Ну, я его и заделал, он копытами взмахнул и вот в этот угол отлетел, а мы дальше поперлись.

– А второго охранника где ты достал?

– На втором этаже… Ну, мы втроем по‑тихому поднялись…

– Так, покажи, как ты шел. Картавый передернул плечами:

– Обыкновенно, я вдоль стены двигался, «пушку» на всякий случай держал наготове, может, кто сдуру еще высунется.

Ленчик уверенно поднялся на второй этаж, следом шел капитан, оператор сбоку, чтобы схватить всех в кадр. Замыкали группу два собровца, делать им было особо нечего, и они охотно оставляли Пятакову оперативный простор.

– Дальше что было?

– Дальше‑то… Закир мне велел первым зайти. В этой комнате, как он мне объяснил, «стволы» лежали. Я дверь распахнул и смотрю, что прямо на меня бугай прет…

– Стоп. Он что, тоже стоял?

– Я же тебе говорю, гражданин хороший, да не стоял, а на меня попер! Я ждать не стал, пока он меня придавит, наставил «ствол» ему в пузо да выстрелил пару раз.

– Сколько раз ты, говоришь, стрелял? – озабоченно переспросил Шибанов.

– Напрягись, вспомни, это тоже очень важный момент.

– Гражданин начальник, хоть у меня тюремный стаж по годкам будет куда больше, чем пальчиков на руках, но арифметика в школе была моим любимым предметом. Так что до двух я как‑нибудь сосчитаю.

– Ладно, хорошо. Как он упал? Леня Картавый на минуту задумался.

– Его сначала как будто бы повело, – неуверенно заговорил он.

– Покажи!

Леня картинно ухватился за живот, сделал несколько неуверенных шагов назад, а потом, согнувшись, упал на пол.

– Вот так это было, господин хороший, – снизу вверх посмотрел Картавый на Шибанова.

– Ясно. Ну, чего ты скрючился, поднимайся. Нечего здесь полы протирать.

Ладно, хорошо. А потом что было?

Ленчик поднялся, несколько раз стукнул по штанинам ладонью, отряхиваясь, и продолжал ровным голосом:

– А дальше нам уже никто не мешал. Бугор вытащил у покойника ключи. Мы открыли оружейную комнату и спокойно перетаскали ящики со «стволами» в машину.

Минут за двадцать управились… начальник, ты меня подчистую расколол! Все как есть выложил. Свои бумаги заполнять станешь, черкнешь там где‑нибудь, что дознанию никаких препятствий не чинил. Что раскаялся я, горючими слезами плакал и из кожи лез, чтобы операм помочь.

Шибанов неожиданно улыбнулся:

– Не переживай. Картавый, все как есть напишу.

– Вот спасибо, гражданин хороший. Вот спасибо, ведь судьи тоже люди, авось прочувствуются, помогут бедному еврею. Гражданин хороший, может, пятнашкой обойдется?

Картавый не убивал, это ясно. Вряд ли он даже заходил в эти комнаты, иначе знал бы, что охранники сидели на стульях и были убиты в затылок… Стоп!

Если бы это был чужой, то они хотя бы развернулись лицом к двери, и тогда пуля угодила бы в лицо. Следовательно, приблизиться к ним мог только человек, который не вызывает подозрений, один из своих, он‑то и выстрелил в затылок.

– Подумай, ты ничего не напутал? – несколько растерянно произнес Шибанов.

– Гражданин начальник, разве я похож на слабоумного? – искренне завозмущался Леня Картавый. – Я ведь уже говорил, что раскаялся и теперь главное для меня – это помочь следствию.

– Ну‑ну, будем надеяться, что это так, – заулыбался собственным мыслям Шибанов. И первым вышел из комнаты.

Уже спускаясь по лестнице, в самом конце коридора, он вновь на мгновение увидел полноватую фигуру Федосеева. Ну, призрак, право!