Жадность – плохой советчик

– Ты числишься в федеральном розыске, – негромко объявил Федосеев, посмотрев на Закира.

– Я знаю, – слегка кивнул Каримов. – Уже четвертый день. Об этом я узнал практически сразу, через час и пятнадцать минут.

– Быстро, – согласился Иван Степанович, бросив горстку семечек налетевшим воробьям.

– Зря, что ли, я своим «кротам» плачу такие деньги, пускай отрабатывают, – усмехнулся Закир.

Подельник пребывал в хорошем настроении, что было заметно за версту. И это раздражало. У самого Федосеева настроение было паршивое. Его опекали крепко, теперь он был уверен в этом. Едва ли не каждый день во дворе стояла неброская шестерка, за рулем которой сидел вихрастый парень лет двадцати пяти и с интересом провожал его взглядом. Все это можно было принять за бред его разгоряченного воображения, но машина не принадлежала никому из жильцов дома, да и прежде ее не было! Где‑то за углом дома наверняка существовал второй пост, и парень, как говорится, сдавал его с рук на руки.

Несколько раз он замечал интерес к собственной персоне и на улице.

Словно бы невзначай. Дважды в разных концах города он заприметил одно и то же лицо. А это явный перебор на многомиллионный город.

Своими наблюдениями Федосеев решил не делиться с Закиром. В последние дни он стал необычайно нервным, не хватало вешать на него еще одну проблему.

– Ты знаешь, зачем я тебя вызвал? – спросил Федосеев, стараясь скрыть подступивший к горлу гнев.

Закир выглядел очень беспечным для человека, которого объявили в розыск. Уже едва ли не во всех пунктах милиции можно встретить его отпечатанную физиономию, а у него еще не пропало желание поглядывать по сторонам.

– Понятия не имею, – спокойно отвечал вор. Он вольготно откинулся, закинув руки на спинку скамейки: одна нога заброшена на другую, а ступня выписывает какие‑то замысловатые окружности.

– Раз у тебя есть надежные источники среди ментов, тогда ты должен знать, что «вольты» выплыли, а по ним следакам несложно будет выйти и на нас.

– Ах, ты об этом, – отмахнулся Закир, – пустяки. У ментов против нас нет ни одной наколки.

– А ты думаешь, тебя просто так в федеральный розыск объявили? Ведь цепочка от «стволов» прямо в тебя упирается. Мерзоев‑то в твоих приятелях ходил!

– Какой он мне приятель, – фыркнул Каримов, – обыкновенная шестерка. У меня на зоне полтора десятка таких было, не считая всякой пехоты.

Воробьи с надеждой смотрели на старика, который понемногу выгребал из кармана семечки и щедро скармливал их птицам. Странно, но воробьи его совсем не боялись. Еще минута подобного общения, и наглые птицы начнут топтаться на его голове.

– Говорил я тебе, не стоит брать «пушки»! Жадность тебя обуревает, Закир, а она, как известно, плохой советчик. С Картавым пусть люди переговорят, понять должен.

Закир горько поморщился:

– У тебя, Степаныч, все с головой в порядке или ты меня за лоха беспросветного держишь? Чтобы я от пятидесяти кусков отказался? Да ни за что! Я лучше положенный срок отмерю, а зато потом на волю королем выйду. А с Ленчиком уладим, не проблема. Так ты чего звал‑то?

Иван Степанович выбросил последние семечки, тщательно отряхнув от них ладони.

– Парень этот, ну новенький наш… мне совсем не нравится. Надо бы с ним разобраться как‑нибудь по‑тихому.

– Грохнуть, что ли, его хочешь, Степаныч? Так и скажи, что тень на плетень наводишь. Мы ведь привычные.

Река Язвенка, слабо петляя, стремилась в сторону Шипиловского проспекта. Уголок совершенно безлюдный, одним словом, московская окраина. И если вдуматься, самое подходящее местечко для человека, который скрывается.

Где‑нибудь на Якиманке Закир рисковал бы нарваться на бдительного стража порядка, который для выяснения личности спровадил бы его в ближайший милицейский участок. А здесь самыми надоедливыми можно считать стрекоз, которые стремительно летают над головой, едва не касаясь крыльями лица.

– Мне бы хотелось, чтобы это произошло очень аккуратно… Чтобы комар носа не подточил. Вариант с обезображенным трупом не подходит. Он просто должен исчезнуть, и все! Скажем, однажды ушел с работы и не вернулся…

– Хм… Ты нагружаешь меня, Батяня. В наших партнерских соглашениях такое дело не предусмотрено.

– Я заплачу, – быстро отозвался Федосеев.

– Ах вот как… Здесь есть над чем подумать.

– Вот и я предлагаю все обдумать, – голос Федосеева стал очень мягким.

– У меня есть за городом домик. Не хочу сказать, что это какие‑то хоромы, но летом можно отдохнуть очень даже хорошо. В свободное время я туда выезжаю, копаюсь на грядке. Малина растет, клубника «виктория»… А что еще нужно для старого человека? Попьем с тобой водочки, обсудим наши текущие дела, да и тебе там можно будет переждать непогоду, а то того и гляди, за яйца сцапают.

– Ладно, принимается, – неожиданно легко согласился Закир, поднимаясь.

– Прощаться не будем, примета плохая, а в последнее время я стал очень суеверен, – махнув рукой, он ленивой походкой пошел прочь.

Откуда‑то из кустов вышли два гладиатора и зашагали вслед за удаляющимся хозяином.

Федосеев остался недоволен собой – подобные вещи в виде парочки мордоворотов нужно замечать мгновенно. Видно, стареть начал. Когда позвонит в следующий раз, нужно будет предупредить, чтобы явился без сопровождения.

Через десяток шагов Закир неожиданно обернулся:

– А знаешь, Степаныч, я тебе предлагаю пересмотреть наши соглашения.

Пятьдесят процентов для тебя будет слишком забористо. Бери двадцать, и хватит… Что‑то ты в лице изменился, уж не заболел ли? Ладно, ладно, я пошутил, пусть все останется так, как есть, – и, уже не оборачиваясь, зашагал дальше.